PainKiller

       Утро Луна снова встречала в своей постели, в объятиях любимого. С момента признания Пэйнкиллеру прошла неделя — и она была лучшей в жизни адской гончей. Каждый день она переписывалась со своим возлюбленным, они регулярно проводили время друг с другом — и, конечно же, каждую ночь у них был невероятно страстный и разнообразный секс. Пэйн, конечно, не сказать, что обладал безграничной фантазией в интимном плане, однако и сам факт такой близости — уже невероятно радовал Луну, давно позабывшую одиночество и свои «игрушки». Стальной грешник был для неё как наркотик. Ей всегда было его недостаточно — каждая секунда расставания угнетала её. И… гончая заметила, что анальный секс с ним — нравился ей больше всего. С самого первого раза она поняла, что его нежность в сочетании с напором и лёгкой грубостью — именно то, что ей нужно. К тому же — она заметила, как возросла её выносливость в этом плане — поэтому «машина любви», что сейчас обнимала её, целуя ушки и поглаживая по спине — могла дарить ей куда больше удовольствия, чем в первый раз.        Блиц отнёсся к их отношениям неожиданно позитивно — изначально Луна боялась, что он опять начнёт её упрекать или воспротивится — но бес, кажется, как раз и добивался их с Пэйном сближения. Но никогда не признавался напрямую, ограничиваясь хитрой улыбкой. В отместку за это, Луна продолжала с ним иногда флиртовать, смущая приёмного отца. Чёрт, тем не менее, всегда принимал это с достоинством, не упуская возможности подшутить над ней и Пэйном, когда они тусили вместе. А случалось это часто — Блиц всё же поговорил со Столасом и теперь Граф Ада не оказывал ему своего назойливого внимания. Адский аристократ невероятно обрадовался образцу крови стального грешника — и, кажется, сам ждал их с Блицем диалога, согласившись со всем и извинившись за назойливость.        Однако, когда Блиц сказал, что разговор подслушала жена Столаса и после того, как бес ушёл — закатила ему скандал, кончившийся тем, что граф просто выгнал её из дома — Луна мысленно ухмыльнулась. Этот сноб получил то, что заслуживал за то, что отбирал у адской гончей отца. Впрочем, когда бес передал их телефонный разговор — он отметил, что граф был наоборот, несказанно этому рад, поскольку мог полностью сосредоточиться на исследованиях и делах компании — правда, Столас с лёгкой грустью в голосе упоминал, что дочь ещё сильнее от него отдалилась, что немного убавило злорадство Луны — она очень остро реагировала на отношения отцов и дочерей.        В любом случае, нежавшаяся в прохладных руках Пэйнкиллера гончая была счастлива — отец не был против её любви и даже рад за неё. У самого стального грешника с Блицем тоже была очень крепкая дружба — Пэйн фактически стал для Луны едва ли не вторым отцом. Он даже начал немного обучать её технике, когда она с интересом наблюдала, как он собирает всякое. Возлюбленный теперь фактически жил с ними, став полноценным членом семьи. Бес, наблюдающий их нежность и заботу друг о друге — даже прекратил шпионить за Милли и Мокси, в чём со стыдом призналася дочери и её любимому — но встретил понимание от Пэйна и успокоился. Он пояснил Луне, что это Блиц делал не со злым умыслом — просто одиночество толкало его наблюдать за отношениями коллег, дабы они действительно были идеальными. Такими, как между его дочерью и Пэйнкиллером. — Ну, может пойдём уже? Блиц наверняка приготовил тебе завтрак, пока ты давила подушку и меня. — с усмешкой произносит стальной великан, после страстного поцелуя. Адская гончая подобралась — невежливо заставлять отца ждать, пусть он никогда не торопил влюблённых, уважительно относясь к их близости.        Правда, один раз Блиц не удержался и вошёл прямо во время процесса, смутив Луну. Однако, дальше шуток с предложением присоединиться дело не дошло. Чёрт, сказав, что это напоминает ему развлечения с Веросикой, вежливо удалился. У него вообще с его бывшей начала даже завязываться дружба, учитывая, что они пересекались, когда все трое приезжали в офис — пусть компания была в простое, надо было поддерживать место работы в порядке. — Ладно, папочка. Хех, иронично — у меня теперь есть и папа, и папочка… — отметила Луна, встав и одевшись. Пэйкиллер только ухмыльнулся в серебрянные усы, также надев свой привычный наряд — и они вместе вышли из комнаты, снова разойдясь в разные стороны — гончая даже завидовала тому, что Пэйну себя в порядок приводить не нужно, потому что он никогда не спал.        Ароматы свежеприготовленной каши так и манили адскую гончую поскорее закончить с умыванием — после ночных забав она всегда была голодна, как волк. Встретив пару самых любимых мужчин в своей жизни на кухне, Луна тут же уселась за стол, на который Пэйн поставил две тарелки каши — они с Блицем корпели у плиты, обмениваясь шутками, чем невероятно веселили гончую, что любовалась отцом и возлюбленным. — Ребятки, я конечно всё понимаю — но Луни иногда так громко воет, что мне становится страшно. Ты бы с ней понежнеее, что ли Пэйн. — отметил Блиц, принявшись уплетать завтрак, пока Пэйнкилер курил, сидя рядом с любимой, что принялась за свою порцию. — Не виноватый я, она сама меня просит быть жёстче. И вообще — иди своей дорогой, сталкер. — поддел излишне внимательного беса стальной великан, заставив гончую прыснуть от смеха. — А ты — не смей ржать с набитым ртом — подавишься. Когда я ем — я глух и нем. — шутливо упрекнул он Луну, что немного виновато опустила ушки, которые он тут же поцеловал, заставив Блица вздохнуть от умиления. — Пэйн, мне до сих пор кажется, что наша встреча — это судьба. Ты не только поправил дела компании, мою жизнь — но и выправил жизнь Луни. Я тебе несказанно благодарен за всё, что ты для нас сделал. — добро улыбнулся бес, продолжая поедать невероятно вкусный завтрак — Пэйн взял готовку и домашние дела на себя, поэтому в доме теперь всегда был порядок, а его обитатели — сыты и здоровы. Ну, относительно — Луна всё ещё была больна, правда давно заметила, что болезнь вообще никак себя не проявляет. Было ли это следствием её постоянно хорошего настроения — или же сифилис действительно решил отступить — она не знала. — А уж как вы, два клоуна, выправили мою жизнь — я повторять не буду. До встречи с вами я был просто убийцей — а теперь — уже примерный семьянин, заботящийся о двух нерадивых детишках. — вновь пошутил Пэйнкиллер, продолжая выпускать тугие стуйки дыма в потолок. Бес и адская гончая только улыбнулись его замечанию — как Луна и говорила — Блицу тоже не помешал бы отец. И Пэйн с готовностью взял на себя эту роль. Ангел Ада исправлял жизнь всем вокруг него, даря радость и спокойствие. И за это Луна любила своего стального великана…        Однако, прекрасный семейный завтрак прерывает звонок смарфона Блица. Удивлённый бес тут же поднял трубку, но его лицо моментально стало сосредоточенным. Луна не могла представить, кто мог ему звонить в такую рань — а время было часов девять утра. — Понял. Скоро буду. — отвечал он звонившему, с растерянностью глядя на парочку влюблённых. — Столас звонил, говорит — что-то важное и просит прибыть как можно скорее. Голос не был обеспокоенным — скорее он был возбуждённым. — слова Блица удивили всех присутсвующих — граф не звонил бесу уже неделю как, с момента их разговора. Да и сам Блиц с ним не общался, уделяя всё свое время дочке и другу. — Тогда тебе реально стоит к нему заглянуть. К тому же, как мы вчера подсчитали — денег нам хватит ещё на три месяца — а потом надо будет что-то придумать. — произносит Пэйнкиллер, резко меняя атмосферу их посиделки на серьёзную. Луна не любила думать о делах, но не могла не признать — пусть заработанного им хватало — совсем безбедной их жизнь не была. Тем не менее, окончательно уходить на покой не планировал ит сам Блиц — поэтому к словам Столаса, как главного фактора, обеспечивавшего бизнес беса — все относились с максимальной серёзностью. — Хорошо, я немедленно отправлюсь к нему. Он не беспокоил меня по поводу гримуара — наша сделка остаётся в силе, просто без секса теперь. Однако, после всего, что случилось между Столасом и его женой — довольно странно, что он вызвал меня… так скоро. — Блиц, закончив с завтраком, закурил, подождав, пока Луна доест свою порцию, дабы Пэйн убрал посуду в раковину кухни.        Дальше троица поехала в офис агентсва — Пэйн продолжал работать над снаряжением команды, пусть и теперь уже нечасто, большую часть времени посвящая Луне. Там их пути разошлись — Блиц укатил к Столасу, а пара влюблённых поднялась в офис. Адской гончей нравилось сидеть и смотреть, как возлюбленный возится за верстаком. Однако, сейчас они вместе сидели на диване — точнее сидел стальной грешник, а гончая расположилась на его коленях, ластясь к любимому, что с улыбкой обнимал её. Неожиданный звонок адского аристократа, конечно, немного беспокоил Луну — но все тревоги моментально улетучивались в объятиях любимого. Пэйнкиллер был для неё словно музыкой, успокаивающей и дарящей радость. Песней любви, что наполняла её жизнью. — Слушай… а ты не против, если я… посижу на кое-чём другом? — спрашивает адская гончая возлюбленного, ощущая, как её снова наполняет желание. Всё же, даже учитывая, что сексом они занимались каждый день и это доводило Луну почти до изнеможения — зачастую ей было этого мало. И, раз они опять вдвоём и мужчина гончей не занят — то почему бы не воспользоваться моментом? — И на чём же ты хочешь посидеть, моя малышка Луни? — отвечает вопросом Пэйн, поцеловав её ушко, отчего тело Луны свело в сексуальном напряжении — возлюбленный заводил её буквально за секунды. — О, не говори, мне, что ты не догадался… — томно говорит гончая, потеревшись пушистой попкой о пах любимого. Он был несколько удивлён её действиями, но потом игриво сжал грудь гончей, запустив руку в её трусики и ухмыльнувшись, ощутив влагу. — Извращенка. А если кто-то зайдёт? Вряд ли это то внимание, что тебя заводит… — его опасения смутили Луну — но она уже придумала, как скрыть то, чем они тут буду заниматься, кинув взор на стол ресепшена. — Да кому нужно сюда заходить? Компания в простое, офис заперт — да и к тому же это Ад, тут и не такое бывает. Но… я бы хотела, что бы это было за столом ресепшена. В кои-то веки мне будет приятно за ним сидеть… — адская гончая прижалась к любимому, что правильно понял её мысли и встал, подняв Луну на руки. — Хорошо, моя похотливая негодница. Однако, ты не забыла, что тебе самой придётся приводить мой «ствол» к «нормальному бою»? — произносит Пэйнкиллер, поставив любимую у стола и присев в кресло. Луна только усмехнулась, начав расстёгивать штаны стального грешника и спустив свои шорты с трусиками. Гончая вновь начала облизывать член возлюбленного, видя, как он поднимается — и, доведя его до нужного состояния, с томным придыханием опустилась своей меховой попкой на него, прижавшись к Пэйну и поцеловав его.        Она даже не двигалась — само ощущение возлюбленного внутри неё было приятно. Они целовались, сидя в кресле, холодные стальные пальцы любимого ласкали её, довольно быстро заставив кончить. Луна чуть приспустила топик, чтобы Пэйнкиллер видел её грудь — каждый раз, когда она обнажалась перед ним, адская гончая испытывала невероятное возбуждение — если бы не присутсвие Блица, она бы и по дому ходила голой, чтобы стальной грешник всегда наслаждался видом тела возлюбленной. — Какая же ты ненасытная, мой чертёнок с пушистым хвостом… — произносит Пэйнкиллер, лизнув её ушко и погладив пушистый хвост, которым гончая медленно виляла от удовольствия. Издав очередной стон удовольствия, Луна лизнула в ответ его лицо и засмеялась. — Ты же знаешь, что я люблю музыку. И ты — моя любимая песня, которую я постоянно ставлю на повтор — потому что мне всегда тебя недостаточно. Я всегда хочу, чтобы тебя было больше в моей жизни, любимый… — она прижималась к его груди, томно глядя в его глаза, скрытые солнцезащитными очками, в которых видела своё счастливое и покрасневшее лицо. Пэйнкиллер продолжал улыбаться ей, медленно водя по её телу прохладными пальцами. И Луна, как и всегда, желала, чтобы это никогда не кончалось… — Ребятки, вы охуете от того, что я только что узнал! — в этот момент в офис врывается Блиц — кажется, Луна всё же забыла его запереть. Адская гончая густо покраснела — конечно, бес был в курсе, чем они обычно занимаются — но делать подобное на работе было для неё всё ещё постыдным. Тем более — прямо перед отцом. — Кажется, я немного не вовремя… — смутился чёрт, присев на диван и неловко отведя взгляд. Гончая уже была готова соскочить с любимого — но он крепко удерживал её, не давая этого сделать. Она поняла, что если бы она встала — всё было бы ещё более неловким, чем есть сейчас. — Ничего, мы просто целовались и сидели вместе. — отвечает Пэйнкиллер, натягивая топик возлюбленной обратно. — Так что ты хотел нам сообщить? — адскую гончую поражала его выдержка — он общался с бесом словно ничего не происходило — а между тем, его член всё ещё оставлся в меховой попке Луны, что всеми силами старалась побороть смущение и тоже вести себя, как ни в чём не бывало. К тому же — стол ресепшена очень хорошо скрывал то непотребство, кое творила адская гончая, в очередной раз проклянув свою похоть. — Ну, это как раз касается звонка Столаса. — Блиц тоже перестал смущаться и вернул себе серьёзный тон, пусть и косясь на свою дочь. — Он встретил меня в офисе своей компании и бы невероятно довольным, словно трахался весь день. И — передал мне вот это. — он протянул Пэйну планшетный компьютер, на котором были какие-то документы. Луна покосилась на него — но понять написанное не могла, потому что и слов таких не знала. А вот возлюбленный, напротив, углубился в его изучение. И… с каждым прочитанным словом его лицо было всё более удивлённым. — Ну и зачем он звонил? Может уже расскажешь? — немного недовольно поинтересовалась адская гончая у приёмного отца, который тоже был где-то в своих мыслях — и потому вздрогнул, когда она к нему обратилась. — Короче, он сказал, что закончил с кровью Пэйна. И это настоящий прорыв! Она обладает абсолютными исцеляющими свойствами — как говорил Столас — десять капель достаточно, чтобы исцелить пациента от всех болезней. Буквально от всех — он сказал, что она может даже обращать вспять смерть мозга, правда, для такого нужно капель пятнадцать. С этого же количества начинается моментальное залечивание физических повреждений — и чем больше, тем быстрее проходит восстановление! — Блиц и сам был невероятно взбудоражен этой новостью. Лицо Луны вытянулось от удивления и она посмотрела на возлюбленного. Гончая была просто не силах поверить в то, что услышала. — Это правда. В документе есть заметки, что Столас давал её различным пациентам, как только обнаружил этот эффект. Там написано, что моя кровь — нечто вроде скопления металлических частиц, а не жидкость вовсе. Так же упоминается некий экспериментальный анальгетик «Воскрешение» — препарат, созданный графом на основе моей крови и ряда химических субстанций — который имеет схожий эффект, но требует меньше крови. — отвечает на её невысказанный вопрос Пэйнкиллер, в задумчивости откладывая планшет.        Адская гончая замерла, осмысливая сказанное им. Кровь её любимого может исцелять любые болезни… Так может и её сифилис можно вылечить таким образом? И тут Луна вспомнила… Тот самый ритуал доверия, что был у них в первую ночь. Пэйнкиллер дал ей вкусить своей крови. Он… вылечил её тогда. Ей всё ещё было сложно поверить в подобное — но её любимый тогда не просто окончательно выправил её жизнь своей добротой и любовью — он излечил её. Недуг, с которым Луна расчитывала остаться до конца жизни, болезнь, что отравляла её существование… теперь исчезла. Больше она не пожирала её тело, более Луна может не боятся заразить кого-то… И ныне, у неё появилось полноценное будущее. Благодаря её ангелу Ада, что чудесным образом спас её жизнь снова… — Значит… он вылечил мой сифилис… — неосознано пробормотала адская гончая, встретившись с не менее удивлённым лицом любимого. Похоже, он даже не знал этого, когда нанёс себе рану её руками и позволил вкусить крови. Однако, Пэйн улыбнулся, поняв всё по её взгляду. И ласково поцеловал её ушко, под поражённым взором Блица… — Луни… ты что, пила его кровь? — бес похоже, только сейчас начал понимать смысл слов дочки. Болезнь, ради излечения коей он был готов убивать и умереть — теперь ицелена. Его приёмная дочь вылечена усилиями его друга и её возлюбленного. И чёрт всё ещё боялся, что это будет просто его выдумкой, а не реальностью. — Ну… да… — Луне были невероятнго неловко о таком рассказывать. Если к сексу между ними Блиц относился очень положительно, то вот случай, когда Пэйн вскрыл себе горло её же когтями — явно не то, что стоит расказывать отцу. Гончая с надеждой посмотрела на возлюбленного, что тут же взял ситуацию в свои руки. — Я работал с оружием и произошёл небольшой инцидент. Ничего страшного, просто зацепило шею. Луни испугалась крови и… пыталась «зализать» рану, даже понимая, что это мне не причинит вреда. Таким образом я и напоил её своей кровью… — моментально придумал обяъсянение Пэйнкиллер, успокоив беса. Правда, не совсем — Блиц присел на стул, всё ещё недовольно глядя на него. — Почему молчал? А если бы всё было серьёзней? Моя дочь только нашла себе парня — а тут ему могло голову оторвать! Это не считая того, что ты — мой друг и сотрудник! — возмутился Блиц, закурив. Кажется, от новостей, что обрушились на них сегодня — он и сам малость был в шоке. Впрочем, Луна его всецело понимала — бес очень отвественно относился к друзьям и близким, учитывая, что ранее был одинок. И угрозу им воспринимал всегда максимально серьёзно. Какой бы мелкой она ни была. — Не хотел беспокоить. Если бы было что-то серьёзное — ты бы точно узнал об этом первым. Не разводи драму — лучше порадуйся за свою дочурку — теперь она вылечилась полностью. Я обещал исцелить её любой ценой — я сделал это. — примиряюще улыбнулся стальной грешник, поцеловав пушистую щёку своей любимой. Блиц только вздохнул, а Луна же была на седьмом небе от счастья — Пэйн в её глазах и раньше был настоящим героем — но теперь стал буквально богом, что своими чудесами полностью выправил её жизнь. Она и мечтать не могла от таком возлюбленном… но всё же обрела его, несмотря на все трудности. И её ангел продолжал дарить ей невероятную любовь и заботу, своими крыльями ограждая буквально от любого зла. — Пэйн, ты… у меня слов нет описать, как я тебе обязана! — гончая лизнула лицо стального великана, завиляв от радости хвостом. Её жизнь и так была хороша — а теперь стала ещё лучше. Любимый сделал для неё то, что не мог ни один