Согревание замёрзших рук

      SMP бывают разными.       Конечно, Уилбур знал это с первой встречи с Техно и Шлаттом — когда его сердце билось с бешеной скоростью, и он забился в металлический угол, готовый сделать все возможное, чтобы его не ударили об пол, а Техно потянуло назад.       Никто никогда раньше этого не делал.       Уилбур знает, как работают люди. Внешне они все крутые и веселые, но когда они берут человека под свою опеку, внезапно даже самый добрый человек начинает улыбаться, как акула. Если Уилбур загнан в угол, то люди будут держать его там до тех пор, пока не сочтут себя удовлетворенными.       Но Техно этого не сделал. Шлатт этого не сделал.       Они отступили назад, дали ему возможность отдышаться и предоставили ему выбор.       У Уилбура никогда раньше такого не было.       Конечно, он выбрал бы SMP. И сейчас, сидя здесь на скамейке запасных в ожидании выхода Фила, он знает, что выбирал бы их снова и снова. Какую бы взбучку ему ни пришлось выдержать, он это сделает. — Он сказал Лас-Вегас? — говорит Сапнэп, быстро вертя в руках хоккейную клюшку, — я помню это. Фил сказал... — Неправильно, — лениво возражает Шлатт. Он даже наполовину не готов к тренировке, просто лежит на земле и смотрит в потолок. Если Уилбур отодвинется всего на дюйм влево, их ноги соприкоснутся.       Уилбур убегает вправо. — Он сказал "Монреаль", — продолжает Шлатт, — он говорил о том, чтобы снова посетить Канаду, Фил всегда радуется, когда мы туда едем, потому что нас было так много, что это единственная поездка, из-за которой он не напрягается до чёртиков.       Техно, который катается взад-вперёд и поводит плечами, кивает. — Это правда. Фил, кажется, очень спокоен по поводу этой поездки.       Уилбур не спокоен по поводу этой поездки. Ему просто повезло, что первые две недели с SMP они собираются на турнир. Он предпочёл бы, по крайней мере, еще месяц, чтобы привыкнуть к их стилю игры, если не два. Как можно больше времени, чтобы привыкнуть к тому, как они функционируют.       Как можно больше времени, прежде чем он привяжется к чему-то, что он может потерять.       Потому что вот в чем дело: это хорошо. То, что SMP предлагают ему — это больше, чем он думает, что ему когда-либо предлагали. Тренировки, групповое общение, поездки на машине, раздевалки. Они всегда приглашают его на какие-то мероприятия, разговаривают с ним и говорят ему, что всё прекрасно, всё в порядке, ты молодец, даже когда Уилбур отчётливо чувствует, что это не так.       Его тренер не выходит у него из головы, и, возможно, Уилбур бросил его, но он не знает, оставит ли этот человек когда-нибудь его.

«Ты думаешь, что действительно нужен этой команде? Что этот тренер готов терпеть тебя?»

      Уилбур не из тех, кого любят, его терпят. Уилбур не из тех, кого желают, от него отказываются. Уилбур не из тех, кого разыскивают, его использовали.       Каждый день, приступая к практике, он задаётся вопросом, когда SMP поймёт это. Надеюсь, не сегодня и, надеюсь, не в середине этого турнира — Уилбур приятно удивлён, когда они приглашают его с собой, но он не удивился бы, если бы они оставили его в Монреале или Вегасе. — Канада просто имеет смысл, —говорит Шлатт, наконец садясь. Его волосы, собранные сзади в маленький пучок, растрёпались. Он выглядит глупо. Если бы Уилбур был кем-то другим, он бы рассмеялся. Может быть, Шлатт улыбнулся бы, поддразнил в ответ, протянул руку, чтобы слегка взъерошить ему волосы. Возможно Сут мягко оттолкнул бы его руки и не боялся получить ответный удар локтем. Может быть, может быть, может быть. — Это кажется правильным. Разве ты не чувствуешь это в воздухе? — Ты слишком много болтаешь, — сообщает Джордж. Шлатт издевается над ним. — Что думаешь, Уилбур? — говорит Квакити из ниоткуда, и Уилбур вздрагивает, услышав, что к нему обращаются. — Что? — он звучит поражённым, но это так. Каков правильный ответ, думает он, какой именно? У Шлатта плечи шире, но Сапнап более склонен к ослепляющему гневу и... — Не отвечай, — сообщает ему Джордж, — они оба идиоты. Соглашаясь с любым из них, ты просто опустишься.       Рот Уилбура захлопывается, когда по нему проходит облегчение. Джордж, непринуждённый для всех остальных, бросает на него взгляд, а затем слегка кивает. — Возможно, мы идиоты, — начинает Сапнап, но Джордж прерывает его, говоря: — Вы уже проиграли спор. —  ... но нам жарко, — заканчивает Сапнап, затем перегибается через край катка, чтобы ударить Шлатта кулаком. Шатен качает головой. Брюнет надувает губы, затем Квакити подъезжает на коньках и похлопывает его по плечу. — Ты горяч, Сапнап, — и когда Сапнап, весь раскрасневшись, таращится на него, Квакити выхватывает шайбу из-под него и убегает. — Вставай, Шлатт, — говорит Техно. Затем, киндер: — Давай, Уилбур. Нам нужно размяться, пока не пришёл Фил и они снова не скатились к спорам.       Уилбур кивает и поспешно поднимается на лёд.

