***
Довольно долгое время Дань Фэн сидел за письменным хонтахта в своем поместье дворца «Лунный дракон», окруженный большим количеством пергамента. Стопки тянулись до потолка и Дань Фэн искренне не понимал свои предыдущие воплощения. Зачем столько изучать, потом еще и что-то писать? В большинстве своем документы содержали описание одного и того же просто записанное разными словами. Дань Фэн покачал головой откидывая навязчивые мысли. Ему предстоит еще много совершенствоваться, нужно восстановить связь с предыдущими воплощениями. Если он будет читать документы, написанные ими это даст ему ключ к познанию себя. Вот только… — Зачем так много… — у него уже голова пухла! В связи с приготовлениями к ритуалу носящий титул Пожиратель Лун ни разу не отлучился из поместья, посвятив всего себя чтению трактатов. За последние пол часа он поменял свою позу сэйдза на агура и обратно раз десять точно. Ни та, ни другая не отзывалась комфортностью в его теле. После десяти часов беспрерывного чтения хотелось пройти пойти в Чещуйтое ущелье и рухнуть в объятия материнских вод. Безбожно выпустить хвост на свободу. Дать телу произвольно распластаться. Нельзя. Он — Верховный старейшина видьядхар, Пожиратель Лун. Терпение и сдержанность. Главные его добродетели. Только верные беспокоящиеся слуги, снующие туда-сюда, сующие любопытные носы, развлекают его. Собственно, поэтому Дань Фэн не упрекает их в маленьких вольностях. Он не просил чай, но СиСи — довольно молоденькая видьядхара, работающая в его поместье уже лет десять, — стучиться в комнату, предлагая старейшине чай. Пожиратель Лун жестом показывает ей зайти. Несколько мгновений он может потратить, чтобы насладиться расслабляющем журчанием воды, набирающейся в пиалу, задержать во рту чай из засушенных листьев лотоса, прежде чем проглотить чай и вернуться к изучению свитков. Еще пару раз заходил МинЦзин сменить чернильницу и кисти, ЦзяСу опасаясь за здоровье старейшины принесла ему побольше теплых одеял, к которым Дань Фэн так и не притронулся. Он привык к холоду. К холоду в поместье, к холоду в эмоциях, собственной душе… И все же внутри разливалось что-то теплое от вопросов слуг, справляющихся о его самочувствии. Их действия разбавляли скучную картину. Дань Фэн был искренне благодарен. Собрав силы и сконцентрировавшись, видьядхара вновь упрямо вернул взгляд в свиток. Он вчитывался, разбирал древние иероглифы давно вышедшие из употребления. Это все для успешного ритуала, который ему предстоит провести. Важна каждая деталь, вплоть до положения пальцев. Сегодня последний день когда он штудирует свитки. Завтра придется под взглядами мудрейших репетировать танец. Взгляд начал плыть, иероглифы перестали быть узнаваемыми. Дань Фэн резко зажмурился, отвернулся, впечатался взглядом в гору свитком. Он же ж за всю жизнь столько не осилит. Каким образом он должен все проштудировать за один день? Дань Фэн скучающе посмотрел в окно откуда исходили лучики света. На улице шёл снег, укутывая пушистым одеялом землю, деревья и черепичные крыши домов. Несколько слуг, смеявшись, бросали в друг друга в снежки. Внезапно радость за окном прекратилась. По всей видимости старшая служанка наказала прекратить и наконец-то заняться работой. Но, и она не могла сдержать улыбки смотрев на своих младших. Верховный старейшина подошел к окну, расписанного причудливыми морозными узорами. Распахивает его посильнее впуская в комнату свежий воздух. Поместье Дань Фэна находилось на самой высокой точке, возвышаясь над всеми остальными строениями дворца Лунного дракона. С такой высоты видно, если не весь Лофу, то довольно приличную его часть, включая главную площадь — Приют звездных яликов. Горожане взбудоражено носятся, что-то делают, видно бурные приготовления. Все готовились к празднеству, находясь в прекрасном расположении духа от предвкушения нового года, который должен быть сегодня. Пожиратель Лун облегченно вздыхает. Видьядхара не празднуют этот праздник. У них его попросту нет. Драконорожденным нет дела до счета времени. Видьядхара почитают Луну и живут исключительно по лунному календарю. Однако это не мешает его народу веселиться на этом празднике. Вот только Дань Фэн там ни разу не бывал. Знает только, как там весело и хорошо только с рассказов других. Завидно. Даже мудрейщий