Писала текст, слушая эти две песни:
the Rasmus - Not Like The Other Girls
The GazettE - Vacant
Время словно замедлило свой ход, секундная стрелка часов на стене остановилась, замерла на месте. Не шевельнуться, тело скованно. Руки не слушаются, пальцы не разогнуть. Я слышу каждый свой вдох и выдох, будто это самые громкие звуки в этой комнате, но это лишь иллюзия. Я будто впал в транс, весь мир сузился до него, преобразовался в одну форму, разрушая реальность вокруг. Неважно, что было до и будет после… Внезапно исчезло все, кроме часов на стене и мужчины напротив. Реальность разбилась в дребезге, на миллионы осколков, в каждом из которых я вижу желанное лицо. Мои мысли словно волны ударяющиеся о скалы в шумном беге, омывая своими водами берег, они затапливают все на своем пути. Я вижу только его — мое море, что захватывает всего меня, поглощая в своей пугающей привлекательности. Красота, граничащая с ужасом уничтожения в ледяных водах. Обескураживающая уверенность, сила в каждом движении моего персонального помешательства по имени — Аой. Пленительность темного взгляда за завесой угольно-черных волос, ниспадающих слегка вьющимися прядями на плечи, доходящих почти до груди, облаченной в шелковую ониксовую рубашку. С широко расстегнутым воротом, обнажающим соблазнительную шею, линию ключиц и сильную широкую грудь. Весь его образ дышит сдержанной сексуальностью, загадочной развязностью. Заставляя из раза в раз сбиваться в дыхании. Меня будто накрывает волной, когда наши взгляды поневоле пересекаются. По телу проходит разряд, прошибающий до костей своей силой, заставляя низ живота свернуться в тугой узел желания. Оно пленяет, окутывая с головы до ног в невозможности даже пошевелиться. Остается только следить за каждым движением пухлых губ, раскрывающихся при разговоре. Я не слышу слов, произнесенных этими губами, не понимаю смысла диалога. Он утратил для меня всякую важность, как и то, что сейчас происходит в этой комнате с настенными часами, где замерла секундная стрелка 14:32. Ни вперед, ни назад. — Господин Уруха, считаете ли вы, что новый альбом «the GazettE» будет достаточно успешен? — Что? — Считаете ли вы, что новый альбом для вашей группы будет достаточно успешен в новом году, ведь львиную долю музыки пишете вы? — Я…да, — отвечаю невпопад, только сейчас выныривая из своих размышлений. Секундная стрелка вновь сделала ход 14:33, время возобновило свой бег. — Господин Уруха хотел сказать, что наш новый альбом будет, несомненно, хорош, так как в его создании участвуют все участники «the GazettE», выложившись по максимуму, — Аой вовремя вырулив ситуацию, уверенно отвечает на очередной вопрос интервьюера, как всегда лениво растягивая слова, — Коджима-сан, прошу простить господина Уруху, он сегодня особенно задумчив. — Брюнет окидывает меня насмешливым взглядом из-под ресниц, улыбаясь одними уголками губ. Отчего по телу пробегает дрожь возбуждения. — И последний вопрос, который также хотелось бы задать господину Урухе. Когда вы пишите музыку, вы опираетесь на личные ощущения, чувства или это просто творческий порыв? — Я… — Аой продолжает игру в гляделки, приподняв бровь в немом вопросе, а я снова теряюсь, чувствуя, как волны ледяного моря почти захлестнули с головой. — Чаще это что-то слишком личное, чтобы рассказывать об этом. — Думаю, именно поэтому ваша лирика пользуется особой популярность, — журналист будто нарочно тянет время, окидывая всех сидящих любопытным взглядом. — Я просто всегда искренен в своих чувствах, — не отрываю от Аоя взгляда, сдавая себя с потрохами. Это угадывается по его довольному выражению лица. — Считаю на сегодня можно закончить, так как все устали после фотосета, — Кай спасает ситуацию, обрубив на корню дальнейшие каверзные вопросы не в меру любопытного журналиста, — Коджима-сан, спасибо за ваш интерес к нашим скромным персонам. — Но… я хотел еще пару моментов уточнить у господина Урухи. Это не займет много времени! — Я вижу, Уруха-сан не настроен на диалог, поэтому мы не будем его зря беспокоить, — с этими словами Аой выпроваживает приставучего работника прессы, почти выталкивая за порог. Стоит только двери закрыться, как все вымучено выдыхают, наконец, разрядив