Scattered across my family line God, I have my father's eyes But my sister's when I cry I can run, but I can't hide From my family line (Conan Gray — Family Line)
***
Регулус не знал, когда это началось, когда он начал забывать, как выглядел он настоящим. Когда маска, которую он носил, с тех пор как научился ходить, так плотно приклеилась к лицу, что она стала его частью. Он действительно не мог этого понять. Все сливалось воедино. Все приемы, семейные ужины, встречи с деловыми партнерами родителей. Единственное различие было в название; каждый раз появлялись одни и те же безэмоциональные лица с мертвыми глазами, чьи тела, без души внутри, двигались по безвкусно-дорогим помещениям очередного мэнора, выбранного для встречи самых влиятельных людей Магической Англии. Но он всегда знал, чего ожидать на этих мероприятиях. Все что ему нужно было сделать это сильнее притянуть маску к лицу и играть данную ему роль. Он всегда мог незаметно улизнуть в какой-нибудь дальний угол или найти Барти и Эвана, вынужденных посещать эти мероприятия. Было относительно спокойно, в отличии от дома. Если раньше дела обстояли довольно плохо, то, с тех пор как Сириус ушел, находиться там было практически невозможно. Каждый день за ним наблюдали глаза его умерших родственников, следящих за каждым его шагом и докладывающих мистеру и миссис Блек обо всем. В дни, когда у них было хорошее настроение, особенно когда в газете появлялись упоминания о новых убийствах маглорожденных, он либо был полностью проигнорирован, либо получал всего несколько режущих проклятий, в плохие же дни, что бывало довольно часто, дело доходило до более противных проклятий, но заканчивалось все всегда круцио и им лежащим на полу гостиной, проливающим кровь на нелепо дорогой ковер. Если бы Кричер не мыл его после каждого «урока», как называли родители пытки своих детей, он был бы постностью покрыт кроваво-красными пятнами. Они бы хотели, что кровь их детей была зеленой, тогда не было бы причины убирать ее. Красный слишком напоминал им Гриффиндор. Он был пленником в руках родителей, контролирующих каждое его движение и владеющих его телом, как скульптор глиной. Регулус больше не знал сколько шрамов покрывало его тело, с каждым днем их становилось только больше, и он просто перестал считать. Все белые полосы были свидетельством, что он принадлежал дому Блэк. Был вещью, с которой могли обращаться, как угодно. В детстве Сириус и Регулус всегда считали вместе шрамы. Тот, у кого их было, больше был круче. Сириус всегда выигрывал, Регулус был счастлив иметь такого крутого брата. Интересно, что бы он сказал, увидя Регулуса сейчас? Регулус пытался, он действительно пытался угодить родителям, заставить их гордиться. Но чем больше он толкал себя продолжать, тем больше он чувствовал, что теряет себя. С каждым днем, проведенным там, части Регулуса исчезали, и к пустым местам приклеивался очередной кусок маски. Он уверен, если бы он осмелился зайти в кабинет отца, то нашел бы там прозрачный сосуд, где золотыми хлопьями лежали украденные части его души. Регулус надеялся, что с приездом в Хогвартс что-нибудь изменится. Может здесь он смог бы вернуть отсутствующие части. И на какое-то время стало действительно лучше. Но он должен был знать, что это ненадолго.***
— Я не понимаю, зачем каждый год перед праздниками все профессора решают дать нам так много работ! — Пандора недовольно смотрела на учебник по истории магии, все еще открытый на главе с артефактами основателей Хогвартса. Она в очередной раз раздраженно потянулась заправить волнистую прядь, выбившуюся из пучка волос, который она заколола своей волшебной палочкой, за ухо, что она делала каждые несколько минут. Было немного забавно наблюдать, как Пандора, самый добрый и милый человек, которого он знал, так возмущалась обычным эссе, каждый раз, когда им задавали его написать. Регулус и Пандора сидели за своим самопровозглашенным столом в дальнем углу библиотеки, куда редко кто заходил. Луч солнца, такой редкий в холодные зимние дни, освещал их учебники и пергаменты, лежавшие на столе, пока они пытались делать задание. Свет, попадающий на Пандору, делал ее еще больше похожей на мистическую фею, как в тех маггловских рассказах, которые она давала ему почитать. — Ну не знаю, Дора, может чтобы им было чем заняться пока занятий