____

      Оказывается, Шлатт был прав — это Канада. И всего четыре дня спустя они все сидят в самолёте, направляющемся в международный аэропорт Монреаль-Трюдо.       В самолёте холодно, и Уилбур случайно забыл свой свитер в сумке над головой, и он не хочет стоять и толкать Техно, который сидит справа от него, поэтому он просто...       Он просто сидит там, дрожа и моргая. Он не может справиться с напряжением, сковывающим его конечности. Техно погружается в сон, его голова наклоняется, а затем откидывается назад, и Уилбур чувствует, что он должен что-то сделать, но, может быть, если он не будет двигаться, то, возможно, Техно просто разберётся с этим?       Он не знает, что делать.       Уилбур обхватывает себя руками — может быть, если он станет меньше, Техно подумает, что его здесь нет, и, прислонившись к плечу Шлатта другим боком, мирно уснёт. Техно снова кивает, и на мгновение его висок оказывается на плече Уилбура, и это так тепло и приятно. Если бы Уилбур был кем-то другим, он бы откинулся назад, свернулся калачиком и положил свою голову поверх головы Техно.       Но он не кто иной. Он Уилбур Сут. И он не создан для хороших поступков. Он ужасный человек, поэтому слегка смещается, заставляя Техно выпрямиться. — Уил? — розоволосый невнятно бормочет, моргая, — мы приземляемся? — Пока нет, — отвечает Сут. Он впивается замёрзшими пальцами в свои руки, — ты можешь продолжать спать. — Хм, — гудит Техно, и, как и думал Уилбур, он наклоняет голову в другую сторону и прислоняется к храпящему Шлатту.       Уилбур не спит и дрожит.

____

— Смотри! Смотри, Фил, это Тим Хортонс, — говорит Квакити, взволнованно таща Сапнапа, который всё ещё наполовину спит, за собой. — Ребята, не хотите чего-нибудь перекусить? — спрашивает Фил, глядя на Шлатта, который пялится на яркие огни "Хортонс" с открытым, пускающим слюни выражением лица, — Мы можем остановиться и поесть. Если мы зарегистрируемся до шести, всё в порядке.       Уилбур следует за ними, когда все они толпятся у прилавка – ну, толпа Шарлатта и Шарлатти. Сапнапа держит в заложниках руку Квакити, всё ещё прижатая к его предплечью. Уилбур уверен, что хватка не такая уж крепкая, поэтому он полагает, что есть какая-то другая причина, по которой мужчина до сих пор не отстранился. — Мне нужен кофе, — говорит Квакити, и Фил смотрит настороженно, — думаю, я умру без него, тренер. — Это преувеличение, — Фил, прищурившись, смотрит в меню, — может быть, немного. Немного.       Квакити шарит в поисках своего бумажника, отпуская Сапнапа, который издаёт неопределенный жалобный звук. Ах, думает Уилбур, это интересно. — Что тебе нужно, Сапнап? — спрашивает он, — давай я тебе что-нибудь принесу. У них есть салат с авокадо. Техно, хочешь чего-нибудь? Джордж?       Техно отмахивается от него, откидывая назад его волосы. — Что... происходит? — Уилбур шепчет сам себе, и Джордж, которого Сут не заметил рядом с ним, внезапно заговаривает. — Кью радуется, когда покупает для нас вещи, — он отвечает. Уилбур вздрагивает. Джордж делает вид, что не замечает. — В основном Сапнап по ... причинам, но мы все стараемся потакать ему, когда можем. — Уилбур? — зовет Квакити, оглядываясь с того места, где Сапнап привалился к нему, Шлатт дёргает его за рукав, а человек за стойкой ждёт с растерянным выражением лица. — Уил, ты что-то хотел? — спросил он. Сут слегка морщится. — Нет, спасибо, — говорит Сут, заставляя себя отвести взгляд от готовящегося горячего шоколада, который наверняка прогонит подкрадывающийся к нему холод, — я в порядке.       Квакити, кажется, недоволен, но не давит, и Уилбур, вероятно, не должен слышать, как вздыхает Джордж.