формальную обстановку. — Что это был за черт рогатый? — Акира спрыгивает с высоко стула, подходя ко мне широким шагом, — Уру, чего но так к тебе прицепился? — Если бы я знал, Аки, сразу бы тебе и рассказал, — действительно, он будто видел меня насквозь, воспользовавшись заминкой. Или все же журналист поймал мой взгляд, направленный на Аоя? Думаю, он был красноречивее любых слов. Еще интересней, заметили ли это другие. — Может сегодня завалимся в какой-нибудь бар, стряхнем усталость прошедшего дня? — Акира смело шагает по направлению к Таканори, который уже успел переодеться в обычную одежду и сейчас складывал вещи в свою безразмерную сумку. — Я пас, у меня болит голова, — Така вымученно улыбнулся басисту, взлохматив собственные волосы. — Оу, давай я тебя подвезу домой? — Акира обеспокоенно уставился на Таканори. — А, то есть мнение остальных тебя особо не интересует? — Аой с хитрой улыбкой хлопнул по плечу, не понимающего намеков наивного басиста. — Почему бы не узнать у Урухи, пойдет ли он в бар? — Последнюю фразу брюнет особо настойчиво выделил, подходя ближе. Он достал сигарету из пачки и зажав ее губами, встал в ожидании ответа. — Я? Пожалуй, откажусь, — отвечаю опять невпопад. Господи, да что за блеющий баран сегодня в меня вселился. — Тоже голова болит? — он снова смотрит на меня с привычной усмешкой, кончиком языка облизывая фильтр сигареты, прожигая насквозь дыру в моем сознании этим действием. — Да, наверное, — он действует на меня как удав на мышь. Или же черная пантера на кролика. Так сравнение кажется вернее и красочнее. — Вот как? Тогда давай, подвезу, ты же сегодня без машины. Я видел как тебя Акира привез. — Д-давай, — я видимо, думаю как-то через раз, либо я совсем глупый кролик, раз собрался в лапы самой пантеры. Шумно выдыхаю, закусив щеку изнутри, что за глупые ассоциации. Но когда Аой так близко, я слово попадаю под будоражащее влияние его темных глубин. Чертово море с беспроглядной пучиной страсти. — Что вы решили? — Кай как всегда вернулся как-то невпопад. — Мы все по домам, лечиться, — Аой уже полностью собрался, — Уруха вот только переоденется и поедем, — он сунул мне мои вещи, поторапливая. — А, тогда, я тоже домой. Нет настроения, этот журналюга всех довел до головной боли, — Кай устало потер переносицу, — всем пока, чтобы завтра были на репетиции без опозданий, — с этими словами Кай покинул помещение, а за ним ушли попрощавшись Акира с Таканори. Мы остались одни, в звенящей тишине студии. Почти весь персонал ретировался еще перед интервью, остался только парень из стаффа, который должен был закрыть здесь все после нас, но и он вышел покурить. Я хотел по-быстрому скинуть пиджак и рубашку, но руки предательски тряслись, а ставшие сейчас неловкими пальцы никак не могли расправиться с мелкими пуговицами на брендовой вещи. — Вот черт, — тихо ругнувшись, я отчаянно откинул голову назад. — Помочь? — Аой до этого стоявший где-то в стороне в два шага сокращает расстояние между нами, я даже не успеваю ничего сообразить, чтобы отказаться. Он так близко, что вновь его чернильное море топит меня в своих водах. Теплые руки смело обхватывают мои пальцы, от чего по телу проходит горячая волна. Аой, не спеша пуговица за пуговицей принимается расстегивать рубашку на моей груди. Оголяя участки незащищённой кожи, спускаясь ниже к животу, словно случайно задев чувствительную кожу возле линии брюк. Брюнет не торопясь раскрыл полы мешающейся ткани, скользнув темным взглядом по моему обнаженному торсу. Он медленно сократил оставшееся расстояние между нами, на долю секунды прижимаясь свои крепким телом, снимая с моих плеч пиджак. Откинув его на спинку стоящего рядом стула, он отошел в сторону, закуривая. Мое лицо полыхало, в прохладной студии стало невыносимо жарко. Я впопыхах скинул проклятую рубашку и брюки, натянув свои привычные джинсы, скрывая за плотной тканью заметное возбуждение. Подрагивающими руками натянул футболку и куртку, затем попрощавшись с парнем из стаффа, пулей вылетел во двор, попутно запихивая оставшиеся вещи в сумку. Аой уже вышел на улицу, где на ближайшей парковке нас ждал его спортивный байк. В свете уличных фонарей он и его обладатель, что сейчас