нет. — Регулус слегка улыбнулся Пандоре. — Я прям представляю Слизнорта в парадной мантии в Рождество, читающего наши эссе по очередному зелью. — Хмыкнув, она слегка покачала головой, словно только что представила эту картину, из-за чего новая прядь светлых волос выпала из ее пучка. Настоящая фея. Регулус не знал, что он сделал в жизни такого, что заслужил ее дружбу. Откинувшись на спинку стула, Регулус оценивающе посмотрел на собственное эссе. Он почти закончил, осталось добавить всего несколько деталей. Несмотря на это он знал, что будет продолжать приходить сюда с подругой. До каникул оставалось совсем немного времени. Он воспользуется любой возможностью провести время с Пандорой, прежде чем ему придется вернуться в этот дом. То место… Он не был готов вернуться. Он не был готов снова надевать маску и становиться кем-то другим. Если бы он мог, он никогда бы не вернулся туда. Уже несколько недель у Регулуса было очень неприятно предчувствие насчет предстоящих праздников, и с каждым днем тяжесть в груди становилась лишь сильнее. Что-то плохое должно произойти. И он не сможет это предотвратить. Регулус вновь застрял в своей голове и не мог найти способ выбраться из круговорота мыслей. Он чувствовал, как его дыхание начало сбиваться, а руки слегка тряслись. Он медленно опустил их под стол, вне поля зрения Пандоры, прежде чем начал потихоньку дергать кожу пальцев. Это всегда помогало, физическая боль отгоняла мысли, стремящиеся утопить его. Пандора громко закрыла ненавистный учебник, заставив Регулуса вздрогнуть, и начала собирать свои вещи. Его взгляд устремился на множество браслетов, красиво мерцающих на ее тонких запястьях. Совершенно волшебно. — Давай, пошли, Рег. Уже почти обед, и я не хочу сегодня больше думать обо всех этих побрякушках основателей. Регулус молча начал складывать свои вещи в сумку. Они вместе вышли из библиотеки и отправились через переполненный коридор к большому залу. Пандора вновь начала рассказывать о «невероятно глупом пренебрежение к гаданию обществом», а Регулус наблюдал за окружающими его студентами, слушая успокаивающую речь подруги. Все выглядели такими счастливыми и беззаботными, ожидая праздников и возможность увидеть семьи. Регулус хотел бы тоже быть таким. Знать, что, придя домой, его встретят любящей улыбкой и крепкими объятьями, а не взглядом полным отвращения и очередным проклятьем. Может быть в другой жизни у него все по-другому. Или нет. Он никогда не узнает. Дойдя до пока что относительно пустого большого зала, они вместе направились к столу Слизерина. Сев напротив Барти и Эвана, опять ссорящихся друг с другом, лицом к столу Гриффиндора, Регулус достал из глубины сумки сборник поэзии, подаренный Пандорой. Идеально, чтобы скоротать время. Но видимо у вселенной были другие планы. — Рег. — Регги. — Реджинальд. — Какой к черту Реджинальд, Эван? — Его совершенно идиотские друзья с ухмылками смотрели на раздражённого Регулуса. — Что вам надо? — Поговори с нами. Разве ты не рад уделить немного своим лучшим друзьям. Регулус, сузив глаза, переводил взгляд с людей, которых он, к сожалению, называет своими друзьями. Светлые волосы Эвана, очевидно подверженные неудачной попытке укладки ранее, странно лежали, как если бы кто-то затащил его в пустой кабинет по пути в Большой Зал, чтобы приятно скоротать время. Регулус взглянул на шею друга. Галстук для большинства висел бы нормально, но они жили вместе уже несколько лет, и Регулус знал, что сейчас он выглядел неправильно. Из-под слишком высоко поднятого воротника рубашки выглядывало темнеющееся пятно. Барти сидел к Эвану ближе обычного. Его темные волосы были в еще большем беспорядке, чем у другого мальчика, и он пропустил пуговицу, когда застегивал рубашку. На лице застыло довольное выражение, словно он кот, незаметно стащивший еду со стола. Или словно он целовался с Эваном и думал, что никто не догадывался об этом. Идиоты. — Нет. Если вы не понимаете очевидного, в связи с вашей тупостью, я объясню. — Регулус недовольно глянул на мальчиков. — Отъебитесь. — Но ты же нас люююбишь. — Протянул Барти, подмигнув ему. Регулус закатил глаза. Иногда Регулусу казалось, что его глаза просто перестанут работать из-за того, как часто он их закатывал. Особенно из-за этих двоих. — Сомневаюсь в этом. — Он снова посмотрел в книгу, старательно