Чашка кофе с утра

Конечно, для большинства жителей Лондона, кто вообще был в курсе, что такое место существует, аптека недалеко от станции метро Уиллесден Грин была абсолютно обычной. Подобных аптек по городу бесконечно много, даже название абсолютно типичное: "Аптека Вуда и Флинта". Основными покупателями были жители из ближайших домов и те, кто жил выше по улице, поскольку через несколько домов вниз работала еще одна подобная точка торговли с широким ассортиментом лекарств всех направлений. "Аптека Вуда и Флинта" — предприятие сугубо семейное, как часто любил повторять Оливер Вуд, рассказывая покупателям о том или ином товаре, в основном травяного (или как сейчас популярно говорить — гомеопатического) состава. Все же реальность — дело серьезное, поэтому без специального образования фармацевта в мире магглов осуществлять оборот лекарственных средств было нельзя, собственно, как и получать лицензию на ведение фармацевтической деятельности. Оливер — человек более спонтанный: мечтатель и оптимист. В противоположность ему Маркус был более приземленный, сосредоточенный и последовательный. Именно по этой причине в их семье основной силой мотивации был именно Оливер, придумывающий различные идеи для пополнения ассортимента, ищущий постоянных новинок, а Маркус был силой реализации, который держал всю эту историю на своих плечах, попутно учась в колледже на фармацевта. — Я пошел варить кофе, — бросил через плечо Оливер, пролезая под прилавком. — Уже почти половина девятого, ребята уже где-то рядом. И убери уже эту треклятую банку, я за утро дважды чуть ее не сшиб. Молчаливый Маркус нахмурил брови, отодвигая банку с края прилавка. — Вот как закончу, так и уберу — проворчал он, взглянув на дверь, в которую именно в это время постучали. — Мы откроемся через полчаса! За дверью стояла неприметная женщина в длинном пальто, воротник которого намок под идущим мокрым снегом и теперь даже издали был похож на побитую жизнью мокрую лису. Хотя, вероятно, воротник и был лисий. — Пожалуйста, аптека Харпера закрыта, там никого нет, но у моего сына очень сильный кашель, может вы сможете открыться немного раньше? Женщина еще раз постучала в стеклянную дверь, хотя прекрасно видела, что человек за прилавком видит ее и наверняка слышит. Одновременно с женщиной слева показались еще два человека — среднего роста молодой мужчина, которого под руку держала девушка с копной вьющихся каштановых волос, слегка намокших от снега. Оба приветливо помахали рукой, девушка вопросительно перевела взгляд с аптекаря на женщину. Маркус довольно быстро сложил все исходные данные и понял, что не сможет пропустить двоих друзей, а покупательницу оставить за дверью ждать еще половину часа до открытия. Молодой человек, как и его партнер ранее, также пролез под прилавком и быстрым шагом подошел к двери. Щелкнул замок, и Маркус потянул на себя дверь, отойдя на шаг в сторону, пропуская всех троих внутрь. — Доброе утро, — поздоровался Маркус, пожимая руку Гарри, и махнул им с Гермионой, чтобы они проходили, пока он разберется с покупательницей. — Я плохо расслышал, но вы сказали — сильный кашель? Разумеется, в аптеке было немало покупателей, аптека Вуда и Флинта пользовалась хорошим спросом, в большинстве своем потому, что травяные смеси имели на удивление буквально-таки волшебный эффект, иногда помогая лучше, чем привычные лекарства. Кто бы сомневался! Маркус Флинт, конечно, всю свою сознательную жизнь был помешан на полетах на метле, как и его супруг, но не стоит списывать со счетов, что оба выпускника Хогвартса сдали зельеварение на оценку "Превосходно", что, в свою очередь, и помогло обоим добиться определенных успехов в своем деле. О том же, как два ярых фанатика школьных полетов на метлах и игре в квиддич стали аптекарями, несколько позже. Сейчас же Маркус заканчивал ссыпать в бумажный пакет смесь трав, которую он тщательно отмерил на подвесных весах. — Заваривать по чайной ложке на одну кружку, пить только горячим три раза в день. И вот возьмите еще. — Маркус взял с полки маленькую баночку с зеленоватой мазью внутри. — Натрите грудь сыну, к вечеру ему должно уже полегчать. Женщина с благодарной улыбкой убрала в сумку травяную смесь и баночку с мазью, затем вытащила из кошелька необходимую сумму, которую назвал Маркус. Не переставая благодарить, она спиной дошла до порога и, произнеся благодарность в очередной раз, вышла на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Чтобы снова не пролезать под прилавком, Маркус вынул волшебную палочку и легко ей взмахнул, от чего замок на входной двери защелкнулся. — Ты закончил? — крикнул Оливер из-за приоткрытой двери в подсобное помещение. — Кофе готов. Маркус смахнул остатки трав с весов, проверил, что табличка на дверях повернута надписью "Закрыто" и, пройдя до края прилавка, зашел в подсобку, где у окна в креслах сидели Гарри и Гермиона — каждый со своей кружкой, а Оливер сидел на диване чуть поодаль и протягивал Маркусу его кофе. Интересно возникают традиции. Нет, не те, которые годами оттачиваются в семьях, передаются по родовым связям потомкам и так далее. Традиции в более их скромном понимании. Например, традиция собираться каждое утро в будни перед работой в уютном подсобном закутке в аптеке, пить ароматный кофе, курить сигареты (курил только Вуд и иногда Гарри), иногда просто молчать, а иногда строить планы на день, неделю или месяц. Иногда друзья (а они четверо были именно друзьями, но как и почему — опять же позже) обсуждали какие-то события, иногда поддерживали друг друга, иногда делились впечатлениями. Полчаса каждый день на неделе, каждое рабочее утро — как ежедневная история, момент, с которого и начинался день. Эти утренние встречи стали постоянными, традиционными, ведь Оливер и Маркус жили относительно затворной жизнью, поскольку общество, как и родители обоих мужчин, осуждали такие браки, а Гарри и Гермиона, хоть и были на деле только лучшими друзьями, по сути своей тоже были одиноки. Ежедневный глоток утреннего кофе превращался с каждым днем в глоток какой-то надежды: надежды, что все идет правильно, в лучшую сторону. Как эти четверо стали друзьями еще предстоит понять, но, естественно, не без участия Гарри и Оливера, которые еще и в школьные времена были не только однокурсниками, но и участниками одной школьной команды по квиддичу. Но как получилось так, что от школьного знаменитого Золотого Трио в этой истории остались лишь двое? Когда вторая магическая война была выиграна, Темный Лорд был навсегда уничтожен, а в магическом и людском мире образовался хоть и не полный мир, но надежда на его появление, произошло довольно много событий. Министерство Магии, в первую очередь внутри, претерпело ряд внушительных изменений, касающихся большинства законов: появились новые требования о защите маггловского сообщества, запреты на преследование волшебников по чистоте крови. Правление Визенгамота также было пересмотрено, как и основная часть их взглядов. Были приняты тяжелые решения, но тем не менее важные и нужные. Ломать — ничего не стоит, а вот отстроить заново то, что было разрушено — дело очень сложное. Что касается строительства, в его прямом смысле, то школа волшебства Хогвартс была отстроена силами учителей и учеников заново, помогали и министерские служащие, и обычные волшебники, которые хотели внести свой вклад в это дело. Всем ученикам, не закончившим школу, было предложено вернуться на еще один год обучения, а для тех, кто учился не на последних курсах во время войны, обучение возобновилось на том месте, где было прервано. Гарри и Гермиона приняли решение вернуться в школу и закончить обучение, чтобы получить свои Т.Р.И.Т.О.Н, Рон же отказался заканчивать учебный год и вместе с братом занимался магазином, который близнецы Уизли открыли в Косом переулке. Поначалу друзья обменивались письмами, отправляя друг другу их практически каждый день, но спустя месяцы ответов от Рона начало приходить заметно меньше, а ближе к весне он сообщил, что полностью занят работой и познакомился с девушкой, в которую влюбился. Ужасы войны сделали Гермиону сильной, способной принимать и осмысленно анализировать любые события. Нельзя сказать, что поступок Рона был предательством, в конце концов человеческая жизнь — это череда влюбленностей, череда совершения разных поступков, которые то отодвигают человека от своей судьбы, то наоборот делают его ближе к своему предназначению и месту в жизни. Новость о влюбленности Рона была воспринята Гермионой с абсолютно нечитаемым выражением лица, лишь крепко стиснутые зубы говорили о переживаемых эмоциях в момент чтения письма. Низость поступка была в том, что Рон не набрался смелости сказать эти слова в лицо, лишь написал об этом короткое, но вполне доступное письмо. Два дня Гермиона отказывалась разговаривать на эту тему, а на третий, когда внутренний баланс был более или менее восстановлен, сама завела разговор. Итогом его была озвученная мысль, что война меняет многих, если не всех. После войны проходят и отступают те чувства, которые казались правильными и важными (и нужными) во времена, когда каждый день мог стать последним. Свобода и жизнь без страха всегда открывает новые горизонты. Сейчас горизонт Рона Уизли — это попытка найти свое место в мире, попытка стать любимым и любить самому. Гермиона так и не смогла решить, почему он не мог быть любимым именно ей и дальше, но приняла условия этой ситуации и пообещала себе и Гарри рано или поздно смириться с этим. После окончания учебы, когда студенты сдали все экзамены и получили свои письма с результатами, появилось сосущее ощущение неизвестности. Это ощущение появилось не у всех, разумеется, но нас волнуют в первую очередь Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, которые сидели в один из последних вечеров в общей гостиной Гриффиндора. — Хочу конец лета провести в доме на площади Гриммо, отправлю заявление в Академию авроров, — поделился своими мыслями с подругой Гарри. — А мы с родителями поедем во Францию, они хотели отметить мое окончание школы. А как вернемся, хочу пройти специализацию по магическому законодательству, ну, помнишь, МакГонагалл рассказывала, что при Визенгамоте есть коллегия, которая принимает на стажировку студентов после школы. Гарри кивнул. — Может быть, тебе не стоит сидеть одному в доме целых два месяца? Если хочешь, полетели вместе с нами в Париж? — Нет, Гермиона. Конечно, спасибо, но я уже давно откладываю ремонт в доме, пора навести в нем порядок и превратить этот склеп в некое подобие жилья. — Гарри положил руку на колено подруге и некрепко сжал. — Все в порядке, правда. Не переживай за меня. А как вернетесь, приезжай, поможешь закончить. — Хорошо, да, конечно! — ответила тогда Гермиона. А через несколько дней они навсегда попрощались со школой — как студенты — и со слезами на глазах сели в поезд до Лондона, чтобы перевернуть страницу книги своей жизни к новой главе под названием "Теперь я взрослый". Ответ об однозначном зачислении в Академию авроров Гарри получил уже спустя два дня после того, как отправил с совой свое заявление. В письме значилось, что Академия авроров при Аврорате Министерства магии с большим удовольствием зачислила Гарри Джеймса Поттера, 1981 года рождения, на первый курс, приложила список необходимых документов и справок для дополнительной отправки, а также сообщила, что занятия у первого курса начинаются с середины августа. Нельзя было сказать, что Гарри удивился столь скорому положительному ответу, благо спасение магического мира, орден Мерлина первой степени и всеобщая слава все же весомые аргументы. Однако известие было все равно приятным, чем он и поделился в письме Гермионе, которая в ответе спустя три дня от души его с этим поздравила. Если с будущей карьерой особых проблем не наблюдалось, то вот с ремонтом дома возникли некие трудности. Дома, в которых проживали столетиями маги, были пропитаны в прямом и переносном смысле слова магией своих прежних жильцов. Дом формально признавал своего нового владельца, но всячески сопротивлялся каким-либо попыткам изменения. В итоге, не