***
Сборы никогда не занимали больше, чем полчаса, но сегодня что-то явно пошло не так. Фэн Синь уже час не мог понять, что ему лучше надеть, но ещё больше он не мог понять — почему так сильно переживает по этому поводу. Обычно всегда работало золотое правило «что первое выпало из шкафа, то и надену», а сейчас парень в очередной раз ныряет в кучу вещей, сваленных на кровать, и тщетно пытается найти то самое. Благо хоть с низом определился быстро — черные джинсы с неаккуратными дырками на коленях обычно подходили под любую одежду. В очередной раз разозлившись на самого себя, Фэн Синь хотел уже было уйти в ванную, чтобы привести гнездо на голове в порядок, но вдруг увидел одиноко валяющуюся на полу оверсайз футболку. Спереди белая, сзади — какая-то черная абстракция из линий и надписей. Прикинув образ в голове, Фэн Синь кивнул сам себе и, подхватив футболку, отправился в душ. Се Лянь 10:49 Му Цин попросил тебя не подходить к нему, прости: (( Утреннее сообщение от друга всплыло в голове яркой вспышкой. Интересно, за что он извиняется? Тут же нет его вины, желание Му Цина вполне себе оправдано и имеет место быть. Правда, несмотря на то, что Фэн Синь в полной мере осознает свою вину и понимает, почему поступила такая просьба, это просто не могло не раздражать парня. — Нашлась фифа…- пробубнил вслух, выключая воду и стягивая с настенного крючка полотенце. — Подумаешь, развалится прям, если я подойду. Теперь доебать Му Цина хотелось чисто из принципа. Посмотреть на реакцию, услышать сотню оскорблений в свой адрес, может даже получить кулаком в лицо. Фэн Синя можно было бы счесть безумцем, но он соскучился по этому. Взяв телефон, чтобы проверить его на наличие новых сообщений, парень на секунду остолбенел, увидев время. Он опаздывает уже на пятнадцать минут, а ещё ехать по пробкам в центр в час пик. Набрав Се Ляню быстрое «буду через минут 40», Фэн Синь наспех натянул футболку и джинсы на ещё влажное тело, затянул волосы в привычный пучок и вылетел из дома. Благо подарок для Се Ляня заранее лежал в машине, так что шансов забыть его дома не было — в такой спешке брюнет бы точно оставил подарочный пакет где-нибудь на диване в гостиной. Режим «втопить, чтобы не сильно опоздать» неплохо так отвлёк Фэн Синя от всех назойливых мыслей, что не покидали его голову с того самого вечера в кофейне. А с того момента, между прочим, прошло уже четыре дня. Это были четыре дня непрекращающихся головных болей, рассеянного внимания, нахождения в полной прострации, а самое главное — постоянных воспоминаний. Не то чтобы Фэн Синь не страдал от этого весь прошедший год, но он как-то справлялся. Понимал, что сделать уже ничего не может, ведь Му Цин далеко, он не ответит ни на звонки, ни даже на короткое смс. Он будто просто исчез из жизни брюнета, оставив после себя лишь гору сожалений, свою зубную щётку в ванной Фэн Синя и кружку с котиками. Больно. Сейчас, когда до Му Цина будет рукой подать, Фэн Синь это кристально ясно осознает. Они весь вечер будут делать вид, что не знают друг друга, что не было тех лет, что они провели вместе, не было ничего, что заставляло сердце учащенно биться. — Да вы заебали уже. — обращается к своим же мыслям и выкручивает громкость радио на полную, выжимая педаль газа сильнее. Фэн Синь продумывает план действий: шаг первый — отдать Се Ляню подарок; шаг второй — найти алкоголь; шаг третий — напиться до степени «я не различаю ваших лиц»; шаг четвертый — уехать домой на такси, а свою машину забрать на следующее утро. И никаких проблем не будет. Никаких стычек с Му Цином. Идеально. Наверное…***
В прошлом году Се Лянь праздновал день рождения в их с Хуа Чэном загородном доме. Решение было насколько гениальным, настолько и невероятно тупым: надо было подумать заранее о том, что целая орава пьяных людей смогут по неосторожности разнести что-нибудь. А дом Хуаляней — это целый музей самых необычных и дорогих вещей, начиная с серебряных ложек с золотой окантовкой, и заканчивая бильярдным столом из красного дерева. После второго разбитого хрустального бокала, Хуа Чэн начал медленно, но верно выходить из себя. Ему ничего не стоило купить новые, но каждая вещь в этом доме слишком дорога как ему, так и Се Ляню. Особенно Се Ляню. А феерией вечера стал чуть не утонувший в бассейне Ши Цинсюань, решивший посоревноваться с Хэ Сюанем в задержке дыхания под водой, в последствии проиграв и наглотавшись воды. Поэтому, никто не удивился, когда в этом году Се Лянь собирал друзей в лофте. Естественно, закрытом только под их мероприятие. Прошлый день рождения лучшего друга Фэн Синю вообще ничем хорошим не запомнился. Это был первый раз, когда они праздновали без Му Цина — он улетел во Вьетнам за неделю до праздника. Это ощущалось как разбитая в пыль дорогая сердцу традиция. В тот вечер Фэн Синь лишь скромно поздравил Се Ляня, выпил ради приличия стакан сока и уехал раньше всех. Ни о каком праздничном настроении, естественно, даже речи не шло. Все ощущалось не так, слишком неправильно, и это чувство давило на лёгкие, не давая нормально дышать. Фэн Синь пытался подавить ощущение того, что в этом году ситуация не изменится, а возможно даже будет хуже. Оставив машину в тихом дворе, парень заглушил двигатель, но выходить не спешил. Может развернуться и поехать домой, пока не поздно? — Ссыкло. — высказал сам себе, опустившись лбом на руль. Нет, надо идти. Надо быть весёлым и расслабленным, чтобы не портить Се Ляню праздник. Достав подарочный пакет с заднего сиденья, брюнет вышел из машины. Сейчас почему-то снова захотелось курить, хотя он бросил пару месяцев назад и пообещал себе никогда