Белые ленты

Однажды к Кувире пришла посетительница. Находясь в тюрьме уже три месяца, девушка перестала тешить себя надеждой, что хоть кто-нибудь захочет навестить её, да и не кому было. Слишком много боли она успела причинить своим близким. Её тюремная камера была холодной, такой же, как и она сама. Стены из платины, пол из платины, казалось, будто бы матрас на её кровати тоже из платины. Всё отвратительно жёсткое и ледяное. Благо, что наручники сняли, бежать всё равно некуда. С каждым днём Кувира чувствовала, как мышцы слабеют. Её былая мощь начала постепенно, но неминуемо угасать, в этих удушающих стенах. Совершенно отрешённая от мира, девушка с предвкушением ждала, кто же мог вдруг о ней вспомнить. И какого же было её удивление, когда на пороге своей камеры, она увидела высокую, красивую брюнетку. Чуть нахмурившись, она всё же вспомнила, кто это. Асами Сато. Та самая подружка Аватара, с которой она приезжала в Заофу. Кувира не общалась с ней лично, никогда. Лишь краем уха слышала о том, что Асами была наследницей крупной компании своего отца, которого за помощь, оказанную уравнителям упекли за решётку. Вот и всё, что Кувира могла бы рассказать про эту девушку. Дверь за Асами закрылась и её грациозная фигура оказалась в камере. Ни слова не говоря, даже не обмолвившись приветствием с заключённой, она элегантно села за небольшой столик и стала раскладывать принесённые ею предметы. Кувира непонимающе наблюдала, как её посетительница аккуратно достала чайный сервиз, с двумя чашками. — Зачем ты пришла? Асами ничего ответила. Она продолжила организовывать чаепитие для них. Кинув в небольшой чайник листья, она достала из сумки кувшин с кипятком и осторожно залила внутрь. — Асами, верно? — Кувира не знала, что сказать, а потому решила лишний раз уточнить. — Какое у тебя ко мне дело? Сато подняла на неё взгляд. Пустой и совершенно спокойный жест, однако, Кувира напряглась. Что-то в этом взгляде было необъяснимо пугающим. И в целом, Асами была похожа на диковинную статуэтку, которых так много в Республиканском городе, и которой уж точно не было места в этой тюрьме. В небольшой комнатушке безжизненных стен, весь образ девушки казался неестественным. Будто стерильный бинт внезапно бросили к куче окровавленных салфеток. — Слушай, я не понимаю, что всё это значит, так что будет проще, если ты всё же объяснишь цель своего визита. Асами жестом указывает на стул напротив. Кувира колеблется, но понимает, что уйти отсюда она все равно не сможет, а тупо наблюдать за девушкой из угла комнаты было не очень удобно. Она медленно подходит к столу и садится. Берёт горячий, практически обжигающий руки чай и делает осторожный глоток. Приятная терпкость крепкого зелёного напитка растекается по горлу. Ей снова хочется задать Асами вопрос, но чуть прикусив язык, она полагает, что разговор ждёт их после того, как обе чашки станут пустыми. Кувире не особо это важно. Хотя в очередной раз, смакуя во рту попавший чайный лист, она задумывается, какая такая причина кроется, в этом суровом и грустном взгляде Сато. Осушив наконец свою порцию, преступница снова обращается к ней: — В чем дело? Зачем ты пришла? Асами молчит. Кувира замечает, как руки девушки трясутся всякий раз, когда она подносит чашку к губам. Такое невозмутимое безразличие снаружи, а внутри щемящая тревога. Но почему? Не стараясь, хоть немного пояснить причину своего прихода, Сато быстро начинает складывать принесённый сервиз и поспешно покидает камеру. Кувира не успевает ничего сказать вдогонку, продолжая сидеть на стуле, всё ещё удерживая перед глазами белое как снег лицо брюнетки. Спустя неделю это повторяется. Асами вновь садится за стол и делает им чай. В этот раз она приносит печенье, с шоколадной крошкой. И снова, девушка молчит. — Ты можешь наконец ответить мне? — начиная раздражаться, произнесла Кувира. — Зачем ты пришла опять? Чего ты от меня хочешь? Асами по-прежнему молчала, продолжая заваривать чай. — Я не сяду, пока ты не объяснишь, — уверенно заявляет заключённая. Сато смотрит на неё и поджимает губы. Она встала из-за стола и стала ходить туда-сюда, от двери до кровати. Кувире это уже