в силах побороть упрямство дома, Гарри обратился к специалисту по подобным случаям, найдя его адрес в волшебном справочнике. На практике оказалось, что формальности были соблюдены не полностью, и вступление в наследство не было совершено по всем правилам. Однако, проведя все необходимые ритуалы, совершив все необходимые подписания документов, спустя две недели, практически за два дня до своего дня рождения, Гарри стоял в коридоре первого этажа теперь уже своего дома и ощущал, что даже дышать внутри стало как-то проще. При новых попытках изменить убранство дома дела пошли легче, но нельзя сказать, что дом так быстро сдался. Мелочами, но он все еще словно бы говорил: "Ты еще должен доказать, что достоин быть моим хозяином". Ни смотря ни на что, одной победой первый день законного владения дома все же закончился: на удивление, но Гарри без труда смог снять со стены портрет матери Сириуса, хоть на него и было наложено заклятье вечного приклеивания. В начале августа из поездки вернулась Гермиона, о чем она сообщила в своем письме в понедельник утром. Прямо на оборотной стороне письма Гарри нацарапал ответ, в котором приглашал подругу в гости в ближайшее время, а также сообщил, что камин в гостиной для нее открыт. Чуть подумав, он добавил, что умение контролировать каминные передвижения — это последнее из его достижений, благо в библиотеке Блэков было достаточно книг о правилах и способах защиты дома. Гермиона прибыла на Гриммо тем же вечером. Предполагалось, что она попадет в дом через камин, однако она постучала в дверь. — Вообще-то обидно, знаешь ли, — протянул Гарри, пропуская подругу внутрь, крепко её обнял и, взяв за руку, повел по коридору в сторону кухни. — Я половину дня провозился с этим злосчастным камином, а ты вошла через дверь. — Не подумай, что я тебе не доверяю, Гарри, — со смехом ответила Гермиона. — Я не особо доверяю этому дому, поэтому предпочла бы сначала проверить, а потом уже заходить в него. Кому известно вообще, что у Блэков на уме, может, они его зачаровали специально так, чтобы магглорожденных переносить сразу в жерло вулкана? Гарри хохотнул. С Блэков и правда станется. Их мания чистой крови была просто бескрайней, так что логика Гермионы вполне имела место для существования. — Проверишь позже, садись, я приготовил ужин. Хочу знать абсолютно все: где была, что видела! Гермиона согласно кивнула и села за стол на ближайший от дверей стул. — Только не накладывай много, мы недавно с родителями пили чай. — Хорошо, — отозвался Гарри, вытаскивая из шкафа пару тарелок. — Подумываю нанять домовика, Кикимер так и не объявился. Гермиона шумно вздохнула, демонстрируя свое неизменное отношение к порабощению домашних эльфов. — Ага, знаю. Но учитывай, что если я в понедельник утром начну уборку от двери на первом этаже, то только к воскресенью в лучшем случае я закончу, а в понедельник можно уже начинать заново. Не, говори, что хочешь, конечно, но одному с этим домом не справиться. Гермиона в глубине души была согласна с доводами, но все равно упрямо гнула свою линию. — Разумеется, я буду ему платить, — добавил Гарри и поставил перед подругой тарелку с едой, от которой шел не только пар, но и вполне достойный аромат. — Готовить я еще учусь, тут нашел несколько кулинарных книг, но сплошь какие-то рецепты для королевских особ. А это просто картошку с мясом потушил. Вроде бы на вид съедобно. Сейчас еще достану сливочное пиво, выпьем за мой прошедший день рождения? Гермиона кивнула и, не колеблясь, подцепила кусок мяса на вилку. Подув на него, отправила его в рот и, прожевав, одобрительно кивнула: "Вкусно, Гарри!" Ели в основном молча, иногда Гермиона начинала что-то говорить, но Гарри кивал ей на тарелку и всем взглядом своим словно бы говорил: "Сначала доедай, потом разговаривай". — Наелась так, что сейчас лопну, — сказала сыто Гермиона и откинулась на спинку стула, держа в руках недопитую бутылку со сливочным пивом. — Готовить ты стал куда лучше. Гарри снова хохотнул и потянулся за своей волшебной палочкой, взмахнув которой, заставил посуду переместиться со стола в раковину. — Я еще бытовые заклинания учу. Могу мыть посуду, убирать пыль. О, позавчера даже смог заколдовать швабру, чтобы она мыла пол. Правда, потом что-то пошло совсем не так и она разлила мне всю воду из ведра, пришлось руками все собирать. — Ага, не помню у тебя особых талантов по бытовым чарам. Вечно где-то в облаках летал: то Малфоя выслеживал, то Снейпа подозревал, — с улыбкой ответила Гермиона и тоже взмахнула палочкой, которую взяла в свободную руку, отчего крышка чайника отлетела чуть в сторону, а сам чайник прыгнул в раковину, где в него начала набираться вода из-под крана. Еще несколько взмахов, и вот чайник уже стоит на плите на прежнем месте, а под ним горит огонь. — Но тут тоже что-то надо доработать, иногда у меня чайник начинает плеваться водой. Но сейчас вроде бы пока все спокойно. Гермиона заправила прядь волос за ухо, внимательно следя за чайником. — Так как вы съездили? Гермиона с увлечением рассказывала о том, как красиво во Франции, с каждым ее новым приездом она узнает что-то новое, что-то необычное. Новые знакомые, новые события — Гермиона светилась от счастья, словно проживала свое путешествие еще раз. — Ну и под конец я еще получила письмо, что меня берут на стажировку в Визенгамот. Героиня Войны, орден Мерлина, ну ты понял. Хотя хочется все же верить, что их убедили в первую очередь мои "Превосходно" по Т.Р.И.Т.О.Н.А.М. — Эта война нам за многое должна, так что даже если нас взяли из-за победы, пусть так и будет, я не против. Дело не в славе, а в справедливости, — озвучил свои мысли Гарри. — Хотя ты можешь и не соглашаться со мной. — Да нет, в принципе, ты прав, — согласно кивнула Гермиона и встала, чтобы налить им обоим чай. * * * Шло время, месяцы пролетали один за другим, словно кто-то с силой разгонял часовую стрелку на циферблате Вечности. Гарри Поттер проходил обучение в Академии авроров, учеба в которой длилась три года, после чего должен быть итоговый экзамен, а затем возможность поступления на службу в Аврорат. Гермиона стажировалась в Визенгамоте и подавала очень большие надежды, о чем судачили старики в коридорах Министерства. В пятницу вечером, когда Гарри вернулся с очередных тренировок в полях, они сидели с Гермионой в гостиной, куда та вошла через камин прямо с работы в Министерстве магии. — Эти полевые подготовки сведут меня с ума, клянусь тебе, Гермиона, — жаловался Гарри, демонстрируя ужасные порезы на руках, которые уже начали затягиваться. — Это не учения, а пытки какие-то. Гарри ворчал уже по привычке, нежели чем на самом деле был недоволен своим обучением. — Через полгода итоговый экзамен, они все как с цепи сорвались, гоняют нас, словно собак. Я вспоминаю Хогвартс, помнишь, перед летними экзаменами нас заваливали работой больше, чем за весь год? — Такое вряд ли забудешь, даже мне было довольно трудно, — согласно кивнула Гермиона, отпивая из чашки чай. Гермиона уже как полгода закончила свою стажировку в Визенгамоте, с блеском сдала выпускные экзамены и защитила проект. Никто не сомневался в блестящем будущем волшебницы, поэтому сразу же несколько отделов Министерства, а также Гринготтса и нескольких значимых в магической Британии Фондов предложили ей хорошие должности и условия работы. Гермиона долго анализировала все поступившие предложения, но осталась верной своей цели и поступила в отдел магического правопорядка и получила должность следователя под руководством главы отдела — Артура Уизли. — Как у тебя с Артуром, кстати? Я очень давно не был в Норе, последний раз в тот вечер, когда Джинни бросила меня и вернулась к Дину, все как-то времени нет. — То есть почти два года не был, если посчитать, — Гермиона отвела взгляд в сторону. — Ну, ты знаешь, он по-отечески пытался со мной пару раз поговорить, ну, ты понимаешь, о Роне, обо мне. Но я сразу же переводила тему, и он как-то перестал в итоге пытаться. Мы общаемся только на работе, и то очень редко, я постоянно завалена работой, эти бесконечные поправки к законам, ну ты знаешь... Да и у Артура работы очень много, столько изменено законов, столько написано новых. — Прошло уже довольно много времени, но мы так ни разу и не поговорили о том письме. — Может еще пока не время? — улыбнулась Гермиона. — Налей-ка мне еще чаю, Гарри. Что-то ты невнимательно ухаживаешь за девушкой! Гарри хохотнул, отдал честь, со словами: "Есть, мисс, да, мисс" поднял заварник со столика и добавил чаю в протянутую кружку Гермионы. — Очень удачно подобраны шторы, между прочим, — заметила Гермиона, делая глоток. — В последний раз я помню, тут все еще висели те ужасные занавески. Гарри согласно кивнул. Эти шторы сшила знакомая мадам Малкин из Косого переулка, знакомством с которой Гарри был очень рад. — Еще спальню свою закончил наконец, потом поднимись, посмотри, — с гордостью сказал Гарри. — Теперь это похоже на место, где можно спать без кошмаров. Не то, что было раньше. Самый настоящий склеп. Тем вечером они проболтали допоздна, плавно перейдя от чая к бутылке вина, которую Гермиона удачно прикупила и не вынула из сумки. Далеко за полночь, когда за окнами погасли все фонари, оба решили, что смысла в такое позднее время возвращаться домой нет, поэтому Гермиона осталась на ночь, заняв специально отведенную и отремонтированную для нее спальню. Домовиха, которая теперь обитала в этом доме, заправила кровать чистым постельным бельем и приготовила пижаму, полотенце и мягкие домашние тапочки. — Утром приготовлю тебе блинчики, — сквозь долгий зевок сказал Гарри. — Если тебе что-то будет нужно, зови Пенюшку. Ну или меня буди. Спокойной ночи. Гарри приобнял подругу, которая сонно кивнула в ответ и пожелала тоже добрых снов. Если повспоминать, то, наверное, вот с такой простой ноты и началось их совместное проживание. Обычный день, никаких обременений или сложных ситуаций, объединяющих людей под одной крышей. Гермиона осталась просто так, без особых причин и поводов. Но ощутила, как впоследствии еще подумает об этом не раз, какой-то иной домашний уют, нежели к которому она привыкла в родительском доме, где до сих пор жила с матерью и отцом. Не сразу и даже не после того, как Гарри превосходно закончил учебу в аврорской академии, он предложил Гермионе, приводя массу доводов, собрать свои вещи и окончательно переехать на площадь Гриммо, ведь уже давно Гермиона большую часть времени проводила именно тут. Да и если рассудить здраво, большая часть вещей и так уже была здесь. — В конце концов, что изменится? Все и так считают, что между нами не только дружба, Скитер умело об этом сообщает каждую неделю. — У меня нет времени читать то, что пишет эта идиотка, Гарри, — проворчала Гермиона, отпивая из кружки горячий чай. Она была погружена в чтение какого-то бесконечно длинного, бесконечно умного документа. — Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? — Гарри хмурился и нервничал. В конце концов он несколько недель готовился к тому, чтобы начать этот разговор. Опыт приглашения девушек жить вместе у него был где-то на уровне минус пять, не спасало даже то, что многолетняя дружба с Гермионой давно разрушила границу стеснения между ними. Но факт оставался фактом. — Конечно, я внимательно тебя слушаю, — ответила Гермиона, не отрываясь от чтения. — Я и так здесь ночую практически каждый день. — Да убери же ты эту... что бы там ни было! — возмутился Гарри. — Гарри Поттер, прекрати орать на всю кухню, я прекрасно тебя слышу, — улыбнувшись, Гермиона отложила пергамент в сторону и посмотрела на друга. — Ты выглядишь так, словно делаешь мне предложение руки и сердца. Ты ничего не хочешь мне сказать? Гарри возмутился еще сильнее. Набрав шумно воздуха в грудь, он хотел было выдать целую речь, но Гермиона перебила его, махнув рукой. — Родители, кстати, спрашивали недавно, есть ли между нами что-то, готовиться ли к свадьбе и все в этом духе, — Гермиона обвела кружкой всю кухню. — Говорят, ты, милая, практически не появляешься дома и постоянно остаешься с Гарри. Того и гляди, скоро появятся внуки. Гарри