не начинать снова. Сегодня это обещание трещало по швам. Лофт «Дом блаженства» сиял неоном за километр, из приоткрытых окон доносился громкий смех и приглушенная музыка — очень в стиле Се Ляня, который не выносит долбящих в уши битов. На входе Фэн Синя встречает двухметровый охранник в темных очках, молча сверяет фамилию в списке приглашенных и отходит в сторону, пропуская внутрь. «Как официально…» — проносится в голове, но парень воздерживается от комментария вслух. Кто знает этих охранников, которые будто вылезли из дешёвого американского боевика. — Фэн Синь! — раздается на все помещение, стоит парню перейти порог. — Что-то ты поздно! Ши Цинсюань налетает на друга, коротко обнимая. Фэн Синь одной рукой обнимает в ответ, слабо улыбнувшись. Старается не бегать глазами по лофту в поисках его. — Опоздавший пьет штрафную. — Хуа Чэн выплывает откуда-то сбоку, сразу протягивая стопку какой-то жидкости. В темноте и свете светодиодов невозможно было понять, какого она цвета. — Сань Лан, ну зачем ты так сразу? — Се Лянь обнимает Фэн Синя вслед за Цинсюанем. — Нормально добрался? Брюнет, недолго думая, берет стопку из рук Хуа Чэна и выпивает залпом, немного сморщившись. Похоже на ром. — Да, все супер. — говорит на выдохе и сразу протягивает подарок. — С днём рождения. — Спасибо! Проходи, вещи можешь оставить вон там, еда и напитки прямо по курсу. — Се Лянь забирает пакет из рук друга и лучезарно улыбается. — Я рад, что ты здесь. — Я бы приехал при любых обстоятельствах, ты же знаешь. — Фэн Синь потрепал именинника по распущенным волосам и, наконец, окинул быстрым взглядом помещение. Му Цина нигде не видно. Может, он ещё не приехал? — Мы ещё ждём Циина и Баньюэ, и тогда начнем по полной. А пока можешь осмотреться. И закуси чем-нибудь то, что только что выпил. — Се Лянь снова улыбается и отходит в сторону лениво переговаривающихся Линвэнь с Пэй Мином. Значит, Му Цин уже здесь. Он что, специально прячется? Фэн Синь мотнул головой, в который раз отгоняя мысли. Сколько уже можно об этом думать? Он приехал сюда расслабиться и хорошо провести вечер в компании друзей, а не сталкерить бывшего. Надо найти стол с едой и алкоголем, причем срочно. Чем быстрее он забудется, тем лучше. По пути к барной стойке Фэн Синя вновь цепляет Цинсюань. — Фэн-сюн, пошли играть в Твистер! Мне уже не интересно в пятый раз обыгрывать брата и Хэ-сюна… — Мне надо что-нибудь выпить, и тогда забирай меня куда угодно. — брюнет по инерции начал искать глазами Ши Уду и Хэ Сюаня, играющих в Твистер. На такое зрелище очень хотелось посмотреть. Но за другими гостями было не разглядеть. — Отлично! Тогда я выпью с тобой, и пойдем! — Ши Цинсюань подхватил друга под локоть и повел к бару, ловко огибая людей на пути. — Что ты будешь? — Чего покрепче. — А мне Мартини, пожалуйста! — бармен еле заметно кивает на запрос, и уже через минуту парни забирают свой заказ. — Что это у тебя? Фэн Синь, не отвечая, опрокидывает в себя рюмку только что налитого алкоголя. Какая разница, что там. Главное, что бармен справился с задачей «чего покрепче» на все сто процентов — голову тут же закружило, а горло на несколько секунд сдавило крепкостью напитка. — Это был джин. Пойдем. Играющие в Твистер, оказывается, устроились в самом углу лофта. В окружении двух небольших кожаных диванов разложили поле с цветными кругами, а «часы» для определения хода лежали рядом на полу. На кофейном столике недалеко от одного из диванов расположились несколько стаканов с самым разным алкоголем, туда же Цинсюань отправил свой только начатый бокал Мартини. — Я привел ещё одного бессмертного! — радостно объявил Ши младший, гордо уперев руки в бока. — А чего скучаем? Стоило мне отойти, как все веселье сдохло? — Сдохнет скоро только моя спина. — практически прошипел Хэ Сюань и потянулся за своим стаканом. — Наш дражайший ведущий отошёл отлить. — ответил на вопрос брата Ши Уду и переместился с пола на диван. По его лицу стало понятно, что он уже давно отсидел себе жопу, и сесть на что-то мягкое сейчас стало настоящим блаженством. Фэн Синь, воспользовавшись минутной заминкой, снова огляделся: Се Лянь, с Хуа Чэном под руку, приветствует опоздавшего Цюань Ичжэня (бедняга аж покраснел и все пытался отдышаться, видимо, бежал как проклятый), Баньюэ, — и когда только успела прийти? , — уже крутилась у барной стойки вместе с Линвэнь и Пэй Мином, Хэ Сюань ретировался к столу с едой и накладывал себе салат, а братья Ши о чем-то горячо заспорили. И снова никакого Му Цина. Может, стоит подойти к Се Ляню и уточнить, здесь ли он вообще? Стоп. Фэн Синь заступорил взглядом в стену. Кто ведущий Твистера? — А кто…- не успел задать вопрос брюнет, как его перебил до коликов знакомый голос. — Ну что, мои маленькие балерины, готовы продолжать этот позорный акт соития? Боже милостивый блять. Если Бог и правда существует, то вот он, стоит прямо перед Фэн Синем в своем блядском черном кроп топе с полупрозрачными вставками, в широких серых штанах и длинными иссиня-черными волосами, собранными в высокий конский хвост. Пальцы Бога в серебряных кольцах, на шее тонкая цепочка с кулоном, спрятанным под этим самым блядским кроп топом, а глаза, смотрящие прямо в самые чертоги души, подведены темно-красными тенями. Фэн Синю плохо. Кажется, он умирает. — Му Цин, ты там верёвку проглотил что ли или как? Тебя минут двадцать не было! Мы все уже успели соскучиться! — Цинсюань наконец отлип от брата и подхватил свой бокал, отпив содержимое. — Прям таки все? — Му Цин кинул быстрый надменный взгляд в сторону Фэн Синя, но так же быстро отвёл его. Фэн Синь все ещё не дышит. — Продолжайте без меня, я