пытаясь игнорировать всех вокруг. — И застегни рубашку нормально. — Нервные попытки Барти исправить состояние его одежды, лишь больше усугубило ее вид. Теперь он пропустил две пуговицы. Пандора рядом с ним тихо посмеивалась. Теперь, когда Большой Зал был полон студентов, она сильно выделялась в море зелени со своей мантией Рейвенкло, как всегда, игнорируя правила Хогвартса, чтобы находиться в их компании. Регулус никогда не понимал, почему она продолжает с ними общаться. Когда Барти наконец победил в битве с одеждой, он вновь повернулся к Регулусу. Чья-то нога начала пихать его под столом. И опять. И опять. И опять. Со вздохом убрав книгу, Регулус уставился на одинаковые ухмылки друзей. Когда-нибудь он их убьет. — Что вам надо? Барти и Эван переглянулись, тихо посмеиваясь. С импульсивным характером Барти и временами проявляющейся жестокостью Эвана, если бы они начали хихикать перед кем-то другим, то этот бедный ребенок сразу же бы убежал от них подальше, боясь их из-за вечных стычек мальчиков с другими студентами. Но Регулус лишь продолжал безэмоционально смотреть на идиотов перед ним. Они ему никогда ничего не сделали бы. Они лучше, чем кто-либо знали на что он способен. — Ты сегодня такой жизнерадостный. Вообще не ощущается обычной пассивной агрессии исходящей от него, не так ли, Эв? — Крауч облокотился на Эвана. Подлая улыбка все еще была на его лице. -Я тоже это заметил. — Розье громко прошептал Барти, продолжая абсурдный спектакль. — Он словно поменялся с Пандорой. Весь такой радостный, он даже поздоровался с нами, когда пришел. — Мальчик драматично прижал свободную руку к сердцу и громко вздохнул. — Регулус, смотреть на тебя одно наслаждение. Позитив тебе к лицу. Регулус серьезно начал беспокоиться о здравомыслии этих двоих. Плечи Пандоры, сидящей рядом с ним, слегка тряслись, пока она безрезультатно пыталась перестать смеяться, все еще не отводя взгляд от собственной книги. Прошло примерно три секунды, когда его друзья стали громко смеяться, привлекая слишком много внимания к их группе. Регулус вновь закатил глаза и попытался подавить улыбку. Придурки. — Бля, Рег, ты такой милый. — Все еще посмеиваясь, Эван довольно смотрел на него, одной рукой придерживая Барти, чтобы он не рухнул с лавочки. — Я не милый. — На него уставились три не впечатлённых взгляда. — Ты похож на безумно гордого и красивого кота, который это прекрасно понимает. Который с радостью находится в комнате с людьми, но сидящий там, где его никто не мог бы достать, будто показывая, что все не достойны его внимания, хотя он отчаянно его желает. — Глаза Пандоры блестели, наблюдая за его угрюмой реакцией. — Так что да, ты милый. Прими это. Он вновь закатил глаза. Регулус устало смотрел на подругу, шепчущую что-то мальчикам напротив нее. Насколько бы они его сейчас ни раздражали, Регулус ни за что не смог бы без них жить. Общение с ними ощущалось глотком свежего воздуха, который напоминал ему запах, который он постоянно ощущал около маленького поместья на юге Франции, где он часто бывал, когда был младше. Ему всегда там нравилось. Бескрайние зеленые поля, простирающиеся до горизонта, маленький сад с яблонями, дающими невероятно вкусные плоды и небольшой дом с огромными окнами. Совершенно волшебно. — Рег, давай, быстрее! — Сириус тянул его за руку, трава доставала до их колен, пока они удалялись от дома, похожего на маленький замок. Они всегда оставались в этом месте только с дядей Альфардом, позволяющим им хоть здесь иметь счастливое детство. Они бежали к большому дереву с толстыми ветками, где часто любили играть, когда находились здесь. Сириус начал взбираться наверх, уверенно поднимаясь все выше и выше, а Регулус восхищенно смотрел на брата. Его улыбка сверкала, смех, такой громкий, что несколько потревоженных птиц перелетали на другие деревья, разносился по округе. Сириус, свесив ноги с ветки, звал брата к себе, желая показать вид на их маленькое поместье. Регулус оставался внизу в тени дерева, слишком боясь упасть, если попробует залезть, но он, не отрываясь, смотрел на брата, уверенно раскачивающегося на ветках в окружении зелени листьев и наслаждающегося редким моментом свободы. Их маленькое убежище. Он бы хотел отвезти их туда. Им бы там понравилось. Поместье сгорело, когда ему было семь. Он никогда больше там не