Пусанский персик (часть 1)

Юнги поднял голову в ту же минуту, как Чимин вошёл в Старбакс. Черноволосый альфа посмотрел на светлую макушку так, словно это ангел сошёл с небес и заглянул в кофейню. Юнги на секунду забыл, что насыпал лёд в свой стаканчик с Американо, который планировал выпить во время перерыва, промазав и высыпав весь лёд на столешницу. Чимин сжал губы в пухленькую красивую линию, стараясь не засмеяться: брутальности тебе не занимать, Мин Юнги. Альфа быстренько прибрал за собой, засыпая лёд на этот раз в правильном направлении к тому моменту, как Чимин грациозно подошёл к нему в своих вещах- оверсайз, как обычно. -Тебе очень идёт жёлтый. Ты сейчас, как цыплёнок. – Юнги улыбнулся своей редкой улыбкой, даже не пытаясь скрывать своей симпатии: зачем, если вот он, его истинный, перед ним? Чимин на комплимент лишь в шутку закатил глаза, улыбаясь в ответ: -Тебе очень идёт фартук. Ты сейчас, как омежка у плиты. -Если ты планировал меня этим смутить, у тебя не получилось, - Юнги немного наклонился, перевешиваясь через столешницу, пальцем подзывая омегу к себе. Когда Чимин заинтересованно приблизился, Юнги ласково шепнул ему на ухо, щекоча его теплым дыханием – потому что однажды, настанет день, когда мой омежка будет стоять у плиты на моей кухне рядом со мной. Отстранившись от Чимина, чьи глазки забегали, а красивые, словно нарисованные губы раскрылись в красивое “о” выражая возмущение от наглости, он довольно ухмыльнулся: Чимин покраснел. Не желая задерживаться ни одной лишней минуты у рабочей поверхности во время заслуженного отдыха, Юнги решил вывести из транса смутившегося омегу, спрашивая того, чего бы ему хотелось выпить. -Мятный фраппучино…- Чимин промямлил так тихо, что и сам себя не услышал, однако Юнги сразу понял, что тот заказал по смущённому голосу, подмигивая омеге и подбородком указывая на свободный столик у окна: -Подожди меня там две минуты, сейчас приду с твоим заказом. Чимин отошёл к столику у окна, садясь на высокий стул: он был ненамного ниже Юнги, однако его ноги болтались на нём, заставляя Юнги посмеяться, покачивая головой: жизнь преподнесла ему самый настоящий подарок, и, смотря на это жёлтенькое нечто, болтающее ногами из стороны в сторону, и безо всяких усилий вызывающее умиление, Юнги понял: этого человека стоило ждать все годы одиночества. Даже если Чимин и хотел бы быть альфой. Глядя на него, парень смущённо нахмурил брови, чуть покрывшись румянцем: Юнги бы, честно говоря, ему во всём уступил, если бы Чимин захотел. А как не уступить? Приготовив заказ своей пары, Юнги направился к Чимину, аккуратно ставя стаканчики на стол прежде чем сесть рядом. -Не питай особых надежд, я готовить не умею. – Чимин решил, что лучше уж сразу в лицо говорить. Папа ему всегда говорил, что истинные всё равно почувствуют, если ты чего-то не договариваешь, а значит, лучше Юнги быть готовым ко всему. -Ничего, я тебя научу. Я люблю готовить. Вместе будем щеголять в фартуках. – Юнги глянул на Чимина, который, облизнувшись в предвкушении, потянулся за своим напитком, -Почему ты так легко подпустил меня к себе? Я понимаю, истинность и так далее, но для меня это всё ново, может, ты объяснишь? Чимин нахмурился: он и правда вначале хотел отпихнуть от себя альфу. Но была ли проблема в Юнги, или в его собственном отказе от принятия себя в статусе омеги? -Не знаю, само произошло. Когда я смотрю на родителей, понимаю, что самый идеальный союз- у