Третья голова дракона

— Да иди ты в ж-ж-жопу, Бран, сам ему это объясняй, я не буду, — категорически открестился Сэмвэлл Тарли, когда Бран Старк предложил ему сходить к Джону Сноу и раскрыть правду о его рождении. — Ты его лучший друг, — не согласился Бран. — Ему будет комфортнее узнать это от тебя. — Ага. Только Джон подумает, что я так шучу над ним. Потому что эта история звучит как прикол. Из нас двоих ты утратил чувство юмора, так что сам и рассказывай, тебе он, может, и поверит. Бран вздохнул. Не повезло Джону с именем. Рейгар был помешан на пророчестве Эйгона Завоевателя, и имена детям выбирал соответствующие, а тетя Лианна перед смертью была накачана маковым молоком под завязку, и справедливые возражения своего брата на имя для ребенка так и не услышала. *** Когда Джон в очередной раз увернулся от поцелуя, Дейнерис справедливо возмутилась: — Да что с тобой такое, Джон? Почему ты морозишься? Джон Сноу действительно как-то странно себя вел последние пару дней — словно узнал, что она, Дейнерис, смертельно больна, и теперь каждое соитие приближает ее неминуемый конец. Были у нее подозрения, что это Санса Джону что-то в уши напела. «Без обид, Ваше Величество, но у нас после Битвы Бастардов и Долгой Ночи поля пахать некому», — вот же нахалка! Еще и имела наглость намекать, чтобы ее войска убрались из Винтерфелла поскорее, потому что ей кормить их было нечем. Поскребла бы по сусекам, не умерла бы… Джон зажмурился, походил по комнате взад-вперед (Дейнерис уже начала в нетерпении постукивать пальцами по столбику кровати), и наконец выпалил: — Просто я узнал, что ты — моя тетя! … — Что, прости? — озадаченно моргнула Дейнерис. Визерис был слишком молод, чтобы оставить бастардов в Вестеросе, а малышу Эйгону сразу после убийства Эйриса разбили голову — дорогой братец часто рассказывал Дейнерис «сказки» на ночь о том, какая судьба постигла всю их семью. Со всеми кровавыми подробностями. — Я сын Рейгара Таргариена и Лианны Старк. Сэм нашел их бракосочетание в дневниках септона, Бран подтвердил… О, нет. У нее все-таки пытаются отнять престол, к которому она так стремилась все эти годы. Заговорщики! Измена! — …Только, пожалуйста, никому не говори. …что? — Никому не говорить? — непонимающе нахмурилась Дейнерис, которая уже приготовилась угрожать, уговаривать, манипулировать и возможно немного умолять Джона не распускать язык по поводу того, что он, якобы, Таргариен. Джон кисло посмотрел мимо ее плеча и выдавил: — Рейгар помешался на пророчестве Эйгона Завоевателя и выбрал мне имя задолго до того, как я родился, и мать нарекла меня так, как хотел он. Хотя не думаю, что она поняла, как они накосячили, она ведь умирала. Дейнерис решительно не понимала, при чем тут пророчество про Обещанного Принца или Принцессу. Хотя да, Рейгар же назвал своих детей от Элии Мартелл Рейнис и Эйгоном… минуточку… — Погоди, я правильно тебя поняла? Тебя зовут… — Висенья Таргариен, — проворчал Джон, стараясь не смотреть в лицо Дейнерис, которая с трудом сдерживала смех. — Теперь понимаешь, почему я не хочу, чтобы об этом кто-либо знал? И почему мы не можем больше продолжать… ну… Дейнерис затопило облегчение. Джон не собирался никому рассказывать, что был претендентом на трон. Она даже могла его публично узаконить как сына лорда Старка и сделать своим принцем-консортом. И никто никогда не узнает, что у Семи Королевств мог быть правитель с членом, что так беспокоило местных лордов. И потом, он, вроде как, упоминал, что не хотел свалившейся на него ответственности еще когда его сделали Лордом Командующим Ночного Дозора, что уж говорить о Железном троне… — Почему это не можем? — фыркнула Дейнерис. — У нас, Таргариенов, тетя с племянником — это почти седьмая вода на киселе. Я думала, что выйду замуж за Визериса, пока он не продал меня дотракийцам. — Ты уж прости, Дени, но твой брат — мудак, — поморщился Джон. Висенья. Семеро, это и правда звучало кошмарно. — Да, было такое, — беззаботно сказала Дейнерис и ласково погладила Джона по плечу. — Хочешь, расскажу, как он умер? Дело было в Вейес Дотрак…