ЦжыЛан был «пойман за руку» в переносном смысле — какао и крошки имбирного печенья на бороде выдали его, однако мудрейший даже тогда все отрицал. Ну, а Дань Фэну-то что с этого? От того, что другие ходят, для его положения это никак не выкраивает время для гуляния на празднества других народов альянса Сяньчжоу. А ведь его даже друзья приглашали погулять по украшенным улицам. Старейшина вернулся за рабочее место. Поставил локоть на хонтахта, уперся ладонью в щеку, нарушая свою идеальную осанку. Скучно. Неожиданно прямо на руку Дань Фэна приземлился лепесток персика. Что? Но ведь сейчас зима… Видьядхара удивленно вылупился в окно. В прилегающем саду ни одного персикового дерева. — Что читаешь? — гостья присела на дзабутон напротив его низкого письменного стола и начала безудержно ерзать. Вся мебель в поместье Иньюэ-дзюня была в традиционном стиле. Людям, привыкшим к современной мебели было весьма некомфортно. Скрюченная поза девушки сигнализировала об этом, ровно как и ее потуги усесться поудобнее на подушку, но… Дань Фэн не просил ее приходить. И уж точно не приглашал в гости. Она поясняет. — СинСин прислал тебе приглашение на праздник нового года. А еще ЦзинЛю, Байзхэн и ЦзинЮань. Но ты никому не ответил. — И это не натолкнуло тебя на мысль о том, что я занят? — видьядхара вопросительно изогнул бровь. — Чем? — ГеЛю оглядела его стол так, будто не считает весь его труд по изучению древнейших трактатов чем-то важным. Дань Фэну захотелось стукнуть ее по макушке одним из свитков, но быстро отбросил эту мысль. Во-первых, он Верховный старейшина, а значит, должен вести себе соответственно даже перед такими своевольными личностями. Во-вторых, эти свитки едва пережили огонь войны, воду во времена затопления Чещуйчатого ущелье одним из предыдущих воплощений Верховного — Юйбэ, их срок службы подходил к концу и на самом деле хорошо было бы их переписать. В-третьих, бить дам совершенно не этично. Ну, а в-четвертых, конкретно эта девушка даже не поймет, что это жест некой обиды, может даже немного мести и наставления прекратить данное действо. Однако ГеЛю определенно считывает все по-своему. Не дай эон подумает, что он играет с ней. Он все-таки не собирался бить со всей силы, — да и к тому же ее способности отражающего щита сводили на нет любой физический вред, с какой силой не бей, блондинка сочтет это игрой. — ФэнФэ-э-эн! — протянула она, качаясь туда-сюда от невозможности усидеть на месте. Видьядхара отвернулся. Эта девушка слишком шумная и неугомонная. Ему нужно собраться. Вся эта рутина со свитками немного выбила его. — Я должен готовиться к ритуалу. — Но ты просто сидишь и читаешь эти старые свитки. — недоуменно высказалась девушка. — Лучше потренируйся со мной! — …Я… — Можешь. — перебила его блондинка. В поместье Пожирателя Лун главный только он сам. А изучение свитков… ГеЛю правда не видит в этом смысла. Эти свитки написаны прошлыми верховными старейшинами, по сути буквально Дань Фэном, так зачем изучать то, что ты итак написал сам? — Ладно, хорошо. — сдается видьядхара. Возможно, небольшой дружеский спарринг — это то, что ему нужно. Девушка одобрительно улыбается, от чего щеки драконорожденного заливаются еле заметным румянцем. «Красивая…» — думается Дань Фэну. В поместье осталось мало слуг, все пошли помогать на кухню, готовить обед, так что вряд ли кто-то донесет мудрейшим.***
Они перешли в специальную открытую и просторную комнату для тренировок — додзё. В поместье несколько тренировочных площадок, однако в это время года эта самая удобная. Видьядхара плохо переносили холод, Дань Фэн, как самый близкий к их предку Луну, особенно плохо. Морозить хвост, пусть и не в такой уж сильной холодрыге, не было желания совершенно. Дань Фэн берет в руки серьезное оружие — Пронзающий облака. То самое искусное творение его дорогого товарища Инсина. В этом зале хранится куча деревянного оружия для тренировок техники, однако это просто дружеская дуэль, в которой Дань Фэн хочет расслаблено орудовать привычным инструментом. Он совершенно не переживает за ГеЛю. В этом не было смысла. Навыки ее щита были невероятно выдающимися. У Пожирателя Лун вряд ли получиться порань ее даже случайно, не то что умышленно. Битва с ней отличается от спарринга с другими. Спарринги с остальными участниками квинтета: