Ночь выдалась поистине холодной, потому Ирине пришлось завернуться в толстую пушистую шубу.
— Что? Да не пойду я туда. Куда ты меня только притащила?! — возмутилась Ирина, когда увидела перед собой ночной клуб, о котором была уже наслышана от своей подруги и от которого уже не раз отрекалась после неисчислимых предложений Элины его посетить.
— Ира, доверься мне. Тебе нужно отвлечься, а то совсем раскисла. — мило улыбнулась женщина, глядя на Павлову. Крепко ухватив ладонь Ирины, коллега нещадно потянула ее за собой.
— Здравствуйте. — тихо выпустила из себя напрочь смущенная Павлова, когда увидела двух громадных охранников перед собой, чем вызвала ехидный смешок со стороны подруги.
— Ира, это тебе не родственники пациентов. Снимай давай свою шубку и пошли показывать тебя красивую миру. — цепкие пальцы Элины ухватились за рукав шубы, пытаясь стащить верхнюю одежду с руки ее начальницы.
— Эля, не надо. Можно я домой пойду? — заскулила Ирина, но все же повиновалась и стянула с себя шубу, неохотно отдавая ее в руки молодой гардеробщицы, одетой непривычно вульгарно по мнению Павловой.
— Ир, если ты уйдешь, я буду расценивать это как личное оскорбление. — заявила женщина, уводя свою начальницу в самый эпицентр клуба, где уже толпились люди, двигающиеся в такт энергичной музыки.
Не привыкшая к такой громкости Павлова сразу же ощутила, как в голове резкой болью отдаются биты трека. Вечер только начинался, но уже обещал поселить на лице женщины всепоглощающее недовольство.
— Два мартини. — Элина подбежала к барной стойке, весело сделав заказ весьма симпатичному мужчине.
Усадив Ирину, она села рядом и уставила свой блестящий взгляд на свою подругу, которая уже планировала взорваться и окатить ее волной недовольства. Сдержалась.
Элина была единственным человеком, с кем поддерживала близкие отношения Павлова. Пусть она и была ее подчиненной, которая появилась в качестве хирурга в Склифе совсем недавно, но Ирину уже зацепила эта задорность и энергичность в рыжей женщине. Несмотря на ее порой проявляющееся легкомыслие, Элина была человеком опытным в жизни, потому им всегда было что обсудить. Правда личные темы стали в их общении заводиться только недавно, когда семья Павловой вмиг разрушилась после заявления ее мужа о разводе. Тогда-то новоиспеченная подчиненная и оказалась рядом в тяжелый момент, показав, что на нее можно положиться.
— Ир, ну не злись. Тебе нужно развеяться, отвлечься от семейных проблем. А то вон уже по глазам видно, что не спишь нормально. Я уже молчу о том, что ты улыбалась в последний раз, когда я только устроилась в Склиф. — Элина мило похлопала длинными ресницами, растянув тонкие губы в непринужденной улыбке.
— Эля, как можно отвлечься от того, что вся моя жизнь в одну минуту пошла под откос? Я на него все свое время истратила, а он...
— Ну все, прекрати хандрить. Мы здесь, чтобы ты забыла об этом своем Коле. Прекрати убиваться, не для того пришли. Вот, смотри, мартини подъехало. — Элина резво забрала две мартинки, отдав одну из них Ирине. Пока женщина рассматривала танцпол, Павлова незамедлительно осушила свой бокал, попросив еще добавки.
— Ира, а ты такая быстрая... Можешь тут посидеть, я там весьма красивого мужчину заприметила, вернусь через пять минут. — Павлова не успела и слова обронить, как ее подруга растворилась в толпе танцующих.
Глубоко вздохнув от осознания, что она вновь осталась в одиночестве, Ирина залпом опустошила мартинку.
Прошло добрых полчаса, когда Павлова подметила, что градус алкоголя уже успел ударить в голову и заметно подпортил ее фокус. Смотря на то, как бармен услужливо щебечет с молодой девушкой, которая вновь и вновь заказывает дорогой коктейль, Ирине стало дурно. Лицемерия она не переносила, потому в ее пушистой голове внезапно возник план избавления от такого окружения. Павлова, слегка пошатываясь от резкости своих движений, поднялась со стула, забрала недопитое мартини с собой и направилась прямо в веселяющуюся толпу.