фыркнул. — Вот и я также, — кивнула Гермиона. — Сложно объяснить родителям, что парень и девушка могут жить вместе и не трахаться при этом. — Гермиона! — Ох, Гарри, ты взрослый парень, тебе скоро двадцать два года, а ты краснеешь при слове секс. Ты что, на мне решил потренироваться приглашать девушку в дом? — Гермиона расхохоталась собственной шутке, но встала и примирительно похлопала по плечу друга. — Ладно, ладно, я пошутила. Веселое настроение с утра. В принципе, Гарри, я и на самом деле тут почти живу. Но что мы будем делать, когда ты найдешь себе девушку? Для себя я давно решила, что мне проще быть одной. Но я не хочу мешать твоему счастью, мешать строить свою семью… — С чего ты взяла, что будешь мешать мне? — перебил ее Гарри. — Пятое колесо, знаешь ли, — спокойно ответила Гермиона. — Давай просто попробуем, а там посмотрим? — Гарри не сдавался, хотя начал понимать, о чем говорит подруга. — Мой дом большой, да и всегда есть вероятность, что ты найдешь себе кого-то раньше меня. Всем места хватит. — О, да, конечно, с такой работой я максимум, что могу найти — это межпозвоночную грыжу. Ты — идеалист, Гарри. Я больше чем уверена, что перед твоими глазами в фантазиях этот дом уже полон людей и детей, причем и твоих, и моих. Не спорю, красивые мечты, но это, скорее, реальность про тебя, — несколько печально ответила Гермиона, сворачивая пергамент и убирая его в сумку, лежащую на стуле рядом. — Не факт, вдруг мы оба останемся одинокими? Так и вижу, слушай, как ты с артритом еле ковыляешь по лестнице, — хохотнул Гарри, слегка расслабившись. — Не дождешься, — отмахнулась Гермиона. — Значит, ты согласна? — Посмотрим, — уклончиво ответила Гермиона и с этого дня осталась жить на площади Гриммо, полностью перевезя все вещи из родительского дома. * * * Спустя пять лет. — Ты не поверишь, кого я встретил сегодня на улице! — Гарри широко улыбался, разбирая пакет с продуктами. — Поверю, если расскажешь, — устало ответила Гермиона. Она сидела на своем любимом стуле спиной к окну, разбирая бумаги, которые только что вытащила из сумки. — Оливера! Оливера Вуда, помнишь такого, учился с нами на Гриффиндоре, был капитаном нашей команды? — Конечно, помню! Как он? Со школы его не видела, где вы встретились? — Мне сегодня нужно было в Мунго смотаться, встретились буквально лицом к лицу прямо на входе. Говорю, надо смотреть, куда идешь, он что-то тоже там ляпнул. Ну, я глаза-то поднимаю, сначала не понял. Он тоже на меня смотрит, а потом давай орать на весь холл, да так, что на нас охранник зашикал. Мы вышли на улицу и целый час болтали без остановки. Гермиона с интересом слушала, раскладывая документы по разным стопкам. — Ну, так и что он? — неопределенно поддержала она рассказ друга. — Оказывается, у него тут недалеко аптека, совсем рядом с нашим домом. Говорит, квиддич забросил уже очень давно, занялся изготовлением всяких порошков, снадобий и всего этого. Неожиданно, правда? — Я всегда думала, что он пойдет в спорт, будет игроком, станет профессионалом. — Так и я ему говорю, а как же квиддич, ты же был влюблен в спорт, в игру и в полеты, а он такой, мол, ты знаешь, теперь я влюблен в другого, — Гарри кашлянул. — В смысле? — Вот, я тоже такой — в каком смысле? А он говорит, еще в школе на последнем курсе, помнишь, у слизеринцев был Флинт, капитан их команды? На обезьяну еще похож. Так вот Вуд говорит, что еще в школе понял, что Флинт — его вторая половина, что он его любит и вся вот эта вот история. Нет, ты представляешь!? Вуд и Флинт, ума не приложу, что могло такого случиться, чтобы Вуд и Флинт взяли и сошлись! Да это если бы я и Малфой начали встречаться! Уму непостижимо! — Если не брать в расчет детали, внешне вы с Малфоем были бы очень красивой парой, — хмыкнула Гермиона. — Чего!? Боже упаси, Гермиона, если бы Малфой остался последним человеком на планете, я бы с радостью ушел в одиночестве как можно дальше от него. Да и откуда в нем красота? Ты вспомни, хорек в самом чистом виде. Да и парни меня никогда не привлекали в этом смысле. Ой, нет, спасибо! — Я и не говорю, что он должен тебя привлекать, я так, просто к слову сказала. — Гермиона сосредоточенно что-то писала в своем огромном ежедневнике. Да, маггловское изобретение, но очень удобное. Собственно, как и мобильный телефон, интернет и кабельное телевидение. Что ни говори, но слушать магическое радио — удел весьма печальный и уже давно себя отживший. Магия и технологии — один из последних законопроектов, над которым работала Гермиона. — Если Вуд любит Флинта, лично я ничего не имею против. Это все такие предрассудки, знаешь? — И все равно непривычно как-то, — пробубнил Гарри, запихивая упаковки с куриными яйцами в холодильник. — Пенюшка, помоги-ка мне. В кухне раздался легкий хлопок, и появившаяся эльфийка привычно поклонилась хозяину. — Да, хозяин Гарри, что Пенюшке нужно сделать? — Разложи остальные продукты по местам, а потом помоги мне приготовить ужин. — Конечно, хозяин Гарри, — кивнула эльфийка и легко взмахнула ручками, щелкая пальцами, от чего продукты с кухонного стола начали подниматься и плавно разлетаться по своим местам. — Сегодня по списку у нас пастуший пирог, — одновременно и домовихе, и Гермионе сообщил Гарри. Гермиона задумчиво угукнула, а домовиха щелчком своих маленьких пальцев отправила картошку из ящика в шкафу чиститься в раковину. Следом за картошкой по воздуху плавно поплыл маленький овощной нож. — Обжарить говяжий фарш на сковороде со свиной грудинкой, которую нужно порезать мелкими кусочками. Гарри читал вслух рецепт из большой поваренной книги, много лет назад подаренной Гермионой. Домовиха внимательно слушала и делала все в точности так, как читал по рецепту Гарри. Для пастушьего пирога было необходимо сначала обжарить на свиной грудинке говяжий фарш, затем добавить лук. Именно в такой последовательности, ведь если сначала начать жарить лук, он вместе с соком даст очень много сахара, и фарш, который будет жариться следом, начнет пригорать. — Поэтому сначала нужно пожарить лук, — закончив читать рецепт, сказал Гарри и достал большую деревянную доску, куда по воздуху опустилась уже почищенная домовихой луковица. Гарри очень любил эти плановые вечера, когда они с домовихой, а иногда и с участием Гермионы, готовили блюда по рецептам из книги. В эти моменты он был абсолютно счастлив по неизвестной причине, ведь вроде бы всего лишь готовка, но что-то в этом было такое семейное, романтичное, что ли. — Так, лук готов, фарш почти готов. Нужно добавить помидоры, — Гарри ножом стряхнул в сковороду нарезанные кубиком помидоры. — Протушить, добавить кукурузу, соль и перец. А, еще масло сливочное. Так, как там пюре? Домовиха сжала кулачок и выставила большой палец вверх. — Отлично, тащи форму, надо теперь все это соединить. Домовиха открыла дверцу шкафа, где стояли формы и противни, и вытянула небольшую форму с высокими бортиками. — Смажь ее маслом и присыпь сухарями, — распорядился Гарри, выключая газ под сковородой. После того, как домовиха закончила натирать форму и посыпать ее сухарями, Гарри выложил первый слой картофельного пюре, лопаткой его разровнял, уложил фарш с овощами. Сверху закрыл остатками картофельного пюре и ложкой сделал незамысловатый узор. — Гермиона, прочитай еще раз, сколько запекать? — Средний огонь, 20 минут, — прочитала Гермиона, отвлекшись от своих бумаг. — Кстати, уже сейчас пахнет довольно вкусно! Гарри удовлетворенно хмыкнул. Еще бы! — Так, ты пока натираешь сыр, — Гарри протянул домовихе кусок Чеддера. — Я сделаю салат. Гермиона, убирай свои бумажки, в конце концов! Ужин почти готов. — Да-да, — ответила Гермиона, даже не сделав попытку перестать искать что-то важное в этой бесконечной писанине. На следующий день, как и предложил Оливер, Гарри во время обеденного перерыва шел по улице в сторону дома, где располагалась аптека Вуда и Флинта. — О, нашел, — сам себе кивнул Гарри и толкнул дверь. Звякнул колокольчик. Внутри в помещении пахло просто волшебно. Не так, как пахнет в обычных аптеках: лекарствами, чистотой и стерильностью. Тут пахло и пряно, и сладко, и свежо и, если объединить все запахи воедино, волшебно. — Гарри! Ты пришел! Маркус, иди сюда! — Оливер перегнулся через прилавок и протянул руку Гарри для рукопожатия. — Так, сейчас, подожди. Оливер снова встал на ноги ровно, отпустив руку Гарри, и нырнул под прилавок, пролезая в торговый зал. — Давай-ка закроемся на полчасика, а то нам не дадут поговорить. Оливер быстрым шагом дошел до дверей, повесил табличку «Перерыв» и щелкнул замком на ручке. — Идем, Гарри, я тебе все покажу. О, Маркус! Гарри, ты помнишь Маркуса? Сначала Гарри показалось, что здесь какая-то ошибка. Маркус Флинт — долговязый парень с длинными руками, похожий на нечто среднее между обезьяной и ленивцем. Ну, по крайней мере, в памяти он был именно таким. Этот Маркус был тоже высоким, но подтянутым, с отличной осанкой и гордо поднятой головой. Небольшая борода на лице, белый халат, надетый поверх черной рубашки, и очки, аккуратно сидящие на носу. Это точно тот Маркус? — Поттер, смотри-ка, выжил, — хмуро приветствовал Маркус Гарри, протягивая тому руку. Гарри на несколько секунд опешил, не найдясь с ответом, уставившись на протянутую крепкую ладонь. Затем, отойдя от шока, все же протянул руку в ответ и крепко пожал в знак приветствия. — Чувство юмора чисто слизеринское, — хмыкнул Гарри. — Помню, в школе мы считали, что ты частично тролль по происхождению. Но, глядя сейчас на тебя, у меня есть ряд вопросов. Из практического курса взаимоотношения со слизеринцами в школе Гарри уяснил правило: нужно не уступать им. Маркус не засмеялся, но уголки его губ дрогнули. — Да и ты, Поттер, как я вижу, на человека стал похож, — не остался он в долгу. И если бы его тон никак не соответствовал выражению его лица, Гарри бы предположил, что тот пытается выйти на конфликт. Лицо Маркуса было хмурое, но голос был на удивление мягким и, черт возьми, даже добродушным. — Забыл отправить тебе цветы в благодарность за всеобщее спасение. — Ой, ну все, хватит строить из себя грозного мужика, — Оливер слегка шлепнул Маркуса по плечу. — Гарри первый год как глава Аврората, на кого ты тут пытаешься своим устрашающим видом произвести впечатление? — Да мне хоть сам министр магии, — вяло ответил Маркус, всем своим видом подавая, что он еще не закончил с Гарри. Однако и сейчас Гарри заметил, что при этих словах глаза Маркуса были хитро и с некой добротой прищурены. — Не нарывайся, Марк, вспомни, что он одной левой отправил Темного Лорда с бузинной палочкой на тот свет, — притворно шепотом сказал Оливер, а затем бесцеремонно отодвинул Маркуса в сторону и потянул Гарри за рукав. — Здесь у нас травы, Маркус составляет из них такие смеси, что магглы лечат свои болячки в три раза быстрее, чем бы лечились обычной дрянью, которой их пичкают здешние врачи. Тут полка с мазями, кстати, вот эти вот ты точно вспомнишь, если понюхаешь. Оливер открутил баночку и в нос Гарри ударил стойкий мятный аромат, так хорошо ему знакомый, правда, уже давно забытый, по больничному крылу в Хогвартсе. — Сколько нам его мазали, ты помнишь? Мадам Помфри все наши растяжения на поле им лечила, — кивнул в подтверждении мыслей Гарри Оливер. — Я много месяцев убеждал ее поделиться рецептом, теперь вот он у нас продается, Маркус делает его в больших количествах, очень популярное средство у местных. Оливер подмигнул Маркусу и вложил баночку мази в ладонь Гарри. — Мало ли, вдруг пригодится, — сказал Оливер и потащил Гарри дальше вдоль полок, рассказывая что и где стоит, не переставая нахваливать Маркуса. — В основном именно Маркус все делает, у меня с Зельями всегда было не особо, зато таланта что-то постоянно придумывать, договариваться и общаться с людьми у меня с лихвой. Вот и получается, что по отдельности мы как-то бесполезны для всего этого, а совместно... О, Гарри, хочешь кофе? Маркус много лет назад составил рецепт самого идеального кофе в мире! — Я в основном чай пью, кофе очень редко, — вежливо ответил Гарри, но все же согласился попробовать. — Идем, для этого волшебства есть специальное