пойду выпью чего-нибудь. Назначаю Хэ Сюаня ведущим! Услышав это, Сюань аж подавился салатом. Младший Ши, спохватившись, побежал к нему героически спасать от удушения куском огурца, и, под общую суматоху, Му Цин слился с толпой. Фэн Синь сделал глоток спасительного воздуха. Ещё бы чуть-чуть, и он бы на пару с Хэ Сюанем начал задыхаться. Только вот его бы никто не стал спасать. Какое ублюдство. Брюнет, словно школьница в пубертате, мимо которой прошел ее краш, стоит, как вкопанный, и не знает, куда себя деть. Рвануть за Му Цином? А может сразу из окна? А может свернуть себе шею прямо здесь и сейчас? — Не пугай меня так больше! — голос рядом звучит приглушенно. Кажется, у Фэн Синя звенит в ушах. — Это была бы самая нелепая смерть на свете, Хэ-сюн! — Я бы лично занялся тем, чтобы на твоём надгробии было написано «Доблестно сражался с огурцом, но потерпел поражение». — Ши Уду моментально получает слабый пинок от брата. — Эй, Фэн-сюн, с тобой все в порядке? Ты какой-то бледный… — Цинсюань дотронулся прохладной ладонью до лба брюнета. И тут на его светлую голову ниспадает озарение. — Это из-за Му..... — Я скоро вернусь! Фэн Синь рывком разворачивается и, огибая всех встречных, идёт в уборную. Надо прийти в себя. В идеале — попросить кого-нибудь окунуть себя пару раз головой в унитаз. Му Цин, кстати, прекрасно бы справился с этой задачей. — Да что ж…такое-то нахуй… — брюнет облокачивается на раковину, включает воду и умывает лицо ледяной водой. Становится совсем немного легче. Почему же так накрыло именно сейчас? Казалось бы, они прожили друг без друга целый год, даже не переписывались, вообще ничего. Как будто к этому моменту уже должно было отпустить, и Фэн Синь даже так и думал, убедил себя в том, что отпустил. Так сильно он не ошибался ещё никогда в жизни. — У тебя все ок? — раздается сзади, и брюнет видит в отражении зеркала Цюань Ичжэня. — Привет, Циин. — Фэн Синь вытирает лицо ладонью, стряхивает остатки воды на пол и садится на корточки, оперевшись спиной о стену. — Да все просто супер, лучше не бывает. — Я заметил. — парень опустился рядом. — Му Цин? — Он. — Опять сцепились? Фэн Синь издал гортанный страдальческий звук, закрыв лицо руками. Так глупо он ещё никогда себя не ощущал. — Да если бы. Я даже слова сказать не могу в его сторону, не то что трогать. Это полный пиздец, я не знаю, как себя вести, что делать, надо ли мне пытаться с ним поговорить или оставить уже все, как есть. А даже если я с ним заговорю — что я скажу? «Привет, прости, что мы расстались»? Или, ещё хуже, сделать вид, что ничего не было, и попытаться вести светскую беседу о погоде? Я чувствую себя последним чмошником. И вообще… Ичжэнь слушал, пусто смотря перед собой, иногда многозначительно кивал. Фэн Синь говорил без перерыва ещё около минуты, пока не понял, что совсем заболтался. — Короче, прости, я разошелся. Пойду, выпью чего-нибудь и поеду домой. Брюнет уже хотел было встать и уйти, но Циин удержал его за запястье, заставив сесть обратно. — У меня была похожая ситуация. И мне тоже слишком сильно хотелось сбежать от проблемы, потому что это проще, чем ее решить. — Ичжэнь слабо улыбнулся, но в этой улыбке читалась грусть. — Но мы рискнули и решили, и сейчас все хорошо. А если бы я или мой партнёр всё-таки выбрали бы бегство, то история могла закончиться плачевно для нас обоих. Фэн Синь устало откинул голову, прикрыв глаза. Мозг тут же начал подкидывать воспоминания из прошлого, когда все было хорошо. Как вовремя. — Слушай, если ты рискнешь, то, в противном случае, уже мало что потеряешь. — Я потеряю его навсегда. Слишком высокие ставки. — Считай, ты уже потерял. Ещё год назад. Но если есть хоть малейшая вероятность все вернуть — хватайся за нее настолько агрессивно, насколько можешь. Циин, наконец, поднялся на ноги, и, отряхнув джинсы, направился к выходу из уборной. — А, и ещё. — парень остановился у двери, посмотрев на Фэн Синя совершенно убийственным взглядом. — Если скажешь кому, что мы тут с тобой так разоткровенничались, я перережу тебе глотку. Все, давай. Дерзай, Ромео. И, после этих слов, Циин удалился, оставив Фэн Синя в гордом одиночестве наедине со своими больными мыслями. Музыка стихла, и на ее замену пришел голос Се Ляня, призывающий собраться всех гостей для начала день рожденной программы.***
Му Цин танцует, вскидывает руки вверх, спускаясь ими по шее, плечам, подпевает какой-то глупой клубной песне, много пьет, и от того становится ещё более развязным. Он громко смеётся, обхватывая живот, несильно бьёт Цинсюаня по плечу за идиотские шутки, а тот продолжает нести полную ахенею, с каждым словом становящуюся все смешнее. Потом Му Цин снова идёт к бару, будто бы специально каждый раз проходя именно мимо Фэн Синя, оставляет после себя лёгкий шлейф приятного одеколона, и скрывается за людьми. Фэн Синь сидит на диване в углу уже, кажется, час, наблюдает. Он выпил уже достаточно много, чтобы сознание поплыло, но недостаточно, чтобы осмелеть и подойти. Он даже представить не может, сколько ему надо выпить еще, чтобы наконец собраться с силами и выцепить Му Цина из этой пьяной толпы, отвести в более тихое место и спокойно поговорить. Конечно, он понимает, что спокойно не получится. От того хочется пить больше, чтобы принимать удары в свою сторону было не так больно. Фэн Синь порывался уехать уже раза три точно, но каждый раз вспоминал слова Циина, и какой-то непонятный прилив уверенности в себе останавливал его от позорного бегства. Только вот решающий момент парень оттягивал все дальше, казалось, ещё немного, и Му Цин попрощается со всеми и уедет навсегда. И тогда Фэн Синь