уже сидел на переднем сидении, сжимая руль в руках — были прекрасны. Два хищника в городских джунглях — эта красочная ассоциация с пантерой прочно впилась в мой мозг. Аой надел шлем, тут же протягивая мне второй, расправившись с застежкой, я сел на байк, сразу съезжая по гладкому сидению ближе к водителю, сталкиваясь грудью с его спиной. В голову сразу ударил терпкий запах его тела, окутывая с головы до ног. И на долю секунды я потерялся в своих мечущихся чувствах и неумолимом желании, прикоснуться к этому теплу, припасть к обнаженной шее, виднеющейся из-за ворота куртки в обжигающем жадном поцелуе. — Кою, ты планируешь ехать или мы так до ночи тут будем стоять? — Он обернулся, сталкиваясь со мной пронзительным взглядом черных радужек. — Я готов. — Ну, раз готов, то держись крепче, — я послушно положил руки на его гибкий торс, слегка сжав куртку в пальцах. — Кою, если ты не хочешь, чтобы твои мозги размазало по асфальту, то подвинься ближе, я совсем не кусаюсь. Хорошо, что на мне надет шлем, иначе я бы сгорел от стыда прямо здесь, рискуя, превратится в горстку пепла. Когда Широяма почувствовал, как я его изо всех сил «обнимаю», то завел байк, оттолкнувшись ногой, он резко рванул вперед вдоль по улице, огибая поток машин, ловко маневрируя и перестраиваясь. Я всей грудью вжался в его спину, так как скорость была и правда большая, такое ощущение, словно он это делал намеренно, но если я скажу, что мне не нравится, то нагло совру. Это чувство свободы и вседозволенности вперемешку с адреналином будоражат как-никогда, снимая всю усталость, барьеры и страхи. Хочется чувствовать этого опасного мужчину, окунуться без шанса на спасения, проникнуть в него каждой клеточкой тела. Поэтому сейчас я бессознательно тянусь рукой под его куртку, укладывая руки на животе. Аой на секунду вздрагивает, но продолжает уверенно вести мотоцикл. Его опасная близость, жар тела и этот неимоверный запах, опьяняет не хуже алкоголя, заставляя пах болезненно сжаться в приступе возбуждения. За своими увлекательными мыслями, я не сразу понял, что доехали мы вовсе не до моей квартиры. Это район Широямы и сейчас мы стоим на парковке перед его домом. Он уже слез с байка, сняв шлем. — Мы приехали к тебе? — Глупый вопрос, но сейчас вполне логичный. — А разве по дороге, это было не предложение? — Он в два шага преодолел расстояние между нами, сократив его до минимума. Я уже успел развернуться боком и сейчас Широяма стоял прямо между моих ног. Поддев шлем, он снял его, отложив в сторону, — Кою, тебе не стоит даже говорить, твое тело за тебя уже все сказало. У него все намного лучше с красноречием, нежели у тебя. Оно честно со мной как-никогда. — Юу… — имя теряется смазанным звуком в теплоте его губ, что сейчас так горячо и настойчиво прижимаются к моим. Сминая нежную плоть, во властном поцелуе. Минутная заминка, перевожу дыхание, отвечая с не меньшей отдачей. Проскальзываю языком в манящую теплоту его рта, обвожу ровный ряд зубов, вновь возвращаюсь к губам, чуть прикусывая особо пухлую нижнюю, углубляя поцелуй. Его несдержанный судорожный выдох, растворяется между нами и Аой рывком прижимает меня к своему телу. — Идем скорее в квартиру, —хриплый голос Юу, ничуть не способствовал прояснению моего сознания, лишь больше разжигая пламя желания. На трясущихся ногах, я шел за ним как марионетка ведомый за руку. Совершенно не помню как мы миновали кабину лифта, лишь губы настойчиво прижимающиеся к моим в обжигающей ласке, распаляющей и без того до боли возбужденное тело. Оно томиться уже давно в запретной жажде чужого тепла. Опомнился я лишь, когда услышал щелчок дверного замка, мы зашли в пустоту квартиры, тяжело дыша, сжимая руки в ладонях друг друга. Юу, наспех скинул ботинки, даже не расшнуровав их, я последовав его примеру, был тут же прижат к холодной зеркальной поверхности. Этой поверхностью оказалось зеркало на пол стены в прихожей. За окном уже сгущались сумерки, поэтому в квартире царил полумрак, даже свет от фонарей не особо проникал на двадцать седьмой этаж высотки. Я видел лишь очертания его лица, губы, приоткрытые в желании и лихорадочный блеск глаз. Юу сократил последние жалкие миллиметры между нами, вжимая меня