Устроившись на сравнительно свободной территории, Ирина стала подтанцовывать в такт мелодии. Кажется, ее уже не смущала современность и громкость музыки, потому она активно двигала бедрами, руками, всем телом, искусно попадая в биты молодежного трека и не щадя свою укладку. Блондинистые волосы в край выбились из незамысловатой прически и рассыпались лохматыми волнами по лицу, когда ее предплечья внезапно коснулась мужская ладонь.
— Извините, я бы хотел сейчас попросить включить что-то более романтичное, не хотите составить мне компанию в танце? — мужчина улыбнулся, терпеливо ожидая ответ.
— А... Почему бы и нет? — Ирина старательно заправила свои кудри за ушные раковины и поправила рубашку, которая уже успела выбиться из плена пояса плотно облегающих ее ягодицы джинс.
— В таком случае я сейчас подойду. — мужчина исчез, но буквально на несколько десятков секунд, появившись вместе с новым треком для медленного танца. Толпа разочарованно протянула возмущения, но часть все же смирилась, разбившись по парам.
— Извините, но могу ли я сказать, что Вы прекрасны? — мужчина шепнул вопрос на ушко женщине, обдавая его своим пылким дыханием.
— Конечно. Благодарю. — слова, впрочем как и движения, давались ей с большим трудом, но, взяв себя в руки, Ирина все же смогла рассмотреть и оценить своего партнера: весьма плотное телосложение, но вместе с тем складная фигура, тонкие губы, по которым то и дело проходился язык и зубы мужчины, утонченные движения и... бездонные темные глаза, пугающе манящие в свою полную тайн глубину. По взгляду, который ни на секунду не отрывался от Ирины и который шел вразрез с легким пошатыванием, можно было понять, что мужчина выпил совсем немного. Павлова тоже не стеснялась своего прямого интереса к личности напротив, не сводя направления пронзительных зеленых глаз с партнера и разглядывая его непрестанно пересыхающие губы, сквозь которые вырывалось обжигающее дыхание.
Ирина, будучи зачарованной обаянием этого мужчины, даже не захотела замечать, что его жилистые руки уже обхватывали ее ягодицы, слегка сжимая их, а их губы постепенно сближались. Терпкий аромат мужского парфюма уже успел еще больше опьянить ее, когда лицо партнера оказалось непозволительно близко.
— Возможно, я могу Вас задеть, за что заранее извинюсь... но не хотели бы Вы покинуть это место и уединиться со мной. — Мартини мог и дальше выполнять свои обязанности внутри Ирины, но несмотря на это женщина сразу же поняла, на что намекает ее партнер... на данный момент лишь по танцу, разумеется.
Только сейчас она очнулась, поняв, что они уже покинули толпу, что музыка сменилась на прежнюю, а рядом с ними показалась неприметная лестница. Она слегка отпрянула. Такого опыта в ее весьма насыщенной жизни не было, Ирина еще не была настолько безрассудна в сексуальном плане, но обида, терзающая ее и без того измученное сердце, желание забыться в чьих-то объятиях, завораживающий взгляд и необъяснимый шарм человека напротив были сильнее здравых размышлений...
— Я... согласна. — выдавила из себя Ирина. — Знаете, Вы... — алкоголь нещадно обволакивал мысли женщины, потому сейчас бы мог излиться непривычный для Ирины и такой сейчас ненужный поток признаний, но этого не произошло по вине указательно пальца мужчины, который аккуратно лег на пересохшие губы Павловой.
Мужская рука осторожно обхватила ее ладонь и неторопливо направила по лестнице. Как только Ирина наконец преодолела ступени, ее ослепил непривычный после синего цвета ярко-розовый неон, воцарившийся в коридоре на втором этаже. Впрочем, ей было уже все равно.