мужчина на свете. — Ну тише, мой чертёнок с пушистым хвостом. Я же сказал, что на всё ради тебя готов. Так что — считай, что нам повезло и теперь у тебя будет самое счастливое будущее из возможных. — отвечал он, нежно обняв любимую, что прижалась к его груди, наслаждаясь звуком его живого и доброго сердца… что бьётся для неё. И она никогда не позволит ему остановиться… — А ведь это кстати, неплохая идея для бизнеса! Пэйн, мы можем торговать твоей кровью — и сколотить целое состояние! Встать на один уровень с оверлордами и аристократией! — бес впрочем, не изменял своему амплуа, моментально придумав очередной способ получения денег. Луна даже обрадовалась его идее — но все ещё немного боялась того, что много кому конкурент на рынке не понравится. Впрочем — Пэйнкиллер был достаточно силён, чтобы уничтожить их всех. Он защитит их… но гончая боялась за него. Как бы ни был могущественен её любимый — он не бессмертен. И его потеря была бы для неё концом жизни… — Нет. Никакого бизнеса на моей крови не будет. Забыл, как корпорации тянули из тебя деньги, наживаясь на беде дочери? Если я и дам согласие на предоставление своей крови — то только бесплатно. Это может спасти жизни миллионов демонов в Аду. Правда… ещё большему количеству не понравится её наличие. Но меня это не волнует. Если мне придётся бросить вызов всему Аду ради вас — я это сделаю. Но — пока лучше вообще не светить этим. Пусть Столас и дальше исследует свой препарат, я буду давать сырьё по необходимости. Думаю, твоему совуху тоже было бы приятно войти в историю, как изобретателю панацеи. — Пэйнкиллер негативно ответил на предложение Блица, напомнив ему об их недавней проблеме. Луна же восхитилась его благородством — он был готов даром раздавать лекарство от всех болезней каждому нуждающемуся. Её распирала гордость от того, что у неё есть такой возлюбленный. Действительно ангел во плоти — невероятное всеблагое существо… что словно спустилось с небес в преисподнюю, дабы карать зло и спасать страждущих. «Вот бы реальные ангелы таким занимались, а не устраивали бойню… Может и Ад бы не был таким паршивым местом…» — подумала адская гончая, прижимаясь к своему любимому. Правда, её страх от его слов только возрастал — она не желала, чтобы ему причинили вред — а тем более убили в таком противостоянии. — Блять… ну ладно. Это твоя кровь в конце концов. Я и не ради выгоды хотел этим заняться — арендодатель поднял цену и теперь денег нам хватит месяца на два. Хотел уже закрывать контору и отдать книжку Столасу… чтобы больше не нужно было рисковать на контрактах. Но — я не вправе что-то решать за тебя. Ты и так много для меня сделал… У меня нет слов, чтобы описать насколько я тебе обязан… — Блиц расстроился его ответом — но тут же начал рассыпаться в благодарностях за всё добро, что Пэйн сделал для них. Стальной грешник, в это время — снова прерывает его речь. — Я же сказал, что раз обещал — сделаю. Хватит. А что до твоей конторы — выполним несколько контрактов, чтобы набрать стартовый капитал — да займёмся другим делом. В Аду риск есть всегда, такое уж это место. Но я буду вас защищать. От демонов, от ангелов — мне всё равно. Даже если на нас нападёт всё Небесное Воинство разом — я их уничтожу. К тому же, риск на контрактах снижается — у вас появилась такая вот «переносная аптечка» в лице меня. Если ситуация будет осложняться — я быстро поставлю любого из вас на ноги. — снова успокаивает чёрта Пэйнкиллер, видя, как расцветает его лицо. Луна была согласна, что риск присутсвует всегда — но всё равно невероятно боялась лишиться света в своей жизни, поэтому только крепче прижималась к любимому. Тем не менее — противостояние с людьми имело меньше опасности для него, чем с ангелами и демонами — так что им лучше пока заниматься тем же, что они делали ранее — устранять цели в Мире Смертных. — Ну, тогда завтра начнём работу. Думаю пернатые пидоры уже отвязались от нас. — подытожил бес, взглянув на парочку влюблённых. — Столас сказал, что деньгами помочь не может — сложная ситуация в семье и к тому же он все силы вкладывает в исследования нового лекарства. Кстати, он предоставил нам четыре дозы, в качестве эксперимента. На больше крови не хватило. Препарат уже протестирован — но ему бы не помешало больше данных, да и работа наша связана с риском. Поэтому — нам лучше поскорее поднять бабла и уходить на покой. А там глядишь — впишем себя в историю, как спасители Ада, что создали чудодейственное лекарство. — произносит Блиц, потирая руки. Перспективы его явно радовали. А вот его дочь скорее пугали. Однако, Луна старалась успокоиться — всё же ничего страшного пока не произошло… Пока что.        На том и порешили. Блиц покинул офис, сказав, что ему нужно предупредить Мокси и Милли, что с завтрашнего дня они начинают работу… и ехидно ухмыльнулся, глядя на влюблённую парочку. Бес явно решил им не мешать, и потому предпочёл покинуть офис. Луна же испытывала целый коктейль из эмоций — радость исцеления и близости с любимым — смешивались с ней со страхом непредвиденных последствий. Она всё ещё опасалась, что ангелы попытаются найти агентов I.M.P. в Мире Смертных. Её страшило то, что будет, когда лекарство, созданное Столасом, станет общедоступным. Конечно, никто не решится напасть на Графа Ада — к тому же явно сам Люцифер заинтересуется чудесным лекарством — но внимание владыки преисподней сулило проблемы.        Впрочем, она предпочла об этом не думать. Сейчас они только вдвоём с Пэйном, дарят друг другу любовь — Луне было неловко от того, что такой серьёзный разговор она провела, насадившись своей пушистой попкой на член возлюбленного, но она попадала и в более странные ситуации. Зато теперь… адская гончая намеревалась отметить своё излечение от сифилиса самым приятным для неё способом. — Ты восхитителен, Пэйн… Ты снова спас мою жизнь… И мне кажется, нам стоит отметить это… — томно произносит Луна, чуть прикусив шею любимого, как раз в том месте, которое и подарило ей исцеление. Пэйнкиллер же улыбался ей, целуя её ушки и поглаживая грудь, касаясь вставших под тканью топика сосков. — Мне кажется, твоя пушистая жопа уже отметила это событие, моя похотливая негодница… — он коснулся своими прохладными металлическими пальцами промежности гончей, затем слизнув с них сок — Луна пусть и старалась быть серьёзной в разговоре, но возбуждение её не покинуло. — Ты же знаешь, что мне всегда мало тебя. Я люблю тебя, моя песня любви. И никто не в силах поставить её на паузу… — она страстно поцеловала его, начав ласкать себя пальцами, ощутив, как руки Пэйна скользят по её животу и приподнимают топик, сжимая пушистые сиськи гончей, из которых опять начало сочиться молоко. Луна задумалась — а вдруг другие жидкости его тела обладают целительным эффектом? Учитывая, что Пэйнкиллер кончал в неё неоднократно — она всерьёз задумалась о том, что его сперма тоже может обладать удивительными эффектами. И намеревалась передать образец через Блица Столасу… правда, стеснялась пока просить возлюбленного о подобном. Он был прав, называя её извращенкой. Впрочем — не был против этого. — Я ещё ни когда не делала этого на работе. Так что — рассчитываю на жёсткий анальный секс прямо на этом столе… — произносит адская гончая, виляя хвостом. Она наслаждалась каждой секундой их близости — и особенно членом возлюбленного в своей меховой попке. — А, так у нас тут служебный роман? Мне, кстати, до сих пор трудно привыкнуть, что из всего разнообразия наших забав — тебя больше всего заводит именно то, как я трахаю тебя в задницу. Ты точно самая извращённая любовница, что у меня была. И самая ненасытная. Тебя на поводке надо держать. — ухмыляется в серебрянные усы Пэйн, аккуратно ставя телефон и монитор с клавиатурой на пол. С учётом его роста — провернуть это, даже не вставая — было легко. Слова о поводке невероятно завели Луну — она уже представила, что когда Блица нет, она расхаживает по дому без одежды на поводке своего возлюбленного… «Да, я определённо конченная. Но мне это нравится. А ему — тем более. В конце концов — это Ад, тут не бывает нормальных…» — подумала она, облизав губы. — Ты первый, кто это делал со мной. И делашь это восхитительно. К тому же — не стоит теперь бояться жёсткости в сексе — можешь просто угостить меня своей кровью опять. Мне так нравится твой вкус, любимый… А по поводу поводка — это замечательная идея! Обязательно прикуплю его… — отвечает адская гончая, видя, как Пэйнкилер удивлённо снимает очки, раскрыв рот. Он секунду смотрит на неё, но потом улыбается, слегка шлёпнув Луну по меховым булочкам. — Ах ты проказница. Кстати ты уже вторая любительница поводка — Рокси мне тоже это предалагала… Надеюсь, выгуливать тебя не придётся, а то, кто знает тебя, моя маленькая извращенка… — он игриво прикусывает губами её ушко, сжав грудь гончей, из которой опять потекло молоко. Луна, разумеется, была ещё той оторвой — но не настолько. Конечно, будь её «папочка» другим человеком — он не приминул бы унизить её таким способом — в Аду такое тоже часто бывало. Но Пэйн был другим. Пусть и с готовностью шёл на встречу желаниям возлюбленной. И что больше всего удивило Луну — так это слова про Рокси. «Кажется, его первая возлюбленная тоже была той ещё затейницей… Да уж, до чего людская техника дошла — робот-волчица-фетишистка…» — мысленно прокомментировала всё это адская гончая. — Ну, значит, у нас ней куда больше общего, чем я думала ранее… Но давай не будем об этом. Ты же наградишь свою хорошую девочку, папочка? — Луна мило опустила ушки, виляя хвостом. Пэйнкиллер только усмехается, вставая со стула и удерживая адскую гончую, позволяя упереться в стол руками, даже не вынимая члена из неё. Звонко шлёпнув пушистую попку гончей, что с похотливым взглядом взирала на возлюбленного, он давал ей понять, что награду она заслужила. А ещё Луна поняла, что остаток дня для неё пройдёт незабываемо. И её страстные стоны будут их песней любви, кою она поёт своему любимому. И эта песнь никогда не закончится — в этом гончая была уверена…        На следующий день Луне просто нетерпелось увидеть Пэйнкиллера вновь — после страстного соития, грозившего разломать стол ресепшена, возлюбленный гончей проводил её до дома и вернулся в агентство — ему нужно было подготовить снаряжение для предстоящего задания. Всю ночь адская гончая изнывала от желания, переписываясь с ним, пока не провалилась в сон. Сейчас же, она, вместе с Блицем, приехала к офису и бело-серой молнией взметнулась наверх, отперев дверь. Ей просто очень хотелось встретить любимого.        В офисе играла музыка — дверь мастерской была открытой и Луна увидела Пэйна, который снова возился за верстаком. Подошедший Блиц не сказал ни слова, только улыбнулся и отправился в свой офис, позволив влюблённым ещё немного побыть вдвоём — как он сказал, Милли и Мокси придут позже, поколько он попросил их не особо торопиться. И если раньше гончая бы с раздражением подумала, что они опять трахаются перед работой — то теперь она сама очень сильно хотела делать тоже самое со своим возлюбленным. Останавливала Луну только её ненастность и тот факт, что если они начнут — проведут так весь день. — Приветик, любимый! Опять возишься со своими железками? — игриво приветсвует Пэйна адская гончая, прильнув к нему со спины и обняв. Стальной великан чуть убавил музыку и отвлёкся от своего занятия, повернувшись лицом к разжавшей руки возлюбленной. — Подготовил к работе пару новых приблуд. И наконец закончил подарок для Блица. Но предпочту вручить его, когда все будем в сборе. — он поцеловал пушистую щёку Луны, радостно виляющей хвостом. Она покраснела, смущённо отведя глаза — уж очень гончей хотелось, чтобы они вместо работы уделили время друг другу — но она стойко боролась со своим желанием. Всё же ей хотелось больше всего понравиться возлюбленному — а он всегда уважал сдержанность… пусть и довольно часто потакал желаниям Луны. — Ах, я уже хочу, чтобы никаких контрактов сегодня не было. Но понимаю, что они нам нужны. Ладно, тогда я не буду мешать тебе работать — пойду, полежу на диване. И я не против, чтобы ты полежал со мной… — томно произносит она, выходя за дверь — искушение впиться в его губы и не отпускать было слишком сильным. Она не могла и секунды провести без близости с любимым.        Кто-то бы назвал это болезненной одержимостью — и адская гончая соглашалась с этим — она сама призналась Пэйну, что он как наркотик для неё. Однако, её одержимость нравилась им обоим. Это удивляло гончую — и заставляло думать, что у них с Рокси отношения были примерно такими же. Впрочем — Луна понимала волчицу — Пэйна было нельзя не любить до умопомрачения. Он был слишком идеален для гончей. Буквально воплотившейся мечтой. Так что ей приходилось прилагать усилия, чтобы снова не поддаться его обаянию и не потерять над собой контроль… — Я не против — но я представляю лица Милли и Мокси, когда они увидят, как мы обнимаемся и целуемся на диване. — пошутил Пэйнкиллер, возвращаясь к прерванному делу. Адская гончая и сама задумалась на тем, как бы это выглядело — и снова покраснела от стыда. Конечно, она намеревалась налаживать отношения с супружеской парой бесов — но вот выставлять свою личную жизнь на показ не намеревалась. Блицу она доверяла полностью — он её отец, в конце концов. А вот парочка бесов — пока просто коллеги, даже не друзья. Только с Милли у неё были скорее положительно-нейтральные отношения — а вот Мокси её едва ли не ненавидел.        Тем не менее, расположившись на диване и залипая в телефон — всё же «Инфернет» помогал ей справиться в том числе с её одержимостью Пэйном — Луна слушала музыку из колонки возлюбленного, улыбнувшись Блицу, что вышел за кофе. Вообще — гончая сама не заметила, как принцип беса, что они не просто одна команда — а настоящая семья — начал буквально воплощаться в жизнь. По крайней мере — они втроём точно уже были семьей. Адская гончая, её отец-бес — и огромный стальной грешник, которого Луна любила. Самая необычная семейка в Аду. В таком контексте, гончая задумалась, что Милли могла бы стать её старшей сестрой, а её муж — младшим братишкой. Несмотря на то, что физически Мокси старше её — она в команде была самой молодой — именно такая роль подходила слабому как телом, так и разумом бесу, к коему даже Блиц относился с пренебрежением.        Впрочем, Луна пока решила не торопить события. Вполне возможно, что бесы продолжат её бесить — если с Милли она вполне надеялась подружиться — бесовка всегда любила заводить друзей — а её забота о Пэйне, когда он защищал их на заданиях — только вызывала у гончей уважение. Она радовалась, что у её любимого есть верные товарищи, что готовы и жизнью рискнуть ради него. Пускай он никогда бы не позволил им подвергать себя опасности. А вот с Мокси… он раздражал Луну больше всего. Раньше — сейчас она, получившая любовь, кою так хотела, понимала отношения супружеской пары очень хорошо. Даже осознала, что ведёт себя так же, как и Милли с мужем — разве что Пэйнкиллер ни на йоту не походил на слобохарактерного неудачника, каким был светловолосый бес. Однако, гончая всё же намеревалась зарыть топор войны — да и неудачником Мокси было не назвать, раз уж он получил себе такую замечательную жену, что всегда его поддерживала.        Вдруг, Луна задумалась о том… что если она выйдет замуж за Пэйна. Сифилис у неё вылечили, так что она вполне свободна в этом плане. Отношения с Рокси тоже помехой не станут — в Аду вполне себе практиковали многожёнство. Правда — она ещё не была так близко знакома с волчицей — однако, всё, что о ней рассказывал Пэйн — вызывало у неё уважение… и опасения. Наверняка такая сильная и гордая рок-звезда, как Роксана — будет презирать какую-то адскую гончую, что покусилась на её возлюбленного, прошедшего через такие муки ради неё. Но — Луна надеялась на лучшее. Если волчица и правда была свое рода «дочерью» для Пэйнкиллера — то она не должна быть такой. Гончая знала, что такое чистое и благородное существо никогда не воспитает какую-то самодовольную зазнайку. К тому же… волчица была довольно горячей… Адской гончей не нравились девушки в сексуальном плане… но она задумалась о том, что «разделение любви» пройдёт и в постели. И уже начала задумываться о том, какой будет Роксана в интимном плане, пусть и не горела желанием заниматься любовью с робоволчицей… Но с интересом бы понаблюдала за её соитием с Пэйном.        Однако, от размышлений о возможном сексе с Пэйнкиллером и его возлюбленной волчицей, Луну отвлекает появление супружеской пары бесов, что вошли в офис, страстно целуясь. Гончая едва подавила вздох умиления, вспоминая собственые поцелуи с любимым. То, что раньше напоминало об её одиночестве и злило её — теперь отсылало к её любви, доставляя удовольствие. И это — хороший старт для налаживания отношений с Милли и Мокси. — Доброе утро, Милли! Доброе утро, Мокси! — первой поприветствовала их гончая, впрочем, не отвлекаясь от телефона. Несмотря на намерения — она решила не торопиться, начав с простого дружелюбного жеста. Однако, надеялась наладить с ними отношения — и тем самым окончательно порвав со своим тяжёлым прошлым, забыв его, как страшный сон.        