✦✦✦
«…на него без слёз не взглянешь», — было слышно будто через толщу воды. Голос принадлежал девушке. Молодой. «十年风水轮流转, лучше выбросим его», — а это мужской. Возможно, её брат или просто напарник. Говорили на чистом китайском. Тэхён почувствовал, как с него стали стаскивать одежду, а глаза ослепили лучом ручного фонарика. Осматривали товар. Но его тело будто парализовало: он ничего не мог с этим поделать. Только подчиниться обстоятельствам и всё. «Так, угомонитесь! — послышался со стороны чей-то третий низкий голос. Наверное, был тут самый главный. — Мы можем продать его на органы. Пусть худой, но сердце, почки и печень у него работают. Кто ‘за’?» — в ответ тишина. Даже Тэхён заволновался и попытался что-то промямлить сквозь онемевшие, слипшиеся между собой губы, а глаза полноценно открыть, но получалось не очень. Где-то поблизости заскулила собака. Это был Эхо. Точно он! Его он узнает из тысячи. Жаль Тэхён не знал, что того тоже пленили, перевязали пасть верёвкой, чтобы не доставлял им лишних хлопот. Как говорится, мясо лишним не бывает. Любая живность сгодится. «Боже!» — снова этот голос, который Тэхён услышал первым. «Что? Что такое?» — отозвался второй. Все ощутимо заволновались. «Посмотри сюда, — хлопок по чьей-то руке. — Да не сюда, идиот, а сюда! Он один из них… Он… проштампованный!» — снова тишина. Зловещая и сковывающая тисками и без того перепуганную одинокую душу. Недолгая пауза, а потом они будто все шарахнулись от него. Перестали лапать обнажённое тело руками, словно боялись чем-то от него заразиться. Но Тэхён не был заразным! Он точно это знал. Хотя, кажется, он понял, что они имели ввиду… Парень попытался подняться, сказать что-то в свою защиту, но его грубо уложили обратно на… а на чём он лежал? Так и не понял, но это точно была не постель. К носу поднесли какую-то тряпку с пахучей смесью и неожиданно он почувствовал как его снова вырубили. «Отпустим его… от-пус-тим е-го, — повторяющимся, как на зажёванной кассете, отголоском последнее, что услышал Тэхён. — Лучше отпустим… Да, так будет лучше всего… Нам не нужны проблемы». Парень уже стал думать, что всё это было зловещим сном, но вакуум снова накрыл его с головой. Нет, не сон. Но это было только начало его бесконечных кошмаров…✦✦✦
Тэхён приходит в сознание от того, что его лицо кто-то лижет. Неприятно сморщившись, он с трудом оттягивает от себя животное и что-то недовольно мямлит себе под нос. Не сразу понимает, что это Эхо пытается привести его в чувства. Его верная собака находится с ним рядом, задорно машет хвостиком и радуется возвращению хозяина, вернувшегося чуть ли не с того света. Несколько раз гавкает, чтобы заставить обратить на себя внимание. — Всё лицо мне обслюнявил, — пытается обтереть щёки тыльной стороной руки. — Фу, Эхо, это же не культурно, так нельзя, — но собака снова издаёт громкое «гав». Первым, что Тэхён понимает: у него дико болит голова. В горле пересохло, а руки от голода по-прежнему дрожат. Не спеша перекатывается на бок и часто моргает. Как-то тупо осматривается по сторонам — никого нет. Странно. Но темно так, хоть глаз коли. И спустя какое-то время до Тэхёна доходит, что находится он где-то в лесу, раскинувшийся прямо на холодной земле… голый. Что? Голый! Блять, он точно голый! И этот позор, в котором пребывает сейчас Тэхён, видят не только яркие звёзды, сияющие на высоком безоблачном небе, но и полная Луна, светящая в его сторону будто прожектором. — Боже! — Тэхён быстро вскакивает на ноги, когда вспоминает, что произошло. На него напали! Кто-то сзади ударил его чем-то тяжёлым по голове. Напали и обокрали! — Какого хера?! — злится Тэхён и пытается прикрыться руками. Холодно ведь. Лёгкий ночной ветерок заставляет его кожу покрыться мурашками. Аккуратно ощупывает свой затылок. Там успела запечься кровь, а рана — покрыться коркой. Пытается понять, что чувствует: вроде всё нормально. Жив и здоров. Все органы на месте. Голодный, но это уже мелочи. — Эхо, — зовёт Тэхён собаку, и та начинает ластиться к его ногам. Парень приседает на корточки, от чего суставы в коленях звонко хрустят, и гладит друга по морде. Тело Тэхёна слушается плохо. Оно успело продрогнуть до костей, когда тот ещё находился в отключке. — Эээхо, — как-то жалобно тянет. Тэхён не выдерживает и плачет. Слёзы сами брызнули с глаз. — Прости меня, Эхо, — старается его обнять, осмотреть, что с четвероногим другом тоже всё в порядке, слова богу обошлось без ран, а собака всё понимает и начинает в тон его голосу тоже скулить. Кажется, слёзы катятся не только по лицу Тэхёна, но и по плюшевой морде собаки. — Это я во всём виноват. Не стоило туда заходить. Я должен был понять, что эта была западня. Какой же я дурак… — гладит нежнее, шмыгая носом. — Глупый, безнадёжный, наивный дурак! У Тэхёна всё отобрали: одежду, сумку, даже трусы на нём не оставили. Они могли бы убить его… то есть их, но не стали. Могли бы на фарш пустить, но видимо посчитали, что от Тэхёна не так много осталось: кожа да кости, даже жир на нём не прощупывался, так что просто отпустили. Вместе с собакой отвезли в лес на съедение волкам. Хоть в чём-то ему тут повезло (хотя в чём?), но они по-прежнему были живы, и этому стоило радоваться. — Давай, Эхо, — встаёт на ноги и ребром ладони вытирает себе слёзы. Раскисать не имело смысла. Тэхён выучил урок, впредь он будет осторожней. — Надо выбираться отсюда. Оставаться здесь нельзя, — но парень не успел сделать и пару шагов, как за его спиной послышался громкий хруст ветки под чьими-то ногами. Тэхён резко обернулся, но никого не увидел. — Кто здесь? — произнёс уверенно и, получив в ответ только уханье совы, снова повторил по-китайски: — Кто здесь?! — Тэхён машинально потянулся за ножом, но быстро осёкся. В этот момент ему стало так гадко на душе, что бедолаге не оставили хотя бы этого. Медленно из-за широкого дерева показался чей-то силуэт. Из-за нависающей над их головами темноты лица незнакомца не было видно. Только очертания крепкого подтянутого тела и всё. Но выглядел он так, будто здешний лес только ему принадлежал. Даже в сумраке излучал свою заразительную уверенность и жгучую силу. «Кто же он?» — подумал Тэхён и замялся. А он так ничего и не произнёс, просто показался, тем самым обозначив своё здесь присутствие. Пряча руки в карманах дутой куртки, он не спешил представляться, а