Спустя пару десятков секунд мужчина отлучился, договариваясь с кем-то по поводу их дальнейшего местоположения. Оттуда она мельком услышала имя своего партнера, но уже не по танцам —
"Геннадий".
"Интересное..." — пронеслось в мало что уже соображающей голове Ирины, но времени на мысли отвелось немного, и уже через несколько минут за ними захлопнулась дверь какой-то комнаты.
Помещение было небольшим и освещалось лишь крохотным светильником, расположившимся на тумбе в углу. В поле зрения оказался небольшой диван и стол, которому отводилось место в центре комнатки.
— Я задам последний вопрос: все еще согласны? — руки мужчины проскользили по изгибу позвоночника и опустились на ягодицы, старательно сжав их и сорвав тем самым с губ тихий стон Ирины.
— Да. — томно ответила, накрывая крепкие руки своими ладонями.
— В таком случае я думаю, вполне можно перейти на "ты". — былая нерешительность в голосе растворилась, уступив место данной от природы мужской уверенности и решительности.
Губы партнера жадно припали к чувствительной шее, не заботясь о возможности появления на ней ярких отметин. Бархатистая кожа будто заменила ему воздух, рукой же он сжал копну волос, оттягивая ее до боли. Пальцы быстро подцепили небольшие пуговицы на белоснежной рубашке, ловко расстегивая их и выпуская из ее плена бюстгальтер, заслонивший кружевной тканью женскую упругую грудь, которая была не тронута беспощадным временем и вполне соответствовала формам юных девушек. Кожа же, не защищенная от глаз мужчины, сразу покрылась жадными поцелуями.
Женщина не позволяла себе отставать, пытаясь как можно быстрее избавиться от ненужного ремня Геннадия. Расстегнув ширинку мужских классических штанов, она мигом опустилась, пытаясь собрать волосы, в чем ей незамедлительно помогла крепкая ладонь, соединившая локоны воедино в свой плен.
Признаться честно, до сего момента Ирина ни разу не ставала перед мужчиной на колени и тем более ни разу не ублажала его ртом, но здесь хотелось
не так, как всегда... Здесь хотелось иначе. Пусть этот человек станет исключением.
Причина? Неизвестна, ведь даже муж за время их совместной жизни ни разу не испытал удовольствия от орального секса.
Опыта не было, но он здесь был и не нужен, ведь власть взяли инстинкты и неизведанно откуда взявшееся непреодолимое желание попробовать на вкус именно этого мужчину. Достав из боксеров член, уже успевший затвердеть, Ирина отважилась для начала провести по нему несколько раз пальцами, легко подрачивая, от чего Геннадий запрокинул голову и испустил приглушенный возглас. Стон же сорвался, когда члена коснулись уже женские губы, а затем и язык, который беззастенчиво обвел головку. Пальцы женщины аккуратно отодвигали крайнюю плоть, открывая самые чувствительные участки для ублажения. Она бы никогда не подумала, что ее настолько могут возбуждать оральные ласки...
Ирина уже успела разгорячиться, вбирая в себя член практически полностью, когда мужская ладонь опустилась на ее макушку, крепко сжав блондинистые волосы. Геннадий осмелился сделать пару движений тазом, после чего остановился, внимательно наблюдая за реакцией Ирины на подобную выходку. Женщина слегка отстранилась, вбирая в себя как можно больше воздуха и поднимая глаза, исказившиеся в хитром прищуре. Ухмылка стала одобрением его действий и призывом к продолжению.
Обхватив губами мужской член, Ирина покорно скользила ими по твердому стволу, управлял же процессом сам Геннадий, совершая нерезкие движения тазом. Поразительно, но совсем недавно подобное казалось Павловой максимально унизительным, но сейчас это доставляло
лишь удовольствие...
Ее жажда власти осталась за пределами этой комнаты и на данный момент женщине хотелось покориться этому мужчине.
Чувствуя, что он уже достаточно возбужден, Ирина отстранилась, поднимаясь к окончательно пересохшим губам партнера и вовлекая их в пылкий и жаркий поцелуй.
