Все наши мечты важны

Серёжа подошёл к колодцу, и, как ребёнок, с любопытством заглянул внутрь. Из темноты несло могильным холодом и неприятно пахло плесенью. По стенкам изнутри поднимался бледно-зелёный мох, а что было ниже, глубже — и не разглядеть даже. Разумовский несколько месяцев назад рассмеялся бы в лицо человеку, который сказал бы ему, что Серёжа решится загадать желание у какого-то волшебного колодца в глухой полузаброшенной деревне под Питером. Но всё-таки он здесь. Смотрит во тьму и надеется, что из этого выйдет что-то хорошее. На первый взгляд, у него было всё, о чём можно мечтать в двадцать восемь лет. Многомиллионный бизнес, красивая большая квартира, популярность. Больше никто не смел смотреть на него со снисхождением из-за его второго пола. Он мог исполнить все свои детские мечты. Кроме одной. Серёжа очень хотел собственную семью. Да, глупое и стереотипное желание. Блоггеры-омеги в его соцсети сотнями выкладывали ролики о том, что материнство — совсем не главное. И беременность, вообще-то, является огромной нагрузкой на организм. Да и отцы-альфы испаряются при первой же трудности. Влюблённые альфы становятся слабы и покладисты? Бред. Серёже было плевать на альф. Ещё в детском доме он понял, насколько это агрессивные и жестокие создания. Один за ним ухлёстывал, и они даже подружились, но после выпуска тот отправился в армию, и после этого даже ни разу не позвонил. С ребёнком Разумовский прекрасно бы справился в одиночку, но, к сожалению, для зачатия нужны двое. Можно было взять малыша из детдома, но Сергей не мог отказать себе в радости вынашивания и трепетного ожидания, как у счастливых омег с плакатов возле кабинета гинеколога. Хотел наблюдать, как растёт его животик, хотел первый раз взять новорожденного на руки в больнице. Свидания были безуспешными. Серёжу знала каждая собака, и на него вешались альфы, мечтающие прибрать к своим рукам компанию «глупой омежки». Он ездил в клинику искусственного оплодотворения, но сбежал оттуда после первого же осмотра. Заводить малыша в этих безразлично-белых стенах не хотелось совсем. Было в этом что-то противоестественное. Доведённый собственными загонами и недоверием ко всем вокруг, Серёжа взялся за самые нестандартные способы. Он начал интересоваться эзотерикой и прочими вещами, которые раньше и слушать бы не стал. Во Вместе, в группах молодых мамочек люди часто обсуждали заговоры, места силы и купленные в сомнительных местах амулеты. Кому-то они помогали найти мужа, кому-то — забеременеть, несмотря на проблемы со здоровьем. Если думать логически — бред, если думать мозгом отчаявшегося Серёжи — прекрасный план. Первым в списке был колодец, у которого, согласно какому-то карельскому преданию, можно было загадать любое желание. А раз колодцы у древних народов ассоциировались с плодородием и началом жизни, туда толпами ездили именно затем, чтобы попросить ребёнка. У кого-то даже сбывалось. Серёжа дождался выходного и поехал к указанной на карте точке. На единственной улице ютились покосившиеся дома и запущенные кривые яблони. В деревне оказалось немноголюдно — в основном на деревянных лавочках на солнце сидели старики, но Серёжа всё равно натянул на голову капюшон толстовки, чтобы его никто не узнал. Оставшись в одиночестве, он стоял перед колодцем с зажатой в ладони монеткой. Разумовский размышлял, как лучше сформулировать желание. — Хочу забеременеть. Пожалуйста, — зачем-то добавил он, бросая монетку в чёрную бездну. Бездна не шелохнулась, а монетка исчезла бесследно, не оставив после себя даже всплеска воды. Вполне вероятно, что колодец давно пересох, и она просто завязла в болотистой грязи на дне. Разумовский вернулся в машину. Даже если этот сомнительный метод не сработает, у него была ещё куча закладок в браузере телефона. Он слышал, что подобные желания любят сбываться с каким-нибудь подвохом, и всей душой надеялся, что беременность не наступит в следствии изнасилования каким-нибудь пьяным альфой в подворотне. В конце концов, он никуда не выходил из башни, и потенциальным отцом ребенка мог оказаться только его коллега или деловой партнер. Против таких кандидатур Серёжа ничего не имел, если те не будут покушаться на его собственность. Но на всякий случай запер все двери в машине, пока ехал обратно. Внутри поднималось какое-то неспокойствие, живот