не нравилось, но она абсолютно не понимала мотивы девушки. — Ты больная что-ли? — её голос полон злобы. — Ты начнёшь говорить, а? Если нет, то проваливай. И Асами уходит. Мгновенно, после произнесённого приказа Кувиры, оставив на столе сервиз и печенье. Как только дверь закрывается, Кувира скидывает всё на пол, отчего по всей камере раздаётся громкий треск. Стражники быстро реагируют и вламываются к ней. — Какого черта она приходит?! — кричит заключённая. — Она приносит сюда это и молчит! Не пускайте её ко мне, слышите! Не пускайте! Истерика накрывает её. Она судорожно падает на пол и начинает задыхаться. Стражники усмиряют её, сажая в специальную комнату, где её связывают и приковывают к стене, оставляя в полной темноте. Это был третий раз, когда Кувира там оказывалась. Так и не приняв поражение, она впадала в отчаяние и начинала кричать, и вопить о том, что хочет умереть. Своими ногтями, она несколько раз царапала себя, оставляя ссадины на запястьях и других открытых частях тела. В этот же раз, она винила в случившемся Асами, которая словно потешалась над ней, хотя Кувира не видела не единого для этого повода. Она не знала, почему эта подружка Аватара вдруг решила посещать её. Но теперь она надеялась, что больше никогда не увидит её. Вот только спустя неделю Асами вновь появилась. Кувира, которая уже была в своей привычной камере тяжело сглотнула, в очередной раз глядя на девушку. — Ты подкупила стражников, да? — обвиняюще бросила она. — В камеру нельзя приносить всё то, что ты приносишь! Игнорируя брошенные слова, Сато привычно направилась к столу. — Как ты мне надоела. Решив тоже не обращать внимания на свою посетительницу, Кувира шумно легла на кровать и уставилась в потолок. В конце концов, Асами долго здесь не пробудет, так как стражники не допустят. Хотя, учитывая, что они закрыли глаза на чайный сервиз, заключенная уже не была так в этом уверена. Она тут же подумала и о том, что ничего плохого по сути Сато не делает. Даже наоборот — угощает вкусным чаем и сладким печеньем. В нынешнем положении Кувиры приходы девушки можно и вовсе расценивать, как праздники. Взвешивая все за и против, бывший Великий Объединитель поднимается и садится за стол напротив Асами, которая уже успела всё подготовить. Как и в прошлый раз, гостья молчит и лишь изредка бросает мимолётный взгляд на заключённую. Кувира берет печенье и с восторгом смакует сладкую шоколадную начинку. — Ладно, раз уж ты разговаривать не хочешь, то я скажу, — с набитым ртом объявляет она. Чуть не подавившись, девушка с шумом отхлебнула чай и прокашлялась. — Так вот, — продолжила Кувира, — два дня назад ко мне в камеру забрела огромная крыса, представляешь! Я так удивилась, ведь откуда ей вообще было взяться, всё вроде закрыто. Асами таращилась в стену, напротив неё, ни капли не заинтересованная в речах преступницы. — И знаешь, что я сделала? Прихлопнула её ногой как следует. Руки Асами начинают трястись. Она широко распахивает глаза, впиваясь зелёными огнями в Кувиру. Резко встав, она мгновенно направляется к двери. — Да я пошутила, стой, — с насмешкой бросает заключённая. Дверь захлопывается. Спустя неделю, они вновь занимались чаепитием в холодной тюремной камере. Кувира без умолку болтала о первом, что в голову приходило, надеясь, что она рано или поздно сможет разговорить Асами. И у неё это получилось. — Ты её правда не убивала? — Кого? — удивлённая прозвучавшему наконец голосу Сато, спросила Кувира. — Крысу, — чуть ли не шёпотом уточнила девушка. — Нет. Конечно, нет. Асами опустила взгляд в пол и поспешно покинула помещение. — Лучше бы молчала, — сказала Кувира, пустому стулу напротив. На следующей неделе никто не пришёл к ней. Шаги лишь одного человека раздавались по полу камеры. Кувира же терялась в догадках. Ей хотелось, чтобы Асами пришла и принесла это вкусное печенье. Плевать, что она там на самом деле думает. Раз уж принялась раздаривать угощения, так пусть продолжает. Кувира судорожно ходила от одной стены к другой, практически целыми сутками. В какой-то момент, она даже перестала спать по ночам, обдумывая столь странные выходки Сато, но постепенно, к третьей