лишь немо продолжил рассматривать Тэхёна, словно тот был для него некой диковинкой или ужином. Парень мог кому угодно поклясться, что этот взгляд он почувствовал физически. Настолько плотоядным он был. Тэхён не видел самих глаз, но видеть их было и не обязательно. Всё говорило само за себя: из одного капкана он угодил в сети другого охотника. От смущения парень аж зарделся и покрылся нездоровым румянцем. Вряд ли незнакомец увидел его красные полыхающие огнём щёки, но пах Тэхён руками всё же прикрыл. — Кто ты? — как можно смелее переспросил Тэхён ещё раз, но голос всё равно дрогнул. Он даже представил, как выглядел со стороны: нагой, в чём мать родила, тощий парень с растрёпанными в стороны белыми волосами и с такой же взволнованной собакой у босых ног, которая рычала в защиту своего хозяина. Дай Тэхён сейчас ей команду, и та вцепится призраку в руку. — Почему молчишь? — в ответ снова тишина. Тогда незнакомец сделал шаг в его сторону — Тэхён нервно дёрнулся в противоположную. Собака зарычала громче, она вот-вот была готова обороняться. — Спокойно, Эхо, — не спуская глаз с противника, Тэхён полубоком обратился к своей стоящей охране, а потом снова к незнакомцу: — Если хочешь напасть, то советую дважды об этом подумать. Эхо голодный, жалеть тебя не станет. Незнакомец выдавил из себя тихий смешок. И слова не проронил, а сразу дал понять, что это как минимум выглядело с его (Тэхёна) стороны жалко. Мол, чего она раньше так рьяно его не защищала? Если уж говорить на чистоту, охрана из Бордер-колли так себе, коль она позволила своему хозяину попасть в подобного рода передрягу. Но после драки уже поздно махать кулаками, остаётся только наблюдать, что будет дальше. Тогда призрак стянул с себя куртку, плавно, без резких движений, так, чтобы Тэхён не подумал, что тот действительно планирует на него напасть, и протянул верхнюю одежду Тэхёну, впервые заговорив: — Надень это. Ты весь дрожишь, — голос приятный. Тэхён успел заметить, насколько он бархатный и удобный на слух. И он тоже был корейцем! Немыслимо… Да чего чудная неожиданность! Встретить земляка в чужом краю. И не просто в краю, в лесу! Тогда Тэхён тоже перешёл на родной язык. — Надеть это? — как-то глупо переспросил по-корейски, мысленно ударяя себя в лоб за недалёкость. Незнакомец едва заметно кивнул, но Тэхён остался стоять на месте. После того, что с ним произошло, из-за чего он очнулся голым посреди хвойных зарослей, как-то доверять людям пропало всякое на то желание. Тогда тот аккуратно сложил куртку квадратиком и положил перед собой на сырую листву и спиной отошёл на безопасное расстояние. Тэхён не понимал, что происходит, но всё же принял подарок. И, разумеется, помощь. Другого выхода ему просто не оставалось. Выбирать ему, увы, было не из чего. С голой задницей драться он не собирался, так что по-прежнему прикрывая пах одной рукой, он схватил куртку другой, отвернулся и быстро её надел на себя. Застегнулся. И аж передёрнул плечами. Куртка успела сохранить чужое тепло, от чего мурашки по спине Тэхёна пошли уже не от холода. Принюхался — пахло свежестью. Порошком, чему парень сильно удивился. — Спасибо, — обернувшись, просто выдал он, а незнакомец одобрительно тому кивнул. Вернулся на прежнее место и снова стал пялиться. Куртка доходила ему до колен, но всё равно чересчур стройные ножки оставались на виду. От необъяснимой неловкости парень сжал пальцы на ногах. Однако Тэхёну было уже всё равно. Будь что будет! И тогда он присмотрелся. Глаза к тьме привыкли, и в сумраке он смог рассмотреть мужчину примерно его возраста. Может, на пару лет старше его. Может, даже младше (Тэхён удивится, если это будет так). Нет, всё же старше. Будь проклята эта вечная тьма! Определиться с ходу было очень трудно. Но волосы чёрные, средней длины, умело подстриженные, от чего незнакомец заправлял их за уши, усеянные не одной парой колец. Одет в кофту с капюшоном и замком спереди, свободные штаны заправлены в высокие резиновые сапоги. Прелестно. Из-за ночи цвет одежды казался тёмным, от чего тот ловко сливался с пейзажем. Он и вправду походил на фантом. — Как твоё имя? — поинтересовался в надежде, что тот снова с ним заговорит. — Вот меня зовут Тэхён. Ким Тэхён, если быть точным. — Чонгук, — сразу же выдал незнакомец, заложив руки за спину. Без фамилии. Просто Чонгук. Тэхён уже дважды успел отметить, каким приятным был его голос. Вибрирующим в воздухе и с едва уловимой хрипотцой, которая была, видимо, вызвана из-за долгого молчания, нежели чем-то другим. — Приятно познакомится, Чонгук, — в знак приветствия сделал ему неглубокий поклон, как это принято в Корее, всё ещё вдыхая свежий аромат куртки. — Как видишь, Чонгук, — снова попробовал его имя на вкус и оно ему понравилось. — Я попал в неприятность. Не мог бы ты помочь мне как земляк земляку? Просто скажи, в какой стороне город, и я быстро от тебя отстану. За куртку можешь не волноваться. Если ты мне позволишь, её пока я оставлю себе. Как только найду другую одежду, я обязательно верну тебе долг. Может, даже с процентами, — на что Тэхён получил второй за последние две минуты смешок. Видимо, Чонгука он стал забавлять. А ведь парень ничего такого ввиду не имел, просто Тэхён верил: на добро нужно отвечать добром, а как по-другому? Не скажет же он, что куртку больше не вернёт. — Что смешного? Я говорю правду, Чонгук, — ярко выделив его имя интонацией, чтобы тот понял серьёзность его намерений. — Ты еле стоишь на ногах, а собираешься возвращаться в город? — на этот раз незнакомец выдал больше двух слов, а потом кратко добавил: — Тэхён. — Но я не могу здесь оставаться! Тогда на лице Чонгука промелькнула что-то такое, похожее на тень той самой необъяснимой мысли, которую он собирался воплотить в жизнь, от чего даже у Тэхёна затряслись поджилки. Опасность. Тэхён почувствовал от парня… или нет, от мужчины напротив опасность. Он всё же был его старше. Плохи дела. Поэтому без лишних слов, развернувшись к полуголому парню спиной, тот просто собрался уйти. Тэхён на миг растерялся: не этого он ожидал. — Ты куда? — сделал шаг ему навстречу и тут же остановился. — Не бросай меня здесь! Пожалуйста. — Не глупи, — слова блондина его будто обидели. Кинул через плечо: — Просто следуй за мной, — и снова отдельно: — Тэхён. Земля — планета, которую люди сами разрушили, но всё же человечность в народе осталась. Тэхёну требовалась помощь, и Чонгук собирался её ему дать. Станет пластырем, если потребуется. Перекисью, если понадобится, но попытается исцелить бедного парня, лишь своим видом походившего на одну глубокую рану. Тэхён был настолько слаб здоровьем, что дай ему сейчас курицу, — не удавит. Поэтому через некоторое время ходьбы его ноги сами под себя подогнулись, и парень, как опавший кленовый листок, тихо осел на сырую землю. Чонгук не стал мешкать или спрашивать чужого разрешения. Снисходительно вздохнул, взвалил обмякшее тело себе на спину и понёс добычу дальше. Куда? Тэхёну было уже всё равно. Он приказал Эхо перестать скулить и лаять, и собака всё поняла, последовала рядом молча, а сам Тэхён устало сомкнул веки и… уснул. Он обессилел. Из него будто разом высосали все жизненные соки. Пусть недолго, но всё же этой ночью ему снились хорошие сны.✦✦✦
