I tried so hard and got so far But in the end it doesn't even matter
Колдун притащил в лагерь дроу. Незнамо откуда, незнамо какого. Даже не соизволил спросить мнение спутников, не удосужился познакомить их друг с другом. Разумеется, Подземье было опасным местом: неведомые твари, никогда не видевшие солнца, копошились во тьме, то и дело угрожая лишить путников жизни. Астарион саркастично усмехнулся собственным мыслям — он сам был проклятой тварью, не видевшей солнца последние двести лет. И всё же, поступок колдуна был возмутительным. С какого перепугу он решил, что может принимать решения в одиночку без совета и одобрения спутников? Шэдоухарт тоже посматривала на дроу с подозрением, но судя по всему не собиралась ничего высказывать колдуну. Он ей симпатичен, надо полагать, то-то они порой шушукаются о чём-то своём вечерами. А вот Астарион не собирался держать кипящее недовольство в себе. Они с колдуном и так не слишком ладили последнее время — особенно, когда наткнулись на древний фолиант по некромантии, инкрустированный аметистами. Астариону жуть как хотелось заглянуть одним глазком в тайные тексты, но колдун обнаглел и захапал книгу себе. «А при нашей первой встрече ты был таким покладистым» — с издёвкой припомнил Астарион. Его злорадство было оправданным: упомянутая первая встреча прошла в виде допроса — взятый врасплох будущий спутник лежал на траве и послушно кивал, подбодряемый тем, что Астарион прижимал к его горлу кинжал. Распознать в этом смиренном испуганном полуэльфе умелого и опасного заклинателя было попросту немыслимо. Астарион привык, что сильного противника, которого всерьёз стоит опасаться, видно сразу: грозный облик, излучающий уверенность и силу, повелительный голос, гордая осанка — настоящее могущество говорит само за себя и ни у кого не вызывает сомнений. А этот — хилый, невысокий, застенчиво улыбается, ещё и глаза красит! Да так ярко, что любая продажная девица с Драконьего перекрёстка постеснялась бы. Астарион ни за что не догадался бы, что перед ним колдун. Так и продолжил бы считать его безобидным писарем или библиотекарем, волею случая занесённого далеко от дома и не способного выжить вне городских стен. Однако вскоре после встречи на них напали гоблины, разбойничавшие на дороге, и вот тогда всё встало по своим местам… Астарион ожидал, что щуплый полуэльф грохнется в обморок или в лучшем случае спрячется за спиной своей суровой приятельницы Шэдоухарт. Но всё обернулось иначе: он выступил вперёд, с неожиданно ледяным и безжалостным взглядом, и сотворил волну тёмной магии — сражённый гоблин, корчась в извивах чёрного огня и зелёного тумана, рухнул в грязь. Изумлению Астариона тогда не было предела. Изумлению и — вдобавок — неуютной тревожности: смазливое лицо этого нелепого улыбчивого полуэльфа и впрямь сумело ввести его в заблуждение. Кто бы подумал, что за невинной внешностью кроется столько холодной и расчётливой жестокости?.. А когда путники выбрались из глухомани и пришли в селение, Астарион словно увидел себя со стороны: местные жители с лёгкостью попадали под очарование колдуна — покупаясь на его милые улыбочки и честные глаза, не принимали его всерьёз и охотно выбалтывали всё подряд. Доверчивых простаков он легко располагал к себе, а самоуверенные выскочки недооценивали его себе на беду… В действительности же колдун оказался силён, изощрённо коварен и до бессердечия равнодушен к чужим несчастьям — однако умело скрывал истинные намерения и чувства за сладкими речами и витиеватой ложью. Тогда-то Астарион и уяснил, что затаённая угроза куда страшнее и опаснее выставляемой напоказ. Одним словом, в лукавом спутнике всегда была скрыта бездна тьмы, и недавно найденная книга тут правда не при чём. И всё же… последнее время колдун стал реже плести обольстительные вымыслы и всё чаще ходил мрачный. Как понять, что на него влияет: