Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Работа в тылу уматывает и морально, и физически. Правда, мысль, что всё идёт на благо любимой Родины, на благо тех, кто мёрзнет в окопах, мотивирует работать дальше. Работать до последнего вздоха, но помогать. Кто, если не тыл? Матери ждут сыновей, жены ждут мужей, дети ждут отцов. Леонтьев ждёт Щиголева. Щиголев ушел добровольцем на третий же день начала войны, а младшему буквально приказал остаться в тылу, ведь тот, по состоянию здоровья, просто не выживет там. Леонтьев лишь махал вслед Шуре, когда тот, одетый в форму, которая была велика и в большую каску, уходил. Казалось, уходил навсегда.Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди.
Жди, когда снега метут.
Жди, когда жара.
Леонтьев ждал. Каждый день он ждал писем от Щиголева и они редко, но приходили. Эти письма грели сердце, когда за окном лил дождь, когда выла суровая метель, когда палило яркое летнее солнце. Их хотелось бесконечно держать в руках, прижимать к груди, чувствовать, как буквы старательно выводили, чтобы почерк был разборчивым. Каждое письмо он бережно хранил и перечитывал по несколько раз.Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Некоторые люди в городе переставали ждать. В конце концов, чем дольше будешь ждать, тем больше дней ты потеряешь навсегда. Вернётся — так вернётся, не вернётся — помянут. Смерть — единственный конец для каждого, этого не избежать. Зачем мучать себя ожиданием? Мотать нервы? Правда, Леонтьев этого не понимал. Он пообещал, что будет ждать, значит, он будет ждать.Жди, когда из дальних мест Писем не придет.
Писем не было достаточно долгое время. Саша мог не спать ночами, думая, почему они задерживаются. Утром он уходил работать на благо Родины, а вечером ждал письмо. Хотя бы маленькое. Хотя бы с одним предложением. Леонтьев понимал, что идет война и задержка писем вполне оправдана, но сердце говорило, что что-то не так. Саша всегда слушал свое сердце, но тут он предпочёл слушать вполне разумные разъяснения, которые выдумывал в голове.Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Вместе с Сашей возвращения Щиголева до определенного момента ждали ещё их общие друзья: Паша, Яша и ещё один Саша. Родители не ждали. Их и у Щиголева, и у Леонтьева не было. Родители первого погибли во время страшного пожара за три месяца до войны. Родители Леонтьева развелись и спихнули того на плечи бабушки. Бабушка, конечно, была не против и правильно воспитала внука. Правда, когда Леонтьеву исполнилось 18, он уехал учиться в другой город. Из-за войны они просто слали друг другу письма.Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
— Саш, без обид. Мне надоело ждать. Парням, думаю, тоже. С чего ты взял, что он вернётся? Он не пишет уже долгое время. Прости, но я верю в худшее. Давай просто соберёмся и выпьем… Какой бы не была правда, ее нужно принять. Я думаю, что ждать бесполезно. — Выпалил однажды Яков. Сказать, что Саша был потрясен — ничего не сказать. Он отказывался верить. Его Шура обязательно вернётся. Они сходят в кино, попьют чай и поедят мороженое. Они будут счастливы.***
Сегодня солнце не светит, лишь воет метель. Сугробы на улице огромные, людям трудно ходить. Саша сидит и задумчиво смотрит в окно. Кто-то стучит в дверь. Леонтьев вскакивает со стула, потому что только что видел почтальона. Он точно к нему. Иван Иваныч принес письмо от Щиголева, Саша был уверен на все сто. Леонтьев открывает дверь. В руках почтальон сжимает похоронку.