Без внимания член мужчины не остался: пальцы Павловой продолжали еле ощутимо проводить по нему, вызывая сотни мурашек по всему телу Геннадия.
Мужчина резко отстранился, нагло схватив ладонь и подталкивая ее к тому самому столу, который она заметила изначально. Комната, таящая в себе до этого лишь звуки губ и томные мужские вздохи, наполнилась глухим скрипом: Геннадий грубо усадил Ирину на деревянную мебель, надавливая на ложбинку меж грудей и заставляя лечь. Слегка придвинув женщину к краю, он припал к ней, продолжая поцелуй, который только недавно сам и завершил.
Вскоре Ирина почувствовала, как мужчина проводит ладонями по ее изгибам, тщательно изучая ее тело не только руками, но и глазами. Пусть в этом полумраке она плохо различала его сосредоточенность, но ощущала на себе его взгляд и без того темных глаз, которые вдобавок еще и наполнились похотливым смогом, окончательно сгущающим эту тьму.
Наконец его пальцы зацепились за пояс джинс и неторопливо стянули их. Затем рука накрыла ее промежность, нащупывая сквозь успевшую намокнуть ткань трусиков половые губы, пока его внимание уделялось затвердевшему соску женщины.
Его ласки были настолько бесподобны, что она уже была готова признать, что, черт побери, это самый яркий и желанный секс в ее жизни, который ни за что не сравнится с сексом с супругом, похожим скорее на некую экзекуцию, где она была лишь способом получения удовольствия Павлова, потому исполнение супружеского долга давно не входило в ее обязанности.
Бархатистая подушечка пальца мужчины отодвинула полупрозрачную материю и, собрав с половых губ вязкую смазку, нашла клитор, аккуратно надавливая на него. Спина Ирины резко выгнулась в идеальную дугу, голова запрокинулась, а из ее горла вырвался гортанный возглас. Еле выступающие ноготки впились в дерево, оставляя на нем глубокие следы ее удовольствия.
И ему определенно нравилась ее реакция...
Слегка ублажив клитор, понял, что можно приступать к следующему этапу распятия этой соблазнительной женщины ласками, потому незамедлительно направил один из пальцев в самый эпицентр ее возбуждения, ощущая влагу и жар внутри Ирины. Осознав, что ее стенки не плотно прилегают к пальцу Геннадия, допустил возможность ввести и второй, что сделал также незамедлительно, срывая с губ Павловой еще один, более громкий стон.
Его движения открывали в ней ранее не изведанное удовольствие, осознание, что она может быть не только заботливой женой и матерью, но и
Женщиной.
Теперь-то он ощущал, как плотно охватывают его пальцы влажные разгоряченные стенки. Геннадий лишь с упоением наблюдал за тем, как открывает в этой женщине все новые крайне чувствительные зоны, как выбивает из ее легких остатки воздуха, как пробуждает в ней желание большего. Ему нравилось и то, как прижимает Ирина свою ладонь ко рту, всячески стараясь заглушить непристойно громкие стоны.
— Зачем медлишь?... — очередная волна неги прошлась по ее телу от очередного движения пальцев внутри Ирины.
— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — с придыханием спросил, нависая над ней.
— Я
тебя хочу.
Тебя в себе. — руки женщины обхватили его шею, наклоняя голову Геннадия к себе и опаляя его лицо своим горячим шепотом.
Он даже ее имени не знает, но уже готов преклониться перед ее сексуальностью, перед ее умением запылять мысли только своим томным голосом.
Услышав достойный ответ, мужчина поднялся, вскинул голову и плечи и, раздвинув головкой половые губы, проскользнул в ее до предела разгоряченное лоно, срывая самый громкий за этот вечер стон Ирины.
Начинать сразу же двигаться не стал и подождал, пока Павлова немного придет в себя. Увидев немое одобрение в ее молившем большего взгляде, Геннадий начал совершать нарастающие по амплитуде движения тазом, постепенно доводя свой темп до бешеного и переставая жалеть Ирину, тело которой беспощадно сдвигалось по столу, но возвращалось обратно с помощью крепких мужских ладоней.