Тэхёну было семь, когда он впервые узнал, что значат похороны. Помнит то роковое, изменившее его сознание, событие, как будто это было вчера… …Тэхён играл с младшим братом на полу, устланным пуховым одеялом и даже не подозревал, от чего у него на душе вдруг стало тяжко. До этого момента он и не знал, что людям свойственно умирать. Что они не вечны. И что когда-то даже ему тоже придётся покинуть этот бренный мир. Звучит зловеще, но это правда. Тогда мама забежала в дом, как вихрь, готовая вот-вот расплакаться у них на глазах. Или она уже плакала? Тэхён смутно помнит такие детали, но веки её были опухшие, грудь её часто вздымалась, губы были искусаны зубами до капелек крови, так что Тэхён почти сразу всё понял, ему не нужно было объяснять, что произошло, но мать всё же надломлено сообщила: «Папа умер, Тэхён. Его больше нет». Он уже и не помнит, что конкретно тогда почувствовал. Боль? Тоску? Разочарование? Скорее всё и сразу. Но Тэхён точно помнит одно: ему не хотелось плакать. Эта утрата была для него ожидаемой. Мальчик предвидел, нутром чувствовал кого они в семье вскоре лишатся. Отец был болен. Сначала эта была простуда с несильным кашлем, а после его здоровье резко ухудшилось, и молодой мужчина скоропостижно умер в расцвете своих сил от какой-то обычной лихорадки. К сожалению, лекарства в том месте, где они жили, найти было трудно, аптеки, конечно же, не работали, препараты доставались по знакомству, поэтому многие умирали от смехотворных болячек, и если раньше воспаление лёгких было не таким уж диагнозом, то сейчас — смертельным приговором. Отца похоронили. Тэхён помнит застывшее в вечном сне мужское лицо с торчащей изо рта длинной крупной иголкой (рот зашивали, чтобы не раскрывался), и для него это было таким жутким воспоминанием! Н-да, тогда мальчик остался под большим впечатлением, что уж лукавить, и его ещё долго потом мучали по этому поводу кошмары. Ему долго снился отец, который тянул его с собой на кладбище в могилу. Хорошо, что по своей сути Тэхён был сильный духом, таким уж уродился и всегда умел сопротивляться призракам своего прошлого. И когда он переборол в себе этот жуткий липкий страх, отец перестал приходить к нему по ночам. Но Тэхён всё же помнит, как мать просила тогда с ним попрощаться, поцеловать холодный лоб мертвеца, но Тэхёна так сильно пугала эта булавка, застрявшая между чужих синих губ (обрезать нить у покойника было плохой приметой), что он никак даже просто подойти к телу отца не решался. И мать, видя его потерянное состояние, перестала к нему приставать. Отпустила мальчика и тот уселся рядом с маленьким братом, который мало что в происходящем понимал. То была зима. Может, ещё из-за этого Тэхён перестал любить зимы, кто знает… Снег у него всегда ассоциировался с трауром — это факт. Но жизнь текла ручьём, одна зима сменялась другой, и вскоре семья постепенно оправилась от горя. Однако, когда ему стукнуло четырнадцать, а младшему брату — десять, их постигла очередная утрата: не стало мамы. Она скончалось по той же причине, что когда-то почил и отец. Вот тогда Тэхён до конца осознал, насколько жестоким являлся мир. Хотя в чём он провинился? Причиной всех несчастий были сами люди. Это они учинили погром планеты. Это всё они! Это они создали начало конца: хаос, что превратил их огромный земляной шар в помойку, где скитались лишь одинокие выжившие и бесчисленные заражённые. Обижаться Тэхён мог только на них и, к сожалению, на себя. Тогда сироты отправились жить к бабушке, но и там дети ютились недолго. Смерть будто преследовала их по пятам. Бабушка по маминой линии вдруг умерла от сердечного приступа. Даже смешно. В мире, где царствовал смертельный вирус, близкие люди умирали от мещанских недуг. Но Тэхён знал, как и знал его младший братик: их родные, которых так быстро не стало, находятся не под землёй, а на небесах. Там им, наверное, было хорошо. Тэхён был в этом почти что уверен. «И я не под землёй. Над землёй», — твердил себе однажды Тэхён, когда начинал подолгу задумываться над своей грустной судьбой и почему несчастья так сыпались ему на голову. Но за что точно не сможет простить себя Тэхён, так это за то, что не смог уберечь своего брата. Дохён не заслужил такой кончины. Умер мальчик в муках. Тэхён до последнего боролся за его жизнь, но кто посмел бы тягаться с самой смертью? Или с вирусом, который превратил родную кровиночку в ходячего мертвеца? Ему всего лишь было двенадцать. Совсем ещё ребёнок. Иногда Тэхён думал, что его всё же кто-то проклял. Не может же ему так не везти. Не может! Но… может. Всё в этом мире есть месту быть. Дохёна пришлось убить голыми руками, чтобы забрать тем самым его страдания себе, и вместо долгожданного исцеления, за которым всю жизнь гнались дети, Тэхён обрёк свою душу на вечные муки. Правильно ли он поступил? Кто ж знает. Но Тэхён придерживался мнения: скитаться своему брату, как делают это многие заразившиеся на планете, он позволить не мог. Он не стал бы обрекать Дохёна на такое жалкое существование. Ни за что! Лучше уж смерть от рук родного брата, чем прозябать жизнь с переваренными в кашу мозгами, и всё равно потом умереть. После братоубийства Тэхёна будто подменили. Он переродился. Было нелегко, но его взгляды кардинально изменились. Он стал хитрее, проворней, недоверчивым, но… сердце всё равно оставалось мягким. Пусть ему пришлось научиться выживать, а не жить, воровать и грабить, даже искусство лжи познал с