соревнование в скорости, силе, технике, в то время как битва с ГеЛю это битва на выносливость. Щит отбирает силы, как и попытки разбить его. ГеЛю озорно стукает каблучком об пол. Щит наложен и усилен, чуть отливает золотым свечением. На ее лице горит солнечная улыбка. В противовес копью, которому нет равных, она выбирает небольшой бамбуковый прутик. Выглядит это достаточно комично, но девушка не владела навыками фехтования. Для нее это веселая игра с другом. И ей совершенно не хочется его калечить. Немного стыдно это признавать, навыки ближнего боя у Дань Фэна ни к черту. Он Верховный старейшина, ему должно уметь все, сразу и в одинаковой мере. Только вот такое не получается ни у кого, не под силу даже видьядхарам. Какое-то направление все равно преобладает. Нынешнему Пожирателю Лун лучше даются техники исцеления и магия облачных гимнов. То, что требует спокойствия, контроля ци. Ему привычнее быть в качестве поддержки, подлечивая своих товарищей или отвлекая врагов атаками на расстоянии. Ближний бой для него не выгоден по многим причинам. Он вечно проигрывает Цзинлю и редко выигрывает у смертного Инсина, что неимоверно бьет по гордости видьядхары. ГеЛю не то, чтобы совсем равный противник. Она скорее совершенно другой сорт, ни с чем не сравнимый. Сражение с ней ощущается легче. Нет какого-то соревновательного элемента. Блондинка не пытается завалить его на землю, ей просто нравиться проводить с ним время. И Дань Фэн в какой-то мере благодарен за такую игру. Это хорошая практика. — Готов? — ГеЛю воинственно выставила палочку бамбука вперед. Дань Фэн чуть улыбнулся краешком губ. Та выглядела слишком забавно. Будто персиковый пирог, угрожающий пластиковой трубочкой от напитка. Уровень опасности минимальный, зато милашество запредельное. Дань Фэн начал атаку с легкого выпада, девушка делает неуклюжий шаг в сторону, уходя от удара. Увернулась. ГеЛю взмахивает палочкой, в этот момент она выглядела волшебно. Прекрасна словно цветущий персик. Ее кудрявые светлые волосы развивались, переливались горящим золотом под лучами света. Мужское ханьфу чуть видоизмененное, чтобы частично походило на женское мягко изгибалось под плавными движениями девушки. Прозрачной верхней слой одежды создавали великолепный эффект, будто он видит не обычную девушку перед собой, а настоящую небожительницу. Видьядхара не дает обмануть себя этим милым видом. Он тут же перехватывает копье за спиной, не давая ГеЛю ударить его по ладоням. Улыбка Дань Фэна непроизвольно становиться немного шире. Это…странное чувство. Теплое ощущение чего-то родного и безмерно далекого. Что-то, что отзывается эхом в памяти, рассыпаясь в нечетких отражениях. Уши трепещут, сердце бешено бьется в груди, улыбка сама лезет, сводя скулы. Это…называется счастьем? Дань Хэн пытается нанести удар по касательной, ослабляя щит. Если будет бить концентрированно в одну точку это не увенчается успехом. Уже научен собственным опытом и наблюдениями. Однако помимо щита ГеЛю также безумно хорошо уворачивается. Никак не получается задеть так, как хочется. Дань Фэн пытается подстроиться под ее ритм. ГеЛю совершенно не быстрая и в этом проблема. Дань Фэн знает, что делает много лишних движений, когда старается быть быстрее. Девушка же компенсирует недостаток в скорости точностью. В какой-то момент Дань Фэну удается поймать ее такт и даже нанести неплохой удар. Он не принес ему победы, ожидаемо. Щит слишком плотный. Нужно несколько таких ударов. Этот хороший удар позволил оппоненту зайти к нему за спину. Тогда видьядхара засомневался, что это он наконец смог задеть ГеЛю. Она пропустила удар для маневра? Довольно умно. Дань Фэн почувствовал легкое покалывание в области лопаток. То наконечник прутика уперся ему в спину. С уст срывается тихий смешок. Почему-то ему слишком нравилась эта тренировка с ГеЛю. С этой девушкой его тело расслабляется, а разум находит покой. С ней легко, беззаботно и так хорошо. Так хорошо! Что Дань Фэн желает остановить время, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Время безжалостно. Он знает это, как потомок Постоянства. Он знает, что еще буквально несколько минут и им вновь придется расстаться. Хорошо, если на часы, плохо если на долгие недели. Верховному совершенно не хочется расставаться с этой девушкой. Пусть