точно все просрет. Нет, надо действовать сейчас. Встав с дивана, парень решает залить в себя финальный стакан крепкого алкоголя для смелости. Му Цина у бара уже не было. Может, оно и к лучшему. Если бы они встретились здесь, то Фэн Синь бы непременно начал разговор на месте, а там гляди и до массовой драки не далеко. Заказав очередной виски с колой, — побольше виски и поменьше колы, — брюнет садится на барный стул и кладет голову на столешницу, пытаясь заранее продумать, что он скажет, какие аргументы приведет, сколько тысяч раз извинится. — Да он вообще молодец, учеба говорит идёт отлично, специальность нравится, снимает квартиру в центре. — доносится негромкий голос рядом, и Фэн Синь выплывает из собственных мыслей, прислушиваясь. — Напомни, в каком он городе учится? — спрашивает второй, женский голос. — Ханой, столица. — О, я там была, очень красивый город! Методом несложных вычислений, Фэн Синь узнает голос Баньюэ, а второй, по всей видимости, принадлежит Ши Цинсюаню. Они же говорят про Му Цина? И, видимо, абсолютно не замечают подслушивающего их Фэн Синя рядом. Ну, это ему даже на руку. — Да и вообще, времени он зря не терял. Говорит, парня нашел что-ли… Или они ещё не встречаются, но не суть дело, главное нашел же! Я правда много вытянуть из него не смог, даже имени он не сказал, но я и не надеялся на то, что наш Му Цин будет разглагольствовать о чем-то подобном. — Виски с колой для… — бармен поставил стакан с напитком на стол, осмотревшись. Фэн Синя уже не было. Схватив рюкзак, брюнет кое-как нашел свою ветровку в куче чужих вещей и хотел уже было вылететь на улицу, как его окликнул Се Лянь. — Ты уже уходишь? — спрашивает как-то чересчур печально и встревоженно. — Дойду до магазина, надо проветриться. — Фэн Синь пытается улыбнуться, чтобы выглядело натурально, но улыбка скорее вышла измученной, слишком натянутой. Се Лянь, убедившись в том, что его лучший друг пока не собирается уезжать, удовлетворённо кивнул, но отходить не спешил. Словно почувствовал, что что-то не так. Фэн Синь уже собирался покинуть помещение, как вдруг ощутил ещё один пристальный взгляд на себе. Му Цин стоял чуть поодаль вместе с другими гостями, смотря прямо в глаза, не отрываясь. Фэн Синь почувствовал, как по спине бежит целый табун мурашек, но, как только их взгляды пересеклись, Му Цин поспешил отвернуться, возвращаясь к остальным. — Я ненадолго. — бросил брюнет и, накинув ветровку на плечи, вышел из лофта. На улице прохладно, ветер противно забирается под одежду, щекочет ребра костлявыми пальцами, будто издеваясь. Фэн Синь все просрал. Наивно было полагать, что он ещё сможет что-то изменить. Менять надо было ещё тогда, год назад, писать, звонить, но не сейчас. Дураку было понятно, что Му Цин не будет стоять на месте и страдать по недалекому бывшему, ожидая от него хоть какого-то шага. Он ведь даже не блокировал, не кидал контакт в черный список, не менял номер телефона, но Фэн Синь решил сам — не ответит, проигнорирует. Гениально, блять, просто гигант мысли. И что делать сейчас? Оставить все, как есть? Теперь стало ещё более понятно, что Му Цин никаких оправданий и извинений слушать не будет, они ему банально не нужны, у него уже давно все хорошо. В отличие от Фэн Синя, мечтающего о возвращении всего на круги своя. Мысли о новом парне Му Цина не выходили из головы. Кто-то трогает его, целует, держит за руку, возможно даже спит с ним… Это раздражает до сжатых кулаков и мерзкого скрипа зубов. Слишком эгоистично так думать, но Фэн Синь просто не может по-другому. Сделать Му Цина счастливым должен был он, а не кто-то другой. Миссия успешно провалена. Парень заходит в ближайший к лофту продуктовый и покупает две пачки сигарет, мысленно проклиная себя уже в который раз. Находит одинокую лавочку в парке через дорогу, садится и закуривает. Уже успев отвыкнуть от едкого сигаретного дыма, парень немного морщится, но продолжает, ведь сейчас эта никотиновая отрава кажется единственным спасением. Фэн Синь сидит так минут двадцать или тридцать, а может уже прошел целый час — парень абсолютно потерял счёт времени. Он почти не моргает, выкуривает уже третью подряд сигарету и думает, думает, думает. Вспоминает, прокручивает все моменты в голове, анализирует и в итоге ни к чему не приходит. Понимает лишь, что уже слишком настроен поговорить с Му Цином сегодня, потому что потом уже точно никогда не сможет. Телефон в кармане ветровки вибрирует, оповещая о новом сообщении. Се Лянь 1:28 Тебя уже все потеряли, ты скоро? Интересно, сколько он вот так просидел? Фэн Синь 1:29 Да, иду, прости Се Лянь 1:29 Тут почти все уже собираются расходиться, так что поторопись, если хочешь успеть попрощаться Фэн Синь вскакивает с места. До лофта ему, примерно, минут десять пешком. Если Му Цин тоже уходит, то он не успеет его поймать. Уже на ходу парень набирает новое сообщение: Фэн Синь 1:31 Му Цин в числе уходящих? Се Лянь 1:32 Вроде нет, Цинсюань уговорил его остаться ещё ненадолго) Ответив коротким «спасибо», Фэн Синь прибавил хода. Облегчение накатило мощной волной, а вместе с этим появилась уверенность. Будь, что будет. Вернувшись в лофт, парень планировал быстро попрощаться со всеми и любыми способами увести Му Цина поговорить, чего бы ему это не стоило, но вместо толпы уходящих, Фэн Синь столкнулся с Хуа Чэном — очень злым Хуа Чэном. — Чтоб они все подохли. — практически прорычал он, нервно надевая куртку. — Поувольняю всех к чертовой матери. — Сань Лан, не переживай, все в порядке. — Се Лянь подходит к своему парню ближе, поправляя его спутавшиеся волосы. — Если попросили приехать сейчас, значит без тебя