окажется. Не пройдется по светлым комнатам, так отличающимся от мрачности дома на Гриммо. Никогда не почувствует, как мягкая трава приятно ощущается босыми ногами. Никогда не увидит огромное количество звезд, усеивающих небо ночью, так отличающееся от редких огней, которые можно увидеть в Лондоне. Он никогда не сможет отвезти их туда. Внезапно Пандора накинулась на него, нежно обнимая и улыбаясь ему, отгоняя все мысли, пытающиеся утопить его, затянуть на дно. Он мягко улыбается ей в ответ. — А ты Рег? Есть какие-нибудь особенные планы на каникулы? — Она знала, они все знали, что будет происходить, когда он вернется домой, но каждый раз все равно спрашивала это. Регулус думал, что она так пытается убедить себя, что с ним все будет в порядке, что этот раз будет отличаться от предыдущих. — Ничего особенного, — Регулус крепче обнял подругу, — буду читать книгу, которую ты мне дала, навещу Цисси. Может попробую найти этих загадочных нарглов, про которых ты рассказывала. Регулус взял руку Пандоры и сжал два раза. Я буду в порядке. Она не знала, что два сжатия означали. Он никогда не рассказывал ей, что количество сжатий имеют какое-то значение. Сердце Регулуса упало, когда она повторила его действие. Одно сжатие. Я с тобой. Регулус и Пандора слушали, как мальчики бессмысленно спорили, параллельно накладывая себе еду в тарелки, когда над ними послышался шум крыльев. Письма падали перед студентами, которые пытались как можно быстрее открыть предназначенное им. Большой зал был наполнен возбужденной энергией учащихся, радующихся получить весточку от родных. Регулус обвел взглядом столы, на мгновение остановившись, наблюдая за братом, заглядывающим с яркой улыбкой через плечо Поттера на письмо в его руках, словно оно было адресовано обоим мальчикам. Регулус слегка улыбнулся про себя, он действительно был рад, что у Сириуса все хорошо. Когда Регулус собирался заговорить с Пандорой, перед ним на стол, волшебным образом не опрокинув ни одного стакана, упало письмо. Печать дома Блэк. Регулус замер. Он не ожидал получить письмо от родителей. Еще месяц назад ему написали, что он обязан вернуться на Гриммо на время своего перерыва, но в этом не было ничего необычного. Ему никогда не позволяли оставаться в Хогвартсе больше положенного. Его руки начали трястись, когда он потянулся к бумаге, стоящей больше, чем обычные люди зарабатывали за месяц. Сломав печать, он медленно развернул письмо, уставившись на идеально выведенные почерк матери.Регулус, В конце твоего перерыва, сразу после того, как тебе исполнится шестнадцать, тебе будет предоставлена аудиенция с Темным Лордом, где ты станешь его последователем, приняв его метку. Ты должен понимать, что это очень важный шаг в налаживании отношений между Благородным и Древнейшим Домом Блэк и человеком, способным навсегда избавить нас от грязи в обществе. Не разочаруй нас. Toujours pur, Вальбурга Ирма Блэк
Большой зал перестал существовать, словно кто-то взял и наложил заглушающее заклинание. Регулус мог слышать только свое прерывистое дыхание. Если слишком рано. Он не готов. Он не хотел этого. Это убьет его. Быстро встав, Регулус схватил свою сумку и, игнорирую друзей, удивленно зовущих его, чуть ли не бегом направился к выходу из большого зала. Письмо, зажатое в его руке, обжигало кожу. Он не мог дышать. Он хотел, чтобы это закончилось. Не обернувшись, он выскочил из помещения, мгновенно скрывшись из вида. Он не видел, как Сириус тревожно смотрел ему вслед.***
Регулус не знал сколько времени он провел сидя на полу в заброшенном туалете на третьем этаже. Он бывал там раньше несколько раз, даже встречал призрака, обитающего тут. К счастью, в этот раз она не показалась. После того, как он с трудом восстановил дыхание, он, не двигаясь, смотрел на стену перед собой. У него было несколько подобных приступов, но обычно они быстро заканчивались. В этот раз он действительно верил, что умрет. Смешно, что это все равно скоро произойдет. Он не выберется живым. Он был слишком мягким. Мать постоянно это говорила, в отвращении скривив рот. Ни на что не способный бесхребетный младший сын. Вечно больше заботящийся литературой, чем пытками маглорожденных, что неоднократно делали некоторые из его однокурсников. Тех, на кого ему советовали быть похожим. Он ненавидел, что его никогда недостаточно. Он