У неё теперь другая жизнь — где у неё есть ненапряжная работа — она всё ещё была не намерена ответственно относиться к своей должности, переложив обязанности на Мокси, что и так их выполнял — любящий отец, котрого она была не намерена подводить, верные друзья и, самое главное, её любимый. Если она поправит и отношения с коллегами — изменения в её жизни станут цельными и окончательными. Может быть даже светловолосый бес пойдёт ей навстречу, и будет брать обязанности не потому, что кто-то должен их делать, а по дружбе, уважая её как личность, а не боясь, как агрессивную суку. К тому же — Луна даже захотела получше узнать парочку бесов. Она поняла, что первое впечатление всегда обманчиво — учитывая, сколь многое она узнала о Пэйне. — Привет, Луна! — первой ответила Милли, что лучилась радостью — и, кажется, даже не была удивлена дружелюбию адской гончей. Она, кроме Блица — единственная в компании относилась к ней изначально по-доброму — ну до того момента, когда её подколки переставали казаться бесовке шутками и начинали переходить в оскорбления мужа. Тогда она всегда вступалась за него и Луна спускала дело на тормозах, не желая развивать конфликт. — Д-доброе утро, Луна. — а вот Мокси, напротив — был несказанно удивлён приветствию. Гончая впервые поздоровалась первой и даже без матерного посыла и среднего пальца. Учитывая, что Луна ранее постоянно его поддевала, фактически издеваясь — такая резкая смена поведения не могла остаться незамеченной. — Никаких тупых шуток и ругательств в мой адрес… Ты не заболела? Что-то изменилось, пока компания была в простое? — адская гончая, наконец, отвлеклась от телефона, ехидно улыбнувшись ему. Бес и не представлял себе насколько разительно изменилась её жизнь за это время — и она оценила его саркастический пассаж о её здоровье. Он вряд ли переживал за неё — но сам вопрос выглядел забавно. — Много чего изменилось — но это не твоего ума дело, Мокси. Однако, я решила, что стоит забыть наше недопонимание. Больше никаких приколов и оскорблений с моей строны — но ровно до тех пор, пока их не будет с твоей. — тут уже его жена удивлённо округлила жёлтые глаза. Мокси аж смутился, неуверенно смотря то на Луну, то на Милли. Тем не менее, он быстро подобрался и даже улыбнулся в ответ — и без ехидства, что даже заставило гончую избавиться от него в своей улыбке. — Ладно, я не стану лезть в твою жизнь. Тем не менее, я ценю то, что ты решила пойти мне навстречу первой. Так что да — я согласен. Никаких взаимных оскорблений. — он подходит и протягивает руку для рукопожатия. Луна с прищуром смотрит в его большие жёлтые глаза, принюхавшись. От беса не исходило никакой враждебности или злого умысла. Её даже удивило, с какой искреностью он воспринял её предложение. Словно сам давно хотел нормализации отношений. — Идёт. — Луна пожала руку Мокси, чуть скривившегося от её рукопожатия — чем вызвал лёгкий смешок с её строны. — Однако, это не значит, что я буду помогать тебе в работе. Я и так достаточно делаю, вытаскивая ваши задницы из Мира Смертных. — а вот это уже заставило рожу светловолосого беса принять настолько кислое выражение, словно он десяток лимонов прожевал. — Ладно, я и не надеялся, что ты станешь отвественно относиться к своим обязанностям. Но надеюсь, что теперь хотя бы избавился от твоих глупых шуток в свою сторону. — ответил Мокси, разжимая руку и вернувшись к жене, что была просто вне себя от радости. — Луна, это просто прекрасно! Наконец, вы перестали плохо относиться друг к другу и стали друзьями! — тут же отметила их соглашение Милли, чем вызвала у гончей улыбку — задор и жизнерадостность бесовки была настолько заразительна, что Луна просто не могла относиться к ней по-настоящему плохо. Всё же, Милли была настоящей душой их компании. Она всякое о ней думала — но за то время, как встретилась с Пэйном и видя искреннее переживание чертовки за товарищей — она поняла, что ошибалась. И надеялась, что теперь у неё станет на ещё одного друга больше — Мокси она пока в расчёт не брала. Он для неё был просто коллегой и максимум — товарищем. Всё же, изменить своё отношение к светловолосому бесу вот так сразу — была тяжко для адской гончей. Но она надеялась на понимание с его стороны — и возможно они действительно станут друзьями, как с Милли. — Заводить друзей — всегда приятно. Думаю, теперь я понимаю твоё дружелюбие, Милли. Однако, пока с твоим мужем мы просто коллеги. В отличие от тебя — он вызывает у меня куда меньше симпатии. — сделала она комплимент черноволосой бесовке, что заливисто засмеялась. Кому-то могло показаться, что её жизнерадостность проистекает из недалёкого ума — однако, Луна знала, что это не так. Милли просто любила заводить друзей и поддерживать со всеми хорошие отношения — как она знала, её родители перехали с Круга Гнева на Круг Чревоугодия, основав небольшую ферму где она и родилась. А фермеры этого Круга всегда старались держаться друг друга, возделывая адскую землю, что не всегда отличалась плодородием. Одиночки там банально не выживали, так уж сложилось исторически — потому семьи там были большими и с соседями они всегда были в хороших отношениях.        Это всё гончая вспоминала из подслушанных разговоров — сама она Милли ранее не интересовалась. Даже завидовала ей — Луна жила в приюте без родителей, где каждый был сам за себя — а чертовка росла в большой и дружной семье. И… чем-то сейчас прошлое черноволосой бесовки напомнало настоящее Луны. Они тоже начинали превращаться в такую же семью — что невероятно нравилось Милли, коя лучилась радостью от добрых слов адской гончей. — Вот видишь дорогой — я говорила тебе, что даже Луна вскоре поймёт, что вместе лучше, чем поодиночке. Не волнуйся, узнаете друг друга получше — и ты поймёшь, что мой Мокси — замечательный. Он станет тебе лучшим другом и товарищем. — произносит Милли, смущая мужа и вызвывая смех у Луны. Она обладала тем, кто был в разы лучше не только слабого беса — но в принципе любого существа как в Аду, так и за его пределами. Хотя она всё же старалась не быть предвзятой к светловолосому чёрту. Каким бы слабаком он ни был — что-то Милли в нём нашла. Значит не так плох Мокси, как она о нём думала. — У меня уже есть куда лучше, Миллс. При всём уважении к тебе — и Мокси — с моим приятелем не сравнится никто. И нет, я не буду говорить тебе, кто он. — отвечает на её слова Луна, вновь расположившись на диване, кивая в такт музыке, что лилась из колонки в мастерской. Гончая покосилась на своего возлюбленного, что завершал работу над каким-то оружием и, кажется, не замечал окружение. Однако, она знала, что это не так. Особенно — когда увидела его ехидную улыбку.        Пэйнкиллер был доволен поведением своей любимой — и, похоже, сам подталкивал её к налаживанию отношений с парочкой бесов. Милли и Мокси же, отправились в комнату отдыха, шушукаясь и явно обсуждая неожиданную перемену в их коллеге. А Луна же была счастлива — она начала налаживать отношения с товарищами по работе — и тем самым производила положительное впечатление на возлюбленного. Её «папочка» очень гордился своей «хорошей девочкой», а «хорошие девочки» всегда получают награду… Коя для адской гончей выражалась в страстном сексе после работы…        Дальше всё проходило как обычно — Пэйнкиллер, закончив работу, присел на диван рядом с Луной, что снова протянула ему сигарету. Адская гончая просто изнывала от того, что не могла проявлять к нему свою любовь так же, как это делали Милли и Мокси. Уж слишком личным это было для неё — и бесов это не касалось. Особенно подогревало «ломку» по возлюбленному то, что бесы как раз бросали на пару влюблённых взгляды и шушукались. Луна даже хотела напрячь свой слух — но понимала, что её интерес к стальному грешнику, что сдержанно курил, просто мечтательно улыбаясь в серебрянные усы — был слишком заметным. И супружеская пара чертей наверняка связывала резкое подобрение Луны именно с этим.        В конце концов, она не выдержала — искушение было слишком сильно и она прижалась к любимому, что нежно её приобнял. Ни Милли, ни Мокси, кстати, не удивились этому — но добро улыбнулись гончей, явно понимая, что она с Пэйном больше, чем друзья. Луна недовольно зыркнула в их сторону, чуть зарычав — но тут же прекратила, встретившись взглядом с зеркальными очками стального возлюбленного. — А вы стали куда ближе, Пэйн. — заметила Милли, подколов адскую гончую, закатившую глаза. Как бы она не маскировала свою привязанность — это было просто выше её сил. Железный грешник лишь усмехнулся, сильнее прижав любимую к себе. — Мы хорошие и близкие друзья, коротышка. У меня уже есть возлюбленная, если ты об этом. Это не Луна, однако, это мне не мешает уделять ей время и поддерживать с ней хорошие отношения. — отвечал бесовке Пэйнкиллер, чуть поглаживая плечо гончей, что едва не таяла в его руках, завиляв хвостом. — А, а ты расскажешь о ней? Извини, если я слишком назойлива. — чертовка тут же подпрыгнула на месте от интереса, но быстро одёрнула себя. Луна же, сначала разозлилась на неё за столь нескромный вопрос — но быстро сменила гнев на милость. Милли всё же стралась вести себя сдержаннно — да и к тому же, Пэйн воспринял её слова положительно, улыбнувшись ещё шире. Всё же — адская гончая помнила его слова про то, что он — зеркало для них всех. И теперь осознавала, что все в офисе — его друзья. Холодный металлический гигант давно перестал быть с окружающими столь холоден — Луна вспомнила, как он познакомился с Вортексом, довольно быстро став хорошим другом для бывшего любовного инетереса гончей. Бывшего потому, что сейчас для неё существовал только Пэйнкиллер. Её ангел Ада, что дарил ей свет и тепло, укрывая своими крыльями. — Всему своё время, Милли. Потом я обязательно расскажу вам о ней — и даже покажу фото. — оветил обрадованной его словами бесовке стальной грешник, позволив Луне прилечь на его бёдра — она уже перестала стесняться бесов и решила наконец дать волю чувствам. Пусть и не позволяла себе большего — а ей очень хотелось. — А Луна не ревнует? Мне показалось, что её натура довольно собственническая… — заметил Мокси, снова вызывая у адской гончей раздражение. И даже не вопросом о её отношении к тому, что у Пэйна есть возлюбленная — а тем, что напомнил ей о своём прошлом — и её попытке заменить любимому Роксану, коей она до сих пор стыдилась. — Слушай Мокси, это не твоё дело. Но если тебя интересует — да, мой друг — только мой друг. На этом тема закрыта — иначе я пересмотрю наше соглашение и отделаю тебя. — оскалилась Луна, заставив Мокси вздрогнуть. Светловолосый бес, впрочем, явно устыдился своего глупого вопроса и поспешил извиниться. — Прости, Луна. Я не хотел тебя задеть. Понимаю, что это глубоко личное и… — гончая прерывает его речь, засмеявшись. Её забавляло, что ранее Мокси бы ответил весьма грубо на её слова — а теперь извиняется за то, что переступил границы. Искренне — она не ощущала от него привычного запаха страха. Светловолосый чёрт действительно ощущал себя виноватым перед ней — и просил прощения, а не просто боялся получить от гончей. — Вот и хорошо. Я же не лезу в твои отношения с Милли. — при упоминании бесовки, она снова засмеялась. Ранее Милли с интересом слушала их разговор, наблюдая как за мужем, так и за Луной. И похоже — была удовлетворена тем, что у них не случилось привычной перепалки. — Дорогой, они скорее брат и сестра. А Луна очень ценит близких. — черноволосая чертовка завершила их разговор, поставив точку в этом вопросе. И такое определение устраивало адскую гончую — она теперь могла не стесняться выражать свою любовь Пэйну перед ними, пусть и в определённых рамках. Это демонстративное дистанцирование её утомляло. — Спасибо, Милли. И, как и заметил твой муж — я ни кому не позволю трогать моего большого братика! — Луна поцеловала металлическую щёку Пэйнкиллера, что просто наблюдал за сценой, пуская в потолок струйки дыма и улыбась. Милли аж умилилась от такой нежности, поцеловав мужа, а Мокси смутился и засмеялся, обняв её.        Эта дружеская атмосфера невероятно нравилась Луне. Близость с возлюбленным, начало дружеских отношений с парой бесов, что хорошо оценили проявление любви к Пэйну и даже не подшучивали над ней — дарило ей радость и спокойствие. Правда… её любимому и команде предстоял контракт сегодня. А вспомнив бой с ангелами, где он был ранен — адская гончая начала всерьёз опасаться как за него, так и за ребят и отца. Их работа — рисковая и случиться могло всякое. Луна боялась утраты кого-либо из тех, кто дорог ей — даже за Милли и Мокси беспокоилась. Просто представив то горе, какое бы испытали бесы, если бы кто-то из них пострадал на заданиии — или даже был убит — она испытала боль.        Луна старшилась того, что её мир, наполненный счастьем — может быть омрачён горем друзей или вовсе разрушен утратой кого-то, кто дорог ей самой. Прошлое всё равно не отпускало её, она боялась, что красивая сказка, где у неё есть любящий отец, верные друзья и товарищи — и самое дорогое, её возлюбленный — в одночасье рассыпится прахом у неё на глазах. И… как будто играя на её страхах, их колонки заиграла песня. Песня, как обычно и было — о любви… О неожиданной встрече, которая связала влюблённых прочной нитью… Но закончилось всё печально. Об этом не говорилось прямо — но в словах песни был намёк. «Сегодня в белом танце кружимся… Наверно мы с тобой подружимся… И ночью мы вдвоём останемся… А утром навсегда расстанемся…» — мысленно повторила адская гончая припев.        Он словно был про неё и Пэйна. Вся песня была о них, словно они пели её друг другу… Однако, женский голос в конце, который словно кричал под угасающую музыку вслед ушедшей любви — причинял боль. Красивая и грустная композиция для Луны начала звучать даже несколько зловеще. Гончая страшилась того, что могло произойти. Она вспомнила, как Пэйн рассказывал историю его любви к Рокси… У них ведь тоже было всё будто идеально… а закончилось очень трагично. Луна не могла не проецировать эту историю на себя. Тоже невероятная и красивая сказка о любви… коя тоже может иметь жестокий и кровавый конец…        От мыслей адскую гончую отвлекло появление клиента. Она не обратила на него внимания — какой-то грешник в деловом костюме, которому надо было устранить партнёра по бизнесу, что убил его, присвоив долю себе. Банальная история… Луна даже не обратила внимание на фото, что дошло до неё. Быстро передав её Пэйнкиллеру, на коленях коего она продолжала лежать, поглощённая своими страхами.        Клиент ушёл и команда начала готовиться к заданию, поэтому адская гончая встала с дивана, принимая от Блица, довольно потиравшего руки, гримуар, пока остальная часть агентов облачалась в бронежилеты, что подготовил для них стальной грешник. Он и для себя сделал один, что чуть пригасило опасения Луны — её любимый сильный и умелый, а товарищи точно не дадут ему пропасть… Но избавиться от страха окончательно было для неё не под силу. — Ну, теперь пришло время продемонстрировать ещё одну мою работу, помимо броников для вас. — произносит Пэйнкиллер, удалившись в мастерскую, откуда вышел, держа в руках два револьвера. Массивные, с качественной прорезиненной рукоятью, украшенные позолоченными волчьими черепами из которых выглядывали стволы — один чёрный, а другой белый. Стволы были весьма большой длины и внушительного калибра.        Пафосно прокрутив пистолеты вокруг пальцев, он вручает их Блицу, что весьма был польщён таким подарком, осматривая новое оружие, что выглядело красиво, изящно — и смертоносно. — Револьверы двойного действия. Барабаны на шесть патронов, калибр одиннадцать миллиметров. Патрон магнум, от «Инфернал Милитант», так что лягается внушительно, несмотря на то, что я поработал над отдачей. Так что стрелять «по-македонски» с них не советую, впрочем, кто тебя останавливает? Назвал их «Гончими», потому что гончие — инструмент охотника. — Пэйнкиллер покосился на Луну, что смутилась, явно поняв его намёк — Блиц был всё-таки её отцом. А учитывая, что ремесло беса — охота на заказанные цели, то и название пистолетов идеально ему подходило. — Чёрненькая — «Эбони». А беленькая — «Айвори». Береги этих «девочек» и они не подведут тебя, Блиц. Каждая способна снести голову со ста метров, превратив её в фарш. Останавливающая сила способна утихомирить и слона. Так что будь аккуратен — «девчонки» кусаются. Но если будешь с ними ласков — кусать будут только твоих врагов. — стальной грешник говорил с нескрываемой гордостью. Милли и Мокси с восхищением смотрели на новенькие револьверы их босса, который тоже не мог отвести взгляд. Луне и самой нравилось новое оружие отца, сделанное возлюбленным. Богато украшеннное, красивое и грозное. Она не могла не заметить в нём отсылку на себя — и не только названием или украшениями. Эти револьверы были такими же, какой была для любимого Луна — прекрасной и смертоносной. Пусть он и не видел её в деле полноценно — гончая хорошо умела убивать. Блиц превосходно обучил её. — Спасибо, Пэйн. Нетерпится испытать их в деле. Будь уверен — я позабочусь о них. У меня есть опыт общения с гончими. — ответил Блиц, прицелившись в стену и улыбнувшись своей дочери, чем смутил ещё больше. Милли, видя это смущение, толкнула мужа локтем и что-то прошептала ему на ухо, отчего светловосый бес нервно хихикнул, но на Луну предпочёл не смотреть. Адская гончая же зарычала, переключив внимание на гримуар, силясь скрыть смущение. Впрочем, супружеская пара бесов ничего ей не сказала и не отпустила никакой остроты — но вот хитрый прищур Милли Луне не понравился. Кажется, бесовка начала подозревать, что отношения между гончей и Пэйнкиллером не только братские и дружеские. Однако, говорить что-то ни чертовка, ни гончая не стали.        Блиц тоже прокрутил револьверы, как настоящий ковбой, и спрятал их в подсумки на поясе — пришлось перераспределить снаряжение из-за бронежилетов. Пэйнкиллер каждому сделал удобный «боевой пояс» — в которых угадывались трофейные ангельские — так что теперь каждый агент напоминал оператора частных военных компаний, а не просто наёмного киллера в гражданской одежде. Впрочем, бронежилеты были надёжно скрыты — кроме, разве что, брони Милли, поскольку её наряд был открытым. Однако учитывая её специализацию на ближнем бое — это не играло особой роли.        Прочитав заклинание и открыв портал, Луна наблюдала, как команда, обмениваясь шутками, отправляется на задание. Эта дружеская атмосфера успокаивала адскую гончую — однако, не совсем. Её точило изнутри чувство необъяснимой угрозы. Её страх сковывал душу ледяными цепями, словно она видела друзей и отца в последний раз. Это был иррациональный страх — уже много раз они отправлялись на задания, и сейчас они были максимально подготовлены к любой нештатной ситуации. Пэйн мог справится с любой угрозой, а с помощью своей крови — поднять даже умирающего. И вот как раз в отношении возлюбленного чувства Луны и били тревогу — ей казалось, что она видит именно его сегодня точно в последний раз…        Однако, она отринула подобные мысли. Всё будет в порядке. А после работы — любимый подарит ей невероятно страстный секс… Мысли о нём отгоняли тревоги и Луна предпочла погрузиться в фантазии, дабы избавиться от страха. Но всё равно сильно скучала по возлюбленному, ибо каждая минута расставания с ним — была мучительной для гончей. И она надеялась, что её страхи — просто следствие её тоски по нему. И хотела верить, что это действительно так…        Василий, как всегда, первым вошёл в портал и осмотрелся. На этот раз был день, они снова оказались в очередном загаженном переулке американского города. Немёртвый вдохнул его не самый чистый воздух и преисполнился ностальгии — он даже начал скучать по этому аромату. Конечно, загаженный воздух мегаполиса был явно не тем, чем столо бы наслаждаться, однако, было в земном воздухе нечто, чего не было в адском. Какой-то особый запах, напоминавший ему о доме… и Рокси.        