Его член беспрестанно раздвигал ее разгоряченные стенки, заставляя ощущать его каждым рецептором весьма нежной слизистой оболочки, проникая с каждым движением все глубже и глубже. Наконец его кожа звонко соприкоснулась с широко раставленными бедрами женщины.
Желая проникнуть еще глубже, Геннадий заставил не по годам стройные ноги Ирины обхватить его пояс. Ноготки Павловой переключились с исцарапанного дерева на мужскую спину, покрытую испариной, оставляя на ней алые отметины.
Стоны уже не сдерживались, потому Ирина не стеснялась издавать возгласы наслаждения во весь голос. Этот звучный женский тембр сплетался с шлепками их соприкасающихся тел и в сумме давал мелодию, ставшую в один миг сладчайшей для ушей Геннадия.
Внезапно он остановился, но лишь для того, чтобы снять Ирину со стола, повернуть к себе спиной и заставить найти опору в деревянной поверхности, о которую она тотчас оперлась кистями.
В этот раз особые прелюдия не требовались, потому мужчина пылко вошел в нее, не давая возможности заново привыкнуть.
Слегка сдавив обхваченную его рукой нежную женскую шею, заставил держать ее ухо около своих губ и продолжил движения в том же быстром темпе, в котором закончил в прошлой позе.
Ее сладкие стоны гармонично сплетались с его глухими возгласами, и ему это
безумно нравилось. Его это
безмерно возбуждало.
Первой испытала пик эйфории Ирина, когда по всему телу прошлось приятное тепло, а стенки ее влагалища начали судорожно сокращаться вокруг члена мужчины. Павлова за несколько секунд обмякла, прижав влажную грудь к столу, но не сжимая ноги. Пусть даже в таком состоянии, но она все же была в предвкушении его оргазма.
Кривицкий, опершись руками о стол, еще больше нарастил темп, до невозможности быстро входя и выходя из ее сочившегося вязкой жидкостью влагалища.
Наконец, спустя несколько минут, сделав завершающее движение, Геннадий, оставаясь внутри нее, сорвался на протяжный гортанный стон, продолжая наполнять ее изнутри эякулятом. Бережно вышел из нее и
нежно поцеловал в оголенное плечо.
— Ты была прекрасна... — шепнул на ушко. Обычно был безмолвен после секса, но этот оргазм поистине отличался от испытанных ранее. — Я могу узнать твое имя?
—
Ирина.— тихо ответила, продолжая пытаться привести дыхание в норму.
—
Ирина... — улыбнулся, молча собрал разбросанные по полу вещи, оделся, вытер взятым из кармана пиджака платком капли пота на лбу, и окинул еще раз взглядом отходившую после произошедшего женщину. —
Думаю, мы еще встретимся... — шепнул, сам не ожидая того, и вышел из комнаты, оставляя Павлову одну.
Алкоголь давно выветрился из ее головы, но это не помешало ей продолжать наслаждаться только что произошедшим уже на небольшом диванчике, который они, к большому сожалению, не задействовали.
Как только заметила на экране найденного в кармане джинс телефона несколько пропущенных звонков от Элины, решила перезвонить уже завтра.
К черту все, сегодня ее вечер, и, кажется, время говорило о том, что пора домой.
Неторопливо собравшись, Ирина довольным взглядом пробежалась еще раз по комнате и вышла из нее, а затем и из здания, в котором все еще кипела жизнь.
***
Проснувшись ранним утром из-за назойливого будильника, Ирина поняла, насколько все же она довольна жизнью.
Тело приятно ломило, а промежность ныла из-за непривычно бурно проведенного вечера накануне.
Что может быть лучше?
Вдобавок и голова не болела после такого огромного количества выпитого алкоголя.
Жалела ли она? Нисколько. И была бы возможность, она бы еще раз с удовольствием повторила то, что было ночью. Плевать на то, что были до того не знакомы, на то, что так легко отдалась. Она наконец почувствовала себя соблазнительной и желанной, и это главное. Огорчало лишь то, что своего любовника не знала. В любовь с первого взгляда, конечно же, не верила, но чувствовала, что есть непреодолимое влечение к этому мужчине,
что есть... симпатия?...