____

      Квакити вибрирует. Проще говоря, кофе был плохой идеей. — Сапнап, пожалуйста, дай мне знать, если у него начнутся судороги, — осторожно говорит Фил, проверяя GPS своего телефона, — я не могу одновременно ориентироваться и наблюдать.       Сапнап, вполуха слушающий болтовню парня с кофеином и вполуха Фила, рассеянно кивает. — Угу, — Квакити, без сомнения, чрезмерно энергичен и нетерпелив, но Сапнап всё равно кажется расположенным к себе, как будто он не возражает. Это интересует Уилбура, потому что Квакити, когда он пьёт кофе, — это то, как он говорит, когда объясняет что-то, что его интересует...       Выглядел бы кто-нибудь из SMP хотя бы вполовину столь же очарованным, слушая его речь? Вероятно, нет.       В любом случае, Сут просто молча наблюдает, сдерживая улыбку, когда парень смешивает английский и испанский, а Сапнап делает самые влюбленные глаза в мировой истории.       Поездка на автобусе до отеля кажется долгой, а регистрация заезда — ещё более долгой. К тому времени, когда они все поднимают свои сумки на пятый этаж, Уилбур чувствует, что вот-вот рухнет на ковёр от изнеможении. — Наверное, мне следовало сделать это в автобусе, — беспокоится их тренер, — но послушайте, ребята, здесь есть три комнаты, в которых вы можете разместиться. Выясним, с кем вы живёте в одном номере, и тогда я вручу вам вашу визитку.       Брюнет немедленно прижимает Квакити к груди, и Уилбур улыбнулся бы, если бы не испытывал такого страха из-за того, что его выберут последним. Это мелочь, но почему-то мелочи всегда самые унизительные. Быть выбранным последним для схваток, соревновательных упражнений, командных гонок. Никто не хочет объединяться с Уилбуром, а тем более делить с ним жилплощадь. Он готовится притвориться, что не замечает, когда они спешат выбрать друг друга, а не его.       Но, к его удивлению, все трое – Техно, Джордж, Шлатт — просто смотрят на него в ожидании. Уилбур моргает. — Простите, что вы сказали? — Мы сказали, что нам всё равно, с кем жить в одной комнате, — терпеливо повторяет Техно, — так что ты можешь выбирать. — И всё же тебе стоит выбрать меня, — говорит Шлатт, легко поддразнивая, — я лучший. — Продолжай убеждать себя в этом, — замечает Джордж. — Эй! — крикнул он. О. —  О, — произносит Уилбур, — о, эм... Я не знаю... — Всё, что ты выберешь, прекрасно, Уил, — добродушно говорит Техно, — никто не расстроится.       Ладно, да, Техно говорит именно так, но... — Шлатт, — решает Уилбур, потому что Шлатт — тот, кто хотел этого, и хотя Сут не может видеть, как этот человек злится из-за того, что не добился своего, он также не может быть уверен на сто процентов. Он больше не может быть уверен на сто процентов в чём-либо.       Шлатт издаёт шумный возглас, на которого все быстро шикнут, но он отмахивается от них, чтобы забрать ключи-карты у Фила. Уилбур следует за шатеном внутрь, держась рукой за лямку рюкзака и моргая, пока Шлатт обшаривает каждый закоулок. — Вы должны убедиться, что никого не убили до того, как вы попали сюда, — объясняет он, зачем-то открывая холодильник и заглядывая внутрь. — Уборка, может быть, и хороша, но они не настолько хороши.       Уилбур решает оставить его в покое. Он продвигается дальше по комнате, разглядывая ковёр, картины и обои. Рядом стоят две кровати, одна ближе к двери, а другая — у кондиционера. Уилбур хочет, чтобы кровать была у двери, но он не ставит свои вещи, пока это не сделает Шлатт. На всякий случай. — Ладно, — фыркает Шлатт, — похоже, они выиграли этот раунд, — он небрежно бросает свою сумку на кровать рядом с кондиционером, и Уилбур тихо выдыхает. — Расстегнись, Сут, мне становится не по себе при одном взгляде на то, как ты стоишь там в ботинках.       Уилбур краснеет, затем медленно начинает распаковывать вещи. Он убирает конверсы в шкаф и вешает пальто. Он ставит свой чемодан рядом с чемоданом Шлатта, борясь с желанием поставить его прямо у кровати, на расстоянии вытянутой руки. „Успокойся, — думает он про себя, его сердце колотится в груди так громко, что он уверен, Шлатт слышит это, расслабься, — это всего лишь гостиничный номер. Вот и всё, что в этом есть.” — Хочешь сначала в ванную? — спрашивает шатен. Уилбур только качает головой. Когда парень проходит мимо, он колеблется, протягивая руку, чтобы похлопать Сута по плечу. Каштановолосый уверен, что есть слова, которые он хочет сказать, но Шлатт не произносит их, вместо этого продолжая.       Уилбур опускается на кровать, вздыхая от того, какая она удобная. Сидеть, свернувшись калачиком, в кресле самолёта, а затем прямо в автобусе было не весело — он позволяет своим конечностям слегка расслабляться, позволяет себе упасть назад. Напряжение покидает его, а вместе с ним покидает и его осознанность.       Он просыпается через десять минут от сильной руки на своем плече, и Уилбур взвизгивает, прыгая, извиваясь, прикрываясь. Когда он открывает глаза, то понимает, что отшатывается от Шлатта, который отступил на пару шагов и наблюдает за ним широко раскрытыми глазами со всё ещё влажными волосами. — Сут, — начинает он, затем сглатывает, кажется, передумывая над тем, что собирался сказать. Он отводит глаза, — ванная свободна. — О, — говорит Уилбур. Шатен неловко кивает, переполненный странной энергией, но просто идёт дальше, к своей кровати, давая Уилбуру возможность встать и нырнуть в ванную.       Уилбуру неловко говорить это, но он запирает дверь. Он запирает её, прижимается к ней спиной и опускается на пол, позволяя себе дрожать. Просто в ту долю секунды, когда на него неожиданно легла чья-то рука, он подумал о многом.       Защищай голову, блокируй дыхательные пути, делай себя меньше — но самое главное, я это знал.       Уилбур помнит эту ответную игру с Гипиксал.

