Анатомия падения

- Гарри, да ты вообще меня слышишь? Ау! Земля вызывает Гарри! - Что? – Поттер тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и перевёл взгляд на Гермиону. В карих глазах напротив смешалось раздражение и беспокойство. – Прости, эм, что ты говорила? - Ты какой-то сильно отрешённый в последнее время, - задумчиво постукивая пальцем по губам, произнесла она. – У тебя всё в порядке? Гарри кивнул и взял в руки детскую книжку. Рон ушёл на работу по своим суперважным аврорским делам, Молли с Джинни отправились за покупками, а Гарри и Гермиона остались в Норе втроём с Джеймсом. Ребёнок сидел на полу у камина и увлечённо раскрашивал магическим карандашом рисунок единорога. - Малыш, единороги белые, - заметил Гарри, когда увидел, как сын сосредоточенно водит зелёным карандашом по округлому боку животного. - Белый – скучно, я хочу зелёный, - отозвался Джеймс, - как твои глаза. Гермиона умильно улыбнулась и потрепала его по волосам. Они с Гарри уютно расположились в мягких креслах, с бокалами вина в руках, и разговаривали на всякие отвлечённые темы, пока брюнет не завис, глядя на языки пламени и неосознанно покусывая губу. Гермиона знала – за все-то годы вместе – что это означает крайнюю степень невесёлой задумчивости. И также она знала, что лезть к Поттеру с расспросами в таком состоянии совершенно бесполезно. - Так вот, - вернулась девушка к прерванному разговору, - я говорила, что тебе пора заняться чем-то более осмысленным, чем ремонт в твоём старом доме. - Например, чем? – Гарри вопросительно поднял бровь и пригубил вино. Терпкий вкус рислинга приятно расплылся на языке. – Квиддичем? - Нет, - Гермиона поджала губы и покачала головой. После травмы в финальном матче она, казалось, переживала за его будущее больше всех. Ну уж точно больше его самого. – Чем-то, не связанным с травмами и мётлами. - Я ведь тебе уже говорил, я больше ничего не умею. Поттер вздохнул. Опять двадцать пять. Они обсуждали эту тему часто, а в последнее время – бесконечно, и всегда обсуждения заканчивались на повышенных тонах и пожеланиях по очереди сходить в задницу гиппогрифа. - Ты просто себя недооцениваешь, - и это он тоже уже слышал. – Ты замечательно преподавал на пятом курсе. - Гермиона, - в голосе Гарри звучала откровенная усталость, - я тебя конечно люблю, но иногда ты раздражаешь. Мы уже обсуждали, я не собираюсь идти учиться на преподавателя. Я не хочу идти на стажировку в аврорат. Я не могу сесть на метлу, потому что как только я это представляю, меня тошнит от страха. - Но ведь есть ещё много других занятий, - привычно возразила его подруга. - Да-да, я знаю. Но я не хочу, понимаешь? Мне двадцать девять лет, я сам могу решать, что мне делать и чего не делать. – Мужчина потёр пальцами лоб и грустно улыбнулся. – Можно, я просто продолжу делать ремонт, а ты перестанешь уже биться головой о стену? - Упрямец. - Зануда. На это Гермиона только фыркнула и показала другу язык. Они давно не общались наедине, и Гарри находил в этом особый уют, как будто одно только присутствие подруги обеспечивало ему поддержку и защиту. Ни с кем, кроме Блейза, он такого не испытывал, даже с Джинни. Особенно с Джинни. - Давай лучше поговорим о тебе, - предложил Гарри новую тему. – Мне кажется, ты в последнее время тоже не очень-то радостная. - Ну, - Грейнджер не стала отрицать очевидное, тем более что с Гарри это никогда не срабатывало, - просто всё как-то навалилось. Просто много работы. Да и мои исследования зашли в тупик. Магия крови такая древняя, а министерство так много сил положило на то, чтобы уничтожить столько полезных артефактов, убить, изгнать и осудить столько чистокровных волшебников, что я просто не знаю, что теперь делать… - Поттер понимающе усмехнулся и покачал головой. – Просто всё кажется таким бессмысленным… А ещё… Девушка вдруг прервалась и прикусила губу, не давая словам вырваться наружу. Гарри терпеливо молчал, глядя, как мечется её взгляд по старому затёртому ковру. - Да не важно. - Нет уж, - хмыкнул Гарри, - то, что ты не сказала, как раз и есть самое важное. Что случилось ещё, Гермиона? Она глубоко вздохнула и шумно выпустила воздух из лёгких, а потом сделала большой глоток из бокала, словно это