размахом, что родители никогда не одобряли, но всё равно парень верил в добро. Где-то в недрах своей бессмертной грешной души Тэхён надеялся, что и в его жизни настанет миг удачи, солнце снова засияет в его направлении и согреет своим заразительным теплом, и когда-нибудь Тэхён познает вкус не только боли и страданий, но и чего-то более хорошего. Например, любви или хотя бы какой-нибудь маленькой людской радости: счастья. Поэтому он дорожил Эхо — собакой, которая стала для него больше, чем просто другом. Эхо был для него семьёй. Иногда с животными было проще, чем с людьми. Нынешний двадцатилетний парень это точно понимал. Так что этой ночью Тэхёну снилась семья: мать, отец и его младший братик. Даже бабушка была там. Все сидели за одним большим широким столом и весело о чём-то болтали. Тэхёну было так хорошо на душе и спокойно, а в сердце теплилась лёгкая нега. Просыпаться совершенно не хотелось, но было надо. Не сразу, но Тэхён широко распахнул веки и первым, что он увидел: низкий тростниковый потолок. В маленькой комнате царил полусумрак. За окном светало. Принюхался — где-то поблизовсти горели благовония. Подставка в виде трилистника стояла в дальнем углу комнаты на невысоком столике, там мирно тлели палочки с приятным запахом сандала, который окутывал разум Тэхёна неким приятным дурманом. И парень сразу же подумал, что он находится в покоях монаха, но заметил чуть приоткрытое окно, за которым виднелись одинокие прутья бамбука, и мысли о буддистском храме сами отпали. Он пребывал в обычном доме, фанзе, если быть точным, потрёпанной, но достаточно чистой хижине. Полы подметены, паутина нигде не свисала. Определённо чувствовалась строгая рука хозяина. Парень привстал на локтях и увидел, что лежит на высокой кровати, инкрустированной слоновой костью. Выглядело дорого ещё хотя бы потому, что постельное было хлопковом. Свежим и отглаженным. Такая редкость. Тэхён глупо похлопал глазами и перевёл взгляд на себя. Увидел белого цвета ночную сорочку, и, мягко говоря, обомлел. Он даже не чувствовал, как его кто-то касался. От собственного бессилия Тэхён неуклюже стукнул кулаком по одеялу, отшвырнул его от себя и вскочил на ноги. В глазах резко потемнело. Пошатнулся вбок, чуть не сбив со стола аккуратно расставленные благовония, но быстро пришёл в себя. Более детально стал себя осматривать. Свободное белое платье прикрывало руки и ноги; доходило ему почти до пят. Нижнее бельё, естественно, отсутствовало, на ногах — шерстяные носки, а в руке, в запястной вене, торчала капельница. Он не сразу заметил пакет с какой-то прозрачной жидкостью, свисающий над головой кровати. — Что за нахрен?.. — удивлённо прошептал и хотел было её выдернуть, но дверь в комнату стремительно открылась. — Не стоит этого делать, — в человеке напротив Тэхён сразу узнал того самого незнакомца, которого встретил в лесу, и он быстро осёкся. Убрал руку, замер на месте. Все мысли напрочь вылетели из головы, но всё же деликатно поинтересовался: — Что ты мне колешь? — вышло даже спокойней, чем думал. Состояние было подавленным, и Тэхёну казалось, что он всё ещё находился во сне. — Не колю, а вливаю, — с подносом в руках Чонгук осторожно подошёл ближе и попросил парня хотя бы присесть. Он был одет в ту же кофту с капюшоном и спортивные брюки, что и вчера. В тех же резиновых сапогах, которые у Тэхёна почему-то вызывали бесконтрольный смех, ведь они никак не вписывались в местный колорит и образ мужчины, но заметив синие тени под глазами незнакомца, Тэхён сдержал в себе этот порыв. Чонгук не спал ради него всю ночь, поэтому Тэхён послушно хлопнулся на краюшек кровати и почти что перестал дышать. Тогда, поставив поднос на стол рядом с благовониями, мужчина кратко добавил: — Это глюкоза. И витамины. — Глюкоза? — повторил, снова выставляя себя немного придурковатым, от чего губы незнакомца дрогнули в полуулыбке. Тэхён её сразу заметил, но потом, будто очнувшись от наваждения, оживлённо выпалил череду волнующих его голову вопросов: — Кто ты? И где я? И где моя собака?! Где Эхо? Что ты с ним сделал?! — Тэхён вцепился в своего… спасителя?.. и не на шутку разволновался, но Чонгук поспешил его успокоить: — Тише-тише, не волнуйся ты так, — положил свою ладонь ему на плечо и стал утешительно поглаживать. — Ты находишься у меня дома, твоя собака в порядке и находится сейчас с остальными. И я ничего с ним не сделал. Всего лишь накормил, напоил, как и любую другую живность. Теперь играется где-то с гусями. — С гусями?.. Ты что, фермер?! — не понял Тэхён. — Почему не отвечаешь? — но Чонгук молчал. Всё выглядело таким странным. Мозг наотрез отказывался переваривать информацию. — Ладно, — решил, что лучше решать проблемы по мере их поступления. Выдохнул, кажется, не только Тэхён. — Но ты до сих пор мне так и не ответил: кто ты? Чонгук снова промолчал. Вместо ответа он осмотрел его руку, убедился, что катетер стоит на месте и проверил скорость вливания раствора. Всё было под чутким контролем. Попросил Тэхёна прилечь и дождаться окончания процедуры. Тогда парнишка подумал, а вдруг это была не глюкоза, а что-то другое, более «полезное», но чутьё снова ему подсказывало, что Чонгуку стоит доверять. Будь он плохим человеком, то давно убил бы его, разве не так? — Так, значит, это твой дом? — раз ему не ответили на главный вопрос, Тэхён решил добиваться правды окольными путями. — Ты здесь живёшь? — Да, — кратко кинул Чонгук, взяв в руки глиняную плошку с чем-то съедобным. Присел рядом. — Я приготовил тебе куриный бульон. Выпей, чтобы поправиться. — Но я не болен. — Я этого не говорил. Тэхён знал как выглядит. Он худой. Даже слишком худой. Но это не он таким стал, жизнь его таким сделала. Ему безумно захотелось вырвать эту тарелку из рук парня, опрокинуть аппетитное содержимое себе в рот, настолько он был голоден, но Тэхён всеми силами держался на месте. Не хотел показывать себя в дурном свете. Поэтому смял подле себя простынь в кулак, дабы ненароком не сорваться. Чонгук это заметил, но трактовал его поведение иначе. Не отводя от взлохмаченного блондина чёрных глаз, он поднёс плошку к своим пухлым губам и немного отхлебнул жирной похлёбки. Громко и смачно проглотил. — Видишь, оно не отравлено. Тогда Тэхён протянул к нему дрожащую руку и принял еду. Он выпил бульон одним махом. Суп обжёг ему язык и горло. От нетерпения