он сам никогда и не признает за собой подобное проявление слабости. Их тренировка совсем перестала быть похожа на бой. Теперь она больше походила на традиционный танец видьядхар. Многие ритуальные танцы их культуры берут свои корни от охоты, наверное, поэтому это не очень удивительный факт. ГеЛю продолжала нежно кружится возле Дань Фэна, а он в свою очередь, словно водная гладь ловил, поддерживал прекрасный цветок персика, не давая тому потонуть в морской пучине. «Цветок персика» весело и игриво касался «водной глади», от чего лунные блики шаловливо мерцали, потакая желаниям «цветка персика». Лицо ГеЛю расцветало в солнечной улыбке, вторящий ей смех Дань Фэна разливался по комнате. ГеЛю изящным лепестком ведомым дуновением ветра проскользнула под рукой Дань Фэна, когда тот наносил рубящий удар. В этот же момент она поступает совершенно не изящно! Ни капельники не дипломатично. Щеки видьядхары заалели от подобной шутейки. Уста обескураженно сомкнулись. Зрачки бешено забегали от возмущения. Видимо, девушке перестало нравиться просто уворачиваться, та решила повеселиться и несильно поддразнить Дань Фэна. ГеЛю была такой. Переменчивой. Одно время заботливой, в другое милой, в меру беззастенчивой, а в другое превращалась в бессовестную озорницу, прямо как сейчас! Где это видано, чтобы Верховного старейшину видьядхар, самого Пожирателя Лун шлепали по заднице, словно провинившегося ребенка? — У тебя милый хвостик! — смеется ГеЛю, резко присаживаясь, припадая рукой к полу. Поток неестественного ветра, дующего снизу-вверх раздувает подол одеяний Пожирателя Лун. У мужчины перехватывает дыхание от основания того, что какой-то жалкий трюк заставил его перестать контролировать хвост, выпустив его наружу. При положении ГеЛю, та и вовсе могла рассмотреть его во всей красе. — Б-бестыдница! — восклицает Дань Фэн, совершая неумелую атаку. Копье прилетает на плечо ГеЛю, встречаясь с ее отражающим щитом. Подобный выпад, спровоцированный чувствами, лишил Дань Фэна оружия. Остановленный Пронзающий облака послал вибрирующую отдачу прямо в кисть, что располагалась на древке довольно неудачно. Не успел изменить хват. Пальцы разжались сами собой, он остался безоружным. Признавать поражение, естественно, не хотелось. Видьядхара бросился за лежащим копьем и это было его ошибкой. ГеЛю наступила на длинный рукав. Традиционная одежда старейшины вызывала лишь одно желание у девушки, снять ее поскорее. Она была совершенно непрактична! Особенно в бою. И сколько бы ГеЛю не доказывала это мудрейшим, те не хотели слушать, стоя на своем. Упрямые бараны. Дань Фэн не может не подчинятся совету. Сейчас его слепое подчинение вылилось вот во что: он потерял равновесие, рухнул на пол. ГеЛю в успешно взабралась сверху, усаживаясь драконорожденному на спину и заламывая руки. Теперь точно полное поражение. — М? Так это для тебя «бесстыдство»? — Дань Фэн очень настрожился, когда уловил изменение в интонации на слове «это». Кончик хвоста начал настороженно биться об пол, выражая недовольство и легкую степень тревоги. — Ты цел? — на всякий случай уточняет девушка, убрав из своего голоса игривые нотки. Видьядхара отчетливо чувствует, как ее грудь коснулась его спины, а горячее дыхание опалило острое ушко. — Да. Просто встань уже с меня. — недовольно бурчит Дань Фэн. — А как же приз победителю? Дашь хвостик погладить? — Еще чего! — Тогда не встану. — пожала плечами Гелю, рухнув полностью на спину Иньюэ-дзюня. Мужчина ощутил чужой нос, преодолевший длинные волосы, уткнувшийся ему в основание шеи. Эоны, это какой-то новый вид наказания для проигравших? Её горячее размеренное дыхание. Его резкий выдох, табун мурашек. Ее мягкая грудь, слегка деформирующаяся о его спину. Его живот, внутри которого что-то завязывается тугим узлом, еще ниже начинает сладко тянуть. Светлые волосы ГеЛю, ласково упали на его повернувшееся лицо, щекоча щеки. Ее руки обвили его плечи от чего Дань Фэн начал дышать чаще. Хвост начал жить своей жизнью. Кончик игриво катался по полу, выдавая желание хозяина на продолжение. Приятная тяжесть девичьего тела заставляла его всего напрячься под ней. А потом резко расслабиться. Как хорошо. Как с ней хорошо… Видьядхара смиряется со своим положением, как и сущность дракона внутри него. Дань Фэн чувствует непреодолимое