Стальной мервец с нетерпением ждал предстоящей встречи с возлюбленной. Ранее он боялся этого, однако, теперь жаждал. Жаждал потому, что уже перестал ощущать себя чудовищем. И всё благодаря одной волкоподобной демонице и её семье… Луна. Это имя таким теплом одавалось в его сердце сейчас, словно его вторая возлюбленная прямо сейчас свернулась на нём клубком, согревая холодный металл. Когда она уже сознательно призналась ему — он продолжал сомневаться во всём этом. Продолжал отталкивать её… но потом, когда честно признался адской гончей, что Роксану она не заменит и потом утешал её — он понял, что это был тот самый момент, когда он обрёл то, чего так желал.        Она вдохнула в его мёртвоё тело жизнь — и он не лукавил, когда говорил это своей, теперь уже любимой, гончей. Луна была нужна ему. Не как замена Рокси — но как дополнение к ней. Она была тем существом, коего так нехватало немёртвому. Она облегчала его боль. Она… буквально заставлял человека внутри железного монстра не просто мучительно существовать — а бороться и побеждать. И он стал человеком. Да, его ремесло осталось прежним — он убивал. Однако, теперь понимал ради кого он это делает. Ради Луны, её отца и своих товарищей. Он помнил слова Блица о том, что он хочет завязать с наёмными убийствами. Но пока было рано — и Бэйзил приложит все силы, чтобы I.M.P. поскорее отошли от дел. И чтобы контракты брали на тех, кто действительно этого заслуживает.        Немёртвый знал, что адская гончая права — он заслужит прощение любимой волчицы. И Рокси точно примет Луну. Уж кто. как не его любимица может по-настоящему принять бедную гончую, что страдала от одиночества, выросла без родителей и болела довольно страшной болезнью. Болезнью, кою Василий, сам того не осознавая — излечил в ночь их страстной любви. Он спасал тех, кто обратился к нему за помощью. Он карал злодеев, что посмели посягнуть на его друзей. Пэйнкиллер более не был его тюрьмой — он стал его доспехом. Доспехом, в котором ныне не терзался дух Василия Пятакова — а полноценно им управлял. Он не чудовище, с запечатанным человеком внутри — а человек, который мог нацепить устрашающую маску монстра, дабы оградить тех, кто ему дорог от опасности. Живой мертвец знал и то, что Луна точно сдержит своё слово. И они вместе встретятся с Рокси, что с радостью станет семьей для Луны.        Но пока не время. Немёртвый всё ещё опасался ангелов и демонов, которым он насолил. Пусть и уже понял — никто не в силах отследить его перемещения в мир живых. Значит — он сможет навестить волчицу в любой удобный момент, не подвергая опасности. Потому что иначе — их бы уже ждала засада ангелов — но «зрение охотника» не показало ничего. Впрочем, как он говорил Блицу — он готов сразиться с любой угрозой. И уже не боялся умереть окончательно — он погибнет не зря. Тем не менее — лезть под пули он будет в крайнем случае. У него есть те, о ком он должен позаботиться. Это немного расстраивало Бэйзила — полноценно вернуться к своей любимице он не сможет, ведь у него есть обязательства перед Луной. А бросать гончую немёртвый был не намерен.        Но Рокси его поймёт и простит. Ибо последней просьбой Василия было именно это — чтобы она жила и заботилась о других за него. Как бы тяжело ни было. К тому же — он всё ещё сможет навещать волчицу. Значит и расставание с ней будет только временным. Немёртвого радовало то, что Луна приняла Роксану — и отказалась от попыток заменить её. Он любил обех волчиц одинаково. Ибо они обе давали ему силы жить, были смыслом его существования. Без Луны он бы пропал — и точно не смог бы вернуться к Рокси. А без Рокси… он в принципе не мог существовать. Но теперь он уже не просто живой мертвец — с его возлюбленными он полноценно воскрес, вырвался из Ада не только физически — но и разумом. Преисподняя более не терзала его — а стала домом. Домом, в котором его любят и ждут так же, как и в мире живых…        Но сейчас не время мечтать. Надо сосредоточиться на задании. Сделать работу быстро и чисто, вернуться домой — и получить заслуженный гонорар. Ещё пара контрактов — и можно будет завязать. Риск всё равно остаётся — в Аду без него никуда — однако, он уже немало сделал для укрепления авторитета Луны и её семьи в адском обществе. И любой дважды подумает, прежде чем нападать на них. На его стороне — Вортекс со своей возлюбленной Герцогиней Ада — и вероятно, Столас, который точно поможет Блицу основать более безопасное дело. И все агенты его конторы наконец, смогут зажить мирной жихнью.        Немёртвый взглянул на Милли и Мокси. Бесовка опять была в предвкушении схватки, а её муж — в сосредоточенном напряжении. Только Блиц был расслаблен — он понимал, что вместе со своим другом они смогут сделать всё. Чёрт всецело доверял своим товарищам. и команда была готова к любым трудностям. Однако, что-то не давало Василию покоя всё равно. Может быть это паранойя, из-за того, что они очень сильно наследили в мире живых, может беспокойство насчёт ангелов. Он ощущал некую угрозу на грани восприятия — и решил, что стоит готовиться к непредвиденным последствия… только они на то и непредвиденные, что подготовиться к ним нельзя. — Ну, Пэйн, где этот уёбок? Разберёмся с ним по-быстрому — и домой. А потом отметим вместе успешное начало работы после простоя. — спросил довольный Блиц, тем не менее, сохраняя некую собранность — может он и был клоуном, но к своему выступлению относился серьёзно. И точно намеревался показать себя во всей красе, сделав возвращение компании максимально триумфальным. — Тебе лишь бы бухать, чёрт ёбанный. Цель… метров пятьсот в ту сторону… — ответил Василий, взглянув своим особым зрением на мир. Цель двигалась, но быстро прекратила. Помятуя прошлый контракт, немёртвый решил понаблюдать за ней. Всё же, засаду исключать не стоило — пусть и времени прошло достаточно, но если агенты будут беспечны и потеряют бдительность — это всё плохо кончится. — Думаю, нам стоит занять позицию на высоте и понаблюдать за объектом задания. В прошлый раз мы нарвались на ангелов — я не хочу, чтобы это повторилось. — бесы переглянулись, поёжившись. На этот раз протестов и возражений — особенно со стороны Милли — не было. Каждый понимал, что цена ошибки может быть высокой. Учтывая, как сдружились они все на прошлых контрактах — никто не хотел рисковать. Бэйзил вспомнил, что даже не сказал бесовке и её мужу о целительных свойствах своей крови. Впрочем, он надеялся, что ему и не придётся её применять.        Указав на здание прямо перед ними и пожарную лестницу, что у него была, немёртвый наблюдал, как тройка бесов быстро достигла крыши, пока Василий прикрывал манёвр группы с земли. К счастью, в переулок никто не заглянул и враждебных целей поблизости не было. Когда же пришёл его черёд подниматься — стальной мертвец просто оттолкнулся и взлетел на на высоту второго этажа здания — его ноги были очень сильны и Бэйзил мог прыгнуть даже выше, но не хотел привлекать внимание. Уцепившись за стену — просто пробив в кирпичной кладке дыры ногами и руками — он оттолкнулся опять, эффектным сальто приземлившись рядом с чертями, что были весьма удивлены его ловкостью и точностью движений. Увы, Бэйзил просто не мог немного не попонтоваться перед товарищами. Тем более делу это не вредило. — Пэйн, ты просто нереально крутой! — Милли, казалось, была готова восхищаться другом и заваливать его комплиментами при любой возможности. Живой мертвец даже заподозрил, что она испытывает к нему куда как более сильные чувства, чем простая дружба. Правда, вряд ли что-то романтическое — скорее сродни любви младшей сестрёнки. Чем-то своим задором и непоседливостью она действительно напоминала дитя. И, как это заведено у детей — не отличалась сдержанностью. Это был единственый недостаток, который мог отметить в ней немёртвый. — Да, был бы у меня цирк — ты был бы гвоздём программы. Ладно ребятки, давпйте работать. Мокс, у тебя есть тросы на всякий случай? — пошутил Блиц, но тут же напомнил всем о деле. — Конечно, сэр. Тем более, наконец--то не я один собираю снаряжение группы на задания — ответил светловосый бес, делая реверанс в сторону стальной нежити — ведь они вместе готовили команду к этому делу. Василий лишь хмыкнул, решив осмотреть местность. Цель была в большом небоскрёбе, что вероятно, принадлежал какой-то корпорации. Решив сблизиться, дабы найти лучшую позицию он обратился к группе. — Думаю, вон та крыша прямо напротив небоскрёба подойдёт. Цель внутри, надо очень внимательно разведать обстановку и спланировать действия. Ладно, прыгайте на плечи и держитесь там крепче. — немёртвый решил, что так будет быстрее. Он мог быстро двигаться и обладал достаточной силой, чтобы скакать по крышам с чертями на руках. Они же несколько удивлённо восприняли предложение — но спорить не стали. Милли так вообще была просто в восторге — и первой взобралась на плечо живого мертвеца, поманив Мокси за собой. Светловосый бес, тем не менее, после секундного замешательства, занял противоположное плечо. Ну а Блиц, усмехнувшись, уселся на шею Василия, как настоящий начальник.        Поверив, крепко ли черти держаться за него, Василий, придерживая Мокси и Милли руками, разгоняется и стремительно перемахивает на соседнюю крышу. Совершив ещё два прыжка — и порадовавшись, что дрожащий Мокси не обмочил штаны или не проблевался от такого — он спустил бесов с плеч. Светловосый же бес как раз немного покачивался — всё же он был не особо привыкший к такому типу перемещения в отличие от своей жены и уж тем более босса, что выступал ранее в цирке. Но Мокси быстро взял себя в руки — и команда заняла позицию для наблюдения, достав бинокли с лазерным дальномером — Бэйзил специально сказал Блицу купить их, потому что в работе киллера это был весьма полезный прибор.        Объект задания находился на высоте — и в глубине здания, как затметил немёртвый, глядя в бинокль своим «зрением охотника». Это сильно раздосадовало Василия — закончить задание быстро и одним выстрелом не представлялось возможным. Штурм он исключил сразу — пусть он сам не намеревался действовать скрытно, но это привлекло бы много внимания. Плюсом было то, что прямая атака займёт время на прорыв к цели — и она может уйти. Не считая того, что в здании группа будет ограничена в манёвре. Да, он мог, как и всегда, оставить чертей на подстраховке — но сейчас было сомнительно, что они смогут устранить уходящую цель.        В небоскрёбе было полно народу, не считая автоматизированных систем безопасности. Их объект — владелец транснациональной корпорации, что наверняка имела собственную частную военную компанию в подчинении. А эти ребята уже не были бандитами или обычными копами — среди них встречались даже киборги. Бесы ещё не сталкивались с таким противником, как профессиональные наёмники, набранные из ветеранов. Это не считая боевых машин и наличия аугментаций у операторов ЧВК. Конечно, вероятность встретить таких бойцов невелика — киборгизация процесс дорогой и технология до сих пор полуэкспериментальная — но даже простые наёмники уже наголову обставляли недо-киллеров из преисподней. — Так, слушайте план. Там полно народу и вероятно наличие системы безопасности. Прямой штурм — не вариант. — обратился немёртвый к внимательно слушавшим его чертям, и при словах о прямом штурме Милли ожидаемо расстроенно вздохнула. Но перечить на сей раз не стала — всё же она помнила, чем кончались прошлые контракты, когда только наличие Пэйнкиллера уберегало группу от потерь. — И что предлагаешь? Просто сидеть тут и ждать? — Блиц тоже был несколько раздражён этим, но продолжал сохранять собранность. Он доверял своему другу, как себе и если он говорил, что штурмовать — не выход — то это действительно так. Рисковать понапрасну бес не стремился. — Именно. Вечно он там торчать не будет. Вероятно, тратиться на вертолёт тоже — я не заметил воздушного транспорта на крыше. Значит — вероятно уедет в сопровождении кортежа из охраны. Устроить засаду на конвой проще, чем лезть в здание. Хороший охотник — это терпеливый охотник. И потому — сам навязывает добыче условия, а не подстраивается под неё. Подождём, ведя наблюдение за зданием. Не забываем сменяться — и не высовываемся. — пояснил расклад Бэйзил, под разочарованные вздохи Милли. Мокси же, напротив — облегчённо выдохнул. Светловосый бес, вероятно — и сам бы предложил подобное — но учитывая его вечную ведомость — не раскрывал рта. Блиц просто раздосадованно скрипнул зубами — он не любил, когда задания затягиваются — но рисковать своими ребятами тоже не хотел.        Так он проторчали на крыше полчаса. Цель не покидала здание — Василий проверял местоположение объекта особым зрением раз в рпять минут. Сейчас была вахта Блица — чёрт, как и осталная группа, спрятался за кондиционером и внимательно смотрел в бинокль. Бэйзил курил, сидя на крыше, слушая, как шушукаются Мокси и Милли. Бесовка расположилась на коленях мужа, что сидел на ранце со снаряжением, попивая воду из бутылки — запас провизии и воды был обязательным компонентом их выкладки теперь. У агентов было всё, что теоретически могло пригодится на задании — от обязательной радиогарнитуры и раций — до противогазов и сухих пайков. Немёртвый был ещё тем параноиком, исходя из принципа — лучше иметь и не нуждаться, чем нуждаться и не иметь.        Яркое летнее солнце пригревало компанию наёмных убийц. Часы показывали одинадцать часов — правда, настроеные на адское время, они вызывали у стальной нежити сомнения в своей точности в мире живых. По солнцу он определил близость полдня — но точно сказать не мог. Вдруг, его смартфон завибрировал, сигналицируя о полученном сообщении. Единственный, кто мог ему писать — Луна. Забеспокоившись — ведь он прямо говорил ей не писать ему на работе, если это не нечто важное — Василий достаёт трубку. — Привет. Не сильно занят? Вас что-то долго нет и мне скучно. — гласило послание. Живой мертвец скрипнул зубами — эта женщина иногда была просто невероятно назойлива, почти как Столас для Блица. Он всё понимал, но это не могло его не раздражать — пусть он и исправил адскую гончую — в душе она продолжала оставаться просто «трудным подростком», который всё никак не может позврослеть. — Ведём наблюдение за целью и ожидаем. И я тебе говорил — не писать мне на работе. У нас мог быть бой прямо сейчас. — недовольно набрал он ответ. Он не мог полноценно сердиться на возлюленную — к тому же, если бы это действительно произошло в бою — он бы и внимания на это не обратил. Однако, он был убеждён, что с Луной надо быть строже — Блиц её сильно избаловал. При всех её достоинствах — она так не научилась сдержанности и отвественности. «Да, до Рокси ей далеко… Впрочем и моя любимица тоже не сразу всему этому научилась. Так что нечего срываться на бедную девочку…» — заключил Бэйзил, видя, как гончая набирает ответ. — Прости пожалуйста, папочка. Просто я скучаю по тебе. Сильно скучаю… — ответное послание было наполнено тильдой и смайликом с каплями. «Опять ты хорни, боже блять…» — подумал немёртвый, подавив желание приложить руку к лицу. Луна воистину была ненасытной похотливой сучкой. Неудивительнно, что она подхватила сифилис — её просто неуёмное желание секса могло привести и другим последствиям. Сам Василий естественно ни возбужения, ни удовльствия от всего этого не испытывал — его тело было безжизненным металлом. И он даже немного жалел, что его причиндалы оказались функциональными — потому что новая возлюбленая была ими буквально одержима. Ему нравилось дарить ей удовольствие — зачастую доводя до изнеможения — но гончей было всё мало. Однако, она хотя бы честно в этом признавалась. И потому он сменил гнев на милость… ровно до того момента, когда она на написала ему снова.        Теперь вместо слов было изображение Луны, лежащей на спине прямо на столе конференц-зала их офиса. Адская гончая была лишь в чулках и перчатках — и призывно раздвинула свои ягодицы. Будто бы этого было мало — следующим было видео, где она мастурбировала свою, сочащуюся буквальным водопадом «киску», оперевшись на стену. «Сука, она что расчитывает, что я ей «дикпики» прямо на задании отправлять буду?» — недовольно подумал живой мертвец. Да, у них была такая забава, когда он оставлся в офисе для работы — а Луна отправляла ему подобное. Но не на операции же! — Перестань быть хорни, женщина! — тут же недовольно набрал сообщение стальной мертвец, раздражаясь от назойливого внимания возлюбленной. Даже если она не могла терпеть — а он знал, что она не могла — то можно было бы не отправлять подобное непотребство, когда он на задании. — Я не могу, папочка. Я не хочу быть хорни, а хочу быть счастливой. Но счастливой меня можешь сделать только ты… — тут же набрала ответ перепачканными в соках пальцами — а немёртвый был уверен, что всё было именно так — адская гончая. Тем не менее, он подавил раздражение, уже придумав способ утихомирить любимую и, наконец, сосредоточиться на деле. — А я сделаю, не переживай. Но если ты продолжишь мне писать — я покажу Блицу, чем занимается его дочурка. И он будет полчаса полоскать тебе мозги за твой непрофессионализм. — в этот момент Василий ухмыльнулся в усы. Единственый способ усмирить эту похотливую сучку — устыдить отцом. Луна очень хотела быть достойной дочерью для беса — и потому каждый раз испытывла невероятный стыд, если он становился свидетелем их интимных забав. - Ну чего сразу Блиц-то, папочка? Ладно, прости, пожалуйста, я буду хорошей девочкой и не буду больше писать тебе на заданиях. — множество расстроенных смайликов в ответном послании Луны сделало ухмылку немёртвого только шире. Как просто, однако, укротить эту дерзкую сучку. Впрочем, он знал подход к возлюбленной. — Вот и славно. А я вернусь к делам. Не скучай там сильно, мой чертёнок с пушистым хвостом. Скоро папочка вернётся. — всё же, он не мог на неё злиться. Да и эта переписка скрашивала ожидание — так что в чём-то он даже был благодарен за неё адской гончей. Она напоминала ему о том, что по ту сторону портала его любят и ждут. Так что, после завершения задания, он действительно «отблагодарит» свою «хорошую девочку». — А ты позволишь мне кончить, папочка? Я же хорошая девочка… — а вот это заставило Бэйзила улыбнуться. Он так и представил, как она заискивающе опустила ушки и виляет хвостом. Луне почему-то нравилась грубость и подчинение — хотя образу дерзкой и гордой сучки это не подходило. Впрочем — он понимал, что подчиняться она хочет лишь ему одному… Ну и разница в силе играла свою роль — для неё он был существом во всех аспектах выше неё. И потому гончей нравилось подчиняться — да что там, прямо поклоняться ему, как божеству. И потому — немёртвый точно знал, что если он сейчас запретит ей — она будет всеми силами терпеть, пока он не вернётся и не разрешит ей. Адская возлюбленная Василия обожала подобные сексуальные игры. — Конечно, разрешаю. Но — только чтобы потом прибрала беспорядок