гнетущая тьма Подземья или всё-таки могущественная магическая книга?.. И вот теперь ещё этот дроу. Надо выяснить мотивы колдуна, с какой целью он зазвал его в спутники, что ему наобещал. Скрываясь в густых тенях, Астарион прокрался на другую сторону пещеры, куда колдун увёл дроу. Он увидел их обоих, освещённых бледным сиянием фосфоресцирующих кристаллов: дроу, высокий и крепко сложенный, молча стоял перед колдуном с абсолютно пустым взглядом. Волосы у него были белыми и густыми, чем-то похожие на его, Астариона, собственные. Колдун небрежно перебирал ему пряди, распутывая узелки, потом взял за подбородок, по-хозяйски поворачивая лицо и придирчиво разглядывая, будто выбирал скотину на ярмарке. Дроу безмолвно подчинялся. По спине Астариона пробежал противный холодок, и он понадёжней затаился в укрытии. Затем колдун щёлкнул пальцами и указал на доспехи снятые с убитого накануне жителя Подземья — дроу послушно принялся раздеваться, скидывая свои одежды. Астариона замутило. Что колдун с ним сотворил?.. И главное — способен ли он сотворить то же самое с остальными своими спутниками? Последнее, что Астарион желал, так это снова стать безвольной игрушкой очередного властолюбивого хозяина. Он готов без лишних раздумий и сожалений убивать за свою свободу, готов на любые безумные выходки и авантюры, готов даже умереть — что угодно, только не обратно в рабство. Дроу тем временем облачился в доспех и, по-прежнему не сказав ни слова, ушёл куда-то, а колдун взялся копаться в своих припасах. Выждав немного, Астарион вальяжной походкой вышел из тени: — Развлекаешься с новым дружком? Колдун подскочил, едва не выронив охапку сушёных трав. Астарион не намеревался подкрадываться, но его природная скрытность и бесшумный шаг сделали своё дело. — Астарион. — Ты всё ещё помнишь моё имя! Как мило! — театрально восхитился собеседник. — Зато не уверен, что ты потрудился запомнить моё. — Фу, какого невысокого мнения ты о моей памяти, — притворно надулся Астарион и ехидно подчеркнул, — Люциан. — Так что ты хотел? — Да так, хотел побольше узнать о нашем здоровяке-дроу, раз уж он поселился у нас в лагере. Кто он, откуда, что от него ожидать? Надо ли мне понадёжней припрятать ценности или, быть может, наточить кинжал и держать при себе ночами? — Ты и так всегда держишь кинжал при себе, — усмехнулся колдун. — А ты всегда увиливаешь от ответов, дорогуша. — Его звали Верилл. Дроу Селдарина. Следопыт. Этого достаточно? Астарион моргнул. — Звали?.. — Да, он погиб. Был взят врасплох культистами Абсолют. — То есть он… Ты… — Астарион скривился, чувствуя как тошнота снова подкатывает к горлу. — Взял его взаймы у смерти. Нам нужна ещё пара крепких рук, — колдун как ни в чем не бывало продолжил копаться в своём походном мешке, — так что можешь его не опасаться. Он просто ходячая кукла — ни мыслей, ни личности, ни памяти. Всего лишь тело. Сосуд, выражаясь по-некромантски. Колдун бережно раскладывал причудливые грибы, которые насобирал здесь в Подземье, расставлял рядами пустые бутыли для будущих зелий. Намеревался варить очередную алхимическую дрянь. — Знаешь, чудо моё, ты и впрямь изменился, — недовольно заметил Астарион. — С тех пор, как стал возиться со своей ненаглядной книгой. Люциан вздохнул. — Если ты затеял весь этот разговор, лишь бы выпросить книгу, то напрасно. Мой ответ: нет. Я не позволю тебе читать фолиант. И не вздумай втихую рыться в моих вещах! Астарион уязвлённо фыркнул: — Я уж понял, что твоя щедрость не знает границ. — Я не даю фолиант не потому, что не желаю делиться ценными знаниями или что ты там себе навоображал. Не потому, что мне плевать на тебя и твои просьбы. Всё как раз наоборот, — Люциан неловко звякнул бутылями для зелий и замер, по-прежнему стоя спиной. Потом тихо добавил: — Я не хочу, чтобы ты навредил себе. — Ой, как благородно! — Астарион в наигранном восхищении