что-то пролилось мимо рта, капнуло на подбородок и испачкало белоснежную сорочку, но ему уже было всё равно. Жидкость так приятно стекала по его пищеводу и нежно обволакивала внутренности, что на миг Тэхён даже закрыл в блаженстве глаза и протяжно вздохнул. Чонгук снова сдержанно улыбнулся, опустив зачарованный взгляд на свои резиновые сапоги. О чём-то задумался. — Спасибо, — вернул ему в руки тарелку и вытер ладонями лицо. Тэхён знал, что ему этого было мало, но съешь он сейчас что-то ещё, была стопроцентная вероятность, что желудок просто лопнул бы, как надутый воздухом шарик, и тогда ему точно пришёл бы конец. Чонгук это тоже понимал. — Знаю, тебе немного страшно, но, пожалуйста, не волнуйся, — будто по глазам незнакомец прочёл беспокойство парня. Он всё ещё боялся, хотя всем видом пытался показать, что это не так. — Ты в безопасности. Со мной и… — С тобой, это с кем? — тут же перебил его Тэхён. Невежливо было с его стороны вот так лезть на рожон, да, но а как ещё выбить правду из человека напротив? Только нахальством. — Обо всём по порядку, — Чонгук вдруг обратил внимание на капельницу и поднялся. Когда раствор закончился, он вынул катетер из вены своего пациента, наклеил поверх раны пластырь и поспешил снять пустой пакет с гвоздя. — Не пойму: ты доктор или кто? — Иногда и им приходится быть, — он скрутил систему в узел и добавил: — Приляг обратно. Я вернусь через минуту, — забрав с собой поднос, вышел из комнаты, так и не дав нужных ответов. Но Тэхён не собирался ложиться обратно. Он жаждал правды! Говорить, что тебе ничто не грозит — это одно, а вот убедиться в этом — другое. Так что он вскочил на ноги. От неожиданности и лишней нагрузки его желудок вдруг громко заурчал, содержимое в нём забурлило, и всё силилось выйти наружу. Но зажав рот ладонью, Тэхён подавил в себе эти позывы. Икнув, он подошёл к окну с узорчатым на нём деревянным переплётом в стиле таофан и широко открыл ставни. Солнце уже успело встать и показаться из-за горизонта. «Снова эти рассветы», — как-то устало подумал Тэхён. Белый диск пробрался между высокими стволами пожелтевшего бамбука, отбрасывая тонкие длинные тени внутрь комнаты. Утренний осенний холод неожиданно брызнул Тэхёну в лицо, от чего тот окончательно проснулся. И выдохнул в пейзаж напротив клуб густого тёплого пара. Здесь они были одни. Кого-то ещё Тэхён так и не приметил. Ни домов, ни зверей, словом: ни-ко-го. Тэхён подумал об Эхо. Интересно: как он там? — Я жив, почти что сыт. Здоров. Мне впервые в жизни поставили капельницу, — довольно прошептал себе парень, подбоченившись, поставив себе руки в бока. — Это лучше, чем можно представить. Жилище находилось в бамбуковой роще. Должно быть, Чонгуку пришлось нести бедолагу на своей широкой спине далеко и долго, прям вглубь леса, ведь по пути в Чунцин Тэхён ни разу не встретил эту растительность. Поэтому он сделал такие выводы. А может он просто не обращал на это внимание… Но это уже не особо было важным. Неожиданно где-то вдали послышалась людская речь. Тэхён подумал, что ему показалось, но чуть нагнувшись через окно, от чего чуть не перевалился наружу, парень попытался разобрать, что говорили голоса. Это определённо были китайцы. И японцы. И… корейцы! Языки слились в единое пламя! На миг Тэхён засомневался в себе. Вдруг ему всё же почудилось? От голодовки и не такое может послышаться, поэтому он отрезвляюще помотал головой, и голоса вдруг прекратились. За спиной раздался неловкий кашель, от которого Тэхён невольно дёрнулся назад. Обернулся. — Я принёс тебе одежду, — Чонгук пришёл с дарами. В правой руке он держал аккуратно сложенную стопку вещей. В другой — обувь. Заметив на себе испуганный взгляд, добавил: — Извини, я не хотел тебя напугать. — Всё нормально, — Тэхён улыбнулся и простодушно махнул в его сторону рукой. Но это было не единственным потрясением за последнее время. Стоя у окна, он заметил, что лучи солнца невольно просвечивали ему платье. А так как он был без нижнего белья… В общем, он смущённо отошёл вбок и зарделся. Потом тихонько ему возроптал: — Вдали я услышал голоса. Мы здесь не одни? — Здесь есть поселение, — проглотив слюну, Чонгук медленно положил одежду на кровать. Велел: — Переоденься. Я подожду за дверьми, — и быстро покинул комнату. Тэхён пожал плечами такой смене настроения спасителя, которая показалась ему странной, и принялся рассматривать подарки. Ничего особенного в них не было: штаны, свитер и трусы. Ну, хвала небесам он додумался их ему дать. Носки же на нём уже были. Натянув всё это на себя, он понял, что свитер ему великоват. Да и брюки свисали тоже. «Главное — не голый!» — мелькнула обнадёживающая мысль в голове, и Тэхён сразу вспомнил то неловкое знакомство в лесу прошлой ночью. Сам себе рассмеялся. «Какая ж нелепица». Будто поняв, что гость закончил с переодеванием, Чонгук вернулся назад. Он бесстрастно рассмотрел парня с головы до ног, поправил на нём ворот свитера, вопросительно задержался взглядом на необутых ступнях и спросил: — Собираешься ходить так? — Ах, да, — натянул на себя сапоги. — Я думал, ты дашь мне резиновые. Как у тебя. — Тебе лучше будет в таких. — Каких таких? Кожаных? — Да. — Ладно, — выпрямился. — Спасибо тебе, Чонгук-сюн. Я правда благодарен тебе за помощь. Ты приютил меня и накормил. Одел и даже позаботился о моём хилом здоровье. Спасибо, — и поклонился. Чонгук замер. Видимо, ему никто ещё так не кланялся. Не благодарил. И никто так ещё не называл. Тэхён это понял по выражению его малокровного лица. А его густые косматые брови взметнулись так высоко ввысь, что парню на миг показалось, что тот вот-вот их лишится. — Идём со мной, — никак это не прокомментировав и решив пропустить недоразумение мимо ушей, мужчина развернулся к выходу, веля следовать за ним. — Я тебе всё покажу. «Ну почему он такой неразговорчивый?» — подумал Тэхён и тяжко про себя вздохнул. — Ты когда-нибудь слышал о Бамбуковом городе? — как бы между прочим поинтересовался Чонгук, спустившись со своим спутником по деревянным ступенькам кирпичной хижины. Они остановились напротив дома, чтобы сначала во всём разобраться. — Бамбуковом городе? Конечно, слышал. — …? — Слышал, что там водятся духи. Чонгук рассмеялся. За то время, что находился с ним рядом Тэхён, он впервые увидел, как тот проявляет хоть какие-то эмоции. Кроме невозмутимости, разумеется, и