место, — кивнул в сторону двери в подсобку Оливер и потянул Гарри за собой. — Маркус, пошли, хватит нас гипнотизировать взглядом. Оливер, как и в школе, был абсолютно открытым, беззастенчивым и прямолинейным парнем, у которого мысли и дела шли поровну в одну ногу. Такие люди всегда были очень приятны в общении, ничего не таили и все выдавали напрямую. Как Оливера угораздило сойтись с Маркусом (полной противоположностью) — загадка. — Расскажи, как ты живешь, где, что... мне все интересно о тебе узнать, — тараторил Оливер, насыпая ароматный кофе в довольно большую турку. — Ты знаешь, я из тех, кто живет по принципу работа-дом, ну, понимаешь, отработал — домой, поспал и снова на работу. — Ага, — кивнул Вуд. — Мой дом здесь неподалеку, на площади Гриммо, так что я вчера сильно удивился, когда узнал, что мы много лет находимся рядом, но так ни разу не встретились даже мельком, — Гарри аккуратно присел на край одного из двух кресел, стоящих у окна, на которые махнул Вуд, предлагая сесть. — С этими креслами интересная история: вообще, это наши с Маркусом кресла, когда мы вдвоем, то всегда сидим на них по утрам. Но стоит кому-то зайти в гости, чего, кстати, не так часто и бывает, всегда просим гостей сидеть на них. Ну, понимаешь, как будто некое единение... хочу верить в то, что они накапливают истории, так сказать, рассказанные за чашкой кофе. Да и потом сидишь в них, вспоминаешь все, что когда-либо было сказано, кем сказано... ладно, не обращай внимания, это просто романтика. Не сказать, что Вуд покраснел, но заметно стушевался. — О да, ты определенно неисправимый романтик, — хмыкнул Маркус. И до чего же было непривычно видеть вот ЭТОГО Маркуса:, ведь уму не постижимо, Маркус Флинт, который не упускал случая хорошенько подраться с Вудом, говорит таким нежным и любящим голосом. И кому говорит? Вуду! Флин с Вудом, нет, вы можете себе это представить? Гарри в стеснении от своих мыслей потер переносицу. — А, эм... — промямли он. — Мы живем вместе с Гермионой и у нас есть домовик. Домовиха, хотя Гермиона всегда была против порабощения эльфов, а на четвертом курсе даже создала общество за права домовиков. Сказав это, Гарри еще больше смутился и снова потер переносицу. Вуд по простоте своей души подлил масла в огонь. — О! Так вы все-таки с Грейнджер? Что ни неделя, то новая сенсация от Скитер. Поттер обрел свою любовь в лице давней боевой подруги Гермионы Грейнджер, — Оливер хохотнул. — Помню, вы еще в школе везде вместе таскались. А где тот, рыжий? Брат близнецов Уизли? — Рон? О, с ним как-то не сложилось, там история долгая, расскажу как-нибудь в другой раз. Насколько мне известно, он сейчас женат и управляет магазином вместе с братом в Косом переулке. — А, да-да, тот магазинчик, мы были там с Маркусом несколько лет назад, — кивнул Вуд и подошел к столику рядом с креслом, на котором сидел Гарри. Вуд поочередно разлил кофе из турки по трем кружкам. Кружку для Гарри он пододвинул поближе, а свою и для Маркуса взял в руки и сел на диван. — Держи, — сказал он Маркусу и протянул ему кружку. — Горячо, не торопись. Гарри протянул руку за своей кружкой и, подняв ее со столика, поднес к носу, чтобы вдохнуть аромат кофе. Ожидалось почувствовать привычный горьковатый, даже жженый аромат кофе, за что Гарри и не любил этот напиток, но каково было удивление, когда носа коснулся тонкий карамельный аромат с примесью жареного лесного ореха, меда, корицы и чего-то цветочного. — Ого, — только и смог вымолвить Гарри, жадно вдыхая аромат. Интересно, а на вкус кофе такой же? Подув на край кружки, Гарри сделал маленький глоток и удивился во второй раз. Ничего общего с тем, что он пробовал раньше. Если Гарри и пил кофе, то старался налить туда столько молока, чтобы вкус кофе был максимально незаметен, а еще сахар: насыпать его так много, чтобы никакой горечи не оставалось. Здесь же — Гарри видел — Оливер не насыпал сахара, и даже не предложил его в качестве добавки, как и молоко или сливки. Просто чистый кофе, но какого он был вкуса! Он не вязал рот, не был горьким, а был каким-то легким, чистым, слегка сладковатым на вкус. — Все дело в воде, — сказал Оливер, заметно гордый тем, какие эмоции на лице вызывал у Гарри вкусом своего кофе. — Ты не поверишь, но для этого кофе Маркус берет воду из одного чистого горного озера. Уж не знаю, волшебное ли оно, но сама вода по себе настолько мягкая и чистая, что мы ее только лишь фильтруем и ничего более. Кофе Маркус покупает у одного торговца из Вьетнама, сам жарит по своей технологии и мелет. Я же просто смешиваю все это в одно и, вуаля! — Никогда в своей жизни ничего подобного не пробовал! Это просто волшебно! — с жаром ответил Гарри между небольшими глотками. — Обалдеть! То ли похвала была ключиком к сердцу любого слизеринца, ведь каждому известно об их тщеславии, то ли Маркусу на самом деле было приятно, но на его лице появился еле заметный румянец, и он быстро бросил на Оливера косой взгляд, в котором читалась улыбка. — Мы дома пьем в основном только чай, — сказал Гарри. — Кстати, ты так и не сказал, в с Грейнджер на самом деле вместе? Когда свадьба? — Оливер лукаво подмигнул. — Нет! — слишком громко сказал Гарри под удивленно поднятую бровь Маркуса, но добавил уже тише. — Нет, мы с ней просто друзья. На самом деле, ничего больше. Как-то за время войны привыкли друг к другу, а тут... дом у меня... ну, в смысле, много места, почему бы и нет? Короче, мы просто друзья. Гарри стушевался, а Оливер добродушно хохотнул. — Брось, Гарри, на самом нам без разницы, друзья вы с Грейнджер или нет, главное, чтобы вам обоим было комфортно. А там уж как-нибудь сами разберетесь. Люди иногда слишком глубоко свои длинные носы засовывают. — Угу, — пробурчал Маркус, не известно какую из мыслей Оливера поддерживая. — Заходите завтра с утра с Грейнджер, — ни с того ни сего сказал Оливер, допивая свой кофе. — Не видел ее черт знает сколько лет. С вас пирожные, с нас кофе. — Рано или поздно пирожные доведут тебя до того, что ты в штаны не влезешь, — недовольно проворчал Маркус, тоже допивая свой кофе. — О, ну значит тебе придется попотеть ночью, чтобы разогнать во мне весь этот жир, — со смехом сказал Оливер. Услышав это, гарри густо покраснел и опустил взгляд в пол. — О, Мерлин, Поттер, возьми себя в руки! — Маркус впервые за все время тоже издал смешок. — Вуд сказал это мне, а не тебе. — О, Гарри, прости, — смеясь добавил Оливер, хлопая по колену Маркуса, чтобы тот замолчал. — Я не хотел тебя смутить. На самом деле я редко вот так откровенно при ком-то говорю. Гарри легче не стало, он еще больше потупил взгляд. — Все нормально, — сказал Гарри, уткнувшись носом в кружку. — Мне просто нужно привыкнуть, наверное. До сих пор не могу поверить... — Поттер, ты краснеешь, как второкурсница, честное слово, — в открытую заржал Маркус, чем ще больше смутил Гарри. — Ну все, Марк, прекращай, — осуждающе приструнил Маркуса Оливер. — Ты себя вспомни, как ты первый раз меня поцеловал. Гарри подавился кофе и закашлялся, а Маркус издал сердитое фырканье. — О, Мерлин, помоги, как дети малые, — вздохнул Оливер и направил на Гарри палочку, от взмаха которой кашель Гарри сразу же перестал. — Привыкнешь. Он кивнул Гарри на кружку, как бы спрашивая, надо ли еще добавить кофе. — Нет, нет, спасибо. Хотя на самом деле очень вкусно, но обед уже заканчивается, пора возвращаться, — поблагодарил Оливера Гарри, ставя уже пустую кружку на стол. — Могу с собой налить, у меня есть стаканчики, — на это предложение Гарри не стал отказываться и спустя пару минут взял протянутый черный бумажный стаканчик с крышкой, в который Оливер налил остатки кофе из турки. — Так вас завтра ждать? Мы открываемся в девять, но с восьми всегда уже здесь. У вас во сколько начинается рабочий день? — Тоже с девяти. — Вот и отлично, тогда приходите в половине девятого, я как раз сварю кофе. — Хорошо, — ответил Гарри. — А какие пирожные? — На твой выбор, Гарри, — ответил Вуд и пожал протянутую ладонь Гарри. — Я пока все приберу, а Маркус откроет тебе камин, чтобы не лезть опять под прилавком. — Да, хорошо, и спасибо, Оливер, кофе был великолепен. Тебе стоит задуматься о его продаже. Уверен, отбоя от желающих не будет. — О, нет, Гарри. Мой кофе только для избранных. Ну, все, удачи, жду вас завтра с утра! Гарри махнул свободной рукой Оливеру и повернулся к Маркусу, который указал в сторону еще одной двери, за которой был небольшой склад и в углу которого был высокий камин. — Не могу сказать, что прям был рад нашей встрече, Поттер, но спасибо, что пришел. Давно не видел Оливера таким счастливым и радостным, мы, видишь ли, почти ни с кем не общаемся... ну... из-за того, что мы с ним... вместе... Маркус неуверенно переминался с ноги на ногу, словно что-то решая для себя, а затем выпрямился и протянул руку. — Обязательно приходи завтра и приводи свою подружку, — добавил он, крепко пожимая ладонь Гарри, которую тот протянул в ответ. Разумеется, глаза Поттера сверкнули при намеке на подружку, но вслух он ничего не сказал. — Обязательно придем. Ну и... ээ... тебе тоже спасибо, — неуверенно ответил Поттер и вошел в камин, предварительно зачерпнув горсть летучего пороха из протянутой банки Маркусом. — Министерство магии, Аврорат, — четко произнес Поттер и исчез в языках зеленого пламени. Слизеринцы, конечно, в большинстве своем люди отталкивающие, верные своим принципам. Но не стоит забывать, что много много лет назад, в свой первый год в Хогвартсе шляпа предлагала Гарри поступить именно на Слизерин, как самый подходящий для него факультет. Как бы то ни было, Маркус Флинт был слизеринцем, самым явным его представителем. В этом мнении Гарри и Гермиона сошлись на следующее утро, когда впервые вдвоем в половине девятого утра, как и было обещано, явились в аптеку Вуда и Флинта. Гермиона, как и Гарри до этого, абсолютно и чистосердечно восхитилась удивительным вкусом сваренного кофе. Удивилась, и полюбила кофе еще больше, нежели чем любила его до этого. Стоит отметить, что те или иные события, которые происходят беспричинно, без определенных знаков судьбы, о которых так тщательно вещала Трелони, наверное, и есть самые знаменательные моменты в жизни человека. С момента первого их совместного утра за чашкой кофе в подсобке аптеки прошло два года, но за все это время ни разу не было пропущено ни дня, чтобы ровно в половине девятого утра в аптеке на углу улицы не собрались четверо волшебников, чтобы выпить по чашке восхитительного ароматного кофе. Да, Маркус Флин был самым настоящим слизеринцем, но лишь спустя долгие месяцы Гарри с удивлением для себя понял одну простую истину: Маркус всем сердцем, всей своей душой беззаветно любит Оливера. И вся его любовь проявлялась не только в словах, которых было сказано за это долгое время, но и в поступках, жестах и простых мелочах. Но удивительнее было то, что Оливер в полной мере отвечал ему взаимностью. И именно эти мысли подвели Гарри к тому, что может и у него в жизни однажды случится любовь? Ведь есть наверняка на всем этом белом свете девушка, которой он однажды также откроет свое сердце, а та откроет ему свое в ответ? Ведь есть же такой шанс? — Что хотела эта женщина? — спросил Оливер, помешивая остатки кофе в турке деревянной палочкой. — Говорит, что у сына сильный кашель, а аптека Харпера закрыта. Не пустил бы ее, если бы эти двое минута в минуту не явились вместе с ней, — ответил Маркус, кивая на Гарри и Гермиону, которые уже расселись каждый по своему креслу. — У всего в этом проклятом мире должен быть порядок! Оливер хмыкнул, вспоминая банку с толокнянкой, которую дважды чуть не уронил только лишь потому, что Маркус имел постоянную привычку заниматься чем-то одним, а потом разом переключаться на другое, бросив предыдущее дело. — Мне казалось, что в колледже вам прививают сострадание, — сказал Оливер и вопросительно посмотрел на Маркуса, который разворачивал коробку с маленькими пончиками. — Даже сострадание должно быть по графику. На дверях написано, что аптека работает с девяти. Вот пусть к девяти и приходят. У сострадания такой же режим работы, невозмутимо