P.s. С любовью

      Приближался день всех влюбленных — великолепный праздник, который наполнен интригами, тайнами, неудачными шутками и отчаянными попытками учеников обзавестись парой. Антон, герой слизерина и почетный семикурсник, не любил этот день, и его можно было понять: у него не было времени, чтобы поспать, а сегодня каждый маг считал своим долгом вручить ему подарок с неплохим таким содержанием любовного зелья, а потом еще стоять в стороне и наблюдать, когда же парень вкусит их подношение. Уже с четвертого курса он перестал пробовать принесенные конфеты или открывать отправленные письма. Антон знал каждый способ околдовать любовными чарами и обещал себе больше никогда не попадаться на это.       Но с самого утра, как только он поднялся с постели, его не покидало чувство тревоги.       Занятия прошли спокойно, и только в обед началось всеобщее веселье. Антону, как обычно, адресовали много конфет, конвертов и валентинок, на которые он даже не посмотрел. Остальные слизеринцы лишь восхищенно вздыхали, когда видели гору подарков, а знай они, что все эти дары скоро будут уничтожены бомбардо, их бы пришлось сразу отправлять в лазарет.       Дима, местный хулиган и гриффиндорец в одном лице, был одним из таких восхищенных учеников. — Короче, и я потом… Фьюююю! Между ними на метле, — Побрацкий посмеялся, приобнимая свою новую девушку, чье имя никто не запомнил. — так красиво получилось! — Странно, как ты голову себе не расшиб… — еле уловимым голосом спросил еще один маг, удостоенный сидеть за этим столом.       Олегсей был давним другом Антона. Когтевранец с ног до головы, спроси его о чем-то и час будешь слушать о всех фактах мира. Именно он подтянул Диму в их компанию из четырех человек. И когда это произошло, Звездочкин засомневался, что парень — обычный, тихий и непримечательный подросток. Если Ольга, сестра Олежи и последний член их клуба, с детства заставляла стоять на ушах весь Хогсмид, и у нее в друзьях могут появиться такие личности, как Побрацкий, то вот ее родственник был слишком спокоен, чтобы его хотя бы заметили гриффиндорцы. А тут лучший друг, и Дима. — Ой, Антон, приветик, — Оля смущенно улыбнулась и села рядом.       Теперь за столом слизерина собрались представители из каждого факультета. Пуффендуйка игриво заправила прядь за ухо и улыбнулась, но Антон привык к такому поведению и не обратил внимания. Конечно, в мыслях у него иногда проскакивала идея стать парнем Оли, тогда бы к нему и не приставали в такие дни, как этот, да и сама волшебница не так уж и плоха. Только вот Олежа четко дал ему понять, что за это его ждет что-то похуже круцио. — Меня подружки просили передать, — Оля протянула вперед коробку конфет.       Подарок был красиво украшен, перевязанный лентой и с наклейкой в углу — такие часто клеят на четвертый год обучения. Блестки переливались по всей поверхности, иногда вырисовывая сердечки. И это все, — ничего лишнего. Коробка была настолько нежной и приятной, что ее даже стало жалко выкидывать. — Опять с зельем… — Антон открыл конфеты и протянул их к Олеже.       Тот обычно отвечал за проверку содержимого подарков. И не только подарков. Кто знает, где бы была их компания, если бы не парень. — А давай проверим! — Дима быстро протянул руку вперед и схватил конфету. — как раз сильнее влюблюсь в эту сладкую булочку.       Девушка засмеялась, а Олегсей закатил глаза. Он сегодня после занятий планировал уйти в кабинет зельеварения, но из-за дня влюбленных все его планы перечеркнуты на два дня вперед. И если Антон уже успел выслушать, как сильно когтевранец ненавидит эту систему обучения, то Диме только предстоит это терпеть вечером.        Конфета оказалась во рту Побрацкого. Олежа схватился за голову и проговорил что-то похожее на: «Ой, дурак». Но, когда спустя некоторое время с парнем ничего не произошло, все за столом расслабились. Неужели ему подарили обычный шоколад? Такого давно не было. Тогда же Оля взяла одну конфету и протянула Звездочкину другую, а тот почему-то решил не отказываться. — Вы совсем мозги растеряли?! Я их еще не проверил! — на восклик Олежи повернулись все за столом. — Да ладно тебе, — подмигнула брату Оля. — с Димой-то все хорошо. — С Диминой удачей и Авада не страшна!       И пока родственники ссорились, Антон стал разглядывать коробку. И вправду красивая. Но тут его внимание привлекла одна странность. К крышки с обратной стороны была приклеена записка, которую ему пришлось проявить ревелио. — «Символ нашей любви друг к другу. Каждая четная шоколадка с сюрпризом», — прочитал вслух слизеринец и сразу посмотрел на коробку.       