истинных. Они понимают друг друга без слов, мои родители… Но я… -Но ты?... – Бровь Юнги вопросительно поползла вверх в ожидании продолжения. -Но я всегда думал, что однажды проснусь альфой. Не надо тут так улыбаться! Я был уверен в этом! Я даже не знал ничего об омегах, потому что с папой стеснялся о таком говорить, а он слишком тактичный у меня. Зря только уроки школе прогуливал. Вот. Юнги, серьёзно, если не прекратишь улыбаться, я тебя ударю и уйду! -Ага, и мятный свой фраппучино от своего мятного альфы не забудь прихватить в дорожку, - Юнги постарался сдержаться от очередной дёсенной улыбки, но у него сложно выходило: будь Чимин альфой, ему кажется, он бы и тогда в него втрескался по уши. Только сценарий бы был совсем другой. – Прости, прости, больше не буду. Спасибо тебе. -За что? – Чимин всё ещё обижен на реакцию альфы на слова о его надеждах, а потому, трубочкой ковыряет сливки в своем напитке, внимательно изучая, как топит листик мяты в них: вот бы и Юнги сейчас так утопить где-нибудь... в постели. Накрыв такой же белой подушкой, как эти сливки. -За то, что дал нам с тобой шанс. Чимин улыбнулся краешком губ, наконец оттаивая и потягивая божественный фраппучино через трубочку: не дать им с Юнги шанс было против природы, было невозможно, было немыслимо. -Ты снова на подавителях? -Ага. -Мне очень хочется понюхать твою шею. Это нечестно, что ты всегда имеешь доступ к моему запаху, а я не могу учуять твой персик из-за каких-то таблеток. – Юнги недоволен. Говорит это тихо, практически себе под нос, исподлобья глядя на истинного, и ожидая любой реакции. Альфа внутри него хочет раствориться в запахе истинного, тянется всеми силами, но дурацкие подавители не позволяют учуять ни на секунду запах Чимина. -Я не выпью их завтра, если хочешь… -Хочу. -Хорошо. Тишина. Для Чимина идти на уступки ради истинного- норма. Это- то, что он видел всю жизнь в отношениях своих родителей. Любому другому альфе он бы уже треснул по челюсти, уходя в закат. Но не Юнги. Да, ему сложно было принять себя омегой, и он никак не может ужиться с мыслью, что когда-то они с Юнги будут спать вместе в одной постели, но всё равно в глубине души ему этого хочется, как бы он не отнекивался. Противоречивые чувства переполняют его: он и хочет Юнги, и боится боли. Боится быть под кем- то но и с ужасом для себя осознаёт, что хочет этого, так как животные инстинкты никто не отменял. Хочет ощутить вес этого мятного альфы на себе, хочет окружить себя его запахом, хочет смотреть в его лисьи глаза, в которых море спокойствия и сдержанности. -Вообще-то, мы договаривались, что ты попробуешь кофе… Вот, попробуй мой. – Юнги отодвинул свой американо указательным пальцем в сторону Чимина, чтобы тот попробовал. Чимин наклонил голову, принюхиваясь к напитку: пахнет не совсем в его вкусе. Интересно, как будет ощущаться на языке? Немного отпив, Чимин поморщился, дёрнув носиком: кофе – не его конёк. То ли дело мятный фраппучино, которым он сразу запил горькую гадость. -Как ты вообще такое пьешь? -Привык. Это мой любимый. – Юнги улыбнулся, разворачивая к себе стакан с той стороны, с которой отпил омега. Пристроив губы на том же месте, он довольно глотнул свой кофе, пока Чимин вопросительно на него смотрел. –М-м-м… Мы только что первый раз поцеловались. -Не было такого, - Чимин не понял о чём он. Юнги облизнул губы, улыбаясь: вкус мяты, оставшийся ранее на губах Чимина, смешался с кофе. -Было, только что. -Не