и была готова вытащить нас в любой момент. Я… беспокоюсь, что задание может усложниться. Но не волнуйся, мы справимся. Не впервой. — всё же, он решил поделиться с ней своиими опасениями. Ощущение угрозы на самой границе восприятия — не покидало живого мертвеца. Он пытался списать это на обычную паранойю — но даже если ты параноик — это не значит, что за тобой не следят. — Спасибо, папочка. Я клянусь — я буду готова немедленно вытащить вас оттуда по первому сигналу. И… пожалуйста, не рискуй. Я… не хочу потерять тебя, любимый… — в её ответном послании не было обилия смайлов и его общий тон был серьёзным. Она тоже боялась. На мгновение Бэйзил представил, что она изнывала от волнения и потому написала ему сейчас. Потому и пыталась себя утешить ласками. Луна страшилась потерять то, что недавно обрела. И… этим до боли напоминала Рокси… когда Василий отправился в тёмное подземлье, из которого не вернулся… — Всё будет хорошо, солнышко. Не беспокойся. Ладно, мне пора. Веди себя хорошо. Целую. — набрал короткий ответ живой мернтвец и отключился. Как-то эта весёлая переписка быстро стала серьёзной и даже трагичной. И… Василию показалось, что он солгал Луне. Он не может знать, как всё повернётся. Может быть он и стальная нежить сейчас — но всё равно — всего лишь человек. А человек только предполагает — располагают уже обстоятельства. — Что-то важное, Пэйн? — отвлёк немёртвого от мрачных мыслей Блиц, возвращаясь с позиции и передавая вахту Мокси. Бэйзил только сейчас понял, что всё ещё сжимает смартфон, глядя в пустоту. Выкинув истлевшую сигарету, он снова закурил, взглянув особым зрением на цель. Она всё ещё была в небоскрёбе. А значит команда всё ещё будет в томительном ожидании. — Ничего такого, просто твоей дочери опять нехуй делать и она решила меня позаёбывать. — отвечает стальная нежить, отведя взгляд и убирая телефон. Мрачные предчувствия не отпускали Бэйзила — но говорить о них остальным он не желал. Ни к чему заставлять их беспокоиться попусту. — Ой, перестань быть таким злым. Девочка просто хочет внимания своего друга, ей одиноко там. — моментально начал оправдывать дочь бес, под смех Милли. Бесовка с интересом наблюдала за тем, как он переписывался с Луной — и похоже давно поняла, что они точно больше, чем друзья. И отношения эти точно не братские. — Вы сильно сблизились, пока компания была в простое. Кажется, наш Пэйн теперь укротитель плохих сучек? — чертовка добавила в свой игривый голос томности, заставив усмехнуться живого мертвеца. Милли всегда нравилась его живость. И она сама радовалсь тому, что холодный ранее немёртвый стал возлюбленным Луны — это положительно влияло как на него самого, так и на адскую гончую. И это доставляло Милли удовольствие — она всегда радовалась тёплым отношениям в коллективе. — Миллс, во имя, блять, Сатаны — она моя дочь! Прояви уважение! — моментально возмутился Блиц, одёрнув бесовку. Она тут же виновато опустила взгляд и извинилась. — Прости, босс. Я честно не хотела оскорбить Луну. Я наоборот очень рада за то, что она нашла себе кого-то. Это изменило её в лучшую сторону. Да и Пэйн стал более живым от этого. — оправдывалсь черноволосая чертовка, наконец подняв глаза. Немёртвый ничего не ответил ей, продолжая курить, а Блиц, нацепив на лицо удовлетворённую улыбку, взял бутыль воды и приложился к ней. Команда снова напряжённо ожидала. И Бэйзил надеялся, что его опасения действительно окажутся не более, чем обычной паранойей…        В этот момент Василий глядит «зрением охотника» на цель… и замечает, что она уже внизу и движется. Проклянув себя за то, что отвлёкся и едва не проворонил объект, живой мертвец резко поднимает руку со сжатым кулаком, привлекая к себе внимание группы. — Цель пришла в движение. Приготовиться. — после двух коротких команд красно-белый бес и черноволосая бесовка моментально сосредотачиваются и вскакивают. — С подземной парковки только что выехали четыре машины — три внедорожника и лимузин. — мгновенно доложил Мокси, не отрываясь от наблюдения. Благодаря особому зрению, немёртвый мог отслеживать перемещение цели и понял, то это нужный им конвой. Пора планировать операцию. И он надеялся не оплошать. Если всё пройдёт гладко — даже при учёте довольно шумной засады — они сделают всё быстро и уберутся до возникновения проблем. А в том, что проблемы будут — Бэйзил не сомневался. — Это наши. Я веду их. Так, распределяем задачи и готовимся нанести удар. — произносит стальная нежить, когда черти окружают её, слушая план. — Мокси — берёшь ту новую оптику с глушителем и занимаешь позицию на высоте. На тебе — снайперская поддержка группы. Работать только по цели и охране. Милли — будешь обеспечивать подавление огнём. Блиц — страхуешь группу, если кто-то из целей попытается уйти. Я займусь ликвидацией. В бой вступаем по моей команде, не светитесь раньше времени. Все всё уяснили? Работаем. — бесы тут же начали напяливать радиогарнитуру, настраиваясь на внутреннюю частоту отряда. Мокси, тем временем, достал из зачарованного ранца новенькую снайперскую винтовку — «марксманку» с интергированым прибором бесшумной стрельбы. Внешне она выглядела, как что-то на платформе AR-15, однако калибр был самым распространём в Аду — семь девяносто два на пятьдесят семь. Довольно мощный патрон, который при правильном использовании сможет справиться с любой целью.        Милли взяла для себя единый пулемёт в том же калибре — это была реплика всё того же MG-42, сделанная в преисподней. Для подавления такая машина подходила идеально. Блиц, несмотря на желание опробывать револьверы — взял себе штурмовую винтовку, коя напоминала G3. Ну, а стальной мертвец был верен своим пистолетам — кои по сути были компактными штурмовыми винтовками. Патрон, конечно, в них был переделкой охотничьего — но он был достаточно мощный, чтобы справиться даже с бронежилетами. Учитывая стрелковые навыки и сверхъестественные рефлексы нежити — то Пэйнкиллер мог с лёгкостью стрелять по головам.        Тем не менее — транспорт цели наверняка бронирован. И их оружие его не возьмёт. Потому немёртвый сам взял на себя ликвидацию — это не толлько позволит не подставлять товарищей, но и он был единственым, кто мог остановить бронированные автомобили за счёт своей силы — и не дать цели уйти засчёт скорости. Как только снаряжение было распределено, Пэйнкиллер начал просчитывать маршрут конвоя — и, прикинув движение, рассудил, что лучшего места, чем засада на широкой улице, по которой собирался ехать кортеж заказанного бизнесмена — не сыскать. Много переулков, в которых может спрятаться группа — и много довольно высоких зданий, где Мокси мог занять позицию на крыше. Указав остальным на их позиции, немёртвый, в сопровождении чертей, спустился и, оставив Милли с Блицем в переулке, вышел на улицу.        Был почти полдень, прохожие шли по своим делам, даже не замечая огромную фигуру в зеркальных солнцезащитных очках и сером пальто, что вышла из переулка. Цель была близко, живой мертвец расчитывал перекрыть кортежу дорогу — и вступить с ними в бой. Благодаря гарнитуре, бесы могли слышать его команды и оказать поддержку. На этот раз, Пэйн даже не скрывал своего лица — люди не присматривались к нему, а учитывая, что он предполагал устранить цель довольно шумно — прятаться и маскивороваться ему ни к чему. Тем не менее, ощущение угрозы не покидало стальную нежить — но она никак не могла определить её источник.        Конвой всё ближе. Закурив, немёртвый принялся выжидать, стоя у дороги. Люди всё же косились на него, но даже оружие в кобурах на поясе не привлекало внимание — может решили, что он — полицейский, а может просто думали, что тут кино снимают. Даже с учётом его габаритов — пистолеты не выглядели, как реальное оружие, в силу размеров. На счастье — патрульных полицейских тут не было. Это могло немного сорвать план, впрочем, немёртвый контролировал окружение и если бы служители правопорядка были на этой улице — он бы действовал более скрытно.        Наконец, момент настал. Кортеж проносился по улице совсем близко. Не вынимая сигареты изо рта, живой мертвец вышел прямо на середину дороги и встал, глядя на приближающийся головной внедорожник. Водитель даже не успел затормозить вовремя — настолько быстро немёртвый оказался перед ним. Однако, Пэйнкиллер просто остановил тяжёлую машину ногой, наблюдая, как округлились глаза наёмников — внедорожник не сдвинул его ни на миллиметр и даже не согнул его ногу. Стальная нежить услышала, как судорожно тормозят следующие машины конвоя, дабы не столкнуться. Вот сидящий на пассажирском сидении оператор ЧВК окрывает дверь, готовя дробовик, что был у него в руках, дабы отогнать подозрительного типа. Дверь кстати, закрывать не стал, оставляя себе хоть какое-то укрытие на случай проблем — она была достаточно бронирована, чтобы выдержать даже пули оружия мертвеца. Только вот люди и не предполагали, что по душу их нанимателя придёт сам металлический монстр из Ада…        Не успел наёмник даже вскинуть оружие, как Пэйнкилер выхватывает пистолет, снося ему голову выстрелом. Стремительно сближаясь с не успевшим упасть телом — стальной мертвец тут же укладывает водителя и всех, кто был в машине точными попаданиями в голову. Лимузин и остальные машины пытаются сдать назад, чтобы развернуться — но Пэйн моментально сближается с лимузином — в этот момент он подумал, что догнал бы его на своих двоих, даже если бы он ехал на полной скорости — и вырывает дверь, повторяя то же, что сделал с головной машиной. Наёмники теперь не пытались уйти — они хотели отомстить за товарищей и уничтожить убийцу нанимателя, потому повыпрыгивали из машин, начав стрельбу. — Цель уничтожена, устранить охрану. — немёртвый отдал короткий приказ остальной группе, даже не пытаясь занять укрытие — перезарядив опустевший магазин прямо под шквальным огнём. Люди, как только началась стрельба, тут же начали разбегаться в панике — но те, что были в зданиях даже начали снимать огромного стального мертвеца, который просто не чувствовал попаданий пуль в него. Он представлял, какое шоу он тут устроил — однако, сделать с этим ничего не мог. Приходилось действовать грязно — но быстро.        Бесы поняли его правильно — и на поражённых стойкостью нападавшего наёмников — тут же обрушился поток пуль от остальной команды. Первых четверых снял точными хэдшотами Мокси — в собственной канонаде наёмники бы не поняли, что по ним работает снайпер, даже если бы у черта была не бесшумная винтовка. Тут же, с другой стороны улицы, ударил пулемёт и хлёсткие выстрелы штурмовки — Милли и Блиц, поливая противников огнём, вышли из переулка, занимая укрытия. Сам немёртвый в это время не стоял — перезарядив оружие, он стремительно сблизился с наёмниками, точными выстрелами укладывая тех, кто пытался уйти в укрытие или сбежать.        Дело было сделано очень быстро — неожиданный и массированный удар просто не оставлял врагам шанса. Цель, с развороченной крупнокалиберной пулей головой, была в машине, вся её охрана — перебита. Единственный недостаток был в том, что их могли заснять — но вряд ли люди подумают, что этот расстрел — работа демонов. Тем не менее, уходить надо было скорее. Ощущение угрозы росло, сильно подогреваемое тем, что работь пришлось с «шумом и пылью». Причём — буквально. — Группа, сбор. Фиксируёте выполнение контракта — и валим. Не расслабляться. — снова короткие команды звучат в радиоканале и немёртвый слышит короткие же ответы бесов. Милли и Блиц тут же вышли из укрытий и принялись снимать на телефоны то, что осталось от заказанной цели. Тут же подскочил и Мокси — по уму, его стоило бы оставить на позиции, но Пэйнкиллер торопился — ощущение опасности усиливалось. Сканируя пространство особым зрением, он не мог обнаружить угрозу… но услышал шум двигателей. Повернувшись на звук, немёртвый с ужасом заметил на другом конце улицы два бронеавтомобиля. И не простых — это были армейские автодроны, на крышах коих были крупнокалиберные пулемёты, спаренные с автоматическими гранатомётами. Беспилотные боевые машины можно узнать по полностью закрытому кузову и колёсам — весь внутренний объём занимала электроника и боезапас — так что бронированны они были куда сильнее любого обычного авто. И это точно не ЧВК — частным компаниям запрещено иметь на вооружении беспилотные боевые машины, потому они и заводили себе киборгов.        И будто этого было мало — их сопровождало около двух десятков пехотинцев — причём в экипировке того же армейского образца — да такой, какую живой мертвец не видел при жизни. И тут Пэйн понял — это и было той угрозой, что он ощутил. Они пришли конкретно за ними — и сейчас их буду уничтожать. Потому что вряд ли эти ребята будут вести переговоры… — В укрытие! — выкривает немёртвый, и тут же по группе открывают огонь. Стальная нежить закрывает товарищей собой, стреляя в ответ — и тут его тело пронзает невероятная боль, когда в него попадают пули. Взрываясь яркими вспышками, они повергают его в ужас — зажигательные патроны. И не обычные — химическая смесь была очень высокой тепературы. Эти ублюдки подготовились к встрече — и что самое поганое — к противостоянию с живым мертвецом. Быстро спрятавшись за машину, Пэйн лихорадочно продумывал действия, слыша, как свистят пули и врезаются в бронированный внедорожник, за которым он спрятался.        Попадания невыносимо болели — бронежилет, конечно, принял на себя удар, но был пробит — а скорее всего ещё и прожжён — пулями врагов. На руках оставались чёрные шрамы — смесь походила на белый фосфор, только в разы мощнее — раны не затягивались. Впервые немёртвый встретил противника, который действительно мог его убить — причём одной пулей. Попади они ему в голову — и он станет трупом уже во второй раз. Хуже всего то, что пока по нему работали пулемёты автодронов — но вот скоро подключатся гранатомёты — и они все покойники. Уйти им просто не дадут. Теперь они — добыча, на которую устроил засаду терпеливый охотник. Но даваться так просто немёртвый был не намерен.        Быстро осмотрев руки, он заметил, что в металлической их части были просто воронки от зажигательной смеси — и не такие глубокие. Пули все же не могли пробить его металл — пусть химическое пламя и причиняло ущерб. Значит — врагу можно противостоять. Только вот живой метвец должен быть быстр и точен — как никогда в своей нежизни. Иначе — они все тут останутся. Сейчас от него зависели жизни товарищей и отца его любимой. И он не даст никому из них погибнуть сегодня. Даже ценой своей уже второй жизни.        Стремительно вынырнув из укрытия, Пэйнкиллер бежал, стреляя на ходу. Он желал ускориться максимально сильно — так, что если не уворачиваться от пуль, то хотя бы от стрелков. Прикрывая голову одной рукой, он точными выстрелами сбрил приборы наблюдения автодронов — всё же, как и у живых существ — «глаза» машин были их самой уязвимой частью. Это помогло — точность огня пулемётов упала. Однако тут же подключились пехотинцы, спрятавшись за бронёй. Терпя боль от попаданий — уклониться от такой стены огня было невозможно — и продолжая стрелять, живой мертвец ускорился максимально возможно, выжимая из своих метллических ног всё, на что они были только способны. Время замедлило ход, восприятие стальной нежити работало на пределе — Пэйнкиллер видел, как медленно вылетают гранаты автоматических гранатомётов, ползя в воздухе, как сонные мухи.        Сбив их выстрелами, опустошившими магазин, Пэйн находу перезарядился — и с разбегу влетел в автодрона, снося ему башню ногой, словно живой снаряд. Он немного не расчитал точности — и попал немного ниже задуманного — но этого всё равно хватило — стальной мертвец просто пробил бронеавтобомиль навылет, сбрив ему и башню, и верхнюю часть. Оказавшсь позади, он замечает, что люди даже не пострадали от его атаки — они стремительно рассередоточилсь — и довольны быстро для их снаряжения и скорости нежити. Однако, оставался второй автодрон — и потому Пэйн мощным прыжком взлетает с места, обрушия ногу на машину, практически пробив её на вылет, смяв крышу и раздавив турель на ней — и едва успевает спрыгнуть с неё, поскольку у дрона детонировал боезапас, разнеся его на куски. В полёте, он выхватывает второй пистолет и начинает стрелять в пехотинцев, что пытаются ответить огнём — но в дело вмешиваются бесы, подавляя их.        Приземлившись, попутно уложив десяток открытых целей точными хэдшотами — немёртвый тут же сносит ближайшему солдату голову ударом, хватая его винтовку и стреляя в его соратников, что оказались меж двух огней. Убив ещё пятерых, Пэйн едва успел развернуться, заметив, что один из оставшихся готовит подствольный гранатомёт. Опередив его с выстрелом подствольной гранатой, живой мертвец видит, как бойца охвытывает ослепительное белое пламя — даже гранаты у подонков были зажигательными. Взрыв разметал двух его товарищей, в которых летит остаток магазина трофейной винтовки. Тут путь мертвеца переграждают двое бойцов в массивной тяжёлой броне с пулемётами — они даже не реагировали на попадания из оружия бесов, стоя прямо под огнём — и вынуждают его уйти в укрытие под шквалом пуль.        Поняв, что его оружие эту броню точно не пробьёт, Пэйн снова поднимает винтовку врага — и, взлетев в воздух, стреляет по пулемётчикам подствольной гранатой, отвлекая от чертей. Одного охватывает пламя — но он только переводит огонь на новую цель. Падая вниз, стальной мертвец вдаливает противника в землю, разнося ему голову точной очередью из винтовки — пули их соратников защиту таки пробивают. Быстро уйдя в сторону от ответного огня перекатом, немёртвый даёт очередь во второго, заставив его отшатнуться — и сносит ему голову ногой с разворота.        Василий тяжело держится на ногах — всё его тело разрывалось от боли. Пули врагов может быть и не могли пробить его металл — но прожигали его, нанося раны. Да и не везде он был металлическим, так что бронежилет действительно выручил его, пусть и несколько пуль таки попало в тело — но видимо, в не особо жизненно важные места. Тем не менее — сейчас и он, и черти были на волоске от смерти. Как говорил Блиц — земной огонь им не страшен. А вот земные пули — смертельны. И если бы Бэйзил не отвлёк врага на себя — тройка бесов бы не вернулась с этого задания. — Пэйн, ты в порядке? — возвращает немёртвого в реальность голос Милли, что вместе Блицем подбежали к пошатывающемуся живому мертвецу, что выпустил винтовку из больных израненых рук. Его пальто обгорело в местах попадания и превратилось в дырявые лохмотья. Но — очки таки уцелели, поскольку он специально защищал голову. Василий только сейчас осознал, что вероятно бояться попадания в неё ему, всё же, не стоило — если зубы у него металлические, то и кости тоже. А значит — вражеские пули не смогут их пробить… но он одёрнул себя — металл зажигательная смесь их врагов прожигала довольно хорошо. А он сомневался, что его череп везде такой же толстый, как цельнометаллические руки. — Мы уходим! Немедленно! Блиц, набирай Луну — мы должны сейчас же вернуться в Ад, пока к ним не подошло подкрепление! — Бэйзил не мог себе позволить тратить время на объяснения и размышления — угроза никуда не исчезла. На место убитых придут другие — и куда скорее, чем думают демоны и живой мертвец.        