Его друзья тоже повернулись. Из трех конфет две были нечетными, а значит, кому-то скоро сильно повезет. — Оля, проси Мерлина, чтобы я съел нечетную, — Антон кинул на девушку злобный взгляд. — А не надо было есть хоть что-то подаренное в день влюбленных! Мы же это уже сто раз проходили! — Олегсей загородил обзор на Олю своим телом.       Тут в голове Зевздочкина появились фейерверки. А дальше темнота. Очнулся он уже на холодном полу, окруженный учениками. Прямо над ним возвышался Душнов и водил палочкой из стороны в сторону. — Эй, ты как? — тихо спросил Олегсей.       Антон и сам не понимал, как он. Голова болела, сердце щемило, а к спине будто приложили лед, а потом со всего размаха ударили им по позвоночнику. Слизеринец аккуратно приподнялся и сел, держась за голову. Душнов же расположился напротив и стал снова обследовать его палочкой. И тут Звездочкин засмотрелся. — Ты знал, что ты красивый? — неожиданно для себя и всех остальных сказал Звездочкин. — Твою мать! — крикнули из толпы. — В этом году попался! — Мерлин! — Дима сразу начал объясняться. — Тоха, если бы я знал, я бы даже никогда в жизни не брал в рот ту конфету! Прости и не бей! — Что ты тут оправдываешься? — подхватилась Оля.       Пока друзья ссорились, Антон протянул руку и коснулся щеки Олежи. Тот замер, как напуганный зверь, а потом поднял на него не менее испуганные глаза, чем напомнил парню олененка. Звездочкин до этого никогда не замечал, насколько его друг выглядит хрупким и беззащитным. Он знал, что когтевранец выучил множество заклинаний, даже запрещенных, и будет пострашнее темных магов, но сейчас он казался совершенно не опасным. Будто бы даже наоборот: он влек к себе и выглядел… Мягким? — Не трогай Олежу, — Дима скинул его руку. — иначе зубы все выбью! — И не только зубы! — тут уже заступилась Оля. — за брата убью. — Он под действием зелья, — вздохнул покрасневший Олежа. — он не контролирует себя, так что успокойтесь. Лучше помогите ему подняться и идемте в больничное крыло.       Уже в лазарета Антон понял, как сильно путаются его мысли и как сильно болит голова. Каждые две минуты мозг возвращал его к Олегсею и заставлял искать в нем прекрасное. То он вспоминал о посиделках летом, когда они сбегали подальше от дома и изучали волшебный мир. То его возвращало в потайный коридоры Хогвартса, которые они исследовали вместе. А потом он резко думал, как все же природа наградила парня лицом. Его же будто вырезали из мрамора. Если Антон не ошибается, у маглов есть античные статуи, которые считаются шедеврами, и Олежа явно достоин того, чтобы стоять в магловских музеях.       А в дверях ждали его друзья с еще парой-тройкой людей. Спустя несколько зелий и заклинаний, когда Антон наконец вышел, он не поднимал глаз, рассматривая пол. Знакомые завалили его вопросами, и в коридоре стоял неприятный гул. Но еще неприятнее было от вердикта медсестры: — Заклинания не помогли, — Звездочкин вздохнул. — нужно искать другие. А пока я должен ходить на занятия как до этого. — А как же твоя влюбленность? — спросил Дима. — не будешь же ты зажимать Олежу за каждым углом? Антон промолчал, но его молчание было выразительнее любого ответа. — Понятно, — Олежа вздохнул и, кажется, покраснел. — значит, мне лучше не попадаться тебе на глаза…        После этого парень и вправду не попадался ему на глаза: он начал его избегать. Не то, чтобы они до этого часто виделись, но теперь друзья совсем перестали пересекаться в замке. В столовой Олежи не было, на потоковых занятиях между когтевраном и слизерином — тоже. И если бы не Дима с очередной девушкой и Оля, Звездочкин подумал бы, что Олежа перевелся в другую школу. Только благодаря им парень узнавал, чем занят Душнов, и это всегда сопровождалось приятным теплом в районе груди.       Слухи разлетелись по школе быстро. Девчонку, что дала ему те конфеты, нашли, а вот того, кто их зачаровал, — нет. Но эффект от подарка был невероятный: с того дня у Антона не было ни одного сна без участия Олежи. Днем парень часто даже не вспоминал о нем, но в минуты одиночества и спокойствия Душнов был первым, кто приходил на ум.       