не справятся. — Последнее, что я хотел — ехать на работу в пол второго ночи в день рождения Гэгэ. — Хуа Чэн тяжело вздохнул и поцеловал Се Ляня а макушку. — Прости, обещаю, это последний раз. Завтра же сокращу всех недалёких. Хэ Сюань, на выход! Се Лянь поцеловал парня в щеку и помахал рукой, провожая. Он уже успел привыкнуть к тому, что Хуа Чэн может сорваться на работу в любое время суток. — Хэ-сюн, тебе тоже уезжать обязательно? — Цинсюань повис на Хэ Сюане, драматично всхлипывая и вытирая несуществующие слезы. Он уже достаточно пьян, чтобы устраивать подобного рода шоу. — Ты что, не можешь остаться ради меня? — Не могу, ты же знаешь. Все, отпусти меня, иначе демонюга меня с говном сожрёт. — Хэ Сюань выпутался из цепких рук и побрел за Хуа Чэном, махнув всем рукой напоследок. Вскоре разошлись и остальные: Циин убежал, как только ему позвонил некто «какая разница кто это был, мне надо идти», Пэй Мин и Ши Уду ретировались в кальянную, — пытались затащить с собой и всех остальных, но безуспешно; Линвэнь ушла, сославшись на то, что завтра к шести утра ей на работу, а Баньюэ — по той же причине, только на пары. Цинсюань напрыгнул на оставшихся со спины, приобняв за плечи, и повел в сторону бара. — Раз уж у нас теперь вечеринка для элиты, нужно срочно выпить за это! — парень практически насильно усадил всех за стойку. По чистой случайности, (или нет, кто знает этого Ши Цинсюаня…) Му Цина парень посадил рядом с Фэн Синем, мастерски проигнорировав возмущенный вздох. — Бармен, четыре виски, пожалуйста! — Мне кажется, тебе уже хватит. — неуверенно произнес Се Лянь, улыбнувшись. — Тебе кажется! Веселье только начинается! Если в понимании Цинсюаня веселье — это танцы на барной стойке, то он был чертовски прав: веселье только начиналось. Младший Ши только и успевал, что заливать в себя алкоголь, попутно спаивая остальных, потом и вовсе забрался на столешницу и, подпевая очередной попсовой песне, возомнил себя звездой стрипа, исполняя невероятные маневры конечностями. Му Цин с Се Лянем безостановочно ржали, засовывая воображаемые деньги за пояс Цинсюаневских джинс, и даже Фэн Синь позволил себе на секунду расслабиться, в моменте позабыв о всех тревогах. Как в старые времена. Се Лянь, Ши Цинсюань, Му Цин и Фэн Синь — неизменная четверка, постоянно ищущая приключений на свою голову. Беззаботные, счастливые, не знающие отчаяния и грусти. Они будто на какое-то время вернулись в студенчество, когда ветер был теплее, улыбки ярче, и мир — светлее. Фэн Синь бы все отдал, чтобы остаться там навсегда. Но он здесь — как старуха из сказки про золотую рыбку, у разбитого корыта. Сейчас. Фэн Синь хватает Му Цина за запястье и стягивает с барного стула, утягивая за собой в неизвестном направлении. Не оборачивается, держит крепко, но не настолько, чтобы причинить боль. — Ты в своем уме, придурок?! Брюнет делает вид, что не слышит. Ведёт за собой на терассу, несильно толкает внутрь и закрывает за собой дверь, вставая к ней спиной. На всякий случай, если Му Цин вдруг вздумает сбежать. — Ты блять что творишь?! Выпусти меня! — Я хочу поговорить. Фэн Синь подавляет дрожь в голосе. Страшно, слишком рискованно. Му Цин делает шаг вперёд, но брюнет не отходит — сейчас он сделает все, лишь бы его выслушали. — У тебя была всего одна установка — не подходить ко мне. Ты даже с этим проебался! — Му Цин сложил руки на груди, сдавшись. В игру вступило его железное правило: если не бегство, то агрессивное нападение. — В гробу я видел ваши установки. — поняв, что сбегать никто не собирается, Фэн Синь сделал шаг навстречу, но Му Цин сохранил расстояние между ними, отступив назад. — Прошу, выслушай меня. — Мне уже давно не нужны твои жалкие оправдания. Разве мы не решили все тогда? Чего тебе ещё нужно? — Прости меня. Му Цин хотел было сказать что-то ещё, но вдруг остолбенел. Пальцы болезненно вжались в предплечья. Фэн Синь, воспользовавшись чужим замешательством, продолжил: — Прости меня, умоляю. Я знаю, что не заслужил этого, но я не хочу все так оставлять. Весь этот год я только и думал о том, как всё исправить. — Настолько активно думал, что ни разу даже сообщения не написал? — Му Цин вновь закипает, делая шаг вперёд. — Как-то слишком поздно ты спохватился. Что, девушки давать перестали, и ты вспомнил про меня? — Я не забывал. И не было у меня никаких девушек. Му Цин внезапно рассмеялся, но смех это был крайне нервный, нездоровый. Он вновь сделал шаг вперёд, сокращая расстояние. — Удивительно. Тебе напомнить, как именно ты все похерил? Я могу процитировать дословно. — парень сложил пальцы в замок, театрально прислонив к щеке. — Ах, Му Цин, если бы ты только был… — Замолчи! — …девушкой, тогда бы я точно тебя любил. Но ты всего лишь жалкий паренёк, на котором я решил проверить, встаёт ли у меня на мужиков! Фэн Синь схватил Му Цина за руку, притянул к себе почти вплотную, тем самым прервав мерзкий монолог. Карие глаза метали искры. — Я не говорил такого. И я никогда не врал о своих чувствах, не пользовался тобой, чтобы что-то там проверить. Свои больные фантазии оставь при себе. — почти рычит, не размыкая зубов. Смотрит прямо в глаза напротив, стараясь в них не утонуть. — Я ошибся, проебался, все просрал! И уже не смогу хоть что-то вернуть, но хочу хотя бы объясниться. — Я повторюсь, мне твои объяснения не нужны. Между ними буквально сантиметры, и будь воля Фэн Синя, впился бы в губы напротив прямо сейчас, чтобы заставить замолчать. Но уже не имеет на это никакого права. Хочется обматерить, ударить за то, что он говорит. Хочется обнять и не отпускать больше никогда. И ничего из этого он не может. Фэн