желание дышать глубже, списывает на необходимость успокоится, на самом деле все проще. Его внутренний дракон желал больше этой девушки. Больше прикосновений, запаха. Всего. ГеЛю пахла спелыми персиками, выросшими в благоприятный на дожди год. И совсем немного слышались цветочные нотки этого прекрасного фрукта, который только-только распустил лепестки, желая набрать побольше солнечной энергии, чтобы в последствии превратиться в сахарный фрукт. Видьядхара безумно обожали фрукты. Это знали все. Если ты даришь фрукты, значит, выказываешь свое уважение этому видьядхаре. Тут главное узнать заранее какой именно фрукт предпочитает тот или иной дракон. Дань Фэн просто жить не мог без персиков. С одной стороны, ему не хотелось вставать. Да, ему очень нравилась компания девушки, да даже это глупое непотребное положение в которое он попал. ГеЛю победила его. Видьядхаре не желал признавать поражение. Впервые это было не из-за гордости. Дело все в том, что тогда ему придется отпустить ее, вернуться к свиткам. Пожиратель Лун был согласен пролежать здесь, пусть в унизительном положении. Но здесь. Без этих древних безумно важных трактатов, которым цены нет. Быть прижатым к полу, но быть рядом с ней. Вместе с его «персиковым цветком». Разве…он так много просит? Краем глаза верховный старейшина подмечает слуг. Уже собирают все на подносы, чтобы подать. Нужно было срочно возвращаться в зал Утренних лотосов. Пришлось перебороть свою сущность. Долг превыше всего. И сейчас его долг — вновь сесть за подготовку к ритуалу. От этого никуда не деться. Никуда. Дань Фэн зло стиснул зубы. Последний раз глубоко вздохнул и выдохнул. — Ладно, хорошо… — соглашается. Следовало вернуться скорее. Отчего-то Дань Фэн медлит. Отворачивает голову от нее, утыкаясь в пол. — Я дам тебе погладить хвост, только выпусти меня. Руки затекли… — и по правде говоря не только руки… Парень попытался выползти из-под девушки, ожидая, когда девушка привстанет, освобождая его полностью. — Ура! — радостная ГеЛю наконец-то встает с него и убегает в другую часть поместья. На кухню. Захотела пить. Дань Фэн идет в зал Утренних лотосов. Вновь усаживается за хонтахта. Хвост оставляет лежать позади. Сейчас нет сил. Ни моральных не физических, чтобы сесть за медитацию, применить сложную технику облачного гимна для скрытия только одного хвоста. Видьядхара то и дело поглядывает на дверь. Потому что знает, что она вернется с небольшим чайничком и корзиной фруктов специально для него. Она всегда так делала. Знала, что видьядхара очень любят фрукты и бессовестно подкупала этим его народ и его самого. К тому же, хвост свой он уже обещал, так что не в его принципах нарушать договоренность.***
— ФэнФэн… — позвала его ГеЛю. Она лежала за ним, создавая удобную опору под спину, вместо сиденья, коим видьядхаре служила подушка. Блондинка свернулась в клубочек, прижимая к животу столь драгоценный хвост. Подушечками пальцев та мягко проходилась по чешуйкам, иногда надавливая сильнее, чтобы помочь старым поблекшим освободить место для роста новых, те которые не поддавались оставляла, значит, их время еще не пришло. Да и по-хорошему хвост бы для начала распарить в баньке, но Дань Фэн ни за что не позволит ей присутствовать в купальне во время приема ванны. Приходилось довольствоваться имеющимся. И все же иногда ГеЛю негодовала с того, как много знаний видьядхара потеряли после наводнения Чешуйчатого ущелья старейшиной Юйбэ. За хвостом Дань Фэна так отвратительно ухаживают! Ужас! — Пойдешь на праздник нового года? Там будут раздавать фонарики на главной улице. Нужно будет отгадать загадку, Инсин в прошлом году подарил мне один, потому что там попался вопрос про металлообработку. Это было мило. Дань Фэн обвел взглядом документы. Если он не продолжит постигать мудрости видьядхар мудрейшие придушат его на месте за неповиновение. Как бы он не хотел отдохнуть и побыть с друзьями, у него есть обязанности, от исполнения которых он не может отказываться. Не имеет права. — Я не могу. Я должен… — Читать старые свитки в миллионный раз? — в ее голосе ни капли сарказма, лишь непонимание. Между ней и Дань Фэном искреннее непонимание. Он ведь читает их в первый раз в своей жизни — так думает Иньюэ-дзюнь. На недоуменный взгляд Верховного старейшины ГеЛю поясняет. — Смотри. — резко