могло бы помочь ей подобрать правильные слова. - В общем, ты, наверное, подумаешь, что я ужасный человек, но… Я изменила Рону. И собираюсь ему рассказать. И хочу уехать в другую страну. Ого. Такого он точно не ожидал. Брак друзей казался Гарри чем-то незыблемым, единственной константой во всей его послевоенной жизни. И слышать такое было, мягко говоря, неожиданно. Ох, нет… Это было как холодной воды на голову вылили. Но Поттер за последние пару лет вполне успешно научил себя не удивляться ничему, что может происходить в жизни. Жизнь – она ведь на самом деле непредсказуемая, и даже если ты искренне считаешь по-другому – это скорее самообман. - Жажду подробностей, - улыбнулся в ответ Гарри. – И нет, я не считаю тебя ужасным человеком. Занудой – да, но ты всё равно замечательная. Гермиона без слов поблагодарила его искренней улыбкой, но рассказывать не спешила. Вместо этого она снова уставилась на огонь и сделала ещё глоток вина. - Так кто он? - Это… Виктор Крам. - Ох… - Гарри всё же не смог сдержать потрясённого возгласа. – Только не говори мне, что ты так и осталась влюблена в него с четвёртого курса. Потому что тогда это означает, что ты действительно ужасный человек, если врала Рону всё это время и вышла за него замуж. - Чёрт, Гарри, я не знаю! – Девушка в растерянности отставила бокал на столик рядом с креслом и спрятала лицо в ладонях. – Нет, я люблю Рона, правда, просто… Не так. У нас всё разладилось в последнее время. Ну, знаешь, он хочет детей, уже очень давно. Большую семью рыжих Уизли. А я не хочу, я не готова. И если сначала он не особо настаивал, то потом стал заговаривать об этом чаще, а вчера мы рассорились в пух и прах. И знаешь, что он мне сказал? Что я уже не молода! - Ауч, - Гарри поморщился, как от удара, и усмехнулся, - ну он идиот, что сказал такое тебе. Но он всегда был недалёким. Ты знала, за кого шла, подруга. - Конечно знала! Поэтому я и говорю, что не знаю, что тебе ответить. Понимаешь, я встретила Виктора на конференции в Софии месяца два назад, и эти чувства… Как будто мне снова пятнадцать, меня впервые пригласил на бал самый красивый и популярный парень. И мне это так понравилось! Он задарил меня цветами, чуть ли не ноги мне целовал, когда я согласилась с ним поужинать. И я, правда, не смогла устоять. Я так давно не чувствовала такого, что просто не смогла удержаться. - Как романтично, - едко прокомментировал Гарри. В нём боролись два чувства: тяжёлое сочувствие к Рону, что Гермиона его – как это говорят обычно нормальные люди? Предала? – да, предала, и ещё более ужасное сочувствие к Гермионе, что она не получала от супруга того отношения, которое заслуживала. Она же была создана для того, чтобы её носили на руках, осыпали лепестками роз, купали в заботе, бесконечном внимании и желании. Гарри свято в это верил с восьмого курса, когда видел, как она расцветала от одного только учтивого комплимента, полученного от Блейза, или букета роз, присланного ей тайным поклонником. - Ты меня презираешь, да? – уныло спросила подруга, отнимая наконец ладони от лица и снова взяв в руки в бокал. - Нет, - просто пожал плечами Гарри. – Рон, конечно, мой друг, но его эмоциональный интеллект как был на уровне зубочистки, так и остался. Я, конечно, удивлён, что ты так и не смогла его перевоспитать – вы, женщины, это вроде бы умеете – но мы все совершаем ошибки. Это нормально. - Как будто Джинни смогла тебя перевоспитать, - буркнула Гермиона, с вызовом глядя на друга. – Ошибка, по-твоему, это что: то, что мы с Виктором встретились? - То, что ты вообще вышла замуж за Рона. – Поттер задумчиво провёл пальцем по краю бокала. – А я женился на Джинни. Потратили столько лет жизни, а могли бы просто развлекаться. Как тогда на восьмом курсе, помнишь? - О да, - Гермиона кивнула и улыбнулась, вспоминая их свободные вечера, - было классно. Я чувствовала себя живой. И почти такой же живой я почувствовала себя с Виктором. - Так вот тебе и ответ на все твои вопросы. - Но это же не честно. - Да какая разница? Ещё более не честно будет, если ты Рону не расскажешь. И вы продолжите жить свою несчастливую жизнь, ссорясь до криков и ночёвок по разным спальням. А зачем тогда такой брак? - Справедливо, - тяжело