ответил Маркус и сел на диван, прихватив с собой тарелочку с пирожными, которые отложил из коробки для Оливера. Сегодняшнее утро было на удивление теплым, даже несмотря на то, что Рождество было уже на носу. Теплое, но такое по-лондонски пасмурное утро. Кстати, о Рождестве! — Слушайте, пора решать что-то с Рождеством, — сказал Гарри, протягивая руку, чтобы поставить свою кружку кофе на столик. — Мы с Гермионой планировали поздравить ее родителей после обеда, подарки завезти. Но уже пора решить, где мы будем отмечать: у вас или у нас? Осталась всего неделя, ребята. Рождество в Англии, как многим известно, один из самых важных и долгожданных праздников. Его ждут целый год и, как правило, готовятся заранее, за пару месяцев. Гарри начал эти разговоры, как и полагается, еще в октябре, буквально накануне Хэллоуина, когда они обсуждали кто и в каком костюме будет на вечеринке. Оливер тогда отмахнулся, мол, еще очень много времени впереди, успеем все решить. — У нас все же больше места в гостиной, можно поставить огромную ель, да и спален для всех хватит. Обещали быть Полумна с Невиллом, Теодор позавчера наконец соизволил ответить, что его поездка к родителям отменилась, и он присоединится, — согласно закивала Гермиона, отвлекшись от своего телефона, в котором что-то внимательно читала на экране. — Ну, значит так и поступим, — просто ответил Вуд, который, как и всегда, отличался простотой решений. — А ты не мог вот также легко сказать об этом месяц назад, — возмутился Гарри. — Тебе и двух секунд не потребовалось, чтобы решить это! — Куда ты так вечно торопишься, главный аврор Поттер? — зевнув во весь рот, спросил Маркус, удобно сложив свои ноги на колени Вуду. — Спешка — вообще дело гиблое. Оливер согласно поддакнул. Гарри возвел очи горе. Неисправимые! То ли дело было в профессиональной деформации, то ли это жизнь приучила все планировать, но уже с давних пор по Аврорату ходят не только слухи о маниакальной манере шефа планировать не только каждый свой шаг, но и шаги своих подчиненных и подчиненных их подчиненных. За глаза шефа Поттера называли Шеф-План, о чем, в принципе, шеф был в курсе и ничего против не имел. Рождество! Как можно такой знаменательный день пустить на самотек и абсолютно не быть к нему готовым? Возмутительно! Именно с таким возмущением в душе и на лице Поттер вытянул из кармана брюк свой телефон и создал очередную заметку с ярлыком "Важно" о необходимости в течение дня провести структурное планирование предстоящего праздника. Всего неделя осталась, а дел просто невпроворот: и на работе и дома. Столько всего нужно сделать! Тем же днем, несколькими часами позже, когда Гарри сидел в своем кабинете, читая бесконечные отчеты своих подчиненных, а Гермиона была занята обсуждением какого-то очередного проекта закона, попутно закрывая дела своих коллег как старший следователь, в Министерство поступило сообщение о задержании на границе с Шотландией партии запрещенных зелий, предназначенных для искажения воспоминаний. Технически, зелья искажали не сами воспоминания, принимающий зелье сохранял свои воспоминания в точности и без изменений. Но вот при попытке министерских служащих изъять воспоминание у подозреваемого, который когда-либо принял это зелье, даже у профессионального легилимента не получилось бы добыть истинное воспоминание, зелье абсолютно на всех уровнях видоизменяло память, меняя ее содержание до полной противоположности. Рецептура зелья была настолько запутанной, что даже невыразимцы из Отдела тайн не могли раскрыть его формулу. Единственное, что удалось выяснить — это подпись автора зелья и то лишь по той причине, что автор сам не пожелал скрыть это ото всех. Десмодиум вращающийся или танцующее растение — абсолютно бесполезное в данном зелье и, в лучшем случае, способное помочь при легкой аллергии. Зачем ген этого вращающегося растения был вписан в состав зелья, какое у него назначение? У невыразимцев не было ответа на этот вопрос, поэтому группа экспертов и пришла к выводу, что это подпись автора зелья. Однако данная информация абсолютно никак не могла помочь. Десмодиум — трава абсолютно легальная и распространена по всей территории Азии, как сорняк. — Главный Аврор, разрешите? — в кабинет постучали и в приоткрывшуюся дверь заглянул молодой аврор по фамилии Поллз. — Да, входи, — махнул рукой Поттер, разрешая войти. — Сэр, в отдел поступило сообщение, что на границе с Шотландией Отделом магического правопорядка задержана большая партия зелья, искажающего память. Обнаружили зелье абсолютно случайно, не было ни наводки, ни слива информации о готовящемся перемещении контрабанды. Следаки обнаружили зелье случайно, проверяя какие-то бумаги. Глава Уизли требует немедленно выслать отряд авроров на место, — отчитался Поллз и встал по стойке смирно. — Проклятье, — выругался Поттер и откинул в сторону отчет, который тщательно читал. — Так, собери мне всех старших авроров, кто сейчас в Аврорате. Поллз кивнул и пулей вылетел из кабинета выполнять приказ. Гарри сжал пальцами виски и несколько раз надавил, пытаясь унять начинающуюся головную боль. Спустя несколько минут в двери снова постучали. — Разрешите? Вызывали? Поттер махнул рукой, и в кабинет вошло около восьми человек разного возраста и роста, но каждый из них был старшим аврором, имеющим в своем подчинении не одну группу авроров. — У кого сейчас наименьшая загрузка? — спросил глава Аврората. Старшие авроры переглянулись между собой, словно безмолвно ведя диалог. Потребовалось не более пятнадцати секунд, чтобы вперед вышли трое мужчин, двое из которых были примерно одного возраста с Поттером, третий был заметно страше. — Отлично, Полвински и Роджерс, — обратился Поттер к одному из молодых авроров и к тому, что был постарше. — Берите каждый по пять человек в группу. Ваша задача немедленно отправиться в район, где была обнаружена контрабанда зелья памяти. Необходимо прочесать местность вокруг, осмотреть территорию, рядом могут быть еще тайники, а может и те, кто готовил эту перевозку. Донли, ты со своими отправляешься на помощь Отделу магпорядка, изучите все документы, что они нашли, оформите груз, проведите ревизию и доставьте все в Аврорат. Всем сообщать о ходе работы. Приступайте. Остальные работаете на прежних задачах. К вечеру отчитаться о количестве дел в работе и их статусах. Эти чертовы зелья! С этим нужно что-то решать, к пяти вечера всем быть на собрании. Свободны. — Да, сэр, — хором ответили подчиненные и по одному покинули кабинет. Еще в самом начале, когда Поттер стремительно шел по карьере вверх, у некоторых сотрудников были сомнения, сможет ли герой магической войны в своем столь юном возрасте дойти до главы, а если и сможет, то как долго продержится и хватит ли сил держать все в руках? Многие удивились, но Поттер, исключая любое панибратство, шел к посту главы Аврората уверенными шагами, был истинным профессионалом и не позволял ничему бросить тень на свою репутацию. Уже не ребенок, но еще и не муж, однако в свои двадцать девять лет руководил Авроратом так, как не руководил им никто другой уже довольно долгое время. Нет, никакой жесткости, тирании, криков или угроз. Поттер был в меру требовательный, фанатичный в своем роде, руководитель. Никогда не просил с подчиненных свыше их сил и обязанностей, но всегда своим примером показывал, как нужно и как сделать так, чтобы получалось то, что не выходило с первого раза. День за днем, Гарри Поттер строил не только свою карьеру, но и добивался уважения своих подчиненных. Чего и добился в полной мере к своим двадцати девяти годам, будучи на посту главы Аврората — оплота безопасности, защиты и спокойствия всей магической Британии. — Ты и без меня прекрасно понимаешь, что использование легилименции в допросах, как и омутов памяти, бесполезно, если это зелье было выпито. И не важно когда, заметь, по последним данным из Отдела тайн, это зелье сохраняет свое действие пожизненно! Насколько я знаю, сейчас проводят опыты, блокирует ли это зелье сыворотку правды. Ты только представь, если это подтвердится. Все, хана, правды ни в каком ее виде больше не будет, — возмущенно говорил Гарри, расхаживая по кабинету Гермионы. Свой собственный кабинет Гермиона получила не так давно. Конечно, он был чуть ли не в три раза меньше кабинета Гарри, но и не стоит забывать, что Гарри как никак глава целого Аврората, а Гермиона, хоть и успешная старший следователь Отдела магического правопорядка, несколько застряла на своем пути, погрязнув в бесконечных законопроектах. Правда, Артур Уизли не раз предлагал Гермионе должность своего заместителя, но та почему-то отказывалась, ссылаясь на то, что еще не набралась должного опыта. Она, конечно, лукавила, причина была куда проще — не сближаться со страшим Уизли, чтобы как можно дальше быть от необходимости общения вне работы. Не сказать, что Гермиона как-то предвзято стала относиться к семье Уизли, нет, она также любила их всем сердцем. Но излишняя простота Молли и Артура в разговорах все же бередила старую рану, хоть та давно и заросла. Или не заросла. Душа Гермионы даже для нее самой была загадкой. Так или иначе, карьера — вот, что стояло на первом месте у девушки, и она не собиралась ничему позволять вставать на ее пути к этому. — Ты же сам говорил, что Отдел тайн получил задание на разработку антидота к зелью, — устало ответила Гермиона. Она безуспешно искала на полках шкафа нужную книгу, но никак не могла ее отыскать. — Да чтоб тебя, куда я тебя дела? — Что ты ищешь? — Справочник по основам законопорядка, но в упор его не вижу, — ответила Гермиона перебирая каждую книгу на полках. — Этот? — Гарри вытащил книгу, которая лежала корешком к нему, из стопки бумаг. Он показал обложку подруге и та радостно протянула руку. — Он тут в стопке лежал. — О, да, вот он, засранец, спасибо, — поблагодарила друга Гермиона и устало села в свое кресло, сразу же начав листать справочник в поисках нужной страницы. — Думал, что уж у кого, но у тебя все книги под строгим учетом, — с вымученной улыбой ответил Гарри, но тут же поник под серьезным взглядом подруги. — Да ладно тебе. Лучше скажи, что мне с этим делать? Гарри помахал в разные стороны свернутым уведомлением об обнаружении контрафакта зелья изменения памяти. — Если бы я знала, я бы тебе давно сказала. Неужели ты думаешь, что я специально молчу, чтобы ты сам нашел решение? — Проклятье, — проворчал Гарри и сел на один из стульев возле стола Гермионы. Злосчастное зелье изменения памяти появилось на черном рынке вот уже почти как год назад. Разумеется, оно произвело какой-то дикий фурор среди преступной шушеры: такая возможность творить безнаказанные вещи, оставляя министерских работников без каких-либо доказательств. По началу авроры проверяли палочки преступников и искали доказательства по последним заклинаниям, которые творились при помощи этих палочек. Но черный рынок на то и рынок: просочилась информация о новом заклятье, которое противостояло действию Приори Инкантатем, искажая сведения о последних заклятьях, сотворенных данной палочкой. Хотя с этой проблемой Отдел тайн справился довольно быстро, доработав Приори так, чтобы оно ломало те самые чары, которые были призываны скрыть последние использованные заклятья. Доработанное заклятье Приори Инкантатем, точнее умение им пользоваться, магически внедряли всем аврорам. Сущность заклятья состояла в том, что использовать его мог только тот аврор, которому оно было внедрено. Заклятье было невербальным и никому, кроме самого аврора, не была известна его формула, вслух произносить которую не было необходимости. Но даже если бы аврор хотел произнести эту формулу или передать её другому, сразу же срабатывала так называемая защита и происходил маленький локационный Обливиэйт, стирающий из памяти аврора любую информацию об измененном Приори. Такая легкая страховка, но она гарантировала сохранность тайны заклятья и невозможности слива информации на сторону. Но и в этом случае умельцы по ту сторону порядка не стояли на месте. По ходу допросов было понятно, что авроры каким-то образом обходят скрывающие чары на