А тем временем на улице пришла весна. Зацвели редкие цветы, кое-где зазеленела трава. Дышать стало проще, а вот учиться — намного сложнее. У Антона уже болела голова от количества заклинаний, что им преподали. Он очень устал за эти дни и готов был уже сломать себе что-то, лишь бы ему дали небольшой перерыв.       Он вышел вечером во внутренний двор. Учеников здесь не было: все сидели или по гостиным, или в библиотеке. Это хорошо, наконец он сможет перевести дух. Лишь один человек занял место возле дерева. И дыхание у Антона остановилось, а руки запотели. Было трудно поверить, что спустя месяц они наконец встретились и встретились так.       Звездочкин тихо сел рядом, но Олежа был настолько погружен в книгу, что даже не заметил его. Парень заглянул внутрь: руны разной длины сплетались на страницах, а картины пугали своей мешаниной. Но когтевранец очень внимательно вчитывался, что позволило слизеринцу получше его рассмотреть.       Темные кудряшки спадали на бледное лицо, делая его еще белей. Под глазами легли мешки — Антону очень хотелось разгладить их или заставить паренька поспать, чтобы их больше не было. От подбородка до скулы тянулся неровный шрам, что казалось совершенно лишним на лице парня. И ведь это заслуга Димы. Надо бы проучить его за тот случай.       Олежа почувствовал изучающий взгляд на себе и повернулся в сторону. Так они и замерли, почему-то находясь слишком близко к друг другу: Антон даже не заметил, как приблизился. Он начал боялся, что спугнет когтевранца, но тот окаменел. — Привет, — тихо выдохнул Олежа. — Привет, — так же тихо прошептал Антон. — Давно… Не виделись. — Да вот обстоятельства не позволяют. То учеба, то квиддич, то старост опять собирают. А тут еще и меня раз в три дня в лазарет вызывают проверить, снимет ли новое заклинание наложенное.       Олежа прыснул от смеха. — Погоди, стоп. Мы с тобой не виделись столько дней и первое, что ты сделал, — это начал жаловаться? — Трудно сдержаться, когда наконец находишь хорошего собеседника.       Когтевранец засмеялся и покраснел, но это скрылось в темноте сумерек. Антон же взял книгу в свои руки и посмотрел на обложку. — Таких книг даже в запретной секции не видел, — Звездочкин поднял взгляд на друга. — кто-то опять влип в приключения? — Ничего подобного! — Олежа вернул свою книгу. — мне ее профессор дал. — А фамилию профессора не назовешь?       Парень стушевался: — Ну, Антон…       Слизеринец засмеялся, а Душнов быстро спрятал учебник. Тогда же между ними повисла неловкая тишина. Температура на улице становилась все ниже, а темноту разрезали лишь огни окон.       Антон огляделся вокруг и осторожно дотронулся рукой до кисти Олежи, и тот заметно вздрогнул. Не надо быть ясновидцем, чтобы понять, как сильно Душнов покраснел, но руку он не убрал, тем самым дав согласие Звездочкину продолжить и переплести их пальцы. — Я так скучал, — он поднял сцепленные руки к губам и поцеловал кисть «друга». — Я… Я тоже…       Антон заглянул в глаза напротив и улыбнулся. Не разрывая зрительного контакта, он продолжил целовать руку парня, поднимаясь все выше. — Антон.       Олежа одернул руку и прижал ее к себе. От смущения он должен был уже начать дымиться, но Звездочкин слишком увлекся, чтобы вовремя остановиться. Он придвинулся еще ближе к парню, и если бы не здравый смысл, то он бы так и не взял себя в руки.       Но тут уже сам Душнов потянулся вперед, и это сработало как красная тряпка на быка. Антон тут же впился в его губы, забыв про важность дыхания и про то, что они вообще-то целый месяц не общались. Олежа же терпеть не стал и прошелся ногтями по мантии на широкой спине, после чего его ненадолго отпустили.       Одним движением Звездочкин посадил парня к себе на колени и утянул его в очередной поцелуй. Стало жарко, а холодный ветер лишь подпитывал огонь между ними. Антон чувствовал, как по крупицам утекал его самоконтроль, а ведь Душнов, главный искуситель, вместо того, чтобы остановить это безумие, только крепче прижимался к нему.       Их нижние части тел соприкоснулись, и Олежа простонал. Руки Антона сами полезли под мантию, приподнимая ее. Но тут уже разум приказал остановиться. Нельзя. Только не здесь и не так. Он отстранился от парня. — На каникулах я утащу тебя в минор, — прошептал Звездочкин. — Мечтай, — пытаясь отдышаться, сказал Олежа. — я уезжаю в экспедицию. — Тогда я с тобой. — Разве твой отец не нашел тебе стажировку в министерстве? — посмеялся парень. — На это лето. — Ты вынуждаешь меня сорваться и прямо сейчас искать выручай комнату? — возмутился слизеринец и сам удивился своим же словам.       