было, Юнги! Чимин надул свои щёки, всё ещё недоумевая: о чём это он? Пользуясь моментом и рискуя получить пощёчину, Юнги притянул за руки омегу, осторожно, коротко соприкоснувшись с ним губами буквально на пару секунд. Вернувшись в обратное положение, Юнги снова довольно облизнулся: -Было, говорю же тебе, только что поцеловались. До Чимина дошло. Прикоснувшись короткими пальцами к пухлым губам, он сидел в ступоре: -Это… Мин Юнги, ты бессовестно украл мой первый поцелуй! -Чимин, ты бессовестно соблазнил меня на то, чтобы я подарил тебе свой первый поцелуй, и теперь жалуешься? Мы оба знаем, что этот первый поцелуй принадлежит нам обоим по праву. -Юнги, я… -Да? -Юнги, я не успел распробовать. Ты можешь… можешь ещё раз, но медленней? Юнги улыбнулся сахарно, ласково притягивая к себе Чимина: если его просят официально, значит, пощёчиной точно не грозит, можно не спешить. Медленно, мягко опуская свои губы на его, он коротко слизнул острым языком сладость от напитка, оставшуюся на губах Чимина, после чего плавно перешёл на посасывание его пухлой нижней губы: сколько же он мечтал это сделать? Чимин, похоже, совершенно растворился в руках альфы, цепляясь пальчиками за бока его толстовки, словно вот-вот упадёт со стула. Казалось, мир вокруг этих двоих остановился: Чимин позволил Юнги руководить, пока тот по хозяйски, но очень нежно чмокнул напоследок по очереди и верхнюю и нижнюю губу. Поцелуй с языком- уровень выше, к которому Юнги точно не хотел приступать тут, в Старбаксе, где полно людей. Такие поцелуи должны оставаться только за закрытыми дверями, где они оба смогут раскрыться друг другу полностью. Пользуясь тем, что Чимин замер, словно статуя, от его действий, Юнги, прикоснувшись холодными ладонями к его щекам, поцеловал поочерёдно его прикрытые веки, а потом и кончик маленького, аккуратного носа. Немного нагнувшись, чтобы достать до его уха, Юнги шепнул: -Понравилось? -Да… я … я хочу ещё. – Чимин наконец открыл глаза, которые засияли поярче бриллиантов. – мне понравилось, Юнги, я хочу ещё. -Чимини, мы не можем, здесь полно людей. -Минуту назад тебя это не волновало. -Минуту назад мы говорили о том, что это наш первый поцелуй. – На самом деле Юнги до смерти хочет повторить. Повторять, пока не умрёт. Но правда в том, что под фартуком, накинутом поверх толстовки, стремительно оживает его член, которому сегодня ничего, кроме руки, не светит. Боясь напугать омегу, Юнги решил, что лучше просто остановиться, пока не сорвался. – Мы могли бы повторить ещё сто раз в каком- нибудь тихом и укромном месте, чтобы нам обоим запомнился этот момент, - Юнги погладил Чимина по щеке, уверяя в том, что действительно этого хочет точно так же, как и он.- Я хочу, чтобы это было красиво. Я боюсь сделать что- то не так, ошибиться и сорваться, потому что... Давай просто не будем спешить? Чимин понимающе кивнул: ладно, этот поцелуй свёл его с ума на долю секунды, но альфа прав: оба хотят запомнить этот момент красивым. Свой первый поцелуй на высоком стуле в старбаксе Чимин запомнит навсегда: поцелуй, согревший ему душу, вытеснивший всю горечь от выпитого глотка американо; поцелуй, оказавшийся вкусней мятного фраппучино. Лучше всего не спешить, а просто плыть по течению, папа тоже всегда так говорит. Чимин кивнул вновь, теперь уже своим мыслям. -О чём ты сейчас думаешь? -О том, что ты прав. -А ещё? -Если бы ты добавил мятного сиропа в американо, я бы его точно выпил до дна, - тут