Синь делает шаг назад, оказываясь непозволительно далеко. Руки безвольно опускаются. — Хорошо. Явно не ожидая, что его сторону примут так быстро, Му Цин чуть не открыл рот в удивлении. Но сдержался, сжав кулаки до красных следов от ногтей на ладонях. — Хорошо. — повторил он, поджав губы. Фэн Синь отходит в сторону, открывая путь к выходу. Ему все четко дали понять. Это конец. Му Цин ещё немного постоял на месте, о чем-то размышляя, вроде что-то хотел сказать, — или Фэн Синю показалось, — но не стал, направившись к все ещё закрытой двери. — Му Цин, — парень останавливается в нескольких шагах от брюнета, но не оборачивается. — Ты правда мне нужен. Прерывистый выдох со стороны, больше похожий на тихий всхлип. Фэн Синь вздрагивает, но взгляд не поднимает, не осмеливается. — Ты… Договорить Му Цин не успевает: из комнаты, в которой остались Се Лянь и Ши Цинсюань, громом разносится оглушающий звук разбитого стекла. Парни срываются с места, одновременно выбегая проверить, все ли живы. И так же одновременно застывают, не зная, какую эмоцию использовать. Цинсюань лежит на полу, то ли смеясь, то ли плача, рядом с ним осколки бокала и сидящий на коленях Се Лянь. Он выглядит встревоженным, но одновременно с этим слишком пьяным, чтобы в полной мере волноваться за друга и, хотя бы, помочь ему встать. Сам еле сидит, слегка покачиваясь и смотря расфокусированным взглядом. — Пиздец. — Фэн Синь и Му Цин произносят это одновременно. — Мальчики! Где вы были, мы очень соскучились! — Ши Цинсюань неуклюже переворачивается на живот, чуть не проезжаясь голым предплечьем по осколкам. Се Лянь тоже попытался повернуться, но не удержал равновесия и качнулся в сторону, машинально выставив руку вперёд, чтобы не поцеловаться с полом. Но не посмотрел, куда именно выставляет руку, и положил её прямо на кусок разбитого стекла, тихо ойкнул, и дёрнул ею обратно. Фэн Синь спохватился, не поранился ли парень, и сел на корточки рядом с ним, схватив за ладонь и осмотрев. Вроде, пронесло. — Вы чего тут устроили? — Му Цин привычно сложил руки на груди, осуждающе выдохнув. Но глаза не закатил, удивительно. — Вы убежали выяснять отношения, и нам с Се Лянем стало грустно, что нам не с кем выяснять отношения… А когда грустно, самый верный способ - это пить! Му Цин закатывает глаза. Ну наконец-то. — Вы как домой поедете, идиоты? На ногах не стоите даже, так ещё и имущество портите. Вопрос действительно хороший. Видимо, о том, как эти двое будут добираться до дома, никто из них не подумал. — Се Лянь, а ты то что? На всех тусовках от силы бокал выпьешь и ходишь монашкой, а тут ушел в отрыв. — Фэн Синь помогает парню встать, придерживая под руку. Му Цин следом поднимает Цинсюаня. А что делать дальше, не понятно. Фэн Синь достает телефон из кармана джинс, поудобнее перехватывая полуживого Се Ляня за талию, и краем глаза ловит взгляд Му Цина на себе. Или показалось? — Чё ты делаешь? — спрашивает он и попутно усаживает Цинсюаня на диван: каким бы утонченным он не казался с виду, на деле его тело — гора неподъемных мышц. — Звоню Хуа Чэну. — Фэн Синь находит нужный контакт и нажимает на кнопку вызова. Но ответа не следует. После ещё пары неудачных попыток дозвониться парню лучшего друга, брюнет оставляет эту затею и набирает короткое сообщение: «Се Ляню не хорошо, я довезу его до дома». — Ну и что теперь? — Му Цин садится рядом с уже мирно сопящим Ши Цинсюанем и тяжело вздыхает. За последние полчаса произошло слишком много. — А у нас есть варианты? Закажу такси и развезу этих гениев по домам. — Фэн Синь заходит в приложение и вызывает машину. — Через десять минут будет. Ты…с нами поедешь? Му Цин отводит взгляд, думая над ответом. Делает он это, естественно, лишь для вида, потому что он в любом случае собирался ехать домой на такси. А одному или в компании с кем-то — ему без разницы. Даже если эта компания — его бывший и двое ужранных в говно друзей. — Поеду. Они быстро собрались, проверив, не забыли ли что-нибудь, Фэн Синь заплатил за разбитый бокал, и, с горем пополам, все четверо вышли из лофта. Вернее, вышли двое, а другие двое были не способны идти своими ногами, поэтому повисли у первых на руках. Машина уже ждала пассажиров у тротуара. Парни кое-как усадили непутёвых друзей на заднее сиденье, Му Цин сел между ними, а Фэн Синь вперёд, чтобы выступать в роли навигатора. Нагнетающую тишину разбавляло лишь тихо играющее радио. Вот и все. Ещё буквально час, и они разойдутся навсегда. Фэн Синь старается следить за дорогой, но мысли его медленно, но верно, снова возвращаются к Му Цину. Он, вероятно, заберёт мать и вернётся во Вьетнам. И больше никогда не приедет обратно, ведь здесь его больше никто и ничто не будет держать. А Фэн Синю придется вернуться к той жизни, которой он всегда боялся — всепоглощающее одиночество, тоска и целый океан сожалений, в которых он будет утопать каждый день все больше и больше, пока не опустится на самое дно. В каждом новом партнёре он будет искать его, в каждой толпе выискивать взглядом, оборачиваться на знакомый запах духов, но никогда не находить. Машина остановилась у первого адреса, где был доставлен домой Ши Цинсюань, спящий на ходу. Там, к счастью, уже был Ши старший, который несколько (тысяч) раз поблагодарил за экстренную доставку брата домой в целости и сохранности. До дома Се Ляня оставалось всего минут двадцать. Последние минуты, что Фэн Синь проведет рядом с Му Цином, а после — отпустит навсегда. Брюнет слегка поворачивается, смотря на заднее сиденье. Се Лянь крепко спит, облокотившись головой об окно автомобиля, а Му Цин, устроившись на плече друга, решил последовать его