ненавидел, что его всячески пытались переделать в человека, которым он не является. Но больше всего он ненавидел себя, за то, что продолжал пытаться угодить. Он ненавидел каждую часть себя. Сидя на грязном полу, он чувствовал себя жалким, никчемным. Вечное ходячее разочарование для всех. Включая себя самого. Как бы он хотел просто исчезнуть. Должно быть он провел здесь несколько часов, яркий свет солнца исчез, оставив после себя лишь кромешную темноту. В детстве он всегда боялся темноты, постоянно ожидая, что из-за угла или из-под кровати выскочит монстр. С возрастом он понял, почему на Гриммо никогда не было света. Этот дом был наполнен монстрами, но не теми, от которых он искал защиту в объятьях брата, с ужасно длинными когтями и острыми зубами, а настоящими, теми, кто называли себя его родителями. Вместо когтей у них были палочки, сверкающие от проклятий, а вместо зубов — их ужасный рот, выплевывающий оскорбление за оскорблением. Осторожно поднявшись, он повернулся к зеркалу. Он не узнал того, кто смотрел на него оттуда. Его волосы вяло свисали на лицо, потеряв прежний блеск. Тон лица имел желтоватый нездоровый оттенок. Впалые щеки выделяли и без того острые скулы и огромные круги под уставшими глазами делали этого человека похожим на ходячего мертвеца. Иронично, не так ли. Он словно уже нанес грим перед своей последней ролью. Недоуменно моргнув, он уставился на руку, где до сих пор сжимал ненавистное письмо. Он хотел порвать его на мелкие кусочки, уничтожая идеальный почерк его матери и идеальную бумагу. Он хотел собрать каждый порванный кусок и, сложа все в кучу, поджечь, представляя будто он сжигает все ожидания родителей, их деньги, их самих… Если бы он не был таким трусом, он бы давно покинул этот дом. Но он не мог. Просто не мог себя заставить сделать этот шаг в неизвестность. Он не Сириус. И никогда им не будет.***
Регулус не помнил, как он добрался до Астрономической башни. Его тело двигалось само, пока внутри он продолжал ломаться. Он постоянно слышал голоса матери и отца, кричащих на него, все то, что он уже слышал ни раз. «Никчемный». Он видел брата, потерявшего сознание в луже собственной крови, после очередной ссоры с матерью, пока Регулус, неспособный двигаться наблюдал за этим, пытаясь сдержать слезы. «Бесполезный». Он вновь и вновь выводил кровавым пером девиз семьи, он больше не чувствовал руку после часов пытки. Toujours pur. Снова и снова эти слова появлялись на его коже, чтобы он никогда не смог забыть кто он. Чтобы он не был как Сириус. «Жалкий». Сириуса нет. Теперь он лежал на его месте в собственной луже крови, из последних сил пытаясь оставаться в сознании, пока мать насмехалась над ним, снова поднимая палочку. Он не понял, что он сделал, пока не оказался по другую сторону ограждения и пропастью перед ним. Сев на перила, он почувствовал холодные порывы ветра, кружащие вокруг него. На мгновение Регулус закрыл глаза, пытаясь успокоить собственный разум. Это не сработало. Он ощущал себя в комнате без дверей и окон и не знал, как выбраться оттуда. С каждым днем ношения маски, навязанной родителями, вода, которая сначала лишь тонким слоем покрывала пол, начинала подниматься все быстрее и быстрее, достигая щиколоток, колен, груди, пока наконец не поднялась до горла. Он не продержится долго, скоро вода поглотит его целиком, оставив в реальном мире его пустую оболочку, существующую без души внутри. Вот так он умрет. Окруженный водой, не в силах сделать вдох. Он не был готов. Он все еще хотел жить, все еще пытался вдыхать воздух, вместо воды, поглощающей его, словно подношение, отданное на растерзание богам для всеобщего блага. Осталось 2 недели. Слишком скоро. У него осталось очень мало времени для него самого, даже если он сомневался, что у него когда-либо было это время, прежде чем его сделают рабом и клеймо выжгут на его чистой коже. Идеальный сын, делающий родителей счастливыми. Идеальная жертвы, умирающая от рук хозяйнов. Одинокая звезда, гаснущая в миллиардах световых лет, пока им восхищаются в редкие моменты нахождения на небе. Плотнее закутавшись в мантию, Регулус отвел взгляд от огней, мерцающих над ним. Они насмехались над ним, ожидали момента, когда он перестанет бороться и позволит неизбежному случиться. Когда он станет таким же как они и маска, приклеенная к его