вздохнув, Гермиона допила вино и поднялась, чтобы налить ещё. – Тебе налить? Гарри протянул ей бокал, наблюдая, как янтарная жидкость с тихим плеском разбивается о стеклянные стенки. - Знаешь, а он так и не женился, - тихо продолжила разговор девушка. – Сказал мне, что написал мне миллион писем и не отправил. Что так и не нашёл никого лучше и что ему, кроме меня, никто не нужен. - Ну это, скорее всего, не совсем так, - со скепсисом в голосе ответил Гарри. – Надеюсь, ты не думаешь, что он ни с кем не спал? - Да дело не в том, - отмахнулась от него Гермиона, - я же не дура. Так ему и сказала. Но он пояснил, что спал конечно, но ни на ком и никогда не хотел жениться. Он знал, что я вышла замуж за Рона, и научился с этим жить. До того момента, пока не увидел меня на фуршете. А ещё… Чёрт, Гарри, неужели бывает такое, что вот ты видишь человека, о котором более десяти лет ничего не знал, и кажется, что вы даже не расставались? Что он на самом деле всё это время незримо был с тобой? И что вот оно? У меня в голове в тот момент как будто кто-то сказал «о, а вот и ты». «Ещё как бывает», - подумал Поттер, почему-то вспомнив холодные серые глаза, прожигающие насквозь, и горько усмехнувшись про себя. - Если это действительно так, то, по-моему, ты уже знаешь единственное верное решение. Гермиона кивнула. Её плечи заметно расслабились, взгляд как будто потеплел, когда она наконец поняла, что Гарри уж точно не станет её осуждать, критиковать и отговаривать от какого-либо решения. Она сама вправе решать и делать так, как велит её сердце. А сердце велело собирать свои шмотки и лететь в Болгарию к тому самому человеку, который «о, а вот и ты». Гарри подумал о Драко. О его судьбе, о которой ничего не знал, о том, как тот оказался в Лондоне, что он на самом деле не умер, и что он так же холоден и красив, как всегда. Возможно, ему стоило поделиться с Гермионой. Ну она же поделилась с ним своей тайной, причём не искала одобрения, а просто рассказала. «Почему бы и нет», - решил Поттер и, глубоко вздохнув, сказал: - На самом деле, я тоже хотел бы тебе кое-что рассказать. Гермиона вопросительно приподняла бровь и перевела взгляд с огня на него. В глазах плескалось любопытство. Внезапно уютную тишину гостиной разрушил стук в окно. На отливе сидела серая сова. Девушка поднялась с кресла и впустила птицу. Та сразу же пролетела к Гарри и, бросив ему на колени конверт, вылетела вон в холодную декабрьскую мглу. - От кого? – поинтересовалась Гермиона. - Не написано, - ответил Гарри и достал письмо. При виде смутно знакомого с детства почерка сердце почему-то ускорило ритм. «Здравствуй, Поттер. Я не собирался тебе писать, но, признаться, наша последняя встреча произвела на меня неизгладимое впечатление, и я хочу кое-что с тобой обсудить. Если заинтересован, приходи завтра в восемь вечера в кафе «Нора» на Уэнтуорт Стрит. ДМ» Поттер почувствовал, как под пристальным взглядом Гермионы его лицо заливает румянец. Ох… - О-о-о, - ухмыляясь, протянула его подруга, - ты покраснел. А это значит, что тебе пишет кто-то совершенно особенный. Если это не Забини, то кто? Гарри с трудом сдержал истеричный смешок, готовый сорваться с губ, и по привычке потёр пальцами шрам. Он всегда делал так, когда нервничал, неосознанно, но знал, что выдаёт себя с головой. - Ладно, - сдался он, - я вроде как тебе теперь должен после твоего рассказа. Грейнджер согласно кивнула. Карие глаза лучились таким любопытством, как бывало только когда она предвкушала грандиозное открытие или очередной прорыв в своих исследованиях. Собравшись с мыслями, Гарри глубоко вздохнул и признался: - Я встретил Драко Малфоя. - Ох… Глаза его подруги, казалось, близки к тому, чтобы вылезти из орбит, она даже подалась немного вперёд, как будто собиралась впитать как можно больше подробностей. - И что? - И ничего, - фыркнул Гарри. Он, конечно, не собирался посвящать её в подробности той встречи – даже первой ей было бы достаточно, чтобы грохнуться в обморок, но кое-что он всё же мог рассказать. – Мы встретились в одном из магловских клубов, я совершенно случайно заметил его в толпе. И нет, мы не разговаривали, если ты хотела это спросить. И прошло уже довольно много времени, но