крутило от волнения, как перед важной презентацией продукта на тысячи слушателей. Когда он добрался до башни, в машине стало жарко как в бане, даже включенный кондиционер не спасал. Серёжа с облегчением вылез наружу, подставив мокрое от пота лицо под прохладный ночной ветер. В апартаментах Марго сразу же зажгла в комнатах свет и включила чайник, прилежно отчитываясь о том, что произошло в офисе за время его отсутствия. Разумовский слушал её, вяло доедая остатки обеда. Настроение и состояние стало совсем ни к чёрту. Только в душе до Серёжи дошло, откуда этот жар и боли в животе: у него началась течка. Не вовремя, и, как обычно, без предупреждения. Разумовский уже привык, и списывал нестабильный цикл на стресс и побочки от таблеток. Но внутри всё равно что-то обрывалось при мысли о том, что началась она аккурат после поездки к якобы волшебному колодцу. Серёжа залез в кровать и ворочался ещё долго, унимая тянущее желание, пока не почувствовал, что в комнате находится кто-то, и этот кто-то пристально смотрел на него. Первым порывом было спрятать голову под одеяло, но Серёжа мужественно поборол его и сел в кровати, сжимая смартфон в руке. — Марго, на этаже есть посторонние? — Сергей. На этаже. Только вы, — с готовностью отозвалась помощница. Серёжа осмотрел спальню. В комнате никого видно не было, но и неприятное ощущение никуда не уходило. — Приступ. Опять, — пробормотал парень. Врач говорил, что подобное бывает при переутомлении. Серёжа чуть ли не бегом добрался до ванной, зажмурившись, прогоняя ощущение, что сейчас за ним кто-нибудь погонится. Проглотил успокоительное, запив его водой из-под крана. Когда он вернулся в спальню, на его кровати сидело ужасное чудовище. У Серёжи не нашлось других слов. Он быстро заморгал, надеясь, что это поможет избавиться от зловещего видения. Потом подумал про таблетки. Они никогда не имели на него подобного действия. Просрочены? Вряд ли — их выписали недавно. Можно ли их принимать во время течки? Серёжа не помнил. — Я не галлюцинация, — улыбнулось существо вежливо и заискивающе, как настырный продавец в магазине, и похлопало когтистой лапой по кровати рядом с собой. — Залезай. У меня мало времени. — Как вы сюда попали? — прошептал Серёжа, ища глазами в комнате что-нибудь, чем можно себя защитить. Получилось найти только стену, к которой он прислонился, пытаясь переждать очередной спазм. — Кто вы? — Я Птица. Ты сам меня позвал, — существо закинуло ногу на ногу и деловито вытащило прямо из воздуха пустой лист бумаги. Сделало вид, будто вчитывается в текст. — Ты Сергей Разумовский? Серёжа кивнул. — Просил ребенка? — А причём тут это?.. — его поразило осознанием. — Нет… Нет! Мне не нужен ребенок от какого-то чудовища! Ситуация напоминала какую-то жуткую сказку, из тех, которые, по забавному совпадению, нравились Серёже больше вылизанных и жизнерадостных современных аналогов. Даже так, он не собирался становиться её героем. Он кинулся к выходу из спальни, но Птица появился прямо перед ним, скрестив руки на груди. Огромные чёрные крылья распушились, полностью закрывая дверной проход. — Не называй меня чудовищем, — он поджал губу, изображая обиду. А в золотистых глазах читались злость и раздражение. Серёжа попятился. Птица шёл на него, пока Разумовский не упал на кровать за своей спиной. — Подумай хорошо. От чего ты отказываешься? Легкая беременность, быстрые роды. Гарантированно здоровый наследник. И не придётся общаться с отцом после…контакта. Серёжа подобрался, сел на кровати, осматривая нависающую над ним фигуру. Страх успел рассосаться, и внутри осталась только усталость и липкое, спрятанное глубоко в животе желание хоть чего-нибудь с кем угодно. Птица опустился рядом, поднес к своему лицу Серёжину ладонь, покрывая её лёгкими поцелуями, чувствуя, что защита Разумовского рушится по кусочкам. — Могу принять облик любого альфы, который тебе нравится. — Птица впился в него золотистым взглядом, как будто видел насквозь. Его следующая фраза только подтвердила это опасение. — Высокий голубоглазый брюнет? Хочешь кого-то определённого? — Не надо, — Серёжа судорожно прогнал из головы образы бывшего лучшего друга и симпатичного полицейского из последнего ролика Пчёлкиной. — Лучше так, как есть. Птица кивнул и надавил когтистой ладонью на грудь, укладывая его на спину. Серёжа