палочках, хоть и неизвестно как. В итоге, скрывающие чары, точнее их применение, сошло на нет, зато рынок буквально битком наполнился множеством "одноразовых" палочек, способных выдавать в очень ограниченном количестве средней сложности заклинания. Разумеется, с высшей магией и чем-то особенно сложным такие палочки не справлялись в силу своей специфики (слишком слабый магический стержень, зачастую это были волосы из хвоста кельпи, которые добыть в большом количестве не составляло никакого труда), но вот с непростительными заклятьями они все же были в состоянии справиться, как и с некоторыми заклятьями темной магии. Хватало такой палочки от силы на пять сложных заклятий и на десяток более легких. Такие палочки не поддавались никакой идентификации, невозможно было отследить владельца. И в этом, наверное, была вина Гермионы Грейнджер, о чем однажды не очень удачно заметил Гарри. Именно её закон "О магии и технологиях" раскрыл такие понятия, как отпечатки пальцев, их значимость, а также возможность удаления. Гарри и Гермиона в тот раз довольно сильно повздорили, хоть Гарри и не имел ввиду, что именно она виновата в том, что преступники, читая закон, получили еще больше информации, как сокрыть свои дела. Сам факт того, что закон дал не столько новых способов защиты магическому населению, сколько дополнительных возможностей тем, кто пренебрегал буквой закона. Хотя, всегда были те, кто законы писал. И всегда будут те, кто эти законы нарушает. Ровно в пять часов вечера того же дня, минута в минуту, в кабинет главного аврора вошли все старшие авроры. Каждый из них поочередно сделал отчет о своих делах, над которыми его группа сейчас работала. Прибывшие старшие авроры, которые были посланы на место обнаружения зелья изменения памяти, тоже дали краткий сводный отчет. К концу совещания на столе у главного аврора лежала увесистая стопка отчетов от подчиненных. — Так, хорошо, — откашлялся Поттер. — Я изучу все ваши отчеты. Завтра в обед всем быть на собрании, а до этого времени прошу оформить свои идеи по делу о зелье изменении памяти в письменном виде и не позднее десяти утра положить мне их на стол. Не обязательно разрабатывать какие-то схемы, мне просто нужен взгляд со стороны. Совместными усилиями к обеду у нас должен появиться план. Имейте ввиду, что это дело имеет самый высокий приоритет. Перепоручайте свои мелкие задачи подчиненным, мне нужна вовлеченность каждого из вас. Благодарю всех, все свободны. Роджерс, попрошу задержаться на минуту. Авроры дружно хлопали себя правой ладонью по нагрудному знаку Аврората в знак принятия информации и уважения к главе. Ведь у всех военных есть свои отличительные способы "отдать честь"? Грэг Роджерс был старше своего начальника примерно на десять лет, всегда уважительно в обращении называл его "сэр" и никогда не выказывал неуважения. Поттер всегда отвечал взаимностью, но наедине мог позволить себе обращаться к коллеге на "ты". Грэг хоть и не участвовал в прямой битве за Хогвартс в числе защитников, однако сражался с армией Темного Лорда в не меньшей степени. Словом, Грэг Роджерс не был тем, кто в тяжкие времена отсиживался в безопасном месте. На его счету не один десяток пойманных Пожирателей, которые теперь отбывали свои сроки в Азкабане. Грэг был человеком надежным, без лишних амбиций. Верный, смелый аврор, который полностью понимал и осознавал свое место в обществе, свой долг и свои обязательства. — Присядь, — махнул ему рукой Поттер, предлагая любое кресло на выбор. — Несколько дней назад я получил отчет невыразимцев об исследовании зелья изменения памяти. Ничего полезного в отчете не было, они смогли лишь определить подпись автора зелья, но и эта информация ничем не помогла абсолютно. На этом свете был только один человек, который способен был нам помочь, но все, что от него осталось — портрет, который вряд ли будет согласен чем-то помочь. Сегодня вечером хочу попробовать поговорить с ним, а если он откажется, у меня есть еще один запасной вариант. Но, собственно, я хотел поговорить вот о чем. Мне необходимо, чтобы ты лично проверил все списки узников в Азкабане, быть может среди них есть те, кто напрямую связан с жизнь черного рынка, а может кто-то из них обладает какими-либо сведениями о темных алхимиках. Любая зацепка: имя, место. Наши силы в этом вопросе, как ни прискорбно, абсолютно бесполезные. Я частенько задумываюсь о том, что у светлой стороны из-за ее благородства зачастую попросту связаны руки. А здесь нужен взгляд именно с другой стороны. — Хм, ты ставишь весьма сложную задачу. Одному мне понадобится очень много времени, могу я взять кого-то в помощь? — Возьми, но обязательно используй Непреложный Обет. Вряд ли за все эти годы удалось очистить Министерство от всех шпионов. Гарри взял бланк с печатью Аврората и сделал на нем несколько записей, следом своей волшебной палочкой поставил свою печать и передал лист пергамента Грэгу. — Передай это в Отдел магического правопорядка, тебе сделают допуск в Архив, но только тебе. Пусть информацию собирают твои помощники, но анализируй все сам. — Хорошо, Гарри, я понял тебя. Я передам свои дела на время кому-нибудь, завтра с самого утра займусь этим вопросом. Гарри согласно кивнул и привстал ссо своего кресла, протягивая руку Грегу для пожатия. — Рассчитываю на тебя, — ответил Поттер и проследил глазами как Роджерс развернулся и вышел из кабинета. Ситуация с проклятыми зельями начинает выходить из-под контроля. Того и гляди, скоро все это разойдется паникой по отделам, а там недалеко и до министра. Поттер потряс головой и запустил руки в волосы. — Проклятье! — выругался он. Срочно нужно принимать меры. * * * — Сюда всегда приятно возвращаться, скажи, — Гарри глубоко втянул носом воздух, отчего перед его мысленным взором каскадом полетели воспоминания. — Абсолютно согласна. Гарри и Гермиона вот уже как десять минут шли пешком по дороге от Хогсмида в сторону школы. Кругом лежал снег, дорожка была хоть и не полностью, но заметена, поэтому Гермиона периодически взмахивала палочкой, зажатой в руке. От ее взмахов снег разлетался в разные стороны, очищая путь для двух идущих друзей. Каждый метр этой дороги был настолько мил обоим, что каждый из них готов был рассказать какую-то свою историю, связанную с этим местом. Окрестности Хогвартса, да и сама школа, навсегда останутся в памяти как второй дом. Подходя к высоким кованым воротам, которые располагались на самой границе территории школы, Гарри вынул свою палочку и постучал по железным прутьям. — Я слышал, что защита у школы теперь не такая сильная. Магия МакГонагалл, конечно, тоже заслуживает уважения, но все равно не сравнится с защитой, которую ставил Дамблдор. Хм, но тут однозначно стоит Фиделиус, — сказал Гарри, анализируя наложенную защиту своим собственно изобретенным невербальным сканирующим заклятьем. — Сейчас и времена другие, более сильная защита и не требуется. Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер, — громко произнесла она и вместе с Гарри коснулась рукой железных ворот. По воротам прошла еле заметная рябь, отчего на уровне человеческого роста в сплошной стене железных ворот показалась небольшая калитка. Ее размер был как раз таким, чтобы через нее смог пройти обычный среднестатистический человек. — Идем, — позвала Гермиона и толкнула калитку от себя, от чего та с легким скрипом открылась, и друзья быстро прошли внутрь. Стоило им отойти на пару метров, как калитка исчезла, и ограждение снова приняло цельный вид. Хогвартс всегда очаровывал своими красотами, своей природой, бесконечными лесами, опушками и яркостью красок, особенно осенью, конечно. Зимой это чудесное убранство превращалась в сплошное белое бескрайнее море, лишь Черное озеро огромным бельмом выделялось на всеобщем фоне и, конечно, сама школа. Запретный лес шумел кронами опавших деревьев, под ногами хрустел снег, но во всем остальном кругом царила тишина, покой и умиротворение. Гарри Гермиона довольно быстро прошли по территории до главных ворот замка, решив заглянуть в домик к лесничему на обратном пути. — Передай директору, что мы прибыли, — произнес Гарри, сотворив заклинание Патронуса и с его помощью передав послание Минерве МакГонагалл. Патронус в виде оленя склонил голову и, обратившись в небольшой светящийся шар, исчез. Спустя несколько минут раздалась очередь громких щелчков, после которых двери главных ворот с тяжким скрипом приоткрылись. — Вот мы и снова дома, — радостно сказал Гарри, пропуская подругу вперед. Зайдя в замок, Гермиона несколько раз обернулась вокруг себя и прикоснулась к древним стенам, словно бы здороваясь с давним другом. — Я так скучала, — сказала она, и на ее глазах навернулись слезы. — Я тоже, — кивнул Гарри, и они вдвоем направились в сторону кабинета директора. Время было уже позднее, ученики давно закончили ужинать и уже все разбрелись по общим гостиным. В коридорах и на лестницах было пусто, хотя в картинах, висящих на стенах, еще кипела жизнь. Портреты узнавали молодых людей и радостно махали им со своих холстов. Гарри и Гермиона безостановочно кивали в ответ и тоже иногда махали руками, приветствуя изображенных на картинах людей. — Я бы предположил, что пароль — это "кошачий корм", но не стану рисковать, — Гарри максимально тихо прошептал на ухо Гермионе свою, только что придуманную, шутку. — Гарри! — возмутилась Гермиона, но все же улыбнулась в ответ. Пройдя по длинному коридору, друзья поднялись на этаж, где располагался кабинет директора. В самом его конце уже стояла Минерва МакГонагалл, спустившаяся по винтовой лестнице, чтобы встретить своих посетителей. — Мисс Грейнджер, Поттер! Как я рада видеть вас! — всплеснула руками Минерва. Директриса заметно постарела, но сохранила абсолютную осанку и грацию. В ее глазах отражалась абсолютно честная радость встретить своих давних учеников. — Поднимайтесь, прошу, — она пропустила друзей вперед, приглашая их жестом идти первыми. А после того как все поднялись и расселись по креслам, она пару раз хлопнула в ладоши, вызывая домовика, чтобы тот приготовил на всех чай и положил несколько закусок. — Я была несколько удивлена столь срочному письму, главный аврор Поттер. Что за срочность? Минерва МакГонагалл расправила свою мантию и поправила очки на носу. Ее взгляд, как и прежде, был суровый и внимательный, казалось, что и не прошло стольких лет: Гарри так и остался худым подростком, вечно влипающим в неприятности, словом, был ребенком. Директриса, как и прежде, четко держала планку. И это ее "главный аврор Поттер"... — О, профессор, дело на самом деле очень важное. Быть может вы слышали, что как год на черном рынке магической Британии продается некое зелье, способное искажать воспоминания, что, собственно, приводит любые формы допроса к нулевой эффективности. Отдел тайн тщетно бьется над решением этой проблемы, пытаясь распознать формулу зелья. Но оно составлено просто мастерски, а я знаю... знал только лишь одного человека, который был способен помочь в этом вопросе. Его портрет висит вон там, — и Гарри указал рукой на портрет Северуса Снейпа, который хмуро наблюдал за всем происходящим. — Абсолютно не удивлен тому, что под руководством такого лентяя, как вы, Поттер, Аврорат до сих пор не в состоянии решить эту проблему, — язвительно прошипел Снейп вместо приветствия. — Вы никогда не отличались ни наличием самодисциплины ни какими-либо талантами в этой отрасли. Тот, кто поставил вас на этот пост, абсолютный кретин. — Ну, право, Северус, прошло уже столько лет, а вы все никак не успокоитесь, — примирительно заявил Альбус Дамблдор со своего портрета напротив. — Посмотрите, Гарри вырос, возмужал и уже далеко не такой, каким вы его помните на своих занятиях, Северус. Кстати, рад видеть тебя, Гарри! Гарри с улыбкой кивнул портрету седовласого волшебника. — Это абсолютно ничего не меняет, — проворчал Снейп и вышел за раму своего портрета, оставив холст абсолютно пустым. — О, ну само собой, — недовольно произнес Поттер, откидываясь на спинку кресла. — Профессор Снейп практически никогда не бывает в хорошем расположении духа, разве что несколько