уже улыбнулись оба: Чимин, похоже, землю в поле грызть будет зубами, если её обработают каким- нибудь мятным химикатом. -Иди сюда, мятный маньяк, - Юнги с любовью посмотрел на Чимина, в очередной раз притягивая того к себе. На этот раз- для крепкого объятия. Чимин внезапно ощутил себя крошечным, оказавшись укрытым широкой спиной, дыша Юнги куда- то в грудь, жадно вдыхая его аромат. -Мой перерыв заканчивается, - с грустью выдохнул Юнги, целуя Чимина в макушку. Отпускать омегу не хотелось от слова совсем: такой стремительный поворот событий и не снился Юнги, он боялся, что стоит выпустить его из рук, он исчезнет, словно галлюцинация. Но маленькая жёлтенькая галлюцинация запыхтела ему в грудь: -Как и мой воздух, Юнги. Работай, а я посижу тут. Подожду тебя. -Я могу провести тебя до дома? -Не надо. Боюсь, что Тэ увидит. -Почему ты так боишься, что Тэ узнает о нас? -Не знаю, у меня ощущение, что он начнёт порхать вокруг меня, как в зад укушенный, и это будет раздражать. Ты бы знал, что он мне предлагал в мою течку, Тэтэ мне как брат родной, но он реально ненормальный, - Чимин прикусил язык: снова сболтнул лишнего. Зачем Юнги знать, что Тэ ради друга готов был “спиздить фаллоимитатор Джисона, ведь его теперь Минхо трахает”? -Ну ка, что тебе предлагал этот Тэхён? – Юнги заинтересованно отстранил Чимина от себя, воркуя, и смотря в его забегавшие по помещению глаза. -Ничего особенного. Может у меня быть секрет? Всё, работай, - отмахнулся Чимин рукой, которую сразу же поймал Юнги, поцеловав выпирающую косточку на запястье: -День пролетит, и не заметим. Рядом с тобой даже самый длинный час в секунду превратился. Моя смена закончится через три часа, и мы поедим. Чего бы ты хотел? -Морковный торт. Вон тот, сбоку который. С маленькой морковочкой на креме. Юнги усмехнулся детскому поведению Чимина: морковочка на креме, серьёзно? И это говорит ему тот, кто буквально пять минут назад просил его поцеловать у всех на глазах, не боясь сорваться, а ещё совсем недавно думал, что проснётся альфой? -Я его отложу специально для нас. Поделишься? -Ладно, но морковочка всё равно моя. Люблю декор. -Понял. Весь декор во всех пирожных всегда будет твоим. Всё, мне пора. Допивай, а то сливки невкусными станут, - Юнги, отходя от столика, пальцем указал на стаканчик Чимина. - Приготовленное тобой невкусным стать не может, - тихо произнёс Чимин, когда Юнги встал за рабочую поверхность, принимая заказ от подошедшего клиента. Вновь прикасаясь к своим губам, Чимин понял: он точно запомнит этот день наизусть, вплоть до мелочей. Вплоть до последней секунды. Он обязательно запомнит этот конец рабочего дня Юнги, который принес тот самый кусочек торта и две вилки, торжественно снимая декор- морковочку, и кладя его в рот омеге. Он запомнит, как Юнги будет смотреть на него своим глубоким, серьёзным взглядом, не выпуская его свободную от вилки руку из своей. Он запомнит, как Юнги обнимет его на прощание, крепко прижимая его к себе, обещая позвонить ночью. Запомнит, как хочет навсегда потеряться в омуте его лисьих глаз, не желая быть найденным внешним миром. Чимин окончательно и бесповоротно влюбился. И он счастлив, что оказался омегой такого внимательного и заботливого альфы. *** Юнги вошёл в дом непривычно счастливый и шумный для братьев. Нелюдимому молодому альфе хочется обнять весь мир: его истинный прекрасен, и хоть они и не понимают друг друга без слов всё время, Юнги сделает всё, чтобы