— Они отвернулись от меня, — признается Уилбур позже, когда все они находятся в доме Сапнапа, уставшие после ужина, но слишком бодрые, чтобы спать, и слишком измотанные, чтобы разойтись по домам. Они все просто валяются в его гостиной, и Техно уговорил Уилбура сесть в автобус. Сапнап с одной стороны, а Блейд с другой, он переводит взгляд вперед и заставляет себя говорить, — Гипиксал.
Это слово наполняет уютную тишину в комнате гудением от невысказанных вещей, невыполненных действий, неисполненных желаний. Жестокие желания. Но, как они и говорили, волшебным образом они не уходят. Они попросили Сута быть уязвимым, и, клянусь Богом, он старается.
— Пошли против тебя? — подсказывает Техно. И Сут благодарен, потому что, если бы они позволили ему, он бы закрыл рот под тяжестью воспоминаний и никогда больше не открыл его. Если они позволят ему, он утонет под всем, что у него есть, и никогда больше не всплывет.
— Да, — хрипло произносит он, и в его голове лёгкая теплота гостиной Сапнапа сменяется удушающей жарой под тренировочной одеждой. Это превращает товарищеские тела рядом с ним в стальные руки, в кирпичные кулаки, — Джаред хотел преподать мне урок. Он всегда преподавал мне урок.
Чья-то рука накрывает его руку. Уилбур слишком погружён в собственные мысли, чтобы сдерживаться.
— Какой был урок? — спрашивает Техно, как всегда вежливо. Уилбур прерывисто вдыхает.
— Верность.
Техно перестаёт задавать вопросы.
Он методично проходит через это. Та ночь. То, как улыбка Джареда засияла в свете катка, когда он сбил Уилбура с ног. Смех Уокера эхом отразился от пустых трибун. Первый удар ботинком в бок, второй, третий. Кулак, запустившийся в его кудри, визг, заставивший их всех фыркнуть. В какой-то момент по задней стенке его горла потекла кровь, и он в истерике подумал: "по крайней мере, я не пачкаю полы".
Рука, в настоящем, сжимается, и Уилбур моргает. Он заставляет себя замолчать и обводит взглядом комнату. Все они смотрят с выражением отчаяния на лицах. У некоторых, в основном у Квакити, на глазах стоят слёзы, в то время как у других, Шлатта, — ненависть.
— Я могу остановиться, — хрипит он, переводя взгляд на Джорджа, который стоит прямо, как шомпол, словно каждое слово было нанесенным ударом. — Если... если это слишком. Я могу остановиться.
— Уилбур, — говорит Кью, его губы дрожат, — тебе нужно поговорить об этом.
— Никто никуда не уйдёт, — говорит Сапнап, и вот оно снова: это обещание. Обещание остаться. (
«Мы вас не оставим. Мы не позволим вам сделать это самостоятельно.»)
— Сут, — привлекает его внимание Шлатт, — если ты пережил это, тогда мы можем это послушать, хорошо? Разве это не так?
Квакити отводит глаза, Блейд тонко улыбается, и рука Сапнапа на его руке немного ослабевает.
Когда Сут смотрит на Джорджа, парень уже не так напряжён. Есть какая-то тяжесть, та, которую Уилбур, как ему кажется, распознает, та, что глубоко внутри людей, которых легко обидеть, которых легко изменить, но Сут не станет копаться в этом, пока Джордж не объяснит ему всё начистоту. На данный момент Джордж просто низко кивает.
Уилбур поворачивает руку, чтобы переплести свои пальцы с пальцами Сапнапа. Он продолжает говорить.
____
В ту ночь он засыпает прямо там, на диване, измученный слезами и полный теплых кружек горячего шоколада. Когда он ложится спать, было три часа ночи, так что сон получился не самым приятным, но самым спокойным за долгое время, и когда его окружает команда, это кажется большим достижением.
____
Следующая поездка обходится в несколько золотых монет.
Фил в бешенстве проверяет и перепроверяет все забронированные рейсы — Шлатт был прав насчёт того, что тренер бесится всякий раз, когда они летят куда-нибудь, кроме Канады, но Куба — это большой скачок вперёд, так что, возможно, беспокойство того стоит. Уилбур помнит, как он прижимался к шатену, когда они прогуливались по аэропорту. Было холодно, но Уилбур этого не чувствовал, потому что всю дорогу на нём была фланель Шлатта. Когда они выходят из автобуса, Техно протягивает руку, и Уилбур может безопасно вложить свои пальцы в ладони парня, пока его ведут в их общую комнату.
Здесь только он и Техно, но дверь вращается вместе с их товарищами по команде, пока все устраиваются. Уилбур счёл бы покой нарушенным, если бы он не успокаивался ещё больше каждый раз, когда кто-то из них просовывал голову внутрь.
— У меня есть это для тебя, — говорит Квакити, суя ему в руки, откровенно говоря, огромный плюш, — подарок. Пожалуйста, возьми его. Думаю, я умру, если ты этого не сделаешь.
Уилбур берёт его.
Он также берёт термос с чаем, который приносит ему Сапнап, и толстовку, которую Шлатт практически швыряет в него, и внимательно слушает Джорджа, когда тот напоминает Уилбуру, что он находится прямо по коридору, если Уилбур проснётся в панике.
Блейд ведёт себя тихо во время всего этого, но в конце концов выводит их всех из комнаты с весёлой улыбкой. Когда дверь, наконец, закрывается, он поворачивается к Уилбуру, который практически закутан в одеяла и держит на руках гигантскую косатку, с которой он понятия не имеет, что делать.
— Удобно? — Уилбур молча кивает, его щёки пылают. — Хорошо, — Техно подходит ближе, — можно мне?
Уилбур снова кивает, и Техно присаживается на край кровати. Он кладет руки ладонями вверх на одеяло, и Уилбур проникает в его пространство, неуверенно, но удобно, плюш шевелится у него на коленях.
— Уилбур, ты помнишь, что было пару месяцев назад? Тогда, когда Фил впервые дал тебе свою визитку? Помнишь, что я сказал? Я сказал, что никогда не буду относиться к тебе иначе, как с добротой.
Уилбур плачет. Затем кивает.
— Я знаю, — говорит он тихим голосом, — я знаю.
— Ты в безопасности, где бы я ни был, Уил.
— Я знаю.
— Хорошо, — Техно сжимает его руки один раз, затем отстраняется, — я буду прямо там. Разбуди меня, если тебе что-нибудь понадобится.
Но Уилбуру не нужно его будить, потому что Сут крепко спит всю ночь.