схватился за сердце, — спасибо за заботу, дорогуша. И повернись уже наконец! Я устал разговаривать с твоей задницей! Люциан обернулся. Его густо подведённые глаза выражали растерянность, но когда он заговорил, холодная уверенность вновь окрепла во взгляде: — Я колдун. Я умею обращаться с опасными магическими артефактами. А для тебя это неоправданный риск. — Да что ты знаешь о рисках и опасностях! — прошипел Астарион, обнажая клыки. Его вывела из себя эта снисходительная манера. — Я повидал такого, что тебе и в кошмарах не снилось. Все демоны, которым ты служишь — невинные котята в сравнении с моим бывшим хозяином! — Я не служу никаким демонам! — рявкнул Люциан. Астарион удивлённо поднял брови, не ожидав подобной реакции, вся его злость тут же испарилась, вытесненная недоумением. Люциан совладал с собой и небрежно отмахнулся: — Впрочем, обычное заблуждение на счёт мне подобных. Раз колдун — значит связан договором с адом. — Ну-ну, — Астарион скрестил руки на груди, — хочешь меня убедить, будто это не так? — Про договор правда. Но заключать сделки с демонами?.. Банально и глупо, как по мне. Астариона захлестнула волна любопытства и подозрительности: — Кому же ты служишь тогда? — Моя Госпожа… — Люциан скривился, будто его схватили за горло, и закашлялся — да так что на глазах выступили слёзы. Прокашлявшись, он прохрипел: — Я связан клятвой, я не могу ничего тебе рассказать. Прости. Астарион высокомерно фыркнул: — Не так уж и интересно. А уходя прочь, язвительно бросил через плечо: — У тебя сурьма размазалась. Колдун вскинул руку к лицу и осторожно провёл по скуле — на пальцах впрямь темнели частички чёрного пигмента, которым он красил глаза.***
Тоска терзала немилосердно. Астарион готов был выть от одиночества. Шэдоухарт, неподвижно застыв, медитировала под своим навесом. Мёртвый дроу стоял немым болваном и оцепенело пялился в пустоту. Колдуна где-то черти носили. Астарион не привык быть один. В ненавистном плену у Касадора он жил бок о бок с другими вампирскими отродьями. Как бы он ни презирал своих жалких «братьев и сестёр» по несчастью, с ними всегда можно было перекинуться шутками, обменяться язвительными комментариями или обсудить насущные дела. Если же он был не в настроении болтать, лёжа без сна в их тесной, похожей на чулан, общей комнатушке, то слышал, как шепчутся другие: делятся сокровенными переживаниями или пустыми недостижимыми мечтами. Эти глупые привычные разговоры успокаивали, убаюкивали вечно зудящий страх, заполняли зияющую пустоту в душе. Рядом всегда кто-то был. За исключением тех невыносимых часов, когда по приказу Касадора его запирали в пыточной на долгую «воспитательную» беседу с палачом, а после оставляли в полной темноте и полном одиночестве — истекать кровью и захлёбываться слезами на липком ледяном полу псарни… Колдун вернулся в лагерь, и его появление выдернуло Астариона из кошмарных воспоминаний. Но Люциан прошёл мимо, спеша к Шэдоухарт. Она была рада его видеть и даже не возмутилась, что он отвлёк её от драгоценной медитации. Парочка мило беседовала. Как Астарион ни прислушивался, он не мог разобрать о чём шёл разговор — до него долетали только ничего не значащие обрывки фраз и смешки. На этом фоне собственное одиночество ощущалось ещё острее. Не зная, куда себя деть, он извлёк из походной сумки разбитое зеркало и уставился в сеть трещин, похожую на паутину. — Что с тобой? — голос Люциана прозвучал совсем рядом. Надо же, Астарион так крепко задумался, что не заметил как тот подошел. Впредь такого нельзя больше допускать — терять бдительность опасно. Однако втайне он был рад, что привлёк внимание колдуна. Ему мучительно хотелось поговорить, но он ни за что бы не признался в этом спутнику, не обратился бы к нему первым. — Да так, ничего особенного. Просто я не видел своего лица с тех пор, как меня обратили в чудовище, — гнев