Блиц моментально достал трубку… и замер в удивлении. Это не понравилось Василию. Дело принимало скверный оборот слишком быстро. Те самые непредвиденные последствия выражались не только в засаде армейского спецподразделения — а в том, что это было именно оно — немёртвый не сомневался. — Нет сигнала… — севшим голосом произносит чёрт — и его слова звучат, как приговор. Тем не менее, Бэйзил не отчаивался — было логичным, что они попытаются заглушить связь в районе. Стоит покинуть радиус глушилки — и они смогу сбежать отсюда. — Так, грузимся в головной внедорожник. У глушилок ограниченный радиус — стоит нам выйти из него — и мы сможем уйти. Снимайте с трупов броню и берите оружие — наше их защиту не возьмёт. — тут же начал раздавать указания стальной мертвец, снимая с убитого пулемётчика его доспех — и видя под бронёй ожидаемые приводы экзоскелета. Теперь он точно был уверен, что это правительственные силы — «экзачи» у ЧВК тоже не могли быть. — Зачем? — удивлённо спрашивает Блиц, пока Милли и Мокси, не задавая вопросов, помогают немёртвому с бронёй и оружием врагов. Решив пояснить задумку товарищам, немёрвый отвлекается, сняв таки броню и короб с патронами к пулемёту — это армейскй M240, точнее какая-то его навороченная модификация. Винтовками у солдат врага были тоже армейские SCAR — и также весьма прокачанные. Неудивительно, что броники не выдерживали их попаданий — на такой дистанции винтовочный патрон семь шестьдесят два на пятьдесят один — легко пробивал защиту. Глянув на патроны в магазине подобранной винтовки живой мертвец понял, что они не просто зажигательные — а бронебойно-зажигательные. Противник был максимально готов к бою — и только удача с навыками немёртвого позволили победить. — У них бронебойные патроны. Трофейные броники обеспечат дополнительную защиту. Обложим внутрянку машины ими — и будет меньше шансов, что шальная пуля вас прикончит. — объяснил живой мертвец, и команда тут же принялась укладывавать броню, предварительно выкинув трупы прежних владельцев транспорта.        Закончив с этим — Бэйзил открыл люк на крыше — точнее просто пробил его — и вылез по пояс, превратившись в турель. В одной руке у него был пулемёт с коробом за спиной — а в другой трофейная винтовка. На поясе была закреплена трофейная же бандальера с подствольными гранатами — именно в качестве гранатомёта немёртвый её и прихватил. Блиц сел за руль, а Милли и Мокси — в салон. Каждый нацепил себе по трофейному бронику, в дополнение к имеющимся. — Куда едем? — спросил Блиц, заводя двигатель. Супружеская парочка бесов переглянулась, приготовив оружие. Им настрого запретили высовываться — но если транспорт выведут из строя, им придётся сражаться. — Мокси, котролируй сигнал. Как только связь появится — немедля набирайте Луну. Пока едем за пределы города — там легче скрыться и, скорее всего, глушилки до туда не добивают. Я буду прикрывать. — снова раздав указания, живой мертвец проверил оружие и просканировал местность «зрением охотника». Машины он в нём не видел — но мог ощущать угрозу. И угроза, кою он чувствовал, была сильна. Бронированный внедорожник тронулся, оставля позади себя устланое трупами поле боя. Боя, что ещё не был закончен…        Автомобиль едва уехал с места встречи с противником — а немёртвый уже ощутил новую угрозу. Проезжая поворот, за ними увязались два мотодрона. Враг не собирался их отпускать — и продолжал преследование. Тяжёлые беспилотные мотоциклы, оснащённые пулемётами на спонсонах, моментально открыли огонь по машине — и живой мертвец принялся поливать их в ответ из своего пулемёта. Пули стучали по внедорожнику, взырваясь белыми вспышками, рикошетили от брони дронов, а саму машину невероятно мотыляло — Блиц явно едва боролся с паникой, ведя транспорт.        Грохотали пулемёты, заглушая своим рёвом звон гильз, что потоком сыпались на крышу автомобиля. Целиться было трудно — сказывались раны и движение машны — но Василий смог попасть по приборам наблюдения одного из мотодронов, что отчачянно маневрировали, поливая в ответ огнём. Точность упала, дрон начал терять управление — но не отставал. Выпустив во второго преследователя гранату — он смог вывести его из строя, заставив кувыркнуться и разбиться — но другой мотодрон просто проскользил под ним, выпрямившись вновь. На ходу перезарядив гранатомёт, не прекращая пальбы, немёртвый выпустил в него вторую гранату, избавившись, наконец, от жестянки… Только чтобы потом увидеть новых преследователей. И они были в разы хуже.        Разведовательно-боевые вертодроны, основанные на OH-6, были куда как более опасным противником. Они были вооружены ракетами и миниганами, моментально открыв огонь по внедорожнику. Переведя огонь на них и надеясь, что патроны не кончатся в самый отвественный момент, Бэйзил пытался срезать приборы наблюдения и им — но они очень грамотно маневрировали, подставляя под пули броню. Внедорожник мотало сильнее, поскольку Блиц отчаянно уклонялся от строчек миниганов, что уже пару раз зацепили машину. Пули врезались в тело мертвеца, делая его только злее, причиняя невыносимую боль — благо, трофейная броня помогала справиться с попаданиями, а ответный огонь снижал точность дронов.        В этот момент один из преследователей выпустил неуправляемые ракеты — и тут Бэйзил понял, что это конец. Всеми силами он попытался их сбить, его восприятие работало опять на пределе — время снова замедлило свой ход, ракеты, оставляя яркие хвосты реактивных двигателей, медленно летели к внедорожнику, расчитывая превратить его в груду металла… Однако, он сумел сбить все, зажав гашетку так сильно, что едва не сломал её. Облака взрывов на время закрыли машину от вертодронов — и это позволило немёртвому сбить один из них подствольной гранатой, попав в лопасти несущего винта, когда дрон попытался сблизиться.        Второй уклонился от уничтоженного собрата — но пока он это делал, живой мертвец успел, под шквалом пуль, разбить ему приборы наблюдения ответным огнём. Продолжая поливать в белый свет, как в копеечку, дрон тоже выпустил ракеты — но немёртвый выстрелил подствольной гранатой, дополнив огонь своего пулемёта из винтовки — и не только сбил все гостинцы, но и подорвал дрона, что горящей кучей обломков шлёпнулся на асфальт. Настал краткий момент передышки — магазин винтовки опустел, гранаты почти кончились, а пулемёт теперь был бесполезен — при нажатии на спуск был только сухой щелчок.        Расстегнув ранец и выкинув пустой пулемёт с коробом, живой мертвец достал запасной магазин и перезарядил гранатомёт. У него было только две гранаты — и больше он не сможет противодействовать врагу. Пули штурмовки он в расчёт не брал, да и магазинов у него уже не оставалось. Он уже собирался поинтересоваться у Мокси, есть ли сигнал, но в этот момент почувствовал угрозу впереди… Из-за очередного поворота на перекрёсток выехал БТР. LAV-ACV, беспилотный бронетранспортёр американской морской пехоты. В этот момент стальное сердце Василия пропускает удар — бронемашине достаточно довернуть пушку — и они будут мертвы.        Время снова замедлило свой ход, БТР уже доворачивал башню, беря внедорожник на мущку. У Бэйзила была секунда на принятие решения — и он, оперевшсь на крышу машины, промяв её при этом — спрыгивает с транспорта, тут же начиная бежать с максимально возможной скоростью. Немёртвый двигался настолько быстро, что смог обогнать даже внедерожник — но LAV уже открыл огонь. Снаряды свистели прямо над ухом живого мертвеца — он понял, что БТР избрал его целью, а не автомобиль — но не успевал доворачивать башню вслед за стремительным Василием. Он бежал к нему изо всех сил, так быстро, как только мог, уклоняясь от очередей автопушки — и выстрелил гранатой в бронемашину.        БТР не почувствовал попадания — но вспышка на секунду ослепила его, позволив дать второй выстрел — и длинную очередь на весь магазин по приборам наблюдения. Уничтожить их вряд ли получится — но повредить точно, что даст фору. Наконец, живой мертвец сбизился с ним — и, снова превратив себя в живой снаряд, пробивает LAV навылет, снося ему башню. Затормозив, Василий тратит секунды на осмотр местности — и с ужасом видит, как переворачивается внедорожник, скользя боком по асфальту. Тем не менее, пассажиры выжили, он видел их силуэты в «зрении охотника» — возможно, шальной снаряд попал под колёса и вывел транспорт из строя.        Рванув к машине, Василий вырывает двери и аккуратно достаёт помятых товарищей, осматривая их на предмет ранений — на его счастье, ничего серьёзного. — Блять, в рот ебать этих блядских людей и эту блядскую работу… — матерится Блиц, тяжко вздыхая и присаживаясь на дорогу — бес был порядком измотан погоней и аварией. Милли и Мокси, потиря ушибленные места, были в чуть лучше форме. Бэйзил обрадовался — учитывая, что на них бросили — они ещё легко отделались… точнее — пока не отделались. Надо искать новый транспорт и уходить дальше. — Не время отдыхать, чёрт ёбанный. Надо съёбывать отсюда, пока при памяти! — произносит немёртвый, поднимая товарища. Сосредоточенность помогала терпеть невыносимую боль от всех попавших в него пуль. Броник был разбит в хлам, поэтому он его скинул — и его примеру последовала остальная часть команды — их броня только замедляла, а им нужно было спешить. — Пэйн, тебе больно? Ты не ранен? — спросила стальную нежить Милли, глядя на то, во что превратилось тело её друга. — Миллс, это, блять, неважно! Пока я стою на ногах — и вы тоже — мы должны двигаться! Не стоим на месте, не стоим! — окрик заставляет её вздрогнуть и замереть. Мокси обеспокоенно смотрит на жену и товарища, а Блиц подбирается, проверяя телефон… и восклицая от радости. — Есть сигнал! Мы ушли! — эта новость заставляет Василия облегчённо выдохнуть — они могут наконец сбежать. Но не здесь — им нужно более неприметное место, чтобы, наконец, вернуться в Ад — он не желал подставлять любимую — и давать противнику информацию об их способе перемещения между мирами. — Вон там — парк. Двигаемся туда, а потом найдём переулок — и валим отсюда. Идите вперёд, я прикрою. — раздал указания Бэйзил, достав из разбитого внедорожника новую винтовку и пару магазинов на случай, если преследователи их нагонят. Группа начала быстро двигаться в указанном направлении, оглядывая местность. Пока угрозы не было — но это только пока.        Как только они достигли парка, Василий снова почувствовал опасность. И… заметил, как в них летит реактивная граната. Снова время замедлилось, снова у него были секунды, чтобы с реагировать. И он закрыл товарищей собой, рванув навстречу снаряду. Мощный взрыв скинул листву с деревьев — ударная волна невероятной мощи и жар, обдавший немёртвого — отправили и его, и бесов в полёт. План сработал — но не до конца. Чертей оглушило взрывом — они не двигались, но были живы. Лежащий на траве Бэйзил испытывал дикую боль — даже его тело с трудом справлялось со всеми испытаниями, что на него выпали сегодня. Граната, как он предположил, была термобарической — и потому живой мертвец не зря выставил винтовку перед собой — она приняла на себя часть удара, разлетевшись на куски. Жар опалил его, причив боль снова, вдобавок к уже имеющейся — но он пока боеспособен.        Тем не менее, он решил притвориться мёртвым, ведь особым зрением видел десяток противников, что приближались к группе, выведенной из строя. И Василий был единственным, кто мог их защитить. Но момент удара надо было подгадать верно — иначе бесы могли пострадать. — Центр, убийство подтверждено. Цель Номер Один — ликвидирована. Ожидаю транспорта для захвата нарушителей. — грубый, изменённый до почти нераспознавания вокодером, голос офицера оповестил живого мертвеца о том, что враг сворачивает операцию. Если он уничтожит противников — у них будет время уйти немедленно, пока не пришёл транспорт. Напрягшись, Василий резко отталкивается ногами — а затем руками, влетая прямо в строй врагов. Первого он просто снёс ударом двух ног — и тот с влажным хрустом встретился с деревом головой. Не давая второму среагировать — немёртвый сносит ему голову, перехватывая винтовку и стреляет по головам оставшихся, укрываясь телом убитого. Он успел убить шестерых, пока седьмой не выстрелил в него из дробовика зажигательной картечью — и не оторвал правую руку с оружием. Пока он перезаряжал дробовик, дёрнув цевье — стальной кулак сносит ему голову. Продолжая движение, Василий бьёт по оружию, поворачивая его и вырывая из уже мёртвых рук врага — а затем выстрелом отрывает руку офицеру, лишая оружия. С хрипом, солдат отшатывается, согнувшись… лишь за затем, чтобы выхватить свой длинноствольный Глок десятимиллиметрового калибра и прицелиться мертвецу в голову, пока Бэйзил перезаряжал дробовик.        Выстрелы прозвучали одновременно. Зажигательная картечь сносит голову офицера врага и его тело падает наземь. Василий ощущает лёгкий тычок в лоб, когда пуля пистолета противника таки попадает в него и видит яркую вспышку, которая на секунду застилает обзор… Однако, потом голову незамедлительно пронзает нестерпимая боль, коя заставляет немёртвого сжать зубы, опуская дробовик. Словно огромный раскалённый бур сверлит прямо его мозг… И тут он видит дым, что идёт от него. Патрон был всё тем же — бронебойно-зажигательным. И Бэйзил просчитался, подставившись под удар… Теперь бесов никто не сможет защитить и он никогда больше не увидит Луну и Рокси… «Простите меня, друзья и любимые. Я не справился…» — это была последняя мысль уже неживого мертвеца, перед тем, как он перестал думать. А следом — мир перед его глазами поглощает тьма…        Блиц пришёл в себя после мощного взрыва. В ушах звенело, голова раскалывалась… последнее, что он помнил — они шли вглубь парка, надеясь затеряться — и тут он увидел позади яркую вспышку и ощутил удар уплотнившегося воздуха… Присев на траву, он начал искать мутным взглядом остальных… И увидел фигуру Пэйнкиллера, в окружении трупов врагов. Стальной грешник просто стоял, сжимая дробовик — и Блиц уже обрадовался, что он устранил преследователей и они могут сбежать… Но тут его взор окончательно проясняется и увиденное вызывает у него беспокойство.        Блиц заметил, что у его друга нехватает руки — она была оторвана у самого плеча, остался лишь небольшой обгорелый обрубок. Это вызвало страх — впервые его приятель был так серьёзно ранен — однако, сама поза Пэйна только усиливала волнение чёрта — он стоял, опустив голову и ссутулив плечи, опустив оружие. В это мгновение, как в замедленной съёмке, бес видит, как медленно выскальзывает дробовик из оставшейся руки стального великана, падая на землю, а он сам рухнул на колени и затем упал лицом в траву…        Ужас обуял чёрта — он тут же предположил худшее. Пэйн, что всегда поднимался после самой тяжёлой атаки — теперь лежал недвижимо на земле. Блиц предположил тяжёлое ранение — или… Нет, он не желал даже и думать о том, что его лучший друг и возлюбленный дочери — убит в бою. Резко встав, он кинулся к нему. — Пэйн! Ты в порядке? Скажи что-нибудь! — перевернув товарища, он видит причину его падения — и сердце беса пропусает удар. Во лбу Пэйна была неровная оплавленная дыра. — Нет… Нет, сука, не может этого быть! Пэйн… Ты же не мог… умереть… — на глазах Блица выступили слёзы. Друг лежал неподвижно, черное пламя более не танцевало в его глазнице — оттуда на чёрта смотрела лишь бесконечная тьма смерти. Белый глаз товарища закатился — он был мёртв. На этот раз — окончательно…        Преисполненный боли, Блиц ударил землю кулаком. Никогда ещё на заданиях они не несли потерь… И кто мог предположить, что бес потеряет того, кто был ему так дорог… снова. Если бы он не взял этот проклятый контракт — Пэйн был бы жив. Вновь он теряет друзей и близких по собственной вине… Он ненавидел проклятых людишек, что отняли у него друга — но ничего уже нельзя было сделать. Пэйнкиллер мёртв — и этого не исправить. Он погиб, защищая никчёмную жизнь Блица. Его смерть — на совести беса. И он чувствовал, что не сможет с этим жить. «Я обещаю, что ни за что не позволю тебе сдохнуть и оставить Луну без отца, чёрт ты ёбанный…» — вспомнил слова Пэйнкиллера Блиц. И взвыл от боли и ненависти. Но не к врагам. А к себе. Пэйн всегда спасал других, выручая и вытаскивая из любой беды… но себя спасти он так и не смог… И в этом вина чёрта, коему он поклялся не дать умереть любой ценой…        Бес с ужасом представлял лицо Луны, когда она увидит мёртвое тело своего возлюбленного. Только она обрела счастье — и в один миг лишилась его. Она потеряла того, кого любила всем сердцем… И это тоже вина Блица. Он подвел дочь. Он подвёл всю свою команду, подставив под удар. И подвёл лучшего друга, что погиб, защищая беса и остальных агентов. Горечь и чувство вины разъедали саму душу плачущего над телом товарища чёрта. Его не простят. Такое — не прощают. Луна возненавидит его так же, как он ненавидел себя сейчас. Он предал её. Он лишил её любимого. И… снова утратил своего друга. Всю свою жизнь он подводил других, причиняя им только боль. И это Блиц заслуживал сейчас лежать на холодной, пропахшей порохом и кровью земле, а не его лучший друг, что так много для него сделал… А получил в награду лишь смерть… — Сэр, вы в порядке? — отвлекает беса от мрачных мыслей голос Мокси. И Блиц взял себя в руки — он должен позаботиться о команде. Больше никто не должен умереть. Они сбегут в Ад, принеся тело Пэйнкиллера — и он распустит контору. А затем… закончит свою жизнь так, как она должна была закончиться много лет назад. Одним выстрелом. Луна по нему плакать не будет — она тут же уйдёт от мерзкого предателя, что лишил её самого дорого. И Блиц умрёт в одиночестве, как и предсказывала его сестра… потому что он подвёл всех, кому был хоть сколько-то нужен… — В порядке? Это ты называешь порядком? — мрачно ответил чёрт, оборачиваясь на своих сотрудников, что в ужасе смотрят на него — и тело Пэйна, лежащее на земле. Они, как и Блиц — не желают верить, что их несокрушимый защитник пал, сражённый вражеской пулей. Милли срывается с места и падает на колени, глядя в мёртвые глаза друга и заливаясь слезами. Мокси присаживается рядом с ней, тоже плача. И хотя Блиц знал, что надо торопиться — он не мог не дать товарищам почтить память погибшего и хотя бы немного поскорбеть. — Пэйн… я не верю! Это просто не может быть правдой! Как он вообще мог погибнуть? — вопрос Милли не был осуждающим — но красно-белый бес ощутил его, как обвинительный приговор. Это была его вина — и бесовка осуждала его безотвественность, повлёкшую за собой смерть товарища. Или… он сам себя осудил. И уже вынес себе приговор. — Он защищал нас… до самого конца… — дрожащим и севшим голосом отвечает ей Блиц, прикладывая всю свою волю, чтобы собраться. Он не имеет права обесценить жертву друга. Нужно уходить сейчас, пока Пэйн купил им время своей жизнью. — Ладно, хватит лить слёзы. Мы уходим немедленно. M&M, найдите его руку, она должна быть тут. Я звоню Луни — и мы убираемся из этого проклятого места. — светловосый бес и его жена поднимаются, занимаясь поисками конечности соратника, пока Блиц стремительно звонит дочери. Он уже потеряли время и на счету теперь каждая секунда. — Да, Блиц. Мне открывать портал? — голос дочки был возбуждённым и радостным. Тем больнее было её отцу говорить с ней — ведь скоро, он лишит её радости в её жизни. Бес никогда не мог вынести её слёз — тем более, когда сам заставлял плакать. И сейчас, он не просто заставит её лить слёзы — он словно вонзит нож прямо в её сердце. И эта рана будет больнее той, что сейчас была на его душе. — Луни, вытаскивай нас немедленно! Ситуация вышла из-под контроля! — всеми силами маскируя собственную боль, Блиц старался оставаться максимально собранным. Услышав вздох страха Луны на другом конце, он понял — она начала осознавать, что случилось нечто ужасное. И ей только предстоит узнать — что именно. — Сейчас же открываю портал, только держитесь! Я вытащу вас оттуда! — восклицает адская гончая, бросая трубку. Блиц убрал телефон, внова взглянув на погибшего друга. Пэйн бы никогда не осудил его. И он был рад рисковать, защищая их. Но теперь… некому более помочь им и защитить. Бес обречён оставаться один в проклятом мире, который он сам себе и создал. И он не желал в нём жить. Да и не мог.        