дергает за правую часть свитка, заставляя его катиться по полу. У видьядхары сердце в пятки уходит. Древнейшие писания! Блондинка поднимается, оставляя хвост одиноко тосковать без ее теплых прикосновений. Спину тут же начинает ломить. Просьба вернуться на место застревает в горле. ГеЛю приносит самое начало свитка, указывает пальцем на иероглифы в углу. — «Старейшина Жи Вэнь». — … — Одно из твоих прошлых воплощений. — Я…не помню этого. — Ты не обращался к своим прошлым воплощениям? — Я не могу обсуждать это с тобой. — есть запреты, видьядхара очень тщательны в охранении секретов своего вида. — … — ГеЛю хотелось бы признаться, что она итак все знает, как минимум потому что провела почти все время рядом с его душой, но она совершенно точно не может признаться в таком. Она бы помогла, объясни Дань Фэн что с ним происходит. Только оказалось совсем не просто заставить его открыться. — Поняла. Делай, как знаешь. Дань Фэн наблюдал за ГеЛю. Пальцы на несколько секунд задумчиво припали к пухлым губам. После, в её глаза загорелась идея. Наверняка, «гениальная». Других у девушки не водилось. Блондинка просияла светлой улыбкой! Видьядхара как-то интуитивно напрягся, пока не понимая, что такое пришло девушке на ум, глядя на свитки. Отнести их в топку? Дань Фэн бы сам с радостью, но убьют же. И ее, и его. Дань Фэн уже было открывает рот, чтобы заставить голову девушки запустить обратный механизм креативности. Он не успевает. Вместо того чтобы рассказать до чего же додумалась ее светлая голова в буквальном смысле и светлый ум, уже в менее буквальном, ГеЛю попрощалась. И ушла. Ушла… Мда. Такого он точно не ожидал. «Она…оставила меня одного?» — недоумевал Дань Фэн. Вот и остался он совсем один. Ну, как один? В окружении многих пыльных свитков, служивших ему спокойной, молчаливой и неподвижной компанией. И слугами, которые принесли ему ещё корзину фруктов. Нужно же было как-то избавиться от обиды. Пожиратель Лун решил заесть. Ту которую ему принесла ГеЛю он умел за пять минут и грустно поглядывал на косточки персиков. Таких вкусных в его дворце не найти. Дань Фэну было обидно. Очень обидно. Его бросили и оставили одного. И это после того, как он великодушно позволил ей проникнуть в его личное пространство, да еще и на дружеский спарринг согласился. И это ее благодарность? Видьядхара полагал, что ГеЛю отправилась праздновать новый год в компании его друзей. Веселясь в компании квинтета и совершенно без него. Без него одного… Потому что он не ответил им на чертовы приглашения. Он просто забыл! Заработался. Забыл! Могли бы хоть зайти навестить ненадолго… Они же знают, что временами ему сложно выйти из поместья. Иньюэ-дзюнь ощущал себя заложников в четырёх стенах, хотя если считать полностью весь дворец, то стен было определенно много, что походило на целую тюрьму. У видьядхары до сих пор оставались приятные ощущения девичьих рук на его хвосте, которые всплывали в его памяти снова и снова. Дань Фэн сильно-сильно прижал к себе хвост, стараясь сохранить то ощущение, но ничего не получалось! Разочарованный, он отбросил хвост, раздосадовано шлепнул по нему сверху рукой, а потом жалко пискнул. Погладив пострадавший от его минутной слабости хвост, Дань Фэн вернулся к трактам. Он как будто совершенно разучился читать! Иероглифы совершенно не хотели соединятся слова, он перестал улавливать смысл самых простых сочетаний. Он же только что отдыхал, почему ничего не получается? …Потому, что все его мысли занимала ГеЛю и участники квинтета, с которыми он хотел увидится. Эмоции завладели им. Злость и обида на старейшин, которые не в какую не отпустили бы его на праздник. Безумно большая обида на Гелю, что так его бросила. Как она могла предать его чувства? И вместе с тем он чувствовал желание отмотать время назад, чтобы вновь оказаться под ней, чтобы вновь сидеть, опираясь на ее спину, пока она чистит его хвост. Он прекрасно понимал, что девушка захочет отпраздновать праздник. ГеЛю любила быть там, где веселье. И ему так хотелось находится рядом с ней. Разделить с ней радость от нового года. Видьядхара не считают года, но Дань Фэн считает время, которое провел с ГеЛю… Снова вспомнился ее манящий аромат. Дань Фэн перекинул волосы на плечи, зарываясь них лицом. Совсем немного. Ее запаха осталось совсем