лицу, полностью поглотит его, проникая в его рот, нос, убивая весь кислород, оставляя только красивую оболочку, которой можно временами восхищаться. Они знали, что победили. Он знал, что проиграл. Регулус давно знал, что его дни сочтены, с тех пор как его брат был сожжен с гобелена, эта тяжелая правда нависла над ним темными клубками дыма с ощутимым запахом гари. Даже на астрономической башне, окруженный лишь звездами высоко над ним, сквозь свежий морозный воздух он все еще чувствовал его. Он пытался игнорировать будущее, он пытался заставить себя забыть о том, что в итоге должно было произойти. Регулус сильнее схватился за перила, на которых сидел, и взглянул вниз. Земля была покрыта белоснежным снегом. Он мог бы окрасить его в красный. Всего одно движение, отделяло его свободы. Ему нужно было только сильнее наклониться вперед и отпустить руки. Он бы хотел так умереть. Упасть лучше, чем утонуть. Он мог бы последний раз насладиться полетом. Под водой у него не было бы такой роскоши. Снова взглянув на небо, Регулус потратил всего несколько секунд на поиски, пока не увидел его. Его свет. Его воздух. Его все. Сириус, всегда яркий, будто ему было мало того пространства, которое у него было, и ему хотелось получить как можно больше, сиял над Регулусом, заставляя воду немного отойти, пока она не выпустила из своих владений грудь мальчика, остановившись всего в нескольких сантиметрах от пупка. Сириус. Его брат. Друг. Первый человек, которого он научился любить. Сириус — это счастливые улыбки, мягкие прикосновения, теплые объятья. Сириус — тихие утешения, нежные руки, вытирающие слезы, заверения, что так будет не всегда. Сириус — громкие слова, крики, разносящиеся по дому, навсегда пустая комната. Сириус. Сириус. Сириус. Настоящий наследник, которого хотели родители, которого готовили к этой роли всю жизнь. Это всегда будет Сириус. Никогда не мальчик с вечной маской на лице, водой у горла и не его репликами. Регулус давно принял, что его никогда не будет достаточно. Мать всегда будет разочарована, отец всегда будет его игнорировать. Сириус всегда будет заменять его другими людьми. Он нашел себе солнце и не собирался возвращаться в кромешную темноту, наполненную монстрами. Его никогда не будет достаточно. Без него всем будет лучше. Мать и отец не будут обрамлены бесполезным отродьем, Сириус сможет полностью забыть о ненужном брате, когда его лицо перестанет появляться в коридорах, а Барти, Эван и Пандора не будут тратить свои силы на то, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. Регулус хотел отпустить поручни и позволить себе полететь. Какая разница вверх или вниз, конец один и тот же. Последний полет и все закончится. Наклонившись вперед, очарованный белизной снега, окутавшего всю землю, Регулус ослабил хватку. Еще чуть-чуть и он полетит. Он окрасит белый красным, как художник, работающий над полотном великой картины, рассказывающей об очередной трагедии. Совсем чуть-чуть. Пальца Регулуса стали соскальзывать с перил, когда невидимая рука потащила его назад. Он летел, но не так как должен был. Не было ветра, звенящего в ушах, холода, пронзающего тела. Не было долгожданного конца. Была лишь боль, распространяющая в спине от удара об пол. Но даже она не могла сравниться с болью внутри. Очередная неудача. Он даже не мог правильно умереть. Кто-то опустился на колени рядом с Регулусом. Он не успел понять, что происходило, как оказался зажат в сокрушающих объятиях дрожащего тела, прижимающего его к себе, словно Регулус мог раствориться в воздухе. Его голова уткнулась в изгиб плеча, укутанного длинными волосами. Человек пах знакомо. Безопасностью. Через мгновение, ощущавшееся вечностью, Регулуса отпустили, и он оказался перед красными глазами брата. Почему он был здесь? Он плакал? Почему Сириус плакал? Ему было бы только лучше, если бы Регулус умер. — Блять, Регги, что ты делал? — панический шепот Сириуса казался криком по сравнению с нагнетающей ранее тишиной. Он нервно обводил глазами Регулуса, словно так он смог бы узнать, что происходило. — Зачем ты пытался это сделать? И снова тишина. Слышно было лишь прерывистое дыхание Сириуса. Регулус недоверчиво посмотрела на брата, словно он спросил, как сварить жидкую удачу. Это же элементарно. — Я хотел полетать. Лицо Сириуса показывало, что это не так. — Т-ты