всё. — Я слышал всякое, но такое слышу впервые. Похоже, слухи о нём (городе) перешли в разряд мистики и местных преданий. — Рад, что тебя развеселил, но я правда об этом слышал. Я лишь пересказываю то, чем со мной делились случайные путники. — А что ещё ты от них слышал? — Чонгуку и вправду стало интересно. Он заложил руки за спину и стал внимательно слушать. — Что это город-призрак. Никто не знает точного его местоположения. Там можно найти пристанище даже тем, кто сам на себя не похож. И тем, кому некуда в этом мире податься. Ещё там… — слова вдруг застряли где-то в горле. Немного прочистив голос, он уверенно закончил мысль: — Ещё там обитают преступники, убийцы и другие неполноценные люди общества. — Так и есть, — кивнул тот, от чего сердце Тэхёна пустилось в пляс. Он не знал, кто стоял перед ним. Вдруг Чонгук один из них, из убийц? По спине Тэхёна прошёлся холодок. Зачем он вообще завёл об этом разговор? Тэхён успел заметить, что Чонгук был выше его порядком на три цуня, от чего ему постоянно требовалось задирать голову вверх. Драться с ним не имело всякого смысла, ему он точно проиграет. Но при свете дня его облик какого-то таинственного мужчины немного рассеялся. Чонгук был красив, даже чертовски красив, хорошо сложен, но всё же он был простым человеком. А значит смертным. Даже у такого имелись свои слабости, и Тэхён их обязательно найдёт. — Неужели ты хочешь сказать… — Тэхёну пришлось закусить нижнюю губу зубами, чтобы ненароком не выпалить свои смелые догадки. Но потом подумал, раз они подняли данную тему, то, значит, это было неспроста. Поэтому выдал: — Чонгук-сюн, мы находимся в Бамбуковом городе, верно? — Да. — Не-может-быть… — почти что по слогам пришибленно выдохнул из себя парень и стал осматриваться по сторонам. Охал и ахал, неустанно массируя себе живот, чтобы перестал так урчать. Ситуация к себе не располагала, но Тэхёну не было страшно. От голода? От холода? От переизбытка эмоций. — Я слышал, что он мог находиться где угодно, мне даже кто-то говорил, что он расположен под землёй в горных пещерах недалеко от Дабашань, но я никогда не мог подумать, что его местоположение могло быть прямо пропорциональным его названию. Это так удивительно! — А ты, я смотрю, о многом наслышан. — Я просто люблю много знать, — смутился Тэхён. — И, видимо, читать тоже. — Да, Чонгук-сюн, читать я тоже люблю. Догадки насчёт Тэхёна у него подтвердились. Этот парень, который колыхался от малейшего дуновения ветра, был не так-то прост, каким мог показаться на первый взгляд. Чонгук уже успел понять, что тот говорил на двух языках, а теперь лично убедился, что и речь его была внятной, хорошо поставленной. Грамотной. Хоть он и был беспризорным одиночкой и сам себе на уме, но он был подкованным. Даже умным! Большие шоколадные глаза, что так и сияли искрами знаний и необузданного жизненного опыта, не могли это скрыть от него. Поэтому он усмехнулся. — Почему ты меня так называешь? — Как? — «Сюн». Обычно так обращаются к сверстнику, а я ведь тебя старше. — На сколько? — Тэхён мило ему улыбнулся. Ну как ему теперь можно противостоять? — А сколько тебе? — Чонгук решил ему подыграть. — Мне двадцать. — … — Ну, скажи мне! — стал дёргать его за рукав кофты. И Чонгук не смог не ответить. — Я старше тебя. На семь лет. — Да ты взрослый! — и звонко ему рассмеялся. Чонгук лишь прокусил щёки, чтобы не улыбнуться в ответ. Тогда Тэхён объяснился: — Отвечая на твой вопрос по поводу «сюна», так ещё называют друзей. Прочёл в какой-то книге… — неожиданно Тэхён подавился воздухом и почувствовал, как заалели его щёки. Прокашлялся. — Я подумал, что после того, как ты спас меня, теперь я могу считать тебя другом, — стал нервно топтаться на месте, будто его приняли за нашкодившего котёнка, который случайно опрокинул молоко. — Разве это не так? Чонгук-сюн. Чонгук не смог что-либо ответить. Знай бы сейчас Тэхён, кто перед ним стоит, смог бы он так снова ему дерзить? Навряд ли. Но это незнание для Чонгука было таким забавным. Таким сладким и приятным. Рядом с Тэхёном он почувствовал себя человеком. Так что он решил продолжить держать интригу и дальше. — Бамбуковый город находится между двух горных хребтов, поэтому о нём ходят такие противоречивые слухи, — они поплелись дальше и вышли на широкую каменистую тропу. Ветви гибкого бамбука так и склоняли над ними головы, образую живую арку и словно им поклоняясь. Тэхён счёл это красивым. — Но в реальности всё проще. В городе не водятся духи, нет призраков или чего-то ещё. Просто о нём не все знают, поэтому придумывают всякое. — Как говорится, хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу. — Хорошо сказано, — посмотрел на него сверху вниз. На губах снова застыла эта загадочная улыбка. — Ещё я слышал, что этим городом управляет сущий демон, — на этих словах Чонгук фыркнул и прибавил шагу. — Но думаю, это просто такое сравнение. Не знаю кто здесь главный, но смею предположить, что характером он очень суров. — Правда так думаешь? — Мне так почему-то кажется. — … — Но ведь тебе виднее, Чонгук-сюн. Ведь ты здесь живёшь, — Чонгуку не нашлось что ответить. Снова. Вскоре они покинули рощу и вышли на открытую местность. И Тэхён вдруг ахнул. Его взору открылось настоящее поселение. Не город, как Чунцин (хотя по плотности населения людей здесь было больше), а скорее одна большая деревня. Или лагерь, затерянный где-то в лесу. Так как ландшафт походил на одно кратерообразное углубление, складывалось впечатление, что город был виден, как на ладони. Деревянные дома с чёрной подобранной одна к одной черепицей и киноварно-красными воротами так и пестрили в глазах. Где-то виднелись снопы сена, где-то прямо на открытом воздухе хранились мешки риса, и паслись коровы. А у каждого дома был свой разработанный небольшой земельный участок, на котором обязательно трудились люди. Разномастный народ мелькал перед глазами, как кадры старого фильма на пожёванной плёнке. Все были заняты делом, так что их с Чонгуком не сразу приметили. Но когда они ступили одной ногой на улицу, путники тут же, как магнит, притянули к себе вопросительные взгляды. «Куда я попал?» — в голове Тэхёна засела сомнительная мысль, что его кто-то дурачит. Не может так быть. Не может, чтобы в Бамбуковом городе, в котором водились черти и по слухам люди пили кровь из черепов своих