немного. Этого недостаточно! В нем кипела и ярость, и обида, и грусть, и нежность. Так много эмоций, что видьядхара думал, что он скоро не выдержит и порвет нафиг эти свитки. Пошлет старейшин, а потом…получит по самое не балуй. От безысходности хотелось лезть на стену. Ему одиноко и грустно. Он отбросил ненавистный свиток в сторону. Выдохнул, вдохнул, выдохнул. Упал на сцепленный в замок руки. Успокоил себя дыхательными техниками. Поднялся, выглянул в окно, наблюдая за Лофу. Вдалеке виднелись огоньки. Празднование идет полным ходом. — О Лань… Инсин, почему ты такой тяжелый? — рычал кто-то под окном старейшины. Дань Фэн встрепенулся, отпрянул от окна. У него галлюцинации? В те персики было что-то добавлено? — Ну, извините, что я не сел на диету перед новым годом! — видьядхара мог поклясться, что настолько хорошо знал своего друга, что наверняка мог сказать, что тот сейчас точно упер руки в бока. — Лезь уже! — взмолился ЦзинЮань, на чью тушку приходился весь остальных участников квинтета. Цзинлю и Байхэн, обе стояли одной ногой на выступе дома, а другой упирались в спину лейтенанта. Инсин был на самой вершине башни, поддерживаемый руками девушек. Эту должность он получил отнюдь не из-за легкого веса, а из-за спины, что с возрастом не становилась эластичнее и лишь подводила. — Скучаешь? — поинтересовалась ГеЛю, садясь на против Дань Фэна. Стоп…почему она зашла через дверь? А остальные пытаются влезть через окно? Видьядхара еще раз прокрутил данную мысль у себя в голове и не найдя ответа выглянул в окно. — …Как ты там оказалась. — удивительно, без вопроса спросил Инсин. Видимо, его не столько интересовал вопрос «как», ему бы придумать что он сделает с ГеЛю за то, что та заставила лезть их через окна, а сама нашла более короткий и легкий обходной пусть. Посмотрите! Она даже не вспотела! — Вошла через дверь. — Инсин ударил себя рукой по лицу. О, эоны. — А мы тогда почему лезем через окно? — Почему вы лезете через окно? — лицо девушки приобрело крайне задумчивый вид. — Ну…вам, наверное, так удобнее? — предположила. Кузнец многозначительно махнул рукой на ЦзинЮаня под ним. Не сказать, что тот находился в «удобном» положении. Хотя хрен его знает, этого ЦзинЮаня, может ему и нравится. Кузнец не осуждает других за их странные замашки. Но он уже не мальчик, чтобы по окнам лазить! — Так, все, я слажу. — заявил Инсин, пытаясь слезть обратно. — Стой-стой, передавай алкоголь и подарки, там на входе обыскивают. — А-а-а, так вот зачем нам окно! — поняла Байхэн. — Если вы будете и дальше так орать, у Дань Фэна и при входе через окно, начнут обыскивать. — шикнула на остальных Цзинлю. Как оказалось, о нём никто и не забывал. От чего Верховному стало стыдно от собственных мыслей. ГеЛю улыбалась довольным котом, радуясь тому, что ее идея удалась. Он очень ей гордился и восхищался одновременно. Она смогла уговорить этих твердолобых вояк пробираться тайком на территорию видьядхар. Подарки и алкоголь удалось благополучно пронести и передать через окно. Дань Фэн не мог перестать удивляться на друзей и их план. На душе приятно, очень приятно, что они все тут ради него. — Ты действительно думал, что мы тебя без новогоднего праздника оставим? Как же мы могли оставить тебя одного на романтическом свидание со свитками? — Инсин не удержался от подкола. — Мы решили, что тебя одного не хватит, чтобы очаровать столь пре-важно-важно-пре-пыльно-пыльные бумаги, поэтому пришли на выручку. — Не «пыльными», а очень важными свитками. — поправил Дань Фэн. Инсин усмехнулся, сделав вид будто не знал, как на самом деле к этому относиться друг. — И вы, не побоюсь этого слова, вторглись в мой дом, прерывая мое совершенствование, как верховного старейшины. — Да, вот это мы, конечно, не подумали. — Инсин театрально положил руку на сердце, изображая крайнюю степень волнения. — Выпьем все по штрафной. — Скажи спасибо ГеЛю. Мы как-то только узнали, что ты не можешь выйти, сразу решили переместить праздник к тебе. — сказал рядом стоявший Цзин Юань, светя своей привычной добродушной улыбкой. Его волосы все также были растрепаны и в них укромно сидел зяблик, которого любил время от времени подкармливать Дань Фэн. — Ты опоздал на наш праздник, поэтому тебе тоже полагается штрафной. — Байхэн стала наполнять пиалу видьядхары так