С удовольствием взглянув в зеркало, мысленно расхвалила свою прекрасную внешность и принялась за подготовку к долгому и насыщенному рабочему дню.
И интересному настолько, что она и представить не могла.
***
— Ира, как ты объяснишь свой поступок?! Ты уехала домой, хотя я просила... — влетела негодовавшая Элина, начиная с порога кабинета начальницы свою гневную тираду. Явно спутала место и время для выяснения прошедших событий, но Павлова пребывала в уж очень хорошем настроении, что спасло женщину от праведного гнева начальницы.
— А я не уехала... — неоднозначно улыбнулась Ирина, рассматривая довольным взглядом бумаги на своем рабочем столе.
— Что?! — опешила хирург и уселась на кресло напротив, не дожидаясь приглашения, но в ответ получила лишь молчание подруги. — Постой... Ты же не... — продолжавшая сиять на лице Павловой улыбка окончательно осталась за гранью понимания женщины. — Или?... Да ну нет, я тебя что ли не знаю...
— Видимо не знаешь, подруга. — заключила Ирина, усаживаясь поудобнее на стуле в ожидании шквала вопросов со стороны Элины.
— Кто
он?... — еле как выдавила из себя крайне удивленная коллега.
— А вот этого, увы, я не знаю... Знаю только, что его вроде Геннадий зовут, помню в общих чертах его внешность, но больше ничего. Было там явно не до этого. — о том, что при этом помнит, несмотря на пребываюший на тот момент высокий градус в организме, каждую деталь их соития, предпочла, конечно же, умолчать.
— Ну ты, конечно, умеешь удивлять... — ошарашенная Элина откинулась на спинку удобного кресла.
— И да, спасибо тебе большое, что отвела меня все-таки вчера в тот клуб. Не думала, что под пятым десятком возможно такое устроить. — продолжала улыбаться, следя за искаженным в шоке лицом подруги.
— Ну я ведь говорила, что на разводе жизнь только начинается. Я всегда вот говорю, а ты... — всполошилась Элина, начиная свою вечную и любимую притчу.
— Ну все. Да, ты была права, закроем эту тему.
***
Под конец дня уставшие рядовые работники отделения разбрелись по домам, а оставшиеся поселились в ординаторской, коротая там свое дежурство. Пустоту коридоров нарушала лишь Фаина Игоревна — старшая медсестра, торопливо рассекающая воздух с целью донести важную новость до заведующей отделением.
— Ирина Алексеевна, можно? — заглянула в обитель начальницы запыхавшаяся Фаина.
— Не думаю, что мое "нельзя" будет для Вас преградой. — пребывала на удивление для всех сотрудников за исключением Элины в прекрасном расположении духа, но не подковырнуть назойливую подчиненную все же не смогла. — Что случилось?
— Ирина Алексеевна, там мужчина на вакансию пластического хирурга пришел. Вот его резюме. — Фаина спешно передала в руки начальницы увесистую папку.
— Он что, всю биографию сюда вложил? — фыркнула Ирина, не медля открывая переданные документы. — Кривицкий Геннадий Ильич... Надо же, совпадение. — Павлова ухмыльнулась, увидев такое знакомое имя. — Ну что ж, зови. Посмотрим, что за фрукт там. — пока Фаина убежала за потенциальным работником этого отделения, женщина откинулась на спинку своего элитного стула, вновь пронося в памяти события минувшей ночи.
— Здравствуйте. — Ирина подскочила, услышав знакомый голос.
Надо же, совпадение, у него и внешность... та же.
— Добрый вечер. — мужчина, стоящий напротив, был ошарашен не меньше самой заведующей отделением.
— Фаина, можете идти. — косо взглянула на ничего не понимающую старшую медсестру.
— Ну здравствуй, Ирина...
— Здравствуй, Геннадий... — Павлова протянула руку, чтобы пожать ладонь мужчины, но ее кисть тотчас была одарена нежным поцелуем его таких же, как и вчера, пылких губ. 