чуть собирался спрыгнуть с чертовой башни чтобы полетать? — младшему мальчику показалось, что у Сириуса дёрнулся глаз. Его кулаки сжались настолько сильно, что костяшки пальцев побелели, выделяя множество колец, блестящих в темноте. Регулус хотел бы иметь столько колец. Раздражение и злость затмило что-то в глазах Сириуса. Он выглядел в одной минуте от того, чтобы занять место Регулуса за перилами и не броситься вниз. Или сбросить Регулуса оттуда. Не то, чтобы он возражал. — Что с тобой блять не так?! У тебя есть для этого метла, ты не можешь пытаться летать без нее! Сириус не понимал. Конечно нет, он давно не понимал Регулуса, с тех пор как его распределили на Гриффиндор и он забыл про брата. — Сири, — детское прозвище заставило Сириуса вздрогнуть, — но я никогда не падаю с метлы. Тишина. Сириус побледнел. Он стал похож на звезду, которой был раньше, как будто солнце, которое годами окружало его вдруг исчезло и забрало с собой всю его сущность. Замерев, он смотрел на брата так, словно видел впервые, а в стальных глазах, идентичных Регулусу, появилось то, что мальчик не видел уже очень давно. То, что Регулус увидел ранее, но не понял, что это было. Страх. Настоящий животный страх, как, бывало, когда Сириус не мог взять вину брата на себя и Вальбурга наказывала Регулуса. Почему он боялся? Регулус всегда считал, что Сириус понимал, что у Регулуса дорога с одним концом. Он просто хотел, чтобы это случилось по его правилам. Он не хотел продолжать быть марионеткой их родителей. Он хотел оторвать ненавистную маску от лица и разбить на миллиарды кусочков. Он хотел, чтобы вода ушла, оставив его в покое. Он хотел быть свободным. — Рег… но почему? — Сириус выглядел разбитым. Его взгляд умолял Регулуса сказать что-то. Что угодно. Сириус никогда не умолял. Это странно. — Я бы хотел сделать это так. Тишина. Тишина. Всхлип. Регулус удивленно посмотрел на брата, прижавшего руку ко рту и со слезами на глазах наблюдающего за ним. Это странно. Сириус никогда не плакал, они оба с детства научились подавлять любые слезы. Регулус думал, что они на это не способны. Но похоже он ошибался. Сириус открыто проявлял эмоции. Из-за него. — Н-но почему? Почему ты хочешь у-умереть? Рег, просто объясни мне. Объяснить? Что именно? Что почти все его соседи по дому поддерживали сумасшедшего с тягой к убийству невинных? Что он вечно запасной вариант, и, чтобы он не делал, это не изменится? Что родители собирались отдать его на растерзание монстру ради собственной безопасности? Что он хотел услышать? Регулус не знал. Не имея слов, как объяснить, Регулус потянулся к внутреннему карману мантии, вытаскивая сложенное письмо. Бумага была слишком мягкой, слишком гладкой, слишком идеальной. Он осторожно передал письмо в трясущиеся руки Сириуса и снова взглянул на небо. Он не хотел видеть реакцию брата. Если он не понимал раньше, то поймет теперь. У Регулуса не было другого выхода из этого. Звезды по-прежнему сияли, наслаждаясь своим величеством. По-прежнему насмехались над Регулусом, заставляя его чувствовать себя намного меньше. Они словно шептали ему, ты не сбежишь. И Регулус верил. — Нет. Подождите, что? Сириус решительно смотрел на брата, его страх исчез, будто никогда и не приходил. Окруженный сиянием луны он был похож война, получившего второе дыхание в кровавой битве и продолжающего сражаться, даже зная, что поражение близко, но идущего вперед с уверенностью в глазах. Игнорируя все мечи, настигающие его и оставляющие глубокие порезы, отмахиваясь от стрел, впивающихся в тело, он продолжал двигаться вперед. К Регулусу. Но почему? — Нет. — повторил Сириус, на этот раз громче. — Ты не получишь эту метку. Я им не позволю. — Регулус усмехнулся, Сириус и его простые решения проблем. Как будто он смог бы это предотвратить. Как только нога его брата коснется пола на Гриммо, его убьют. Или наложат империус и будут держать его около себя вечной марионеткой без права голоса. — Ты пойдешь со мной к Поттерам. Что? Сириус выглядел таким уверенным, будто все уже решено. Будто он действительно собирался взять Регулуса с собой, чтобы жить в доме его нового брата. Будто это действительно сработает. — Сириус, — тихо проговорил Регулус, не совсем уверенный во вменяемости брата, — я не могу пойти к Поттерам. Я их не знаю. Они меня не знают. И, если ты не