Такая уродина наша любовь

Просыпаться нелюбимыми уже вошло в привычку, теперь это больше походит на зависимость, смотрят друг на друга, а в глазах пусто. Кир курит в кухонное окно, Сережа подходит тоже, присаживается на подоконник, хватает чужие сигареты. Сплитовый просто смотрит за всеми действиями еще недавно любимых рук пустыми глазами, анализирует, а в голове лишь вопрос "как?". Как можно было докатиться до того, чтобы сейчас, делая очередную затяжку, молча смотреть друг другу в глаза и искать ответы, сидя в обшарпанном пятиэтажном доме, в однокомнатной квартире 90-х годов? Как можно докатиться до того, чтобы буквально изменять друг другу на глазах, но продолжать быть вместе? Неужели от людей зависимость хуже чем от сигарет? Неужели эту зависимость не победить? Курседов молчит, Акумов тоже не разговаривает, просто смотрят. Буквально вчера поссорились на пустом месте, обкидывая друг друга уже даже не тарелками, а давно забытыми осколками от них, причина ссоры — выпили вместе, им лучше этого не делать. Буквально каждая такая посиделка заканчивается синяками и.. сексом. Та самая парочка Кристина и Антон из сериала по тнт. Они буквально выдрали друг другу пол бошки волос, но в итоге все ровно сцепились губами, на ощупь доходя до старого дивана. На нем они спали еще будучи любимыми друг другом, и, даже, почти незнакомыми. Горячий пепел с никотиновой палочки падает на запястье, брюнет шикает, отдергивает руку, а Кир, раньше бы начавший выцеловывать обожженное место, сейчас смотрит на это так, будто вот вот потушит об нее и свою недокуренную сигарету. В итоге — уходит, не докурив до половины, оставляя в пепельнице. —Куда ты?—Решается спросить темноволосый, следом заходя в комнату. —Ебет?—Рыкает, при всем оставаясь с невозмутимым лицом. —Интересует, во сколько тебя, блять, ждать. После 12 — закрыто.—Складывает руки на груди, уходит обратно в кухню, оставляя злого Кира одного. Тому остается только пнуть диван или ебахнуть стенку. Ничего живого от его рук в этой квартире почти не осталось, только лицо Акумова красивое, жалко видать. Снова убегает, куда—неизвестно. Убегает от проблем, убегает от самого простого разговора, у которого может быть привилегия изменить все, если, конечно, кто то из них этого бы желал.

***

—С телками был?—Спрашивает Акумов у вошедшего на кухню. В ответ игнор,—нормально тебе? —А тебе нормального того чела прям на наш диван водить?—Кир облокачивается о кухонный гарнитур, если его еще можно так назвать. Разговор абсолютно спокойный, глаза в глаза, оба заебались спорить. Акума тоже молчит, тихонько поджимает губы. И все ровно, не может же быть такого, что обоим похуй. Должно что то шевелиться, со школьной скамьи вместе. И у одного из них точно саднит, саднит может и у обоих, а режет всегда только у одного. Так много вместе пройдено, да даже эту квартиру они любили, а может, кто то из них любит ее и сейчас. Расстанутся — а сердце продолжит плакать, от каждого оторвут по кусочку. Оба сомневались в любви, а время на месте не стоит, лужи мерзнут, птицы улетают. Сережа все так-же, по привычке, кладет голову на плечо играющего на гитаре Кира, пока последний смотрит вдаль и мечтает побывать за пределами этих оков. Может мечтают и оба, но они же так привыкли молчать и избегать. Может просто хотели такой жизни? Не хотели, но и по другому не научились. Многие романтизируют полную зависимость друг от друга, граничащую с полной свободой отношений, пока не столкнутся с этим. Приятно ли вернуться домой, находясь в таких отношениях? Наверное, нет. Эти драматические наигранные скандалы—мозгоебка для обоих, лишний груз, итак все силы уже высосали. Люстра все так-же висит, шкаф все так-же стоит, Кир все так-же играет на гитаре, Сережа лежит на его плече, и все как раньше, если не посмотреть на это с другой стороны, если не убедиться в том, что пора уходить от этого.

Выпили мы с тобой всю нашу кровь

Драматично так мозги друг другу трахали

Такая уродина наша любовь