недели отсутствия своей «покровительницы» она пришла в норму, полагая, что у богатых просто бывают такие причуды. Или же Асами и правда ненормальная. Но спустя четыре недели абсолютного неведения, брюнетка с печеньем появилась снова. Только эта брюнетка была какая-то другая, да и коробка уже не была похожа на те, что она приносила до этого. Кувира внимательно разглядывала девушку и ужаснулась. Было чувство, что за эти недели Сато пережила что-то страшное. Белое лицо, без привычной алой помады и ярких теней выглядело как безжизненный мрамор, а огромные синяки под глазами выдавали проведённые ночи без сна. Хуже всего при этом выглядели до мяса искусанные ногти на руках. Из большого пальца до сих пор сочилась капелька крови, из-за не успевшей зажить раны, которую, вероятно растормошили, не дав затянуться как следует. Кувира была не на шутку напугана. Асами тем временем прошла к столу и поставила на него коробку. Приторно-сладкий запах, с примесью чего-то странного, разнёсся по комнате. Кувира потянулась, чтобы, как она думала, взять очередное угощение. — Нет! — крикнула Асами. — Не сейчас. Она закрыла лицо ладонью, словно почувствовав головную боль. Ещё немного побыв в таком положении, она выпрямилась и улыбнулась заключённой. Сато покинула камеру, но Кувира не решилась сразу бросаться к манящей коробке. Она медленно обходила её вокруг, будто пытаясь включить рентгеновское зрение, чтобы сквозь плотный картон разглядеть содержимое. Но решив, что это очередная придурь богатой девчонки, она с предвкушением потянула за крышку и в ноздри ударил совсем иной запах. Вместо печенья, с красивой посыпкой, внутри была дохлая крыса, чьё тело разлагалось, покрытое множественными мелкими белыми лентами, в виде опарышей. Кувира больше не могла вдохнуть, пропитанный искусственной сладостью и трупным ядом воздух. Она начала неистово вопить, раздирая отросшими ногтями горло. — Это не я! Я не убивала, это не я! Она кричит так громко, что срывает голос и последние слова звучат, словно из-под огромного купола, где девушку никто не слушает. Её пытаются успокоить, но всё тщетно. Вся её шея испещрена царапинами, а безумные от слез и моральной боли глаза, вот-вот и выпрыгнут. Ей вкалывают большую дозу успокоительного, но даже оно не сразу усыпляет. С трудом, её сознание наконец включается, в ставшей родной камере. А в глазах до сих пор эти белые ленточки. Асами приходит. Кувира смотрит на неё затуманенным от лекарств взглядом. Если бы не они, то девушка готова была броситься и задушить свою посетительницу на месте, за случившуюся выходку. Она видит, как Сато приносит коробку и внутри всё сжимается. Но на этот раз внутри действительно лежало печенье. — За-чем… — заплетающимся языком произносит Кувира. — Зачем ты это делаешь? Тишина. — Ты можешь ответить мне, зачем ты издеваешься надо мной? Что я тебе сделала? — Если я скажу, то узлы затянутся. — Ты тоже под успокоительным, да? — Нет. — Тогда что за бред ты несёшь? Асами подходит и садится перед ней на корточки, кладя холодные, безобразные руки на колени заключённой. — Если ты всё узнаешь, то я вряд ли приду снова, а значит и печенье больше не принесу. Ты разве хочешь его лишиться? — Су-ка, — бормочет Кувира. — Асами Сато, ты настоящая сука. Скажи, что тебе нужно. Вместо ответа, девушка с силой обнимает заключенную, будто хочет сломать ей все ребра. Кувира не может сопротивляться такому сильному натиску. Это сбивает её с толку и она лишь пытается воспротивиться словами, но толку нет. — Тише, я понимаю, — шепчет Сато. — Мне тоже больно. Невыносимо больно. Она разжимает объятия и уходит. Кувира окончательно запутывается. Ей на ум приходит мысль о том, что её действия в Республиканском городе, могли как-то затронуть Асами. Возможно, её близких. А что, если с Аватаром всё-таки что-то случилось? Но Кувира была уверена, что после их последней драки, голубоглазая вышла намного целее её самой. Тогда в чем же дело? — Плевать, — бормочет она себе под нос. — Пошла она, эта девка. С трудом поднявшись с кровати, Кувира жадно набрасывается на принесённое угощение, пытаясь заткнуть сладким ароматом голоса внутри. Через неделю, действие