заметил, мы с Поттером ненавидим друг друга. — Джеймс никого не смог бы ненавидеть, — Сириус слегка улыбнулся, говоря про друга. Мерзость. — ну кроме Снивеллуса, но это отдельный случай. Я уверен, как только ты узнаешь его получше, ты его полюбишь. — Сомневаюсь в этом. — А Эффи и Монти с радостью примут тебя к себе. Они лучшие. Но если они откажутся, я найду нам место, где мы сможем жить. Дядя Альфард оставил мне неплохое наследство, этого должно вполне хватить… Сириус продолжал что-то говорить, но Регулус не слушал. В его разуме крутилось только одно слово. Мы. Сириус сказал мы. Он не сказал, что найдет Регулусу жилье. Он сказал, что пойдет с ним. — Почему ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Регулусу нужно знать. Ему нужна правда. Если это просто слова, которые были сказаны только для того, чтобы младший мальчик не прыгал с башни, и Сириус завтра про них забыл бы, то Регулус спрыгнет на глазах у брата. К черту будущую травму Сириуса. — Ты мой брат. — У тебя есть новый брат, Поттер теперь занимает эту позицию, если ты вдруг забыл. — Но Джеймс не ты. Он никогда не будет тобой. Ох. Ох. Он имел это в виду. Сириус говорил совершенно серьезно. Глаза — ледяная сталь — смотрели на Регулуса, обещая поделиться найденным солнцем. Обещая вытащить из тьмы, забрать от монстров, уничтожающих его. И кто такой Регулус чтобы противиться им. Он снова почувствовал себя ребенком, ищущим утешение в старшем брате. Он почувствовал надежду. Вода стремительно отступала, пока от нее не остались лишь редкие лужи на полу. Регулус мог дышать, не боясь утонуть. — Хорошо. — он не уверен, что сам услышал, как сказал это, но Сириус услышал. — Хорошо? — Хорошо. Вся напряженность ушла из тела Сириуса, и огонь, скопившийся в глазах и ожидающий спора, потух. Как будто он мог отказать Сириусу. — Хорошо. Да это хорошо. Блять. Ты согласился пойти со мной к Джеймс. — Я согласился пойти с тобой, Поттер — неприятная часть всего этого. — Регулус, приподняв бровь, смотрел на брата. Если бы Сириус мог светиться, он бы это сделал. — Ой, отъебись, Рег. И не думай, что я забыл обо всем, что было ранее. — Младший мальчик слегка съежился под взглядом Сириуса. — Мы поговорим об этом. Просто не сегодня. Резко замолчав, Сириус выглядел так, словно не мог решиться сказать то, что хотел. Пожалуйста не оставляй меня сейчас наедине с собой. Словно услышав мысли брата, а может, поняв по лицу, что у Регулуса на уме, Сириус продолжил: — Ты… ты хочешь остаться ночевать сегодня со мной? Это нормально если ты хочешь вернуться в свое общежитие, просто… — Да. — Пожалуйста, возьми меня с собой, я больше не хочу быть один. Пожалуйста. Тишина. Регулус чувствовал, как сердце громко стучало в его груди. Сириус ничего не говорил, и он боялся, что брат не хотел, чтобы он соглашался. Он… Сириус двинулся вперёд так быстро, что Регулус зажмурил глаза, не зная, что брат собирался делать. И ох. Он обнял его, слегка покачивая Регулуса, как он дела, когда они были детьми. Они все еще сидели на полу Астрономической башни, где кроме них не было ни души, только звезды, недовольно наблюдающие с неба. Только он и его брат. Маска, прилегающая к лицу, больше не казалась приклеенной намертво. Осторожно подняв руки, Регулус обнял его в ответ.***
Позже, когда он и Сириус лежали в его кровати в общежитии Гриффиндора, Регулус пытался понять, что только что произошло. Он не общался с братом с тех пор, как тот сбежал к Поттерам, а теперь, одетый в вещи Сириуса, он находился в комнате, где он жил последние несколько лет со своими друзьями. Утро обещает быть странным. О Мерлин. Эван, Барти и Пандора. Он убежал, не сказав ни слова и так и не вернулся обратно. Он не планировал возвращаться. Завтра будет полный пиздец. Ну это уже проблемы будущего Регулуса. Нелепо скидывать всю ответственность на свою будущую версию, но сегодня он мог себе это позволить. Он почувствовал, как Сириус подвинулся вперед, притягивая к себе Регулуса, пока голова младшего мальчика не прижалась к груди брата и он не почувствовал его спокойное биение сердца. Сердцебиение Сириуса всегда его успокаивало, когда он был младше. С возрастом это не изменилось. — Я рад, что успел к тебе вовремя. — Прошептал Сириус. — Я тоже. Крепче прижавшись к брату, Регулус впервые за долгое время уснул, чувствуя себя в безопасности.