и боль вдруг яростно вскипели, затмевая разум чёрной пеленой. Астарион с размаху швырнул бесполезное зеркало оземь и процедил дрожащим от злости голосом, — с тех пор, как Касадор одарил меня проклятыми клыками и красными глазами! — А какого цвета они были раньше? — Что?.. — Астарион искренне растерялся и удивлённо воззрился на собеседника. — Я… не помню. — Ты прекрасно выглядишь, — уверил его колдун. Астарион взял себя в руки и вернул голосу привычную наигранность и вальяжную дерзость: — Ну давай, расскажи, чем именно ты там так очарован. Что во мне нравится тебе больше всего? — Морщинки в уголках глаз, когда ты смеёшься. — Пф, намёк на возраст ты называешь комплиментом? Ну-ка, попробуй ещё, уверен, ты можешь лучше. — Твоя опасная улыбка, — тихо проговорил Люциан. То, что поначалу задумывалось как забава, явно свернуло куда-то не туда. Повисла неловкая пауза. — Ну что ж, неплохо. День, считай, прожит не зря! — отшутился Астарион, решительно прекращая это нелепое представление. Люциан торопливо отвёл глаза и поспешил уйти. Астарион проводил его пристальным взглядом. Колдун на полном серьёзе имел в виду всё, что сказал?.. Или просто подыгрывал? Или расчётливо льстил, чтобы расположить к себе спутника? Чтоб ему в Девятую Преисподнюю провалиться — с этим лживым хитрецом никогда ничего толком не понятно!***
Пару дней они то ли случайно, то ли намеренно избегали друг друга. Тяготы опасного похода сменялись бесконечной чередой, поглощая силы и внимание, не позволяя отвлечься на посторонние мысли. И вот однажды вечером, когда их маленькая измотанная компания остановилась на привал, колдун подошёл к нему. — Здравствуй, моя прелесть, — Астарион поднял на колдуна усталый взгляд и увидел что тот протягивает листок, — что это? — Кое-что для тебя. Подарок. Неужто вырвал страничку из своего бесценного фолианта? Самую никчёмную ведь наверняка выбрал. С этими мыслями Астарион нетерпеливо развернул пергамент, заглянул и… застыл. — Я, хм, не буду мешать, — смутился Люциан и поспешил убраться. Астарион не веря своим глазам всё пялился и пялился в пергамент. Это была вовсе не страница из некромантской книги, а составленный Люцианом магический свиток. Свиток с заклинанием зеркального отражения. Люциан ловко и непринуждённо творил иллюзии. Астарион не раз был свидетелем, как колдун создавал по нескольку собственных иллюзорных копий и, концентрируя волю, поддерживал их облик — эти отражения успешно отвлекали внимание хищных существ и позволяли путникам пробираться мимо невредимыми. Но свиток был сейчас подарен явно не за тем. Астарион воровато осмотрелся и, убедившись, что его никто не видит, бесшумно покинул спутников. Отойдя от лагеря на порядочное расстояние, он затаился в укромном гроте. Руки дрожали, пока он вновь разворачивал листок. Было темно, лишь вездесущие грибы слабо мерцали во мраке, однако острое эльфийское зрение помноженное на вампирское проклятие позволяло без труда разобрать буквы. Полушёпотом он прочитал слова заклинания — магия, вложенная колдуном в свиток, ожила и запульсировала, пергамент обратился в светящийся сгусток энергии, взмыл вверх и вспыхнул — перед Астарионом стоял эльф: растерянный, болезненно худой, взъерошенный. Острые черты пронизаны усталостью, настороженная поза скована напряжением. Астарион невольно пригладил ладонью волосы, зачёсывая за ухо торчащие волнистые вихры. Призрачный эльф повторил его движение. Астарион сглотнул. Он… действительно выглядит так?.. Протянув дрожащую руку, он коснулся лица двойника — пальцы прошли сквозь бесплотную иллюзию, а её призрачные пальцы, зеркаля движение, невесомо тронули его лоб. Астарион порывисто отдёрнул руку и прижал ладонь ко рту, сдерживая невольно рвущийся всхлип. Он ещё долго стоял, не в силах отвести взгляд и следя, как по щеке его отражения медленно стекает слеза.***
Продолжение следует