успокоительного заканчивается, а вот визиты Асами — нет. В этот раз, девушка так же принесла с собой неизменный набор. — С меня хватит, — со злостью в голосе, обращается к ней заключённая. — Немедленно объясняй, чего ты добиваешься! Привычное молчание повисает в камере, но нервы Кувиры на пределе. Она резко подходит к Сато и хватает за горло блузки, заставляя подняться со стула. — Что я такого тебе сделала, а? — грубо приятнув к себе, рявкает она. Асами лишь безучастно смотрит в её сердитое лицо. — Отвечай, а иначе с тобой будет то же самое, что и с той крысой! Решив, что эта изнеженная богачка испугается за свою жизнь, Кувира вспомнила о белых червях. И это действительно дало эффект, ведь взгляд Асами в миг переменился. Вот только девушка вовсе не напугалась. Она вдруг сильно ударяет Кувиру по щеке, отчего бывший Великий Обьединитель отлетает назад и с грохотом приземляется на пол. Асами приоткрывает рот, тяжело дыша, а её глаза наполняются слезами. Кувира чувствует себя загнанным в угол зверьком, которого вот-вот растопчут. Прямо как ту крысу. Она судорожно касается щеки, ощущая пульсирующую боль. Стражники, услышав шум, заполнили пространство камеры, но успокоительное они вколоть не успевают, ведь заключённая бросается к своей посетительнице, прижимая к стене, в попытке задушить. Асами не сопротивляется, а лишь выдавливает улыбку. Кувиру это раззадоривает ещё больше, но крепкие руки стражников разнимают их и дают ей двойную дозу лекарства. — Сука! Дрянь! Сдохни! — вопит она нечеловеческим голосом в след Сато. Следующие дни, а может и недели пролетают как в тумане. Кувира не замечает ничего вокруг себя и отказывается есть. Но где-то в самой глубине, ещё оставшегося в порядке рассудка, она точно убеждается, что виновата перед Асами. И причём, эта вина очень сильная. Всё еще окутанную дымкой снотворного, заключённую возвращают в камеру. Не заставив себя ждать, на следующий день появляется Асами, с ещё более бледным и уставшим лицом, чем раньше. Но теперь Кувира молчит. Она лишь наблюдает, как Сато достаёт что-то странное из небольшого бархатного мешочка и подходит к ней. — Извини меня за то, что ударила. Она проводит по всё еще опухшей щеке заключённой, слегка надавив. — Тебе больно, да? Но я ведь говорила, что мне тоже больно, — безжизненным голосом, произносит Асами. Кувира наконец разглядывает, что так усердно сминает в руке её посетительница — небольшой ширины белую ленту. Не спрашивая разрешения, она обходит заключённую сзади и начинает вплетать её в косу. Пару раз, Кувира слышит болезненные вздохи Сато, когда волосы вдруг цепляют болтающиеся куски кожи на тонких пальцах, раздирая раны. Закончив работу над новой причёской, Асами садится напротив. — Мой врач говорит, что мне будет гораздо лучше, если я перестану сюда ходить. Он постоянно убеждает меня в том, что нужно отпустить ситуацию. Но что он знает, Кувира? Может ли этот докторишка представить себе, какая пустота внутри меня? Может ли он осознать, как сильно я истекаю кровью и как моё тело будто гниёт, из-за ран, которые я постоянно наношу себе? Нет. А вот ты можешь, правда? Кувира внимательно, насколько может, впитывает сказанное девушкой. Но увы, она не понимает. — А вот сейчас, сижу, смотрю на твою жалкую рожу и мне так легко. Когда я в этой камере мне так хорошо, Кувира. В этом небольшом мирке из платины я чувствую себя лучше, потому что тут страдаешь ты. И ты будешь страдать здесь. Так просто, эти узлы не развяжутся. — Оставь м-м-еня, — дрожащим голосом отвечает заключённая. — Я ничего не сделала тебе. Асами протягивает руку во внутренний карман кофты и вынимает фотографию. Она передает её в дрожащие руки Кувиры. На снимке заключённая видит Асами, невероятно красивую и такую жизнерадостную. Рядом с ней стоит взрослый, полноватый мужчина, в дорогом и роскошном костюме. — Кто это? Ты и кто рядом? Из глаз Сато начинают выпадать огромные солёные капли, превращая её некогда сияющее молодостью лицо, в противную гримасу скорби. — Крыса, которую ты растоптала. Кувира непонимающе глядит в стеклянные глаза, но постепенно приходит к выводу о том, что она натворила. Всё