в зеркальную поверхность горячим телом. Чувствовать его возбуждение — умопомрачительно. Я в западне, в кольце его рук, блуждающих по моему телу. Одна из них уже проникла под ткань тонкой футболки, прочертив путь вверх оглаживая худой живот, пробираясь аккуратными движениями к ребрам, царапая чуть отросшими ногтями возбужденные соски. От этих незамысловатых ласк моментально сносит крышу, я подаюсь вперед, двигая бедрами в призывном жесте. Чувствую его шумное дыхание на шее, а затем горячий язык, что прочерчивает дорожку от ключицы до мочки уха, прикусывая мягкую плоть. Из моего горла тут же вырывается несдержанный стон возбуждения. На периферии сознания я слышу его хриплый шепот. — Кто ты, Кою, лис или кролик? — Он останавливается на секунду, переводя дыхание. Я зависаю, в голове вакуум от его ласк, но он никогда ничего просто так не говорит. Это не просто очередная глупость или шутка, это прямой вопрос. И все-таки, кто же я кролик или лис? — Думаю, рыжий мне к лицу, — я меняю нас местами, разворачивая Юу к зеркальной стене, вытянув его руки над головой, с силой удивившей даже меня прижимаю его за запястья одной ладонью, другой же пробираюсь под рубашку, оглаживая подтянутый торс, добираюсь до груди, сжимая в мучительной ласке затвердевшие соски. Ответ на эти действия не заставляет себя ждать: — Мм…ха, Кою, еще, — он выгибается в спине и тесно прижимается своими бедрами, к моему паху, принимаясь тереться о мое тело, имитируя проникновение. — Боже, Юу. Это все что успеваю сказать, пока меня вновь не заткнули страстным почти животным поцелуем, ведя за собой в спальню. Я падаю на кровать, чувствуя мягкость одеял под спиной, утопая в подушках. Юу, уже разделся, обнажив подтянутый торс. Я так давно не видел его, словно заворожённый протягиваю руку вперед, касаясь подтянутого пресса, огибая ладонями по-мужски тонкую талию. Обнимая его, сажусь на кровати, притягивая ближе к себе. Брюнет уже стянул и мою футболку, отравив ее в неизвестном направлении, теперь мы могли ощущать друг друга кожа к коже. Юу протиснулся между моих ног, пробираясь руками к пряжке на джинсах, достав кожаный ремень из петель, он стягивает его на моих запястьях над головой. Я судорожно выдыхаю, почувствовав себя в его власти. — Поиграем, лисенок? — он вовлек меня в еще один глубокий поцелуй, прихватывая нежную плоть зубами, лаская языком небо и обводя по кругу мой язык, словно в лихорадочном танце. Он целует так, будто хочет выпить всего меня без остатка, а я совсем не против, отдаться полностью, — скажи, Кою, чего ты хочешь? — Тебя, Юу, — так честно и искренне, прямо в поцелуй, что лишает кислорода и самообладания. Хочу тонуть в нем, теряя связь с этим миром. Брюнет, по-звериному рыкнув, стягивает с меня штаны вместе с бельем, обнажая вставший в желании член. Сам быстро скидывает остатки одежды, представ передо мной полностью обнаженным. Я не скрываю восхищённого выдоха, он здесь передо мной и это не сон. Этот облик прекрасен и грешен до безобразия. Стройное подтянутое тело, крепкие длинные ноги и налившаяся в желании плоть, что мгновенно приковывает мое внимание. Юу жадно разглядывает меня, закусывая губу в предвкушении. Я не выдерживаю первым этой сладкой пытки. Руки все еще сковывает ремень, но мне это не мешает, спуститься с кровати и встать на колени перед желанным телом, завершив картину грехопадения. Его пах прямо напротив лица, я жадно припадаю губами к налившейся головке, огибая языком уздечку, скольжу языком с нажимом вдоль по члену, оглаживая в откровенной ласке каждую венку на чувствительной плоти. Чувствую властную ладонь в своих волосах, но Юу не давит, лишь слегка придерживает, собирая рукой волосы у корней, оттягивая назад, легкий угол боли вперемешку с наслаждением, пронзает мое тело. Я начинаю активнее насаживаться ртом на его член, вбирая его целиком, от чего крупная головка упирается прямо в горло. — Кою, — Юу несдержанно выстанывает мое имя, усиливая хватку руки в волосах, но я все еще контролирую все движения, то ускоряясь, то замедляясь. Я не успеваю сообразить, как снова оказываюсь на кровати вжатым в мягкий матрас и многочисленные подушки. Аой, чуть откатился в сторону, нашарив в тумбочке