В этот момент к нему подходит Милли, со слезами сжимая оторванную руку Пэйнкиллера. Вид отнятой конечности вызывает дрожь у Блица — это был упрямый факт, что говорил — его друг мёртв. Нет никакой надежды, смерть нельзя обратить вспять. Товарищ не встанет и не посмееётся над ситуацией, под радостные улыбки друзей. Никогда ещё бес не ощущал себя настолько одиноким, как сейчас. Вместе с Пэйном словно умерла часть его души. И что более всего боялся Блиц — так это лица Луны, в кое он будет не в силах посмотреть, стоит её увидеть мёртвого возлюбленного…        Портал открылся. Черти, кряхтя и напрягаясь, потащили мёртвое тело товарища к нему. Им удалось уйти — но цена этого была неимоверно высока. И Блиц был не готов её платить. Он чувствовал, что это его убьёт. Он старался не сдаваться, ведь у него была дочь, о коей никто кроме него не позаботится… Но нужна ли ей такая забота? Нужен ли ей грязный предатель и мразь, на чьей совести жизнь друга — и возлюбленного адской гончей? Она покинет беса. Такой отец ей не нужен. Она сама в состоянии о себе позаботиться. Потому что Блиц боялся, что если она останется с ним — то тоже погибнет по его вине. «Ей лучше убить меня… Я заслуживаю смерти за то, что сделал. Луни, прости меня, твой непутёвый папаша снова всё испортил… И я знаю, что ты никогда меня не простишь…» — это была последняя мысль Блица, когда он вместе с остальными агентами покидал Мир Смертных, занося погибшего товарища в портал…        Луна просто изнывала от нетерпения, ожидая возвращения группы. И всеми силами старалась избавиться от своих опасений по поводу этого задания. Ублажая себя, мечтая о Пэйнкиллере — она надеялась, что её страхи — действительно лишь следствие тоски по любимому. Когда она переписывалась с ним — адскую гончую захлестнула волна блаженства… Но тревога так до конца не ушла. Более того — слова возлюбленного только подогревали её. Он тоже боялся чего-то. Луна уже очень хорошо чувствовала это в его неживом, безэмоциональном голосе — который, тем не менее, мог небольшим изменением интонации указать ей на то, что чувствует стальной грешник.        И всё же она верила в лучшее. Он справится. Её «папочка» точно вернётся к «любимой девочке». Никто и ничто не сможет его остановить… Закончив ублажать себя и наведя порядок — адская гончая очень стыдилась своей несдержданности, но ничего не могла с собой поделать. Она любила Пэйна. Так сильно и страстно, как никого на свете. Он стал для неё всей Вселенной. Стал… частью её души. И потому она невероятно боялась, что с ним всё же что-то случится. Мироздание было невероятно жестоко — Луна на себе узнала, каким безжалостным оно могло быть. Сначала оно даёт тебе — но потом жестоко отнимает.        Однако, гончая не теряла надежды. Она не поддавалсь страхам, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Получалось у неё не очень — но она старалась. Ожидание изматывало её — и она не могла снова связаться с любимым, что буквально медленно дробило её разум и душу на осколки. Это иррациональное мрачное предчувствие изматывало её. Оно было сравнимо с медленной и мучительной пыткой. И пусть Луна напрягала все свои моральные силы, дабы её преодолеть — это ощущение угрозы и опасности не уходило. Адская гончая не находила себе места — а ведь когда-то ей было всё равно, чем закончится дело. Ей даже было почти плевать на отца в прошлом — ведь что могло случиться с демонами в Мире Смертных?        Но с появлением Пэйна всё изменилось. Она действително волновалась за всех них. За Блица, за коллег-бесов… и за своего возлюбленного. И произойти с ними могло всё, что угодно — агенты уже даже с ангелами сталкивались. Каждый контракт теперь мог обернуться билетом в один конец. Луна всё больше убеждалась, что никакие деньги этого не стоят — ради отца и любимого она была готова браться за самую грязную работу — лишь бы они больше не рисковали. В Аду угроза есть всегда — это слишком жестокое место. Но когда они вместе — они могли бы противостоять всему. А теперь, отделённая от команды барьером измерений — Луна полностью ощутила гнетущее одиночество и беспомощность. Ей никто не поможет. И она никак не поможет друзьям и близким по ту сторону портала…        От мыслей её отвлек звонок. Адская гончая моментально подняла трубку, с волнение ожидая чего угодно — но всё же радовалась, что агенты вышли на связь. Голос Блица обрадовал её — но вот его слова о том, что ситуация вышла из-под контроля — ввергли в ужас. Луна не могла даже представить, что произошло. И не хотела об этом думать — нужно было срочно спасти ребят. Бросив трубку, она схватила гримуар, судорожно открывая его и читая заклинание, чтобы вытащить команду из, как ей самой казалось — объятий самой смерти…        Портал открывается — и объятый пламенными рунами овал входят три беса, потрёпанные и усталые… неся на плечах тело в опалённых лохмотьях. Секунду Луна соображает — но потом ужас осознания бьёт её, как камень, упавший на голову. Бесы внесли в портал тело Пэйна… Её возлюбленный, всегда побеждавший в самых тяжёлых схватках — теперь сражён. Красные глаза адской гончей наполняются слезами, её ушки опускаются, а хвост прижимается к ноге. Книга выпадает из её ослабевших рук, закрываясь — и закрывая портал за спинами бесов, что аккуратно кладут тело их защитника на пол…        Луна падает на колени, раскрыв рот, слово в беззвучном крике. Она не замечает ничего вокруг — весь мир сжался до размеров тела любимого, что лежит сейчас перед ней. Она хочет закрыть руками лицо — но её руки не могут подняться. Она просто стоит на коленях и беззвучно плачет. В горле стоит ком, слёзы душат её, не давая дышать. Сердце бьётся невыносимо сильно, словно адская гончая пребывает в агонии. И это действительно так — видя мёртвое тело возлюбленного, Луна будто умирает сейчас вместе с ним…        «Нет… Этого не может быть. Он не мог умереть… Я не верю в это!» — проносится мысль в её голове, рождая робкую надежду. Пэйнкиллер жив, просто без сознания. Его так просто не убить. Человек, преодолевший саму смерть и вырвавшийся из Ада ради своей любви — просто не может вот так погибнуть. Надежда придаёт Луне сил и она вскакивает с места, бросаясь к телу стального грешника. Достигнув его, она на секунду замирает, встретившись с пустым взглядом белого закатившегося глаза — и холодной черной пустотой в глазнице возлюбленного, в коей больше не горит алый огонёк и не танцует чёрное пламя. С ужасом Луна видит на его лбу неровную оплавленную дыру — и её сердце, что пытается проломать грудную клетку, пропускает удар. Тем не менее — адская гончая не отчаялась, она прижимается ухом к груди любимого, силясь уловить хотя бы слабый отголосок ритма жизни… но слышит лишь давящую тишину. Любящее сердце самого дорогого ей существа, что билось только ради неё — теперь умолкло навеки. Пэйнкиллер был мётртв.        Эта ужасающая истина разрывала само естество Луны на кусочки. Она зашлась в рыданиях, лёжа на груди погибшего возлюбленного. Только гончая нашла своё счастье — и его тут же отняли у неё самым жестоким образом. Любимый Луны погиб, защищая её отца и остальных. И его не вернуть — на этот раз он уже не сможет преодолеть смерть. Пэйн был готов отдать свою жизнь за Луну и её близких — но она никогда не желала этого. Много раз она теряла в своей жизни, много раз её предавали… И едиственный, кто принял её, кто заботился о ней и был светом в её мрачной жизни — теперь лежит недвижимо. И никакие слёзы и проклятия его не вернут. Судьба Луны была неумолима — она обречена терять. И стоило ей обрести настоящую любовь — как её тут же отняли у неё… — Луни… прости меня. Я не уберег Пэйна… На нас напали какие-то люди — и он… погиб, защищая нас. Я подставил его под удар. Мне нет прощения, я знаю, что ты меня ненавидишь… — раздаётся над ухом гончей голос приёмного отца. Последнего дорогого ей существа, что осталось у Луны в этом мире. Его слова только причиняют ей больше боли — она никогда бы не подумала обвинять его в чём-то. Но горечь в его дрожащем голосе показывала ей — себя он сейчас ненавидел больше всего на свете. Он винил себя в этой потере. — Папа! Не говори так! Ты ни в чём не виноват! — выкрикивает Луна, обнимая опешившего отца, прерывая его речь. Она обняла Блица, продолжая плакать. Адкая гончая не хотела, чтобы он страдал от вины за случившееся. Она не хотела потерять ещё и его. Утрата любимого была смертельной раной — но если она лишится ещё и отца… Луна умрёт прямо тут. Она была просто не в силах вынести этого всего. Она бы убила себя, только бы не оставаться абсолютно одной. Ушла бы вместе с ними… И только присутсвие Блица хоть как-то помогало ей унять невыносимую боль, что разрывала её на куски. Только он у неё и остался…        Они просто плакали в тишине. Гончая ощущала, как слёзы её приёмного отца текут по меху смешивась с её собственными. Это было невыносимо больно. И только красно-белый бес, что сейчас скорбел вместе со своей дочерью — хоть как-то унимал её боль. Только звук его быстро бьющегося сердца давал ей хоть какую-то надежду… Луна не желала верить, что это конец. Не хотела признавать, что её любовь вот так закончилась… — Прости, Луни. Я не хотел… Не хотел, чтобы так получилось. Но я не справился. Его теперь нет — и в этом моя вина. Я взялся за этот проклятый контракт. Если бы не я — Пэйн был бы жив… — отвечал дочери Блиц, поглаживая её по голове. А она только сильнее прижимала его к себе, боясь утратить последнее. Ей было больно слышать такое от него — но она понимала, что бес просто не в силах простить себя за смерть друга, в которой он даже не виноват. Луна на секунду представила, что Пэйн так же бы утешал её, если бы погиб Блиц. И так же бы не мог простить себе то, что не защитил его. Они действительно были похожи. Её папа… и её папочка… — Я прощаю тебя, пап. Ты сделал всё, что мог. Пэйн… защищал тебя. Всех вас. Он никогда не боялся пожертвовать всем — и даже жизнью — ради такого… — произносит адская гончая, взглянув жёлтые глаза отца, наполненные болью и слезами. Он не отводит взгляд, пусть ему и невыносимо тяжело смотреть ей в глаза. Даже если дочь простила его, как он прощал ей абсолютно всё — себя Блиц был простить не в силах. — Да… он был… славным парнем. И нигде больше не найти такого… Я клянусь, что никогда тебя не оставлю. Закрою контору, отдам книжку Столасу — и всегда буду только с тобой, моя девочка. Я больше не хочу терять никого… — говорить чёрту было тяжко, но он не молчал. Просто не мог себе позволить молчать сейчас, когда дочь смотрела на него заплаканными глазами. Он даже пытался выдавить из себя улыбку, но не смог. Потеря Пэйнкиллера была незаживающей раной не только на душе Луны — но и на его собственной.        Обернувшись, адская гончая видит, как напротив них, так же обнявшись, сидят Мокси и Милли. Бесовка прижимается к мужу, заливая его пиджак слезами. Светловолосый бес рыдает вместе с ней. Эта утрата была для всех невыносимой. И… общее горе слегка приглушало боль Луны — она не одна. Её товарищи и её отец скорбят вместе с ней. Гончая даже подумала, что будь Пэйн жив — он бы только радовался этому. Стальной великан наверняка покинул этот мир счастливым — он сражался до самого конца, за тех, кто был ему дорог. И он предпочёл умереть — но не дать погибнуть никому из своих друзей. И тем больнее была для них его смерть — ангел Ада спалил свои крылья и сгорел дотла, укрывая ими страждущих от смертельного пламени…        Луна касается пушистой ладонью с короткими коготками века возлюбленного, закрывая его уцелевшй глаз навсегда. Она всё ещё не могла смириться с тем, что его больше нет. Несмотря на раны любимого — ей казалось, что он просто прилёг отдохнуть. И никто не заслуживал отдыха больше, чем он. Пэйнкиллер столько всего сделал для них… А особенно — для Луны. Он спасал ей жизнь много раз, подарил ей свою любовь… И погиб, только чтобы она не оставлась одна в этом мире, когда его не станет… Он жертвовал ради неё всем — даже своей мечтой. И… он так и не сможет увидеть Рокси вновь… — Сэр… Может, ещё не всё потеряно? Пэйн был необычным существом — и я не верю, что его могла убить одна пуля. Может быть… нам просто подождать? — нарушает тишину Мокси, поднимая заплаканные глаза на гончую и своего босса. И если до встречи с Пэйнкиллером, Луна бы даже посмеялась над тем, как жалко он выглядит — то после всего пережитого — она не могла так поступить. Светловосый бес скорбел вместе с ней. И даже не случись такой трагедии, как сейчас — ей бы и в голову не пришло потешаться над ним. Луна на себе знала, что у всех есть свои причины плакать. Как ей говорил возлюбленный — все проблемы значительны. Разнится лишь масштаб. И он, прошедшй столько ужаса и боли — утешал адскую гочую, что плакала от неразделённой любви в этом офисе, и не надеялась получить утешение и поддержку. Но… стальной призрак Дарк Сити, что внушал ужас одним своим видом — протянул ей руку, когда никого не было рядом. И потому, в память об ушедшем возлюбленном — Луна тоже должна относиться с пониманием к страждущим и помогать им. Так же, как и её любимый… — Ждать чего, Моксос?! Пэйн мёртв. Он уже не встанет, смерть нельзя повернуть вспять! Что ты такое несёшь?! Тут нечего ждать… — тут же кричит на подчинёного Блиц, разъярившись от его слов. Они выглядели, как насмешка над горем… Но Луна всё ещё не теряла надежды. Не мог тот, кто преодолел ради своей любви и муки, и саму смерть — просто уйти. Пэйнкиллер не мог просто сдасться и умереть сейчас. И адская гончая верила в это всем сердцем… даже если её надежды тщетны. — Пап, не надо. Мокси прав. Возможно, ещё есть надежда. Пэйн не погиб — просто… словно в глубоком сне от ран. Может, мы действительно должны просто подождать — а не хоронить его раньше времени. Я… не хочу верить, что он оставил нас… — вмешивается в разговор Луна, глядя на отца. Блиц хотел что-то сказать, но осёкся и умолк. Милли отрывает лицо от пиджака мужа и смотрит с надеждой на остальных. Надеждой, что зажглась и в самой адской гончей. Она не желала признавать, что всё кончено. И Блиц, и Пэйн учили её не опускать руки, какой бы незначительной ни была надежда на успех. — Хорошо, Луни. Я… сам не желаю признавать, что его больше нет. Потому что даже если он действительно встанет — я никогда себе не прощу, что не смог уберечь его… — наконец ответил дочери приёмный отец, во взгляде которого тоже зажегся огонёк горькой иллюзии, имя коей — надежда. Они все надеялись, что ещё не всё потеряно. И верили в лучшее. Стойкость и воля возлюбленного Луны будто передалась остальным — и они действительно были уверенны в том, что ангел Ада поднимется вновь, расправляя свои опалённые крылья… — Надо… примотать его руку обратно. Пэйн ведь даже после ранения ангелов восстановился — а я до сих пор помню ту ужасную дыру на его спине. Он выдержал столько пуль, защищая нас. Не может такой, как он, просто умереть от одной случайной, попавшей в голову. Грешники не умирают от одной пули в голове. — произносит Милли, беря оторванную конечность стального великана и прикладывая её к обрубку, убрав обугленную ткань. Мокси тут же роется в ранце и достаёт аптечку, в которой были бинты. Луна моментально принимает их — и начинает приматывать руку любимого к его телу. Слова бесовки только усилили веру адской гончей в лучший исход — ещё при жизни Пэйн пережил такое, что не под силу обычному человеку. Возлюбленный гончей был стоек при жизни — и смерть не повлияла на его стойкость. Он стал только крепче. А значит — сможет пережить и это ранение. — Ой, у него что-то на груди… Какая-то надпись… Рокс… — нарушает тишину Милли, обращая взор Луны на имя первой возлюбленной Пэйнкиллера, что вырезано на его груди. Как он говорил адской гончей — иногда он подновляет надпись, проходясь по ней ножом. Однако, с момента их первой ночи с Луной — он перестал это делать. Тем более, что шрамы теперь давно были стабильными, складываясь в дорогое ему имя. — Роксана. Это имя девушки, которую Пэйн любил… Она осталась в Мире Смертных. Он и устроился к нам, чтобы снова увидеть её, потому что разлука была для него невыносима… А я так и не сдержала своё обещание, которое ему дала… — ответила Луна, видя, как ахнули бесы. Ей самой напоминание об этом и трагичная история любви Пэйна к его волчице — причиняли невероятную боль. Адская гончая не теряла надежды — и если её возлюбленный действительно жив — она любой ценой сдержит данное ему слово.        