молча протянул руки, осторожно коснулся лица Птицы — оно ничем не отличалось от человеческого за исключением чёрных пятен на скулах — затем шеи и груди, покрытых коротким плотным оперением. Перья сатином скользили под пальцами и переливались в тусклом свете ночника. — Больно не будет, — прошептал Птица, забираясь пальцами под тонкую ткань, и задирая шёлковую рубашку. — Не бойся, — он впился в открытую кожу, оставляя на груди мокрые следы от слабых укусов. Серёжа задрожал от прохладного воздуха спальни, когда с него стянули пижамные штаны. Мысли затянуло туманом. Получалось думать только о непрерывных прикосновениях, о когтях, выводящих узоры на бледном животе и бёдрах, и извиваться в опасных руках этого существа. Птица поднялся к лицу Серёжи и накрыл его губы своими, тонкими и жёсткими. Поцелуй оказался холодным и безвкусным как колодезная вода. Серёжа её не пробовал, но ассоциация возникла именно такая. — Ну вот. А ты отказывался, — Птица убрал пальцы от его входа — когда успел? — и поднял их, показывая Серёже. По чёрной коже стекала смазка. Разумовский покраснел. — Перестань, ну… Я готов, — проныл Серёжа, мечтая хоть о чём-нибудь внутри. Даже если у монстра окажется шипастый или слишком большой для человека член, ему уже всё равно. Последний раз с альфой у него был очень давно, он даже забыл, каково это — заниматься сексом с кем-то инициативным и относительно живым, а не с бездушной пластиковой игрушкой. Птица прижался теснее, и Серёжа почувствовал что-то мокрое и горячее между своих бёдер. Он втянул воздух, напрягся и задержал дыхание, готовясь. — Расслабься, — недовольно прошипел Птица. — Там всё обыкновенное. Серёжа постарался расслабиться, глядя в светящиеся в темноте спальни золотые глаза. Омежья сущность сильно помогала ему в этом, заглушая все оставшиеся тревоги — ведь настоящий партнер рядом, так близко, и он сейчас сделает ему ребёнка! И плевать, что он не человек. Это даже хорошо, что он не человек! Птица входил аккуратно, но с напором. Он обхватил Серёжу под поясницей, слабо впиваясь когтями в полупрозрачную кожу. Перед глазами маячили чёрные крылья, но Серёжа старался не обращать на них внимания. Разумовский потянулся к существу и обхватил его шею, целуя границу между кожей и перьями. Птица в ответ запустил одну руку в рыжие пряди. Ему тоже было приятно — Серёжа видел это в расширенных зрачках и жадно-горячем взгляде. Всё это действительно мало отличалось от секса с человеком. Даже узел, застрявший в Серёже, кажется, был самым обычным. Разумовский до этого ни разу не чувствовал узел внутри, но ему понравилось. Было трепетно и мокро, а ещё спокойно, будто это существо только что пообещало защищать его от всего мира. Он излился следом за Птицей, пачкая чёрные перья. — Ой. Извини, — с трудом выдохнул он, сразу принимаясь вытирать тёплые капли краем одеяла.

***

— Подожди. Побудь со мной немного, — разомлевший Серёжа осмелел и поднялся, потянувшись к черному крылу. — Ладно. Только ляг обратно. Тебе нужно отдохнуть, — Птица улыбнулся, и Серёжа упал на подушки, улыбаясь в ответ. — Ты к каждому, кто хочет детей, приходишь лично? — Серёже стало интересно, сколько же среди людей ходит потомков этого существа. — Не задавай глупых вопросов. — А мой… наш ребёнок, он будет человеком? — Да, будет полностью человеком. — И ты не заберешь его, когда ему исполнится восемнадцать? — Серёжа чувствовал себя совсем глупо, но уточнить надо было. — Откуда такие мысли? — Ну… Это частый сюжет в сказках. Люди получают исполнение желания, но должны отдать что-нибудь взамен. Обычно это ребёнок. Первенец. — Глупости, — Птица фыркнул и закатил глаза. — Мне нахер не сдались ваши дети. Сами с ними мучайтесь. — Он повернулся и поцеловал Серёжу в губы. — Приезжай ещё. Птица исчез в дверях спальни, и Серёжа был уверен, что если вскочит прямо в этот момент и выбежит в коридор, там будет пусто. Но у него не было ни сил, ни желания. Серёжа лежал в темноте, прислушиваясь к своему организму. Ничего нового он не ощущал. Как и в последующие недели. Птица не обманул: не было ни тошноты, ни болей, и о ребёнке Разумовский узнал только потому, что делал тесты по несколько раз в день, как помешанный. Он прилепил на холодильник снимок с первого УЗИ. А потом, выкроил еще один выходной, съездил в деревню и бросил копию снимка в колодец.