жертв, а на бамбуковых копьях развешивали тела засаленных трупов, вместо этого выращивали морковку и пасли коз. Ну самим-то не смешно? Из Тэхёна вырвался один нервный смешок. — Они так на тебя смотрят, — шепнул ему в плечо, невольно прижавшись поближе. Чутьё ему снова подсказывало, что здесь Чонгука уважали, а значит с ним рядом было безопасней. — Они не на меня так смотрят. — А на кого же? — На тебя. Для них ты чужак. — Неужели они все знают друг друга в лицо? — удивился Тэхён. — Так и есть. Здесь мы как одна большая семья. «Только неблагополучная», — подумал Тэхён, когда словил на себе взор исподлобья. И услышал, как кто-то впереди сильно ругается. От такой изысканной брани у Тэхёна чуть ли уши в трубочку не свернулись. Туда они и направились. — Вот эта морда протокольная съела у меня три плошки риса и даже не поперхнулась! Спасибо не сказала! — ругался молодой парень с фиолетовыми волосами. От возмущения на его безупречном симметричном лице выделялись голубые вены, а глаза горели от злости адским пламенем. — Не, ну вы только посмотрите на него. Три тарелки риса в одно рыло! Никто в этом месте столько не ест. Не жирно ли тебе, а?! Тэхён сначала подумал, что тот отчитывает маленького ребёнка, таким образом воспитывает бездельника, но подойдя ближе, блондин увидел своего Эхо. Собака не собиралась бежать, но прижалась всем телом к земле и покорно сложила ушки. Понимала, за что ругают. Парень с фиолетовыми волосами хотел было замахнуться на псину деревянным половником, но увидев Чонгука, замер в пространстве. Резко спрятал оружие себе за спину и встал по стойке смирно. На лице вдруг засияла фальшивая улыбка. Его ярость и недовольство куда-то разом исчезли. — Доброе утро, начальник! — залебезил парень. — Вы уже вернулись с дежурства… — Эхо! — Тэхён подбежал к собаке, которая была несказанно рада увидеть своего хозяина, и присел на корточки. Стал её гладить и обнимать. Та быстро, как пропеллер, завиляла пушистым хвостиком и прислонилась к ногам парня, пытаясь найти у него укрытие. — Да как вы смеете?! — не выдержав, вскочил обратно на ноги. — Мой Эхо ни за что не стал бы воровать еду! Он не такой! — Не стал бы?! — возмутился человек. Улыбка мигом исчезла с его чистого лица. Его снова задели за живое и мириться с этим он точно не собирался. Даже рядом с Чонгуком, который выглядел в его глазам явно авторитетней. И он закричал, что есть мочи: — А как же! Как раз именно это он и сделал! Если не веришь, пусть другие подтвердят! — на фоне кто-то активно закивал головой. Тэхён даже и не заметил, как они разговорились на корейском. В порыве бесконечной ругани и выяснений кто прав, а кто виноват, он просто принял это за данность. Хотя вокруг было смешение рас, парень не стал на этом сильно зацикливаться. Продолжил отстаивать собачьи права своего Эхо. — Если это правда, если он действительно съел ваш рис, то я готов попросить за него прощение. Но разве и вы тоже правы? Не видите какой он голодный? Он просто хотел кушать. Могли бы и поделиться немного, — кинул Тэхён, велев Эхо оставаться подле него. Мало ли человек напротив сейчас кинется распускать руки. — Но как бы там ни было, он и вправду воспитанный. Я сам его дрессировал. Он не стал бы так просто кидаться на еду. Значит, вы спровоцировали. — Кто? Я?! — от негодования парень аж тыкнул в себя пальцем. — Ну, не я же. У вас же рис, не у меня. — Да что ты такое говоришь! Весишь чуть больше этой собаки, а думаешь, что можешь тут мне пререкаться? Раз сказал, что псина съела мой рис, значит она съела мой рис! — Но она дрессированная! — уже закричал и Тэхён. — Значит, плохо дрессировал!!! — и замахнулся на него половником. — Что-то я не помню, чтобы мы переходили на «ты»!!! — и перебранка закрутилась по новой. Тэхён уже хотел кинуться в драку, но Чонгук оттянул его за себя за ворот разношенного свитера. Вокруг столпилась толпа. Все хотели посмотреть, чем же всё это закончится. Кто-то даже выкрикнул: «Да врежь ты уже ему!», чтобы справедливость восторжествовала, но до драки так и не дошло. И лишь по одной причине: ею являлся Чонгук. — Тишина! — рявкнул он. И все замолчали. А Тэхён будто взглянул на него другими глазами. Чонгук не был в гневе, но всем уже было лишь от одного его слова страшно. Тогда он обратился к парню с фиолетовыми волосами: — Угомонись, Сокджин, от трёх плошек риса ты не обеднеешь. А вы, — он обратился к толпе вокруг. — Рассоситесь. Заняться что ли нечем? Не на что тут смотреть. Обычная перебранка, не более того, — так и не вкусив зрелищ и немного повздыхав, все огорчённо разошлись по сторонам. — Но, начальник! — не унимался парень по имени Сокджин. — Я ведь правду говорю! Хоть вы и велели мне присмотреть за собакой, но ведь он реально сожрал больше, чем надо… Кто мне убытки возместит?.. — Ты хочешь продолжить разговор? — Чонгук лишь заломил одну бровь, чтобы Сокджин смог прикусить свой язык. Он и вправду замолчал, оставшись на месте с не применённым в действии столовым прибором. «Начальник, — подумал Тэхён. — Что ещё за начальник?» И тут его осенило! Осознал значение всех взглядов вокруг. От чего все так шушукались за спиной. И почему при первом слове мужчины люди вокруг беспрекословно следовали указаниям. Чонгук был Градоначальником этого поселения. Градоначальником! А значит убийцей! Вмиг Тэхён перестал чувствовать тело, и всё вокруг показалось дурным сном. Не знал: смеяться ему или плакать. Все чувства в нём разом смешались и готовы были вырваться наружу, как лава из жерла вулкана. Тэхён закрыл ладонью в ужасе рот и сделал шаг назад. Чонгук будто понял, что назревает. Он помахал головой, чтобы парень не вздумал делать глупости. Тэхён успел услышать многое за свои скромные двадцать лет. О жестоких убийствах, от которых кровь стыла в жилах. Об издевательствах над слабыми, потому что закон преступникам не писан. О рабстве и продаже наркотиков. О многом… Но то, что вытворял Градоначальник Бамбукового города… уму непостижимо. Он был не просто убийцей. Он был первоклассным убийцей. Весь Китай его знал и преклонял перед ним колени. Это был деспот в человечьем обличии! — Так ты… — во рту пересохло. — Ты… — Тэхён так и не смог договорить. Слова завязли на корне языка, а дышать не получалось. — Что «ты», да «ты»? — не унимался парень с пурпурными волосами. — Язык что ли проглотил? Не знаешь, кто перед