***
Еще вчера вечером почти во всех телеграм-каналах была куча постов по типу «Кондратенко канон» и так далее. Он старался убрать это из головы и провести время в спокойствии с Женей, настроиться на предпоследний прокат. Не выходило. Каждый раз он залезал в них вновь и вновь, читал комментарии воодушевленных фанатов «канона» и хотел завтрашним днем разбиться к чертям об лед, понимает же, что на какое то время таких видео станет больше. Женя успокаивал его, замечая Гуменника за тем, что он смотрит в экран не двигясь уже десять минут. — Петенька.? — зовет его тихо, и с щемящей в груди, нежностью. Петенька не отзывался ни в первый, ни во второй раз. Поэтому Жене оставалось только погасить экран чужого смартфона и ласково гладить по голове, шепчя слова успокоения.***
Смотрят на баллы, Кондратюк отстает сильно, а Женя улыбается, смотрит на него. Сука. Чувствует, как ноги начинали дрожать, а прежние чувства ушли, оставив за собой пустоту и боль, разрастающуюся по всему телу. Тянется к нему, обнимает и все также улыбается. Неужели между ними что то осталось после олимпиады? Петя выезжает на негнущихся ногах на разминку, старается натянуть улыбку на лицо, но не выходит. Внутри боль такая, что кричать хочется, об лед удариться сильнее обычного и уехать отсюда скорее. За борт даже не смотрит. Надеется, что не увидит их рядом стоящих. А Женя не уходит, становится поближе к бортику и Марку, наблюдает за тем, как красив Гуменник в этом костюме, за каждой эмоцией на его лице. Надеется, что Петя откатается чисто и в финале вместе будут. Обе надежды — ложные. Время близится к петиным минутам этого соревнования и он случайно фокусирует взгляд. Не простит он себе этого никогда. Что все-таки взглянул. Становится хуже, только настроился более менее, а тут. Падение. Сдвоенный сальхов. Ломается, но находит в себе силы пойти еще на прыжки. Знает, что вряд ли пройдет, но надеется очень очень. Если бы только можно было выкинуть все из головы в этот момент, он бы согласился на это. Заруинил все, что только можно и нельзя. Причина — Женя. Он и так слишком часто думает о нем, да так, что даже тут не смог собраться. Позорище. Уходит с поражением, надеется прорваться в команднике. Еще больше надеется на то, что с Женей в одной команде будет. Уже вечером оба сидят на кровати поджав ноги и смотрят в одну точку. Оба вылетели. Заменили в два счета их, какие то юниоры. А ведь еще вчера, чемпионат по прыжкам считался петиным, сейчас что? Сейчас есть только тысячи расстроенных зрителей и они. Вечер пролетает незаметно в молчании, однако Женя решается подать голос. — Так нечестно. — Согласен, — кажется, Петя ответил одновременно с жениными словами, будто бы чувствовал его мысли. Женя подскакивает, начинает ходить туда-сюда, пытается привести мысли в порядок. Последующий вопрос останавливает его на середине комнаты. — А что насчет Марка? — Петя отрывается от мыслей и смотрит так пронзительно. От внезапной стали в голосе, холодом по спине веет. — Ничего. А что ты хотел услышать? Петя не отвечает, закусывает губу до неприятного вкуса крови во рту и отводит взгляд. — Дурак ты, надумал себе чего то и сидишь дуешься, — Женя подходит с солнечной улыбкой и в объятия затаскивает старшего, — нет ничего, ни-че-го, слышишь? Трепит Петю по макушке, путает длинные смолистые волосы и смеется куда то в шею. Только Петя еще не знает, что улыбка, аплодисменты и объятия были — фальшем.