раз в году его поведение можно назвать терпимым, — сообщила Минерва, поднося кружку с чаем ко рту. — Послушайте моего совета, Поттер, эта затея изначально обречена на провал. Как ни прискорбно, но вы — последний человек, которому Северус Снейп, даже в виде портрета, станет помогать. Почему бы вам не обратиться за советом к Горацию? Если дело столь важное, уверена, Гораций поможет разобраться, ведь как никак именно он был преподавателем зелий у профессора Снейпа. Он наверняка уже отдыхает, но если нужно, я могу пригласить его сюда. Он будет очень рад вас видеть. Нет, конечно, Гарри не теплил особых надежд на то, что портрет Снейпа внезапно по старой памяти проникнется и поможет разобраться в ситуации. Но, черт побери, Дамблдор был абсолютно прав: прошло уже много лет, пора бы и перестать быть угрюмой сволочью. Хотя, если вспомнить правила магической живописи, то изображенные на волшебных портретах — это запечатленные люди в определенный момент жизни. Да, они сохраняют всю память, которой обладали в момент написания картины. Но, увы, портрет — это не живой человек, он не в состоянии ни взрослеть, ни умирать, ни уж тем более меняться. Разочарованно кивнув, Гарри согласился на разговор со Слизнортом, по крайней мере это и был запасной план на случай, если Снейп поведет себя так, как, собственно он себя и повел. МакГонагалл подняла свою палочку и направила ее на свой камин, в котором догорали последние угли. Сделав непонятный жест, она произнесла: — Гораций! Прошу прощения за поздний визит, но не могли бы вы явиться в мой кабинет? Здесь сейчас мистер Поттер и мисс Грейнджер, у них есть срочное дело, в котором, увы, без вашей помощи, боюсь, не разобраться. Будьте так добры! Никакого ответа не последовало, но через пять минут камин в кабинете директора заискрился и из него вышел, чуть хромая, старый профессор зельеварения. — Мадам директор, — поздоровался Гораций, которого годы тоже не щадили: лысина стала отчетливее, лицо осунулось, а сам он как будто исхудал. — Гарри! Гарри, мой мальчик! И мисс Грейнджер здесь! Отрадно видеться вас обоих! Гораций Слизнорт, пыхтя словно паровоз, поправил свой домашний халат и опустился в кресло, которое любезно пододвинула директор, взмахнув небрежно палочкой. — У вас какое-то ко мне дело? Чем может помочь обычный профессор зельеварения главе аврората, мой мальчик? Такой успех, такие высоты! — если профессор и изменился внешне, то внутри он остался все тем же алчным до знаменитостей милым старикашкой. Прочистив горло, Гарри в общих чертах поведал всю суть проблемы, начиная от злосчастного зелья и заканчивая недавним фиаско с профессором Снейпом. — И единственное, что вообще смогли узнать по составу этого зелья, — Гарри развернул отчет. — В его составе определенно присутствует какая-то доля безоара, которая нейтрализует большинство зелий, на основе которых пытались сделать антидот. И это бесполезное растение, где оно... а, вот, десмодиум. — А, танцующее растение? Интересный экспонат, вы знали, что его листья совершают оборот в форме эллипса за минуту? Поворачиваются к солнцу или отворачиваются от того, что им мешает. Удивительно, учитывая, что это растение абсолютно не магического происхождения. Обычный маггловский сорняк. Слизнорт пригладил свои пышные усы и на пару секунд задумался. — Но оно же абсолютно бесполезное. Максимум, его можно добавить в настойку против аллергии. И то, скорее как дополнительный компонент. Ума не приложу, мой мальчик, зачем оно добавлено в состав. — Предполагается, что это подпись автора этого зелья, но даже намека на идею, кто это может быть, нет ни у кого, — ответил Гарри и достал небольшой флакон из кармана. — Вот это зелье, сэр. Уверяю, если бы не обстоятельства, я бы не смел вас беспокоить этим... — Какие пустяки, мой мальчик, — тут же оживился мастер зелий, протягивая руку, чтобы взять флакон. — Для того и созданы друзья, вы не находите? Чтобы в самый трудный час прийти на помощь... Не договорив, Гораций покачал флакон в руках, затем вынул из кармана халата небольшой платок и заткнул им левую ноздрю. — Гарри, мой мальчик, вы не откроете его для меня? С выражением полного непонимания, Гарри чуть подался вперед и вынул пробку из флакона. Гораций сначала вытянул флакон подальше от себя, а затем поднес чуть ближе и принюхался. — На случай, если в составе есть цветки Белладонны, вы же помните, друзья, что цветки Белладонны, добавленные в состав зелья, позволяют распылять это зелье в газовой фазе, что упрощает в свою очередь доставку, так сказать, эффекта по месту назначения. Гораций снова принюхался, а затем убрал платок и уже ближе поднес руку с флаконом. — Белладонны я не чувствую — это факт. Но до чего же странный аромат, если быть точнее, отсутствие какого-либо аромата. Определенно в составе есть листья Антенницы, а может быть мицелий Огненных грибов из лесов Бразилии. Эти два компонента, добавленные в зелье, начисто маскируют ароматы всего остального, что добавлено в состав. Скорее всего это мицелий Огненного гриба, все же у Антенницы остается такой легкий шлейф скошенной травы. Это старая уловка аптекарей, которые составляли лекарства для детей. Не всегда в составе травы с приятным ароматом. Гораций поднял флакон на свет и покачал его из стороны в сторону. Гарри при этом усердно записывал каждое слово, используя клочок пергамента, который стянул со стола директрисы. Простой грифельный карандаш ему протянула Гермиона, вытащив его из сумочки. — Слишком жидкое. Я бы даже сказал, что оно разбавленное. Да, определенно, это зелье разбавили чем-то. Хм, что же, это крайне недурно! Наверняка концентрат зелья и его разбавленная формула имеют одинаковый эффект. Но изучить, а тем более выявить, все компоненты в разбавленном зелье просто не предоставляется возможным. Концентрат сам по себе может содержать лишь граммы каких-то компонентов, например, той же желчи пикси, которой нужно всего каплю на целую бочку. Ха! А в разбавленном состоянии вы никогда не обнаружите ее, поскольку ни один реагент не сможет дать реакцию на столь малое содержание. И готов поставить свой месячный оклад хоть сейчас, зелье варится в определенную лунную и солнечную фазу, чтобы максимально защитить состав от раскрытия. Существует бесконечное множество фаз, в которых луна и солнце взаимодействуют. У вас уйдет не одна человеческая жизнь, чтобы перепробовать их все. Право слова, это гениально! Тот, кто составил этот рецепт, определенно гений! Гораций в свойственной ему манере не придавал значения ситуации, в которой это самое зелье, составленное гением, наносит непоправимый ущерб. Он лишь восхищался невероятно прытким умом составителя и гордился тем, что один из его коллег настолько хитро все продумал. — И нет никаких вариантов, чтобы изготовить антидот к нему? — Гарри говорил с нескрываемым разочарованием. — Варианты есть всегда, мой мальчик, всегда. Любая магия оставляет следы, любые компоненты оставляют следы, нужно лишь время... — Невыразимцы практически год бьются на этим, но так и не продвинулись ни на шаг, сэр, — покачал головой Гарри. — Не сомневаюсь, что в Отделе тайн работают самые одаренные волшебники, мистер Поттер, — подала голос директриса. — Но порой случается так, что светлая магия попросту достигает своего максимального предела и не способна понять всю суть, которую темный волшебник вкладывает в свое творение. Не потому, что не хочет, а потому, что в отличие от темной стороны, у светлой всегда есть и будут границы. И только эти границы и определяют сущность всего. Наверняка вам приходила в голову идея, что решением этого вопроса может быть поиск темного алхимика? Сомнений нет никаких, что это зелье — дело рук одного из них. — Конечно, профессор, это была одна из моих идей практически сразу же. В Аврорате ведется строгий учет таких личностей, но все, кто были в том списке, или погибли, или были убиты или исчезли без следа. — С вашим талантом к поиску, Поттер, вас ждет определенный провал в этом деле, — снова раздался ворчливый голос профессора Снейпа, который опять появился в своей картине и стоял, скрестив руки. — Если могущественный волшебник, еще и алхимик, не хочет, чтобы его нашли, уверяю, Поттер, вы даже можете стоять с его домом нос к носу, но даже в своих бесконечно безобразных очках не сможете разглядеть того, что вам нужно. Гермиона вопросительно перевела взгляд с профессора Снейпа на директора и обратно. Вообще, конечно, все, кто был в кабинете заметно вздрогнули, когда раздался голос Снейпа. Причины, по которым он вернулся обратно в свой портрет, да еще и заговорил, были не ясны никому из присутствующих. — Фиделиус? — с сомнением спросила Гермиона. Снейп ничего не ответил, но закатил глаза и состроил на лице ужасное кислое выражение. — Но ведь не существует никакого вида магии, способного обнаружить волшебника, на которого наложено заклятье доверия. Это высшая ступень светлой магии, высший пилотаж защитных заклинаний, — абсолютно не понимая к чему идет этот разговор, возмущенно произнес Поттер. Снейп уничтожающе посмотрел на Поттера, но ничего не ответил. — Предательство, Гарри, вот та единственная темная сила, которая способна сломать действие заклинания Фиделиус. Вспомни, именно это и случилось в далеком 1981 году. Гарри задумался. Да, на самом деле, на доме в Годриковой Впадине, где жила тогда его семья, было наложено заклятье Фиделиус. И только Хранитель, который добровольно был готов раскрыть тайну, мог нарушить печать этого заклинания. — Хранителя найти проще, чем того, кто находится под действием заклинания доверия, — подтвердила идею директор, кивнув в сторону портрета профессора Снейпа. — Вполне вероятно, что не все пропавшие из вашего списка на самом деле пропали. — Ничего не могу обещать, мой мальчик, но я проведу несколько испытаний с этим зельецем, возможно, получится что-то расшифровать. Это зелье слишком идеальное, а как мы все знаем, что даже в самом идеальном камне всегда может оказаться маленькая трещина внутри. — Конечно, профессор, это было бы просто превосходно, — закивал Гарри, вставая со своего стула. Гермиона последовала его примеру. — Я буду бесконечно признателен вам. Из-за этого зелья мы сейчас все уязвимы, а это значит, что лишь снова сплотившись, мы сможем что-то со всем этим сделать. — Ну что вы, мой мальчик, — смущенно пробубнил Слизнорт. Вот ведь льстец! — В одной из книг Альбуса я встречала довольно детальное описание заклинания доверия, я обязательно найду и перешлю вам эту книгу, Поттер, возможно вам это пригодится. Хотя, куда проще... Альбус? Директриса развернулась к портрету Альбуса, чтобы спросить о книге, но тот мирно сидел в своем кресле и спал, закрыв глаза. — Узнаю у него утром, — махнула рукой директриса. — Вы уже уходите? Может вы не откажетесь от позднего ужина? — Нет, нет, профессор, не стоит беспокоиться, — Гермиона подняла обе руки вверх. — Вы нам очень помогли, но нам на самом деле пора. Хотелось бы на обратном пути еще повидаться с Хагридом. — О, ну хорошо, мисс Грейнджер, — директриса выглядела опечаленной. Конечно, ее можно было понять: она соскучилась по своим ученикам, но времени было и правда слишком мало. — Помните, вы всегда можете приходить ко мне. Я всегда готова помочь абсолютно всем, чем смогу! — Гарри, мой мальчик, был очень рад встрече. Ждите от меня сову в ближайшее время, и вы, мисс Грейнджер, я слежу за вашими успехами в Министерстве! Вас ждет блестящее будущее, я чувствую это. Вы еще сможете нас удивить, даже сильнее, чем прежде. Гарри пожал на прощание руку Горацию и вежливо махнул рукой директрисе, которая встала со своего кресла, чтобы проводить ребят до дверей. Когда друзья вышли из замка и прошли по школьному двору, они спустились по длинной каменной лестнице и прямиком по опушке оказались у домика лесничего. Они долго стучали в дверь, не понимая почему Хагрид им не открывает. Старый Клык тоже не лаял. — Быть может он ушел в Лес по каким-то своим делам? — спросила Гермиона, указывая на вполне свежие следы на снегу. — Возможно, ты права. Нужно оставить ему записку хотя бы, — согласился Гарри и наспех написал