вот сейчас он предлагает встретиться и поболтать. - Поболтать? – точёная тёмная бровь недоверчиво приподнялась. – Гарри, слово «поболтать» ну никак у меня не вяжется с Драко Малфоем. Но я, так и быть, не буду требовать показать мне записку. - Ну спасибо, - без особого энтузиазма поблагодарил Гарри и, сотворив на ладони маленький огонёк, подпалил пергамент. Просто так, на всякий случай. Наблюдая за этим, Гермиона только покачала головой. - Конечно же, ты пойдёшь, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она, но к её удивлению Поттер покачал головой. - Не знаю, я сомневаюсь. Птица не требовала ответ, так что я решу позже. Честно говоря, я не знаю, о чем с ним можно болтать. – Гарри сделал ударение на последнем слове. - Ой, да ладно тебе, - махнула рукой Гермиона, - Малфои, на самом деле, интереснейшие люди. Я до сих пор очень жажду с ними поговорить о своих исследованиях, ведь они – древнее семейство, и то, что с ними сделали, на мой взгляд, совершенно ужасно. - Хм, ты никогда мне не говорила. - А зачем? – подруга пожала плечами, глядя в задумчивые зелёные глаза напротив. – Никто бы тогда не смог ничего изменить. Им вынесли приговор, который не подлежал обжалованию, ты же сам помнишь. А потом они испарились. Когда я решила заняться исследованиями магии, я нашла их. – Гарри вздрогнул и напрягся от этих слов, но Гермиона, казалось, ничего не заметила. – Но только Люциуса и Нарциссу. Они живут во Франции, в особняке в пригороде Лилля. Малфой-старший занимается гостиничным бизнесом, а Нарцисса стала известным в узких кругах художником. Ничего сверхъестественного, но они в принципе неплохо устроились в магловском мире. - В магловском? Я думал, ты всё ещё о магическом. - Брось, Гарри, - Гермиона фыркнула, - лишённым магии здесь нечего делать. Помимо того, что у тебя отнимают часть твоей сущности, ты ещё и становишься изгоем в социуме. У нас тут жестокий мир, вспомни до сих пор процветающую дискриминацию сквибов. А как жить в таких условиях Малфоям – одному из самых могущественных чистокровных семейств? Даже представить страшно. Подумав, Гарри кивнул. И правда, в её словах была неоспоримая логика. Магическое общество за эти десять лет практически не изменилось. Они были более-менее толерантными к геям, лесбиянкам, бисексуалам, магическим существам, полукровкам и маглорождённым, но – по каким-то причинам – не к сквибам. И уж точно не к бывшим Пожирателям смерти с метками на руках. И как он раньше-то не догадался? - А Драко? – спросил Гарри, с неудовольствием отмечая, что голос дрогнул. Он поспешил скрыть это глотком вина. Гермиона в ответ покачала головой. - Его я не нашла. Но раз ты встретился с ним в магловском клубе в Лондоне, то значит он тоже вполне неплохо адаптировался в новой жизни. «О, ещё как», - согласился про себя Гарри. Определённо, ему теперь было о чём подумать. В гостиной снова восстановилась уютная тишина. Отвлечённая своими мыслями, Гермиона больше не задавала вопросов, а Гарри отрешённо наблюдал за Джеймсом, который уже закончил разукрашивать единорога и читал книгу, улёгшись лицом к камину и подсвечивая себе маленьким белым огоньком с руки. Его сын в свои почти девять лет был осознанным волшебником. В пять у него случился первый спонтанный выброс магии, и Гарри тогда решил начать учить его контролировать свою силу. С детьми такое редко удаётся, но Гермиона объяснила ему, что магия крови действует и в этом случае: кровь и магическое наследство Гарри, текущие в венах Джеймса, позволяли ему влиять на мальчика больше, чем кому-либо. Даже гены Джинни не могли этому помешать. Хоть это и было в высшей степени эгоистично и совершенно отвратительно, но иногда Поттер благодарил небеса, что сын практически ничего не унаследовал от Уизли. Кроме, может быть, доброты. Но это несомненно было положительное качество. Вскоре вернулись Молли с Джинни, и вечер Гарри провёл за готовкой и ужином в семейном кругу. За последнее время они полностью преодолели неловкость, и он получал настоящее удовольствие от совместных посиделок за столом, вкусной еды, смеха в ответ на какие-то шутки, терпкого вина и бесконечных разговоров ни о чём. И всё это время он практически не думал о Драко Малфое.