Олежа потупил взгляд. И, Мерлин свидетель, Антон пытался остановиться.       Выручай комната никогда не подводила. Сейчас слизеринец лежал на кровати, тяжело дыша. Олежа расположился у него на груди, не менее уставший. Его глаза начали закрываться, и он бы с большим удовольствием заснул, но у Звездочкина было неспокойно на душе, из-за чего когтевранцу приходилось бодрствовать. — Олеж, ты же знаешь, что я под действием чар, — Антон смотрел вверх, перебирая пальцами волосы парня. — почему ты согласился? — Ты прекрасно знаешь почему, — пробурчал сонный Олежа. — Да? Но я хочу услышать это из твоих уст       Душнов вздохнул и привстал: — Антон, с какого курса ты игнорируешь мою влюбленность, напомни? У меня уже иммунитет к этому. Может быть на курсе четвертом я бы еще засмущался решиться, но сейчас? Отказаться от такой возможности? Снимут с тебя эти чары, и шанса у меня уж точно больше никогда не будет.       Антон притянул Олежу к себе и поцеловал. — Сейчас-то я люблю тебя. — Надолго ли? — А как же взаимный обмен признаниями? — сменил тему парень. — Не заслужил еще.       Душнов поднялся и потянулся к своим вещам. Звездочкин расстроено вздохнул. — Признаю, — вновь заговорил маг. — игнорировать твои смущенные взгляды на третьем курсе было интересно. — Вингардиум левиоса!       После этого вечера они вновь начали видеться, как до дня влюбленных. Их компания наконец была в полном сборе. Только было одно маленькое «но». Хотя, правильнее сказать, огромное «но»: у Антона пропала совесть. Нередко он утаскивал Олежу за собой в темный угол целоваться или «нечаянно» обнимал его со спины. Душнов старался не замечать косых взглядов учеников и друзей, а Оля с Димой лишь сочувствовали и неловко улыбались.       Но такой жизни тоже был отведен срок в месяц. Профессор нашла Антона солнечным утром и радостно сообщила, что преподаватели наконец нашли нужное противоядие. Дима от этой новости чуть на перевернул все учебники на столе. И слизеринец вроде должен был тоже обрадоваться, но внутри него наоборот что-то упало и осталась неприятная пустота.       В лазарет он шел, как на казнь. Профессор же нагнетала обстановку: — Ох, Антон, Антон. За что вы так с пареньком? Конечно, он крепкий орешек, но так разбить сердце… Могли же потерпеть…       Это был конец. Конец всему, что у них было с Олежей. Не будет дружеских посиделок вечером, как все прошлые года, или не очень дружеских моментов в запретной секции библиотеки. После сегодняшнего дня на всей их совместной истории можно ставить крест.       Минуты тянулись как часы. Зелье имело привкус имбиря, но парень все равно чувствовал горечь. Профессор не переставая водила палочкой по воздуху. — Звездочкин, у меня для вас грустная новость, — заговорила женщина. — заклинание снято. — Это же хорошая новость? — отрешенно ответил парень. — Оно было снято еще во время второй нашей попытки.       В палате повисла тишина. Антон замер и мог расслышать, как громко забилось его сердце. — Все это время вы просто… — Профессору не дали закончить. — Любил его сам, — Звездочкину стало намного проще дышать. — Да, — улыбнулась женщина. — Звездочкин, любили.       Антон быстро спрыгнул с кровати и рванул к двери. Профессор засмеялась и произнесла что-то ему в след. Звездочкин разобрал только: «Эх, юные сердца».       Огромная толпа собралась возле лазарета. Когда запыхавшийся маг открыл дверь, он начал судорожно осматривать ее. Олегсей стоял один из первых, рядом с Димой и Олей. Друзья улыбались ему, хотя по глазам Душнова было понятно, что он только недавно перестал плакать. — Ну что, сняли? — спросил кто-то из толпы.       Антон подошел к Олеже, аккуратно обхватил его за щеки и поцеловал. Волна вдохов и возмущений прокатилась по коридору, в нем стало шумно. — Ты че творишь? — Дима тут же подлетел к парню.       Не успел Звездочкин опомниться, как его уже ударили. Он решил перенести признание в любви на другой день и планировал ответить таким же ударом Диме, но защитный купол между ним и гриффиндорцем спас последнего от смерти. — Минус десять очков гриффиндору и слизерину за драку, — Профессор вышла в коридор. — и да, Звездочкин, советую все же начать с цветов.       Антон неловко улыбнулся, а Олежа с Олей непонимающе посмотрели на женщину. — Душнов, а вам советую набраться терпения.       Профессор пошла по коридору: — Ваш год обещает быть довольно интересным.