складывается в единый пазл и она наконец всё понимает. — Я не хотела… — бормочет заключённая в лицо Асами, — Я не специально, я не хотела… — Мне плевать, даже не думай оправдываться. Паршивая мразь! Асами грубо сжимает рукой её лицо. — Что ты мне прикажешь делать с этой болью? Что?! Она толкает Кувиру, отчего та едва не падает со стула. Отступив к противоположной стене, Сато опускается на пол, прижимая ладонь ко рту, чтобы вероятно, не закричать. И теперь, глядя на сжавшуюся от страха и тревоги Асами, Кувира понимает. Она начинает ощущать, как сквозь вены беспощадно проходят белые ленты, с грязными пятнами крови. Они проходят через все тело, заставляя сжиматься в судорогах. Это невыносимо настолько, что хочется наживую сделать надрез и вырвать сквозь сердце эти чертовы ленты, вместе с остальными органами, которые они уже успели зацепить. — Так вот, что приводит тебя ко мне, — сквозь пелену лекарств, с примесью отчаяния, произносит заключённая. Асами медленно встаёт и утерев лицо своей кофтой направляется к двери. — Ты ещё придёшь? — неожиданно выдаёт Кувира. Тишина. Но она приходит. Они снова молча пьют чай, глядя в стены холодной камеры. Допив вторую чашку, Асами подходит к Кувире и протягивает руку. Тонкое запястье заключённой, покрытое шрамами, медленно тянет свои худые, практически обескровленные пальцы в ответ. Ладонь Сато горячая, всё ещё удерживающая тепло терпкого напитка. Она подводит Кувиру к тесной кровати. Асами ложится первой, жестом приглашая её лечь рядом. И хоть лекарств ей не давали, сознание преступницы отключает любые логичные доводы в сторону того, что это как-то дико и неправильно. А потому, Кувира ложится следом. Лица девушек едва не соприкасаются и они чувствуют на себе дыхание друг друга: живое и тёплое — Асами; холодное и мёртвое — Кувиры. — Я не прощу тебя. Не могу, — шепотом произносит Сато. — Но и знать, что ты жива, мне невыносимо. Здесь есть лишь один выход: либо ты, либо я. — Я покончу с собой, будь уверена. Просто мне нужно немного времени. Терять мне уже нечего. Я и без тебя планировала сделать это, так что возвращайся в свой мир и забудь уже эти платиновые стены — шепчет в ответ Кувира. Асами приподнимает уголки губ. — Это не так просто. Она медленно и аккуратно расплетает густую косу чёрных волос, вытягивая белую ленту. Кувира лежит неподвижно, наблюдая за кровавыми руками. В таком же неспешном темпе, она ощущает, как вокруг шеи закручивается петля. Асами смотрит на неё со страхом в глазах. Она завязывает узел и переплетает свои пальцы с лентой. — Скажи что-нибудь, скажи! Я же... Я сделаю это. Кувира ощущает соль на губах, выпашую из глаз Асами. И в тот же миг лента начинает затягиваться. Как во время своих приступов, бывший Великий Объединитель начинает ощущать, как последние частицы воздуха покидают тело. Дышать становится всё сложнее. Она смотрит на Асами, из которой будто тоже кто-то выкачивает жизнь. Её ярко-зеленые глаза так мерцают, из-за многочисленных лопнувших сосудов и Кувира убеждена, что ничего красивее их она в своей жизни больше не увидит. Но внезапно дыхание восстанавливается, а узел на шее развязывается. Асами ложится на спину и аккуратно распутывает ленту. Ни слова ни говоря, она передаёт её заключённой и поднимается с кровати. Лишь у выхода произносит: — Прощай. Дверь тихо закрывается. Кувира всё ещё лежит, понимая, что Асами больше не придёт. Она нашла в себе силы и вырвала эти белые ленты. Не без последствий, разумеется. Как бы то ни было, девушка всё равно будет ощущать раны, оставленные беспощадными путами. Это не прощение. Это принятие. А вот Кувира не может так сделать. Она сворачивается дугой на серых грязных простынях и думает о том, сколько таких как Асами жаждут завязать на её шее узел. Вероятно, она и сама этого хотела, но раз уж её посетительница не довела дело до конца, то значит ей ещё нужно пожить. Сминая рукой белую нить вины, Кувира встаёт и подходит к печенью, которое было теперь в её камере последний раз. Смакуя нежную текстуру угощения, она уверена, что Асами придёт. Вернётся сюда, когда-нибудь, чтобы полюбоваться на крысу в коробке, обмотанную белыми лентами.