и такой день настал. Самое важное то, что Чимин не отталкивает его. Чимин хочет его, а что важнее- у Чимина действительно зарождаются к нему чувства. Юнги понял это, когда Чимин попросил поцеловать его. Юнги понял это, когда омега вцепился своими коротенькими пальчиками в его толстовку, не желая отпускать и прощаться. Он чувствовал. Они оба чувствовали, что рождены друг для друга. Зайдя на кухню, где царил приглушённый свет вытяжки над плитой, Юнги улыбнулся, словно чеширский кот, братьям: -Что это вы тут без меня делаете? Хоби глянул на брата, удобно умостив голову меж рук, опираясь локтями о стол: видеть братьев счастливыми ему достаточно, чтобы спать спокойно. Не то, чтобы раньше они были несчастны, но с появлением Тэхёна и Чимина они явно стали более общительными и открытыми, а ведь прошло совсем немного времени. Раскрыв губы-сердечки в широкой довольной улыбке, он пальцем указал на Чонгука, уминавшего подаренную клубнику с прикрытыми от удовольствия глазами: -Тэ выращивает клубнику, представляешь? Целый вагон нам отправил с Чонгуком! Присоединяйся. Как день прошёл? И Юнги рассказал. Всё рассказал, в деталях: как тонул в искрящихся глазах своего омеги, как даже отсутствие запаха из-за подавителей не могло сделать этот день плохим, как Чимин ластился к нему, словно котёнок, и как Юнги наконец нашёл своё счастье. Братья слушали: Хоби, обычно всем телом реагировавший на любые слова или действия, утирал края глаз худыми пальцами, смотря в потолок, чтобы не разрыдаться: он ни за что не пожалеет, что потащил брата в сторону этих двоих в тот день. Чонгук слушал внимательно, аккуратно вертя стебелёк бутона розы, который собирался бережно хранить: он искренне рад за брата, но он корит себя за то, что не оказался таким же смелым, не прижал к стене Тэхёна, срывая с губ заветный поцелуй, не обнял, ничего не сделал. Только другом “обозвал”, и теперь в нём сидит осадок досады на собственную оплошность на дне целого моря счастья, принесённого днём, проведённым с этим интересным пареньком. Чонгук, кладя бутон обратно в карман пиджака у груди, дослушав брата, открывает рот: -Я предложил ему быть друзьями. -Ты…что сделал??- оба брата в полном недоумении. -И он тебе ещё за это ящик клубники подарил? Чонгук, ты в своём уме? Вы оба мозгами чирикнулись? Парнишку надо брать с руками и ногами!- Хоби эмоционален, и он не станет этого скрывать: как это, всего лишь друзьями? Разве он похож на друга? Разве что на влюблённого дурака, сидящего тут, доедающего сладкую ягоду. -Я дурак. Струсил, не смог сказать то, что думал. А теперь не могу перейти черту, боюсь, что он меня оттолкнёт, ведь он сам стал называть меня другом. Я даже не прикоснулся к нему ни разу, боюсь сорваться и прижать к себе, не отпускать, спрятать его от всего мира. Боюсь сорваться и даже не спросить его, хочет ли он того же, чего хочу я. – Чонгук опустил голову на руки, стыдясь самого себя: взрослый альфа, управляющий целой фирмой, а сказать одному парню, что он ему понравился, не может. Трусит, ноет перед младшими братьями. -Что-то тут не вяжется, - сказал Юнги, помолчав, выслушав брата. – зачем же он тогда спросил у меня, есть ли у тебя кто-то? Чонгук, если ты рискнёшь и сделаешь первый шаг, ничего страшного в этом не будет. Попробуй, что ты теряешь? Я не говорю тебе засоси его на глазах у миллионов жителей Сеула, просто попробуй с лёгких касаний. Обними, не знаю, за руку возьми. Я с Чимином сразу