тобой стоит? Что ты ему тыкаешь тут? Тэхён растерялся. Он не нашёл что сказать, поэтому быстро опустил взгляд и попытался не упасть в обморок. Сделал глубокий вдох — не помогло. Всё же руки стали трястись. Видя, что медлить нельзя, Чонгук отдал приказ: — Не слышал, что я сказал? Займись делом, Сокджин, — и приобняв Тэхёна за плечи, поплёлся с ним дальше. — Не вздумай только бежать, — сквозь зубы шепнул ему на ухо, от чего у блондина мурашки поползли по спине. Губы мазнули по коже, а ухо обдало горячим дыханием. — Здесь это примут за слабость. Я же сказал: ты в безопасности. Тебе и твоей собаке ничего рядом со мной не грозит. Ну, почему Тэхёну везёт, как утопленнику? Он ведь просто проживает свою никчёмную жизнь, никому не мешает. Нет, надо же было судьбе повернуть так, чтобы худой безобидный мальчик попал в лапы дикого зверя. Чонгук отпустил его, чему Тэхён с облегчением выдохнул, и продолжил экскурсию дальше. Он показал, чем живёт город. Обычным земледелием и садовничеством. Никакого оружия или насаженных голов на пики Тэхён так и не увидел. К счастью или к сожалению? Скорее всё сразу. Но для себя Тэхён решил, что оставаться здесь он не станет. Картина, которой делился с ним Чонгук, может быть обманчива. Ей нельзя доверять. Это как в книгах. Если выглядит красиво, это не значит, что содержание может быть классным. И наоборот: внешне может быть не очень, но вот сюжет… Пальчики оближешь! Поэтому, дождавшись пока люди на улице станут собираться в кучки и посчитав это удачным моментом, Тэхён не счёл ничего разумным, как дать лататы. Увидев убегающего пса и парня, у которого чуть ли не пятки сверкали, народ никогда ещё так не смеялся. — Вот умора! — японцы схватились за свои животы. — Ты только посмотри, как бежит! Как бы не споткнулся, — китайцы замахали на него кулаками. — Вот долбаёб! — некоторые даже плохих слов не чурались. — Ну, как бы не переебался о камень. Как только кто-то это сказал, Тэхён подвернул ногу и кубарем упал на мостовой. — Только пыль тут поднял, сволочь! — разгневались люди. — Начальник, кого вы нам привели? Он же совсем ещё ребёнок. Кожа да кости. Даже для полевых работ не годится. Для чего же он нам? — Тише, Кэнто. Может, хозяин приберёг парня себе. Смотри, как личиком-то вышел. Даже у меня бы на него встал… — и все залились громким смехом. Чонгук не спеша нагнал Тэхёна, щекой проехавшегося по тротуару, и, собрав под колени штаны, присел рядом на корточки. Собака тоже стала рядом юлить, но трогать Чонгука не стала. — Глупый, — поцокал языком и снисходительно покачал головой. — Ты чего так заартачился? Не доверяешь моим словам? Я же ясно вроде выразился: никто тебя тут не тронет. Чего побежал? — это был риторический вопрос. — Но ведь ты… — Тэхён чуть приподнялся, не заметив, что стёр ладони в кровь. Собака их стала вылизывать. — Прости, Чонгук-сюн… То есть Чонгук. Или начальник… В общем, мне нужно идти. Если, конечно, позволишь. Мне тут больше не стоит задерживаться. Ты оказался прав, здесь я чужак, — но встать так и не смог. Мышцы от страха задеревенели, а суставы будто превратились в камень. А ещё его приковал к месту строгий взгляд, под которым даже металл в ужасе расплавился бы. Чонгук хотел было сказать что-то ещё, даже воздуха набрал в лёгкие, но его за спиной кто-то перебил: — Уже вернулся с дежурства? — в лучах восходящего солнца показался рослый мужчина, тоже говорящий по-корейски. Даже не так: мужчина с горой мышц, которые красиво перекатывались под обтягивающей чёрной водолазкой. — И ты, брат, привёл нам кого-то с собой? Новую игрушку? — драконьи глаза сузились в недопонимании. — Он не игрушка, Джун, — как ножом отрезал Чонгук и поднялся. Тэхён стал смотреть на него со своего ракурса. — Я нашёл его в лесу к юго-востоку от периметра рядом с Чунцин. Всего побитого и едва держащегося в сознании, так что прошу проявить к нему немного понимания, ведь он наш гость. — Но ведь это против правил, — мужчина спрятал руки в карманы карго-штанов. Он тоже был в резиновых сапогах. «Это какой-то культ? Или у них особый фетиш на них?» — подумал Тэхён, но вслух так не выразился. — Джун прав, — к разговору присоединился парень с фиолетовыми волосами. Видимо, эти двое были не последними людьми в этом городе. Скрестив руки на груди, он продолжил: — Это против правил. Мы не берём на ПМЖ кого попало. Да и взгляните на него. Как бы не помер тут сразу. Чонгук посмотрел на Тэхёна, который от переизбытка эмоций то белел, то одновременно краснел. Он всё ещё сидел на земле, вцепившись от испуга в собаку, и на всех хлопал своими влажными глазами-бэмби. Как бы не расплакался тут. Тогда Чонгук помог ему встать. Смахнул руками лишнюю пыль и грязь с его одежды. Последнее слово оставалось за ним. За Градоначальником. — Дамы и господа, познакомьтесь! Перед вами, — он обошёл парня со спины и положил свои ладони на его хрупкие плечи, от чего тот прогнулся под натиском. — Ким Тэхён. С этого момента он под нашей защитой. Отныне он один из нас! Гул удивлённых возгласов смешался с растерянностью Тэхёна. Не понятно от чего стал лаять ещё и Эхо. Но явно не от радости. Парню пришлось его даже успокаивать. Однако народ ничего не мог поделать с решением Чонгука. Раз он так сказал, значит, так тому и быть. Это не оспаривалось. — Идём со мной, — шепнул ему на ухо Чонгук, оставив Сокджина и Джуна с многозначительными выражениями лиц. Взял Тэхёна под руку (ногу он подвернул славно) и повёл обратно в бамбуковую рощу. Говорят, судьба маскируется под совпадения. Если два человека предназначены друг для друга, и при встрече пройдут мимо и не встретятся взглядами, — это совпадение. Если ухватятся взором, — судьба. Но Тэхён не хотел придавать таким совпадениям большое значение. Ему такое не нравилось. Он не желал ни с кем встречаться взглядами, но с чонгуковым встретился. Встретился и пожалел. Почему? Потому что больше он не смог отвести от него глаз. Эти жгучие чарующие чёрные очи так и манили к себе. Тянули, топили на дно колодца его маленький сердечный корабль. Тэхён почти сразу влюбился в Чонгука, тем временем когда Чонгук влюбился в него сразу. Но что делать, когда знаешь, что перед тобой глаза убийцы? Вопрос на миллион. Поэтому Чонгук взял ситуацию в свои руки. И Тэхёна за руку он тоже взял. Чонгук захотел превратить это совпадение в судьбу, а не в случайность.