***

~Прошлое~

      Всё началось нормально, как и у большинства из них. Немного насмешек и толчков со стороны товарищей по команде, немного неконтролируемого возбуждения, ничего слишком серьёзного. Когда они вышли на поле, Уилбур был полон надежд — они сразу же забили гол. „Может быть, — подумал он, улыбаясь, такой нервный и маленький, — они победят, и мне не придётся драться.”       Конечно, последствия оптимизма Уилбура сказались не на шутку. Счёт начал склоняться в пользу другой команды, и выражения лиц его товарищей по команде одно за другим ожесточались. Это явный признак того, что должно произойти.       Уилбур, чёрно-синий, ради победы. Таким, каким он был создан.       В перерыве раздевалка превратилась в терновый сад, и Уилбур закрылся от всех этих острых локтей и оскаленных зубов, попадавшихся ему на пути. К сожалению, он не мог спрятаться от пристального взгляда своего тренера и от того, как тот указал номер майки специально для него.       Сут отчетливо помнит, что у Джареда была нездоровая ухмылка, и он грубо толкнул Уилбура локтем в спину, когда они выходили из раздевалки. Поскольку тренер сказал ему, кого провоцировать, на глазах у всей команды, все они почувствовали привкус крови в воде. Их агрессия и гнев сменились предвкушением. Весь Гипиксал был взволнован, увидев бой Уилбура.       Весь Гипиксал был взволнован, увидев гибель Сута.       И он упал. Он нанёс два удара, прежде чем гнев другого игрока вырвался наружу и сбил его с ног. Как только Уилбур упал и запыхался, это всё равно не прекратилось, потому что он был достаточно глуп, чтобы оставить свою переднюю часть незащищенной. Костяшки пальцев посыпались градом, и только когда тело было снято с него, ему позволили как следует свернуться и встряхнуться.       Он встал раньше, чем кто-либо вызвал спортивного терапевта, и заперся на скамейке штрафников. Он пытался чувствовать себя в безопасности, окружённый стенами из плексигласа, но насмешки товарищей по команде и свирепые взгляды их противников заставляли его чувствовать себя в ловушке.       Выясняется только, что позже, когда игра заканчивается и они только что разошлись с победой, он подбегает.       Уилбур просто отдыхал минутку — он протащил своё ноющее тело через душ и засунул всё своё снаряжение в сумку, и его, как всегда, оставили одного в раздевалке на произвол судьбы. Ему просто нужна была секунда, чтобы закрыть глаза и прислониться спиной к холодному металлу, позволив всему напряжению снять напряжение с конечностей. Ему просто нужна была одна.       Конечно, он этого не понял.       Дверь раздевалки распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, заставив Уилбура очнуться — и все же, прежде чем он успел вскарабкаться и посмотреть, что будет дальше, чей-то кулак вцепился в его толстовку, поднял его и ударил спиной о металл.       Сут взвизгнул, грудь его вздымалась, глаза широко раскрылись. Парень из игры — широкогрудый, крепко вооруженный, злой — прижимал его к двери, и планки шкафчика и замки больно врезались ему в спину.       И Уилбур понятия не имел, почему. — Ты думаешь, что можешь просто испортить мне игру, пытаясь начать драку, которую не можешь закончить? — спросил он. Сут заскулил, пытаясь перевести дух. — Пожалуйста, — прошептал он, дрожа, — пожалуйста, я не... Они заставили меня, они заставили меня...       Хватка мужчины ослабла, затем усилилась, снова отбрасывая Уилбура назад, оглушая его, заставляя замолчать. — Они тебя заставили, да? Конечно, знаешь что, если ты так отчаянно хочешь борьбы, в которой не можешь победить, что готов солгать ради этого, тогда как насчет этого? — рука сжалась сильнее, и Уилбур поперхнулся. Мужчина садистски ухмыльнулся, — я дам тебе бой, в котором ты не сможешь победить. И ты будешь благодарен.       Уилбур не помнит конца той ночи. Слышны обрывки — кулак толкает его голову в сторону, нога бьёт в живот, он извивается, извивается и извивается, умоляя. Он помнит, что пол был холодным, а металл острым, и что, когда все закончилось, было поздно. Он помнит, как его собственные глаза затрепетали, закрываясь, только для того, чтобы снова проснуться от резкого смеха.       Он помнит, как запаниковал, думая, что мужчина вернулся за ним, только чтобы увидеть Джекса, прислонившегося к дверному проему и ухмыляющегося. Всё ещё там, даже в такой поздний час. — Ты просто никогда не учишься, Саж? — спросил он, забавляясь, — они все придут за тобой, чувак. По крайней мере, открой глаза, чтобы увидеть их.