будто она могла вместить в себя больше чем могла бы. Заполнив ее алкоголем прямо до краев фоксианка передала посуду Дань Фэну. Тот сразу припал губами к ней, не давая каплям столь дорого вина пролиться зря. — Спасибо вам. — на лице Дань Фэн появилась искренняя улыбка, которой он одаривает в первую очередь ГеЛю. — Так… Где тут можно найти свободный стол? — спрашивает Цзинлю. — Давайте прямо на этом. — предложила ГеЛю, беря в охапку все свитки разом. — Только аккура… — не успевает Дань Фэн договорить, как девушка бросает эту охаку куда-то в край зала. На кресло. На вопросительный взгляд ГеЛю видьядхара машет рукой. Ничего. Уже ничего не спасет эти свитки от топки. Хорошо, что он уже успел переписать добрую половину. — Я помогу восстановить. — вдруг говорит Цзин Юань. На всякий случай. Сегодня праздник, ему совершенно не хочется, чтобы настроение друзей портилось из-за такой мелочи, как свитки. Тем более что ему стоит помочь? Двадцатью свитками больше, двадцатью меньше — невелика разница, когда на столе лейтенанта их бывает по несколько тысяч. — Не стоит. — качает головой Дань Фэн. — Давайте скорее загадывать желания! — ГеЛю не терпелось приступить к главной части церемонии. Запуск фонариков со своим желанием. Заоблачный квинтет специально купил шесть на каждого. Осталось только собрать, написать пожелание и запустить! — Эм… Мы разве не всем квадратные покупали? — Инсин мягко говоря озадачился, глядя на их фонарики. Вроде покупали одинаковые и собирали по одной и той же инструкции, но результат…вышел довольно неожиданным. У Мастера горнила, очевидно из-за профессии, фонарик стопроцентно походил на рисунок на образце. Даже не интересно. ЦзинЛю и ЦзинЮань допустили какие-то погрешности в пропорциях. У девушки фонарик получился вытянутым, словно тонкая ваза для искусства икебаны с одной веточкой цветка. У ЦзинЮаня наоборот, фонарь пошел вширь и больше напоминал то ли горшок, то ли неудачную вазу. Фонарик Байхен выглядел немного странным от того, что опорные палочки, держащие всю конструкцию, она оставила на виду, спрятав вовнутрь бумажную часть фонаря. Фонарик Гелю вообще вышел круглым, хотя они покупали квадратные. На фонарик Дань Фэна без слез не взглянешь. — Какой-то он неказистый. — высказался Инсин о самом хлипком брате среди фонарей. Видьядхаре никогда прежде не доводилось делать чего-то подобного от чего его фонарик разваливался на глазах. — Не очень-то я и хотел их запускать. — ворчит Дань Фэн. Они его заставили! Конечно, он не силен в сборке подобного. — М-м-м… Давайте починим его? — ГеЛю смотрит на квинтет умоляющим взглядом. — Этот фонарик должен стать частью семьи фонарей, он не может остаться здесь один, ему будет грустно! — Ладно. Я за инструментами… Кстати, где они у тебя? — кузнец начал осматривать спальню на наличие строительных принадлежностей. — Эм…кажется у меня их нет? — видьядхара был сам не уверен. Он Верховный старейшина. Его дело свитки читать, ритуалы проводить, да с мудрейшими собачиться. Умение пользоваться строительными инструментами не входило в его круг обязанностей. И слава Луну. — Его бумажная часть порвалась, есть чем заменить? — спросила Байхэн. — Не обязательно использовать бумагу, пойдет любая плотная ткань. — рассудил ЦзинЮань. — Тогда сделаем его из этого? — ГеЛю начинает раздеваться. — Нет! — друзья хватают ее за одежды. — Да я же просто предложила… — Нет!***
На новое одеяние для фонарика пришлось «откусить» часть штор Утреннего лотоса. Инсин отрыл какие-то инструменты на ялике Байхэн и они оба изготовили новые прутья для поддержания конструкции. ЦзиньЮань с ГеЛю подготовили для всех таблички и декоративный хвост для фонарика Дань Фэна, как будто бы фонарик тоже видьядхара! — Готовы? — спрашивает ДаньФэн. Они написали тайные пожелания, оставили их в фонарях, забрались на крышу, чтобы выпустить фонарики. ГеЛю связала все шесть фонариков белой нитью, объяснив, что это семейные узы, так фонарики точно не потеряются. Наконец всеобщее мягкие движения ладонями помогают фонарикам взмыть вверх. Они рассекают тьму и держаться друг за друга, не давая отстать или сменить направление. — Красота! — глаза ГеЛю блестят от восторга, а потом она шепотом обращается к Дань Фэну. — Что ты пожелал? — Ничего. Ему нечего желать. У него уже есть самое главное. Семья.