несколько строк на листе бумаги, который ему протянула Гермиона. — Готово. Ну что, идем обратно? Гермиона согласно кивнула и они оба, вернувшись к замку, пошли в другую сторону к воротам, где несколькими часами ранее и прошли через калитку. * * * — Вчера были в Хогвартсе и, конечно, было бы преступлением не зайти в Хогсмиде в Сладкое Королевство, — с улыбкой сообщил Гарри, когда поставил на прилавок в аптеке увесистый бумажный пакет, доверху наполненный различными свертками. — Мне тридцать лет в этом году, а я все также люблю их сахарные перья. — О, да тут на целый месяц вперед припасов, — радостно раскинув руки воскликнул Оливер. — Так, немедленно расскажи мне, что тут есть. Иначе, Гарри, клянусь тебе, я открою это все прямо сейчас. Оливер сгреб в охапку пакет и, словно это было величайшее сокровище, с важным видом удалился в подсобку. Следом с ухмылкой шел Маркус, но Гарри махнул ему рукой, чтобы тот задержался. — Слушай, Марк, у меня к тебе весьма неожиданный вопрос, на работе сейчас очень необычная ситуация. Дело в том, что на черном рынке зелий сейчас активно продается один очень проблематичный для нас состав. Не могу сказать слишком много, но все попытки его изучить абсолютно провальные. Лучшие зельевары Министерства бились над тем, чтобы расшифровать его формулу и составить антидот, все без толку. Так вот, есть идея, чтобы обратиться к темному алхимику, который сможет при помощи своей магии разобраться с этим чертовым зельем. — Так? — вопросительно выгнув бровь, спросил Маркус. — В Аврорате есть списки таких алхимиков, но большинство или уже мертво или исчезли. Мы будем пробовать их разыскивать, но сам понимаешь, дело это абсолютно не быстрое. А это проклятое зелье приносит слишком много проблем. — И ты хочешь спросить у меня, не работаю ли я с кем-то из них? — Маркус обидчиво попятился. — Ты же знаешь, что нет! Маркус чуть повысил голос, отчего почти сразу из-за дверей в подсобку высунулся Оливер и спросил, все ли в порядке. — Да, все нормально. Оливер, мы уже почти закончили, ты разлил кофе? Оливер что-то ответил, но Гарри не расслышал его слов. — Да нет же, я не пытаюсь тебя обвинить в том, что ты сотрудничаешь с ними. Просто я подумал, что ты можешь знать тех, кто занимается подобным. В конце концов, ты аптекарь, мастер зелий и будущий фармацевт, — примирительно сказал Гарри, кладя руку на плечо Маркуса. — Да что ты? Ты плохо скрываешь свои мотивы, главный аврор Поттер. Ты спрашиваешь у меня потому, что я слизеринец, который по определению имеет связь с темными искусствами, — огрызнулся Маркус, рывком скидывая со своего плеча руку Гарри. — Не все, кто учился на Слизерине, темный волшебник. Ты сам должен был учиться там, так что по твоей логике тебе куда лучше знать, где найти темных зельеваров. — Блин, Марк, я вообще не это имел ввиду, — попытался оправдаться Поттер, но Маркус развернулся и скрылся за дверью, где Оливер уже разлил для всех кофе. — Вот черт. Нельзя сказать, что их дружеские отношения с Маркусом были на каком-то высоком уровне, вовсе нет, так, чистый нейтралитет. На двоечку из пяти возможных. Но этот неприятный разговор все же оставил осадок. Гарри уже приготовился было оправдываться перед Оливером, ведь тот наверняка заметит изменившего в лице и расстроенного Маркуса, но как оказалось, Маркус не подал и тени вида о том, что только что у него с Гарри был не самый приятный разговор. Оливер весело разворачивал несколько верхних свертков, тщательно изучая состав. — О, да, шарики из мягких ирисок в какао, — радостно воскликнул Оливер, когда вытащил из бумажной обертки прозрачный целлофановый пакетик, полный круглых конфет, обсыпанных какао. — Даже страшно вспомнить сколько я их съел за время учебы в Хогвартсе. Оливер разорвал пакет и пересыпал ириски в неглубокую вазу. Остальные пакетики он отодвинул в сторону, чтобы не иметь соблазна открыть все и сразу. — И как там школа? Еще стоит? — весело и беззаботно спросил Оливер, когда с размаху сел на диван, отчего Маркус, сидевший рядом, слегка подпрыгнул. Гарри исподтишка посматривал на Флинта, пытаясь понять, насколько тот обиделся из-за разговора, а Гермиона тем временем рассказывала, что школу отстроили в точности такой, какой она и была раньше, ничего не изменилось ни снаружи, ни внутри. Рассказала, что они виделись с директрисой и Слизнортом, но опустила подробности, касающиеся цели визита. — Сразу столько воспоминаний нахлынуло, — призналась Гермиона. — И все же, согласитесь, жизнь неумолимо несется вперед, вот, казалось бы, еще вчера только был наш самый первый день, как мы приехали в школу и ждали распределения. А сейчас, пожалуйста, мы уже закончили обучение, выиграли войну и давно трудимся на благо всей магической Британии. — Звучит, как тост, — хохотнул Оливер и поднял кружку вверх, словно салютуя. — За нас! — За нас, — поддержала Гермиона с улыбкой и отпила кофе. — Нет, ну правда, уже столько лет мы его пьем, а я с каждым днем влюбляюсь в него все больше и больше. Все, это решено, у меня назревает явный роман с моим кофе. Ребята рассмеялись. — Значит, Рождество?..- подал тему Вуд, заметив, что Гарри сидит задумчиво и по большей части молчит. — Ты уже все распланировал, Гарри? Гарри пару раз моргнул, словно выходя их транса. — О, нет, вчера собирался, но как-то все завертелось. На выходных обязательно все будет готово, — он тоже отхлебнул кофе. — Простите, ребята, летаю где-то в облаках, трудное дело на работе. Гарри искоса глянул на Маркуса, но тот смотрел в сторону и по его лицу ничего не было понятно. — Ну, ты уж не подведи, мистер-у-меня-все-по-плану. Кому подлить? У меня еще остался кофе в турке. — Мне, — тут же отозвалась Гермиона и протянула кружку. — Иди к мамочке, любовь моя. И все снова засмеялись. * * * Рождество в Англии — это время волшебства, когда праздничная атмосфера и городская суматоха сливаются воедино, создавая неповторимую атмосферу праздника. В эти дни всюду ощущается запах смолы елок, свежего снега и вкусных пирожков с клюквой. В предпраздничные дни, когда работа в Министерстве за день не лишала абсолютно всех сил, Гарри и Гермиона по вечерам, закутавшись в шарфы, прогуливались по улицам города, наблюдая за этой суетой. Магазины и рестораны были украшены многоцветными гирляндами, маленькие кафе издавали приятные ароматы горячего шоколада и свежеиспеченных пирожных. Воздух, казалось, был пропитан запахами корицы, гвоздики и апельсиновой цедры. В крайние к праздникам выходные, пока Гермиона была у своих родителей в гостях, Гарри стоял возле окна в кухне и придирчиво смотрел на красные праздничные занавески с золотыми санями, которые только закончил крепить. — Тут не хватает маленькой елочки на каждом окне, как считаешь? — спросил Гарри, вопросительно глядя на домовиху, которая внимательно следила за тряпкой, которая сама протирала пыль на верхних кухонных шкафчиках. — Хозяин Гарри хочет, чтобы Пенюшка создала их волшебством? — Нет, хочу настоящих, прям из леса. Как закончишь, займешься этим? Вот таких вот, маленьких, — и Гарри приблизительно показал размер, раздвинув ладони в разные стороны. — И укрась их сама, хочу чтобы ты тоже в этом участвовала. Домовиха с согласием кивнула и строго пригрозила пальчиком тряпке, которая без присмотра начала филонить и пропускать пыль. Рождество принято считать семейным праздником, когда все родные собираются за одним столом, в одном доме. Гарри не считал себя одиноким в полной мере — у него была любящая и верная подруга, был Оливер и Маркус. Но где-то на задворках сознания все же иногда возникала мысль о том, как было бы чудесно провести эти праздники не просто в кругу любимых друзей, но и держать кого-то под столом за руку, когда вокруг будет веселье и радость. Мысли о семье, о счастье, для полноты которых чего-то или кого-то не хватало. Большую часть субботнего вечера и до обеда воскресенья Гарри провел за упаковыванием подарков для Гермионы, Флинта и Вуда. Для Гермионы в этот раз он заказал у мадам Малкин просто невероятно красивую, бледно-бордовую зимнюю мантию с отделкой по воротнику черным мехом. И для законченности образа добавил в элегантную подарочную коробку мягкие кожаные перчатки с серебряным тиснением. Оливеру Гарри решил подарить макет стадиона с последнего Чемпионата по квиддичу и живые фигурки всех игроков, которые там принимали участие. Стоило поднять крышку с большой подставки, как с поля поднимались на своих метлах маленькие копии игроков и принимались в точности повторять все свои полеты, которые совершали на Чемпионате. Эдакая вечная копия игры (болгары, кстати говоря, тогда взяли Кубок). Ну и само собой, конечно, в коробке лежали еще различные свертки из Сладкого Королевства. С Маркусом оказалось сложнее. В попытке без слов извиниться, Гарри заказал для него увесистый блокнот в твердой кожаной обложке для записи рецептов зелий, снадобий и составов. Добавил несколько старинных книг по зельеварению, которые ему доставили из книжного магазина в Косом Переулке. И в качестве последнего важного элемента вложил между страниц блокнота несколько оливковых веточек с засушенными листьями. Помимо подарков для друзей, Гарри упаковал подарок для Хагрида, профессоров МакГонагалл и Слизнорта. Последнему он упаковал щедрый набор из засушенных ананасов, хорошей медовухи и нескольких пакетиков редких растений, которым, наверняка, профессор будет очень рад. В общем и целом подготовка к празднованию Рождества шла по плану: кухня мало-мальски была украшена, осталось развесить гирлянды по потолку и добавить на окна елки. В гостиной все было готово, кроме пушистой ели, которую нарядить Гарри хотел вместе с Гермионой перед Сочельником. На лестнице, ведущей на верхние этажи, Гарри развесил ветви и цветы омелы, добавил мишуры и наколдовал волшебный снег и небольшие сугробы по углам ступенек. В холле висели волшебные колокольчики, круглые золотистые шары, а на полу Гарри положил маленькие коврики и подушки, оформленные в рожественском стиле. По углам картин он закрепил волшебные нетающие сосульки и также присыпал их волшебным снегом. Окинув все это убранство придирчивым взглядом, Гарри остался доволен. Вернувшись на кухню, Гарри сел за стол, чтобы наконец выпить чай, который уже давно остыл, и разобрать воскресную почту. Бесполезные рекламные брошюры были сразу же отложены в сторону, письма для Гермионы Гарри отложил в отдельную стопку, туда же положил и номер ее магического вестника законопорядка. Для него сегодня никаких писем не было, поэтому он просто развернул свежий выпуск Пророка, и просмотрел каждую страницу, не особо вчитываясь в содержание. Отсутствие скандалов и статей о том, каково же горе для всей магической Британии, что главный аврор Поттер до сих пор остается самым завидным холостяком — уже очень хорошо. Все эти сплетни изрядно надое... Раздался резкий стук в окно. Гарри повернулся всем телом, чтобы узнать источник звука. За окном сидела большая сова и упорно стучала клювом по стеклу, требуя, чтобы ее пустили. Гарри поднялся со своего стула, но не успел сделать и двух шагов к окну, как камин в гостиной издал мелодичный звон, который означал, что кто-то с ним пытается связаться. Гарри замер в нерешительности, но все же решил сначала впустить сову. И снова, сделав буквально шаг, выругался вслух, когда зазвонил его мобильный телефон, лежащий на кухонной столешнице. — Да что б тебя, — сказал на выдохе Гарри, махнув волшебной палочкой в сторону окна, которую вынул из крепления на предплечье. Сова залетела в кухню, глухо ухая. Облетев кухню по кругу, она бросила конверт на стол и вылетела прочь. — Да? Что?! — крикнул он в трубку, поднеся ее к уху, попутно двигаясь к камину. — Что?? — Мистер Поттер, вам необходимо срочно явиться в Аврорат. Старший аврор Роджерс был найден мертвым в помещении Архива Министерства несколько минут назад, — произнес Поллз, на половину высунувшись из камина, как только Гарри махнул в его сторону своей палочкой. Гарри неверяще уставился на подчиненного. В трубке, которую он все еще держал у уха, послышался треск и голос снова произнес: — Мне нужна твоя помощь.