***

~Настоящее~

      Уилбур, находящийся сейчас на расстоянии многих месяцев, за пределами целой страны , не может этого так просто забыть. Он заперся в ванной , потому что не может с этим смириться. Шлатт, вероятно, сбит с толку, сбит с толку, сожалеет, что поселился с ним в одной комнате из-за этого. Из-за того, какой он есть. — Возьми себя в руки, — шепчет Уилбур самому себе, запуская руки в волосы, — дыши. Он не собирается — он не будет...       Уилбур не может заставить себя закончить предложение. Его рот не может произнести ни слова. Он фыркает, дрожащий и расстроенный. — Чёрт, — говорит он, затем поднимается на ноги, — просто... Будь нормальным.       Он собирает свои потёртые вещи обратно, запрыгивает в душ и надевает новые спортивные штаны. Когда он выходит из ванной, Шлатт всё ещё не спит и рассеянно переключает каналы телевизора. Он смотрит на Уилбура, замечая его всё ещё влажные волосы и покрасневшие глаза. — Эй, — говорит он, забыв о телевизоре, — эй, Сут, ты в порядке? — Отлично, — говорит Уилбур, весь на нервах, — хорошо. Просто... собираюсь поспать. Если — если это нормально?       Шлатт выключает телевизор, его плечи нервно подергиваются. — Да. Тебе... слишком холодно? Или жарко? Хочешь что-нибудь... э-э, я думаю, в шкафу есть одеяло... — Я в порядке, спасибо, — Уилбур устраивается в постели, натягивая одеяло до груди. Он решает, что это ужасно. Он не хочет, чтобы шатен чувствовал себя... ответственный за него, просто потому, что Уилбура нельзя разбудить, как нормального человека, — спокойной ночи.       Шлатт нерешительно желает в ответ спокойной ночи, и свет гаснет.       Уилбур не закрывает глаза. Он лежит, уставившись в потолок, напряжение витает в его костях. В конце концов Шлатт начинает тарахтеть, как уставший поезд, а Уилбур все никак не может расслабиться.

«Они все придут за тобой, чувак, — сказал Джекс, — по крайней мере, держи глаза открытыми, чтобы увидеть их.»

      Уилбур, не из тех, кто повторяет болезненные ошибки, держит ухо востро.       Просто на всякий случай.