Ей было плевать на риск — если на него снова нападут враги — она готова голову сложить, но воссоединить разлучённых влюблённых. Её собственная жизнь и чувства более её не волновали — она желала только, чтобы он был счастлив. И молилась Мирозданию, дабы любимый выжил. Если она отдаст этот долг ему — она умрёт спокойно. Блиц справится, о нём будет кому позаботиться. Пэйн и Рокси точно его не бросят. Смерть будет для Луны заслуженной участью за то, что она подвела Пэйнкиллера и предала доверие того, кого любила больше всего… — Какое обещание, Луни? — спрашивает дочь Блиц, как и остальные бесы, утирая вновь выступившие слёзы. Гончая только что поняла, что не она одна испытывает боль от этого — отец и товарищи тоже осознают, что Пэйнкилер пожертвовал даже мечтой всей своей жизни ради них. И их тоже одолевает стыд — ведь защищая друзей, он знал, что может никогда не увидеть возлюбленную вновь. Блицу теперь ещё тяжелее — он знал и о том, что у Пэйна была девушка — и о том, что несмотря на это он полюбил его дочь. Луна понимала, что ненависть к себе у него только возрастает — он сам терял в своей жизни не меньше адской гончей. И такое благородство стального грешника — было словно ножом, которым ковыряют рану для беса. Блиц считал, что не заслуживает такой самоотверженности… А теперь его лучший друг и любимый его дочери — лежит неподвижно на полу и, возможно, уже никогда не поднимется вновь… — Я поклялась, что сделаю всё, чтобы он встретился с Роксаной. И… забыла о своём слове… Думала, что есть время и он сам просил не торопиться с этим… А теперь… Я даже не знаю — действительно ли он жив. Верю в лучшее, но… Если он не умер — я сделаю всё, чтобы сдержать слово. А если же… его больше нет… то я сама отправлюсь к ней. И покаюсь за свой глупый эгоизм… — ответила гончая, решив достать фотографию, если она уцелела. На её счастье — это было так и старый полароидный снимок оказался в её руках. Она глядела на счастливую робоволчицу, вспоминая трагичную историю Пэйнкиллера. На фото Рокси была полна радости — у неё был её любимый. Её жизнь была прекрасна… но разрушилась в одночасье, так же, как и жизнь гончей. «Может быть… она тоже верит, что не всё потеряно. Тоже… ждёт его, как я сейчас. Надеется, что её любовь сильнее даже самой смерти… И это действительно было так. Было…» — думала Луна, глядя снимок. И теперь лучше понимала Рокси… и её боль… Потому что теперь она стала её собственной… Адская гончая осознала каков это — быть полноценно счастливой — и лишиться своего счастья по одной лишь жестокой воле судьбы… — Красивая… Она чем-то похожа на тебя. Пэйн рассказывал тебе о ней? — спрашивает её Милли. Как и остальные — она старается не опускать руки и всеми силами не думать, что Пэйнкиллера больше нет. Мокси с интересом глядел на фото, но молчал. Ни слова ни сказал и Блиц — но его кулаки сжались, когда он услышал клятву дочери отправиться в Мир Смертных. Луна была уверена — он понимает её. И отправится вместе с ней к Роксане, дабы вымаливать прощение. И может, сами они себя никогда не простят — но адская гончая знала, что волчица их точно простит. Она была такой же доброй и великодушной, как и их общий возлюбленный… Дествительно лучшей… как и Пэйн… И от этой мысли боль утраты становилась сильнее — Блиц был прав — второго такого не найти… — Да. И он тоже говорил мне, что я напоминаю ему любимую волчицу. Рокси, как он её называл — на самом деле робот. Она гонщица и рок-звезда. Пэйн называл её совершенной и идеальной… — бесы удивились, услышав, что возлюбленная их друга — робот. Они даже на минуту забыли о горе, начав заваливать Луну вопросами. — Вау, до чего техника людская дошла… Хотя, мы в Аду — тут все трахаются со всеми — чего осуждать человека за любовь к роботу-волчице. К тому же — такой… действительно красивой… Уверен — она действительно была очень хорошей девушкой. Такой парень, как Пэйн — не выбирает кого попало. — произносит Блиц, неловко улыбнувшись дочери. Учитывая, что Роксана была стальному грешнику не просто возлюбленной, но и, фактически, дочерью — слова беса звучат ещё более смущающе для гончей. Ведь и ей он тоже стал практически вторым отцом. — Ух, ты… А любовь у них была… ну, как настоящая? С сексом? Мне даже интересно, каково это — заниматься любовью с роботом… Жаль, что спросить мне. пока не удалось… — вопрошает Милли, и тут же запинается, бросая взгляд на тело Пэйна. А ведь он обещал ей рассказать о своей любимой, спустя время… но, как и обещание Луны — оно теперь может не исполниться. И… адская гончая посчитала, что возлюбленный простит её, если она поведает его печальную историю любви остальным… Пусть и понимает, что это будет очень больно. Особенно — в свете случившейся трагедии. — Да. Она была полноценной и настоящей. Они искренее и чисто любили друг друга. Во всех смыслах. По его словам, Рокси — не просто машина, а полноценное живое существо, пусть не из плоти, а из стали и лития. Она была ему не только возлюбленной. Волчица являлась ему, своего рода, дочерью… — бесы снова ахнули. Милли тут же прильнула к мужу, что с ужасом смотрел на тело Пэйнкиллера, осознавая масштаб его жертвы. Он не только отказался ради них от воссоединения с любимой — но и, фактически, с семьёй.        Блиц сжал зубы и ударил в кулаком в пол. Луна поспешила обнять отца — теперь ему стало совсем невыносимо больно. Он винил себя в смерти друга, ненавидел себя за то, что подвёл дочь, лишив её возлюбленного… Так ещё теперь выясняется, что друг пожертвоал ради спасения жизни беса не только своей мечтой — но и оставил в Мире Смертных тоже, своего рода, «приёмную дочь». Это всё буквально кричало ему о сходстве с ним. И потому Блиц зарыдал, прижавшись к гончей, заливая её мех слезами. Луна и сама снова начала плакать — собственная боль смешивалась в ней с болью отца — и с ужасным знаннием об судьбе влюблённых… — Как… как он умер? В первый раз, я имею ввиду? Он говорил тебе, Луни? Я… Мне просто нужно это знать. Потому что… если он умер уже дважды… Мне придётся стоять на коленях перед его возлюбленной и дочерью… Знаю — она меня никогда не простит. Потому что я сам бы не простил того, кто лишил бы меня моей любимой Луни… — спрашивает гончую бес. И вот, момент истины настал. Ей придётся открыть самую сокровенную тайну любимого друзьям и отцу. И ей самой на это потребуются все её силы. Потому что Луне и раньше вспоминать об этом было невыносимо — но вспоминать такое сейчас — подобно медленной и очень мучительной пытке. — Да, пап, я знаю… Не переживай так — Рокси очень добрая. Она поймёт нас… И… папа, ребята — вам лучше собраться с силами. Потому что это… Это очень больно. У меня сердце разрывалось, когда я это услышала. А рассказывать такое сейчас… Тяжело. Но я должна это сделать. Должна поведать вам о том. что произошло с Пэйном и как он оказался в Аду. — от её слов, на лицах бесов застывает ужас. Они смотрят на тело Пэйна и плачут. Луне же хотелось выть от этих воспоминаний. Однако, она собрала всю свою волю в кулак — и начала трагичный рассказ…        Она рассказала всё. Почти дословно передав слова самого Пэйнкиллера. И о том, что они столкнулись с невероятной тварью, что управляла людьми и машинами. И про то, как влюблённых заставляли сражаться друг с другом насмерть — и оттуда шрамы на лице и груди возлюбленного адской гончей. И про то, как Роксану разбили и вырвали ей глаза, но она простила обидчика, который потом помог влюблённым. И… как волчицу захватили снова и Пэйн, будучи обычным смертным человеком — в одиночку пошёл за ней, сражаясь с армией машин и самим кошмарным монстром, которого убил дважды — но в итоге этого было недостаточно.        Лица бесов выражали невероятную смесь восхищения и ужаса, когда они слушали эту часть истории. Луну не перебивали, все внимали её словам, стараясь не упустить ни одну деталь. И вот, настал самый трагичный момент истории. Только Луна заговорила о том, что чудовище было побеждено дважды — но не умерло окончательно — черти замерли каменными статуями. Она начала рассказывать, как Пэйна-человека начал разрывать на куски монстр, пожирая его на глазах Рокси — и это едва ли не сломало бесов. Милли, вместе с мужем, зашлась в рыданиях, чем прервала рассказ гончей. Луне действительно требовался перерыв — ведь дальше начиналось самое страшное. Блиц просто сидел в шоке, силясь представить весь ужас этой сцены — и только прикосновение дочери вернуло его в реальность. Он обнял гончую, а потом закурил вместе с ней.        Луна осознавала ему, как тоже отцу — было невыносимо даже представить, через что прошёл его друг. Наконец, бес спрашивает дочь, закончен ли её рассказ. Но до её ответа, по одному лишь взгляду — понимает, что дальше только будет хуже — и нервно сглатывает, глубоко затянувшись. Адская гончая продолжает рассказ, даже несмотря на удивлённый вопрос Милли, пропитанным болью голосом. Бесовка явно не желала дальше слушать — но немогла уйти из уважения к Пэйну. Мокси был солидарен с женой — и даже попросил прекратить, но его остановил Блиц. Красно-белый черт желал знать всё, дабы понять — насколько глубока бездна, в которую его обрушила собственная ошибка.        И Луна продолжала. Она рассказала, как Роксана преодолела контроль и уничтожила чудовище. Но её возлюленный был заражён металлом, что пожирал его изнутри. Адская гончая прервалась после этого, собираясь с силами — и рассказала, как Рокси пришлось сжечь её возлюбленного и отца заживо, израненого и искалеченного. Черти пребывали в шоке. Рассказ теперь точно сломал их — Блиц просто смотрел в пустоту, Мокси и Милли замерли с открытыми ртами, даже дыша через раз. Тяжесть окровения о судьбе их друга сводила с ума. Луна сама не сдержалась — и обняла отца, начав снова плакать. Блиц просто на втомате поглаживал её по голове, продолжая глядеть в пустоту, пока его сигарета не истлела во рту. — Теперь… вы знаете, как оно было. Мне… нестерпимо больно сейчас, как и вам. Пэйн прошёл через такие муки ради своей любви… и только обретя шанс снова встретиться с Рокси — не раздумывая променял его на нас. Он спас нам всем жизни. Он… снова пожертвовал всем ради тех, кто был ему дорог. И потому — я не верю, что он погиб. Такой человек, как он — да именно человек, настоящий — не может просто сдаться и умереть. И он — не умер. Он с нами… Он никогда не оставит нас… — завершает свой рассказ Луна, кладя голову на грудь возлюбленного. Она всё ещё надеялась услышать хотя бы один слабый удар его сердца — но гнетущая, холодная тишина — была нерушима.        В этот момент, она ощутила, как её приобнимает Блиц, положив руку на грудь друга. Следом за ним Мокси и Милли кладут свои ладони рядом с головой Луны. Все они сейчас, осознавая, через что прошёл их товарищ и как велика была его жертва — всеми силами своих душ желали, чтобы сердце Пэйна снова начало биться. Они верили в слова Луны, надеясь на то, что это большое и доброе сердце снова придёт в движение — и будет пламенным солнцем, что разгоняет тьму. Вечным огнём, что согревает страждуших и указывает им путь. Ибо пламя этого сердца питал сам ангел Ада, что готов был сжечь самого себя ради других. И адская гончая знала — она сдержит своё обещание…        В этот момент, она слышит резкий и мощный удар сердца. Один единственный — и поначалу ей кажется, что это иллюзия — но проходит минута и она слышит новый удар. Лицо Луны рацветает улыбкой, она глядит на скорбящих бесов, что не слышат того же ритма жизни и не знают, что их товарищ — жив. Но она знает это. Она верила, что он вернётся. И её надежды не были напрасными. — Я слышу его! Сердце Пэйна бьётся! Он жив! — вскакивает адская гончая, хватая Блица и кружа по офису. Он, как и Мокси с Милли, сначала не осознаёт слова Луны — но потом лица бесов озаряют улыбки радости — самой искренней в их жизнях. Каждый из них прислушивается к груди лежащего друга — и восклицает в восторге. Демоны едва не пустились в пляс — но вовремя вспомнили, что Пэйнкиллеру требуется помощь — и тут же оттащили его в мастерскую, положив на диван.        На коротком собрании в конференц-зале, где усталые работники I.M.P. отметили спасение Пэйна скромным обедом — они решили, что нужно оставить его тут, но договорились приглядывать за ним. Луна вызвалась добровольцем, а Блиц убедил супружескую пару бесов, что она точно справится. Он и сам оставался с ней — хотел точно убедиться, что друг в порядке, да и дочке будет спокойне, когда рядом отец. Милли и Мокси вернулись домой, пообещав завтра точно навестить товарища, а Луна и Блиц начали наблюдать за ним. Пульс был невероятно медленным — один удар в минуту — но стабильным. Учитывая, что Пэйнкиллер — не совсем живое существо, они решили, что это его нормальное состояние.        Бес оставил дочку с её возлюбленным, удалившись в офис. Луна же была счастлива — любимый был жив. Он всё же преодолел смерть уже второй раз — хотя гончая и поняла, что он и не умирал — просто действительно был в некоем подобии анабиоза, хотя тут скорее было уместно говорить о выключенном роботе. Глаза стального грешника оставались закрытыми, черное пламя всё ещё не возникало в глазнице — но он точно был живым. Адская гончая слушала мерные удары его могучего сердца — и не могла нарадоваться. Всё же, несмотря на трудности и боль — всё закончилось хорошо. Она виляла хвостом, полизывая всё ещё холодную кожу лица любимого — он и так был холоднее обычного живого существа, а уж один удар сердца в минуту точно не мог создать достаточную температуту его тела — но чувствовала, что Пэйн нагревается. Утомлённая гончая, сидевшая на стуле и слушающая ровное сердцебиение любимого — поняла, что засыпает.        Точнее — проваливается в сон без сновидений — её истощённый разум был не в силах создать ни единого сна, настолько её всё это вымотало. Однако это не продлилось долго — она почувствовала, как… что-то под ней шевелится. Открыв глаза — Луна встречается взглядом с инфернальным взором возлюбленного, что потирает голову, в которой всё ещё была небольшая оплавленая дырка — но она уже почти затянулась. Видимо, в неактивном состоянии даже самые страшные его раны затягиваются быстрее. — Так, если я очнулся здесь — значит, всё закончилось хорошо. Голова всё ещё разламывается — но жить буду. Прости меня, мой чертёнок с пушистым хвостом, я, наверно, очень сильно тебя напугал. Да и остальных тоже… — речь Пэйна прерывают поцелуй и объятия любимой. Луна буквально прыгнула на него, взгромоздившись сверху и принялась страстно целовать. Гончая так распереживалась, что не хотела его отпускать ни на секунду. — Любимый папочка… Все думали, что ты умер… Я не хотела верить — я знала, что никогда не сдаёшься и никогда меня не оставишь… — произносит Луна, когда их губы разошлись. Стальной великан нервно смеётся, поглаживая виляющую хвостом адскую гончую, что лежала на нём, по голове и спине. Она сильно скучала по нежным прикосновениям прохладных металлических пальцев. И теперь, слыша его сердце и видя добрую неловкую улыбку возлюбленного — все её страхи и тревоги отступили. Он вепнулся к ней, несмотря ни на что… — Ну, признаться и я тоже так думал. Меня словно выключили, как телевизор или робота. Однако, я всё же смог справиться. Если что — не волнуйся — я в порядке, просто глова немного побаливает. Даже тело уже не болит. Так что я уже готов к труду и обороне… — отвечает ей возлюбленный, но снова прерывается, видя хитрющий взгляд гончей. Она так истосковалась по любимому, что уже не могла терпеть. И раз Пэйн восстановился — она точно убедиться в этом самым приятным для неё способом. Но позднее. Сейчас ей было важно обрадовать его новостью о том, что время пришло. На этот раз она точно исполнит своё обещание… — Это хорошо. И знаешь, что я приготовила для тебя? — она хотела рассказать любимому о том, что сбирается исполнить его мечту на следующий же день. Но решила, что ему надо полнее восстановиться — да и рискованно прямо сразу после такого опасного контракта соваться в Мир Смертных. Но порадовать его хотела уже сейчас. Она представляла как он будет счастлив. А его счастье — было единственным, чего Луна желала. И не важно, какой ценой она этого добьётся. — И что же? У тебя появился новый сексуальный фетиш? — с усмешкой поинтересовался стальной грешник, чем даже расстроил Луну — она, конечно, желала заняться с ним сексом, но не думала только об этом. Пэйн часто указывал ей на её невоздержанность и даже незрелость, потому что она не могла контролировать свои желания. Но теперь — она будет исполнять его желаения, а не свои. Потому что это и есть её самое заветное желание. — Папочка, ну почему ты так плохо обо мне думаешь? Я хотела тебе рассказать, что мы скоро встретимся с Рокси. Сначала тебе нужно восстановиться и немного подождать — но потом мы точно отправимся к ней, я обещаю. — эти слова возлюбленной повергают Пэйнкиллера в шок. Он удивлённо смотрит на неё, но потом широко улыбается, целуя Луну в нос. Она смущается и хихикает от этого, наслаждаясь радостью любимого. Сейчас она и сама была счастлива — она выполнит обещание и наконец встретится с легендарной Роксаной. Правда, она немного боялась встречи — но верила, что волчица действительно примет её. Потому что такой, как Пэйнкиллер — не мог полюбить кого-то плохого. И всё, что Луна знала о Рокси — говорило ей, что она — ангел не меньше, чем их общий возлюбленный. И потому ей было неловко от преджстоящей встречи с таким невероятно чистым существом. — Это восхитительно, солнышко! Но ты права, надо немного повременить. Мы сильно нашумели на Земле — нужно подождать, пока всё утрясётся. Так что в это время, я буду принадлежать только тебе, мой чертёнок с пушистым хвостом. Прости, что заставил тебя так переживать. И даже не только тебя, но и остальных. — успокоил Луну возлюбленный, поцеловав её ушко. Адская гончая ничего не ответила, просто положила голову ему на грудь, слушая стук его сердца. Вспоминая гнетущую тишину, что она слышала ранее — гончая вздрогнула, но тут же расслабилась. Всё хорошо. Да, в отправке в Мир Смертных есть риск — но если они будут аккуратны — всё получится. Выждут недельку — и навестят Рокси.        Луна была уверена, что всё будет хорошо и дальше. Ведь через трудности она идёт не одна — у неё есть отец, верные друзья — и её возлюбленный, который одолеет ради неё и саму смерть. Гончая, конечно, не знала, как он выжил — но надеялась, что больше никогда ему не придётся рисковать. Она очень боялась, что однажды доброе сердце любимого действительно остановится навсегда. Но надеялась, что такого не случиться никогда. Он будет с ней до конца её дней. Нет — вечность. Ибо их невероятно сильную любовь друг к другу не в силах остановить даже смерть, потому что это чувство ей неподвластно…