примеру и тоже мирно посапывал. Фэн Синь позволяет себе задержать взгляд, словно в первый раз изучая красивое лицо. Хочется запомнить каждую деталь, отпечатав любимый образ на внутренней стороне век. Спящий Му Цин — произведение искусства. Фэн Синь помнит, как ясный день: парень любит, когда его обнимают со спины ночью. Именно со спины, — спать лицом друг к другу, обнимаясь, по его мнению, слишком не удобно и противно. Но почти каждую ночь он переворачивался во сне, оказываясь к Фэн Синю лицом, и дышал ровно и тихо, почти уткнувшись к чужую грудь. Утром он обязательно будет жаловаться на то, как неудобно и жарко ему было, но слегка покраснеет, получив нежный поцелуй в лоб, и перестанет бубнить на время. Интересно, новый парень Му Цина знает обо всем этом? Он тоже обнимает со спины, прижимается крепко, целует в лоб по утрам? Фэн Синь с трудом отрывается от созерцания и возвращается к дороге, подсказывая водителю, где свернуть. Как только машина останавливается, Му Цин открывает глаза, выпрямляясь и разминая слегка затекшую шею. До квартиры они идут молча, вдвоем придерживая Се Ляня под руки. Находят в его сумке ключи, открывают дверь и, наспех сняв обувь, ведут друга в спальню. Пока Фэн Синь помогал Се Ляню снять верхнюю одежду и уложить его в постель, он не заметил, как Му Цин пропал из виду. Выключив свет в комнате, брюнет максимально тихо прикрыл дверь и сразу обнаружил пропажу: парень сидит в гостиной, по-хозяйски откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза. Если бы не его напряжённое дыхание, можно было бы подумать, что он снова уснул. — Хуа Чэн написал, что скоро приедет. — оповестил Фэн Синь, не решаясь сесть рядом. Му Цин никак не отреагировал. — Я дождусь его, а то мало ли… — Сядь. Фэн Синь похолодел. Помялся буквально пару секунд, но все же послушно присел рядом с парнем, не осмеливаясь посмотреть на него. Они просидели молча ещё несколько минут, пока Му Цин не вздохнул раздражённо и не повернулся к брюнету. — Все, что ты мне наговорил в лофте — правда? О нет. Только не это. Зачем это Му Цину сейчас? Разве это что-то изменит? — Правда. — отвечает Фэн Синь, подавляя начинающую нарастать дрожь в голосе. Му Цин едва заметно передёргивает плечами и выпрямляется, смотря прямо в глаза. Он очень зол. — Тогда блять я просто не понимаю. Раз уж ты так переживал, места себе не находил и вся эта поебень, почему ты за весь год не предпринял хоть что-нибудь? — парень встал с дивана и начал расхаживать по комнате от стены к стене. — Ты хоть понимаешь, как это выглядело? Мы расстались, потому что ты якобы понял, что парни тебя не интересуют. Да я даже опускаю тот ебучий факт, что понял ты это спустя два года отношений. И после этого ты не рыпаешься в мою сторону, из чего я делаю логичный вывод — ты все для себя четко решил. Фэн Синь молчит, внимая каждому слову. С каждой секундой он ощущает, как нарастает давящая на горло тревога. Му Цин продолжает: — Но стоило мне приехать, как я узнаю, что ты, оказывается, весь год депрессовал и мечтал все вернуть, страдалец херов. Как мне это понимать? — Послушай…- Фэн Синь попытался сказать что-то в свое оправдание, но его перебили: — Нет, это ты послушай. Если ты считаешь, что один страдал и изводился, то ты никогда в жизни так не ошибался. Ты даже себе представить не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы забыть и отпустить, но что в итоге? Ты, оказывается, просто трус, который обосрался и не подтерся, решил пустить все на самотёк, а потом филигранно напомнить о себе спустя год. — Му Цин внезапно оказывается так близко, что Фэн Синь может чувствовать его дыхание на своих губах. — Терпеть тебя на могу. Брюнет пересиливает себя: как же хочется сейчас заткнуть Му Цина поцелуем, грубо притянув к себе, а потом вытрахать из него всю душу, пока голос не охрипнет от стонов. Но Фэн Синь лишь отодвигается, легко оттолкнув парня от себя. Нельзя. — Я виноват. Виноват абсолютно во всем, что случилось, в том, что тебе и мне пришлось пережить. И я знаю, что никогда в жизни так сильно не ошибался. Я не писал тебе, потому что был уверен, что ты не ответишь. Се Лянь говорил, что, по твоим словам, ты возненавидел меня, так зачем мне было усугублять ситуацию? Но сейчас я больше всего на свете хотел бы все вернуть, попробовать начать с начала, но у тебя новая жизнь, парень, в конце концов. И я просто не могу… — Нет у меня никакого парня. — тихо сказал Му Цин, отведя взгляд. Фэн Синю показалось, что ему послышалось. — Я сказал это Цинсюаню специально, чтобы позлить тебя, уебка. Потому что знал, что он расскажет всем. — Зачем..? — Чтоб жизнь мёдом не казалась. Я-то был уверен, что ты давно нашел себе какую-нибудь девку, и меньше всего мне хотелось, чтобы ты думал, что я все это время не мог тебя забыть. — Му Цин резко замолчал, поджав губы. Слишком откровенная фраза, даже для него. — Ты идиот. Му Цин вспыхивает, словно спичка. — Это я то идиот?! Ты… Но договорить он уже не успевает: Фэн Синь в мгновение ока оказывается рядом и, притянув к себе за ворот того самого блядского кроп топа, целует грубо, обхватив чужое лицо ладонями. Му Цин издает короткий возглас возмущения в губы, но сдается так же быстро, как вспыхивает. Закрывает глаза и отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в волосы Фэн Синя и сжимая их у корней. Прикусывает чужую нижнюю губу, оттягивая, мстит, но тут же зализывает. У Фэн Синя крышу сносит, он словно целует его впервые, никогда раньше такого не испытывая. Спускается руками по чужой шее, дальше — по плечам, и обхватывает за талию, прижимая к себе вплотную. Губами уходит от нового