почувствовал при касании, что мы созданы друг для друга. Кто знает, может и у вас так будет? Хоби, ты как считаешь? -Я считаю, что наш брат- полный баклан, Шуга. Чонгукки, тебе пора сделать первый шаг, а не мариновать парня в мармеладках рядом с собой. Ну сам посуди, дружите вы дружите, а до чего додружитесь? Однажды он тебе позвонит, и скажет, мол, вот, представляешь, нашёл себе парня наконец, порадуйся за меня, ДРУГ! А ты что делать будешь? Клубнику доедать? Или, может, лапшу мечтаний на уши себе навесишь, и весело по городу гулять пойдёшь? -Вы правы. Я сделаю это. Я должен. Он должен быть моим, я чувствую. Что- то в глубине моего сердца щёлкает, кого я его вижу. -Это влюблённость твоя щёлкает, придурок, - Юнги улыбнулся, забрасывая свежую клубничку в рот: а Тэхён хорош, растопил сердце братишки- монаха в два шага. – соберись давай, и сделай уже хоть что-нибудь, а то уведут твоего милого с родинками, и глазом моргнуть не успеешь. -Да. Точно. Решено. Вообще, позвоню ему завтра утром, приглашу на свидание. -Вот, правильно, только озвучь это слово: свидание, - прыснул Хоби, зная нерешительность брата. Такой весь из себя грозный и огромный с виду, он является самым стеснительным из них троих на самом деле. – а то парень подумает, что стал твоим другом на веки вечные. -Да, кстати, - Юнги поёрзал задом на стуле, слезая с любимого места: он одновременно и полон сил, и безумно устал за сегодняшний день, но впереди его ждёт звонок Чимину, голос которого он предвкушает услышать. – Я Чимину ничего говорить не стану, даже не надейся. Отношения – не то дело, в котором тебе должны помогать третьи люди, Куки. Тэхён больше оценит твои действия напрямую. -Шуга, ты с каких пор таким гуру отношений стал? -Оу, с сегодняшних, знаешь ли. Поцеловал Чимини, и жизнь понял, - Юнги задорно подмигнул братьям, вытягивая жирненькую клубничку из контейнера, и направляясь наверх, в спальню. – Ко мне в спальню сегодня ночью не заходить. Кстати, Куки, Чимини просил, чтобы Тэ ничего не знал о нас с ним. Говорит, его прекрасный дружок крут, но немного с ебанцой. Вот я и думаю, может, вы тогда правда истинные? – Юнги беззвучно хихикнул, поведя плечами, и скрываясь из вида, пока братья не успели отреагировать. Он сегодня счастлив, и ничто не испортит ему настроение. Чонгук разберётся с Ким Тэхёном, он в этом уверен. Просто братишке нужно набраться смелости, и раскрыться, а в этом может помочь себе только он сам. -Давай-ка оставим немного клубнички на завтра, Куки,- Хоби заботливо прикрыл контейнер крышкой, отставляя его в сторону. – нам тоже пора с тобой спать. Наберёшься сил, и с утра позвонишь Тэхёну своему. Чонгук задушенно застонал, вставая со своего стула: Хоби прав, ему нужно стать смелей. Юнги прав, в этих отношениях разбираться следует лишь им двоим. Поднявшись в свою комнату, Чонгук услышал, как за стенкой непривычно ласково воркует его брат со своим омегой о жизни и воспоминаниях: интересно, когда же и у них с Ким Тэхёном наступит такая благодать? Сдувая пылинки с бутона, Чонгук вложил его в любимый сборник стихотворений о любви, открыв самую середину со стихотворением, максимально подходящим его ощущениям: 꽃은 시들 줄 알면서도 핀다 그래서 사람들은 안다 지금 피지 않은 꽃이 있다 해도 곧 활짝 필 거란 걸 Однажды, и Тэхён распустится для него, словно самый дивный цветок, он уверен. Просто надо немного подождать, и сделать наконец решающий шаг, рискнув сформировавшейся дружбой, решил Чонгук, потушив свет и ложась спать.