заветный тюбик со смазкой, вернулся обратно. Он освободил мои руки от ремня, запястья уже затекли, но я этого не замечал, пока руки были связаны. Чувствую его влажные зовущие губы на своих, вновь вовлекаемый в глубокий поцелуй. Юу в развязной ласке спускается вниз к шее, очерчивая путь языком, слегка прикусывая нежную кожу, жадно засасывая ее у основания шеи и ключиц. Его сильные руки настойчиво притягивают меня за бедра, ладонь окольцовывает изнывающий в желании член, проводя вверх и вниз, от этого вполне безобидного движения, меня подбрасывает в ненасытной агонии. Аой же усмехается на это движение, прикусив мою нижнюю губу, затем зализывая место укуса. — Юу, я уже не могу, — я не своим голосом озвучил эту мысль, что вертелась в голове так настойчиво, застилая туманом здравый смысл. — Чего ты хочешь, Кою? — его вопрос застал меня врасплох вместе с движением его губ на моем члене. — Ах, черт! Тебя! — нестерпимый жар горячего рта, двигающийся в умелых ласках язык на нежном полотне кожи, все это сводит сума. Заставляя тело метаться в чуть влажных от пота простынях. Я едва заметил влажное прохладное прикосновение к колечку мышц, Юу осторожно массировал вход в узкое тело, продолжая настойчивые ласки, посасывая и вбирая член все глубже. Он легко ввел один палец в податливую теплоту, принимаясь растягивать упругие мышцы. От этих необычных ощущений хотелось кричать, поэтому я особо не сдерживался. Чувства и эмоции уничтожали жалкие крохи сознания, которое итак стремилось к нулю рядом с Аоем. — Кою, ты так прекрасен, развратный лис. Хитрый кицунэ играет с черной пантерой — Аой сбивчиво шепчет фразы в мои губы, я с трудом что-то понимаю, слыша его голос, как сквозь толщу воды. Он ввел уже два пальца, ритмично двигая ими, иногда сгибая фаланги, вырывая из моей груди хриплые стоны. Чувство заполненности на мгновение сменилось прохладной пустотой, следом за которой я почувствовал горячую крупную головку у входа в свое тело. — Сейчас будет неприятно, — Юу успокаивающе поцеловал меня в висок, собирая губами капли пота. — Я готов, — я уже давно готов раствориться в тебе без остатка Широяма Юу. Он медленно входит, аккуратно придерживая мои бедра руками. Его темные брови сведены к переносице, от чего между ними залегла морщинка, темный взгляд максимально расширенных зрачков, затягивает в свои глубины. На этот раз я не тушуюсь перед ним, полностью раскрывшись, разведя ноги как можно шире в стороны. Чувствую член полностью внутри, он вошел до упора, растянув тугие мышцы под свой размер. Привыкнув к необычным ощущениям, поднимаюсь на руках, хватаясь за плечи Юу, притягивая для поцелуя. Он подхватывает мои ноги, выходя из горячего тела полностью, а затем, усаживая меня на своих бедрах, входит уверенным движением до конца, начиная ритмично двигаться. Тело схватывает дрожью, когда он задевает точку желания, вырывая хриплые крики из моей груди. — Кою, у тебя шикарный голос, кричи подо мной чаще. Он словно мед для моих ушей, — Юу с грацией хищника закидывает мои лодыжки себе на плечи, продолжая ритмично вбиваться в податливое тело. Я чувствую приближение разрядки, перед глазами все мутнеет и только взгляд его черных глаз еще держит меня в сознании. Откидываю голову назад, прогибаясь в спине, хватая ртом раскаленный воздух спальни. Юу скользит ладонью одной руки по моему животу к паху, чуть надавливая пальцами на нежную кожу, окольцевав сочащийся в желании член, он вторит движению внутри, доводя меня до разрядки. Я шумно кончаю, содрогаюсь всем телом под ним, сжимая его плоть внутри себя, чувствую горячее семя между наших бедер. Затем и Аой изливается внутрь, выходя из разгорячённого тела. Он собственнически подминает мое тело под себя, сгребая в охапку. Оставляет нежный поцелуй на плече, чуть ниже на шее, наконец, припадая в щемящей ласке к губам. Впервые за долгое время я чувствую небывалое удовлетворение и спокойствие, не смотря, на то, что меня накрыло моим персональным морем, сбило волной страсти, и теперь, наверняка мне уже не выбраться. Я утонул в нем с окончательно. — Спи крепко, лисенок. Утро еще не скоро. Завтра будет очередной день, что принесёт с рассветом новых нас… А сейчас, доброй ночи, Юу.