поцелуя, перемещаясь к скуле, кусает, сразу покрывая место укуса поцелуями, и спускается к шее, прихватывая нежную кожу зубами, оставляет красный след. — Эй, полегче! — Му Цин пытается сделать недовольный вид, но тихо стонет, ощущая новый укус в районе кадыка. Метки на шее наливаются красным, приумножаются в геометрической прогрессии, пока Фэн Синь не отрывается от чужой кожи, оценивая проделанную работу. Му Цин, покрасневший и разгоряченный, отводит смущённый взгляд в сторону, около-недовольно фыркая. Фэн Синь довольно улыбается и утягивает парня за собой на диван, сажая себе на колени так, чтобы они оказались лицом к лицу. Засосы на шее словно вопят: мой, мой, только мой. — Му Цин… — шепчет парень, опаляя ухо горячим дыханием, прикусывает мочку, оттягивая. — До безумия хочу тебя. Му Цин будто специально елозит бедрами на чужих коленях, и под мучительный прерывистый выдох поднимает голову Фэн Синя за подбородок, смотря в помутневшие от возбуждения глаза с игривой издёвкой. — Размечтался. — он убирает руки брюнета, которые уже успели забраться под топ, и наклоняется совсем близко. — Ты наказан. Фэн Синь страдальчески откидывает голову, но принимает правила игры. Временное наказание ему и правда не помешает, заслужил. Му Цин тут же прикусывает кожу на чужой шее, оставляя такой же засос, какие красуются на его собственной. Нет, наказание, конечно, заслужено, но сдержаться никак. Фэн Синь, словно срываясь, снова цепляется за края черного топа и почти снимает, как вдруг из коридора доносится звук открывающейся входной двери. Му Цин почти подлетает от неожиданности, приземляясь рядом с брюнетом неестественно прямо, и старается ровно дышать. — Где гэгэ? — Хуа Чэн входит в гостиную, не раздевшись, но тут же останавливается. — Надеюсь, вы не устроили драку в моей квартире. Или того хуже… — Нет! — одновременно выпаливают парни, театрально отвернувшись друг от друга. — Ясно… — Се Лянь спит, с ним все в порядке. — Фэн Синь встаёт первым, стараясь не смотреть на Хуа Чэна, иначе его красное лицо точно выдаст его с потрохами. — Мы поедем. Му Цин встаёт следом и тенью проскальзывает в коридор, наспех натягивает кроссовки и, кинув быстрое «пока», вылетает из квартиры. Фэн Синь следуя его примеру, уже хотел было убежать, как можно скорее, но Хуа Чэн останавливает его: — Спасибо вам. — Да не за что, я бы не оставил лучшего друга одного. Позаботься о нем завтра, боюсь, дикое похмелье ему обеспечено. — брюнет натягивает второй ботинок и выпрямляется. Щеки все ещё горят, но уже не так заметно, как несколькими минутами ранее. — Конечно. Фэн Синь, не оборачиваясь, прощается с Хуа Чэном и выходит на лестничную площадку, облегчённо выдыхая. Му Цина он находит уже на улице. Они стоят рядом молча несколько минут, каждый думая о своем, пока Фэн Синь не дотрагивается пальцами до чужой прохладной руки, на пробу. Это движение заставляет Му Цина едва заметно дернуться, но руку он не убирает, — наоборот, осторожно обхватывает ладонь, переплетая пальцы, и отводит взгляд. Фэн Синь готов поклясться, что вот вот упадет замертво от переизбытка чувств. — Ты…готов попробовать снова? — спрашивает брюнет, готовый к любому ответу. Он примет решение Му Цина, каким бы оно не оказалось. — Ты же понимаешь, что я все равно уеду? Мне ещё год учиться. Фэн Синь знал, что он скажет это. Прекрасно понимает, что, как бы не развились события, бросать учебу Му Цин не станет. — Да. — Мгм… — Му Цин, — брюнет берет парня за вторую руку, разворачивая лицом к себе. — Я до безумия люблю тебя, идиота. В глазах напротив вспыхивает огонь, перерастающий в бурю где-то в районе сердца. Кажется, ещё немного, и оно выпрыгнет наружу, с хрустом проломив ребра. Му Цин, ведомый, казалось бы, забытой бурей чувств и эмоций, тянется вперёд и оставляет лёгкий поцелуй на чужих губах, старательно пряча улыбку. — И я тебя, обмудок. Только попробуй испортить все снова, я выкопаю тебе могилу и зарою в ней заживо. — Если бы ты только знал, как я скучал по этому. — Фэн Синь легко смеётся, целуя парня в лоб. — Пойдем? Му Цин даже не спрашивает, куда. Знает, что теперь Фэн Синь бы точно не отпустил его домой, а повел бы к себе. И обоих это как никогда устраивало. Фэн Синь покрепче перехватывает чужую ладонь. Он больше не отпустит, что бы не произошло. Факт того, что Му Цин неизбежно уедет уже через пару дней отдавал лёгкой болью, но не более: теперь Фэн Синь готов ждать сколько угодно, зная, что он обязательно вернётся. К нему.***
Се Лянь еле продирает глаза, мучительно пытаясь закрыться от слепящего солнца ладонью. Так паршиво ему давно не было. Осмотревшись, парень находит заботливо поставленный на прикроватную тумбочку стакан воды и пару таблеток от головной боли. Выпив сразу обе, Се Лянь падает обратно в кровать, издав приглушённый звук чистого страдания. — Гэгэ, ты проснулся? — в комнату заглядывает Хуа Чэн, и, увидев согласный полумертвый кивок, садится на край кровати рядом со своим парнем. — Прости, Сань Лан, тебе пришлось уехать с работы, чтобы довезти меня до дома? — Се Лянь, повернулся к парню, немного сморщившись от новой волны мигрени. — Мне очень стыдно, что я вот так напился… — Не переживай, гэгэ, все в порядке. Тебя довезли Фэн Синь с Му Цином. — Хуа Чэн мягко дотронулся до волос Се Ляня, нежно погладив, словно ручного кота. — Они…не разнесли друг другу лица, случайно? — О, что ты, вовсе нет. — Хуа Чэн как-то странно улыбнулся. — Я тебе даже больше скажу — когда они ушли, я тоже подумал, что они устроят кровавую бойню прямо у нас под окнами. Поэтому я вышел на балкон, чтобы узреть этот цирк. Но ты просто не поверишь, что я увидел…