– Открыть страшную тайну?
Миа широко распахивает и без того огромные голубые глаза, а тёмно-красные губы так чертовски соблазнительно искривляются в улыбке. Винс тихо посмеивается – миссис Уоллес! Но он достаточно расслабился за этот вечер, чтобы поддаться на её маленькую игру:
– Конечно, я весь внимание.
– Я хочу совершенно честно признаться: я ненавижу эту песню!
– Что, правда? – Винсент подаётся к Мие через стол. – Невозможно! Ты так танцевала! Нет, серьёзно, ты не шутишь? Ненавидишь Чака Берри?
– Я не сказала, что ненавижу Чака Берри. – Миа закуривает. Она курит так много, что её сладковатые духи сроднились с запахом табака. Этот запах очень ей идёт. От этого запаха у Винса кружится голова. – Но именно эту песню я на дух не перевариваю.
– Господи, Миа, мы выиграли Оскар вопреки твоему духу! – улыбнулся Винс.
Миа стрельнула глазами. Хитрая лисичка. Которую она однажды сыграла, и которая не прошла дальше пилота. Какую же чёртову старую шутку она могла рассказывать?
Ключ зажигания пробуждает мотор Малибу – вот они сидели в машине в клубе фанатов Элвиса и пили охрененно вкусный коктейльчик за пять долларов через общую соломинку, а вот уже машина Винсента несёт их с Мией по улицам ночного Лос-Анджелеса.
– Слушай. – Винсент немного тушуется. Хорошее дело! Ох, чувак, это тебя не касается, не лез бы ты в это, а то закончишь, как Тони. – Миа, можно нескромный вопрос?
– Это не первый твой нескромный вопрос за вечер, а ты, к тому же, помог мне выиграть приз – спрашивай. – Клубы дыма из тёмно-красных губ теперь уносит ветер. Но не уносит сладкий запах духов и сигарет – или Винсу только кажется? Этот запах сводит его с ума. – Обещаю, что отреагирую так же мило, как на вопрос о массаже ступней.
Винсент снова посмеивается – что за женщина!
– Слушай, а вы с Марселласом... как вы вообще познакомились? То есть, не подумай, что я имею в виду, будто у вас нет ничего общего. Я только хочу сказать, ты же актриса, а это вообще не его бизнес. Ну как, всё нормально? Я не перегнул?
Миа томно улыбается. Она расслаблена и довольна не меньше Винсента, как будто в тот сраный коктейль всё-таки плеснули бурбона. Она отвечает:
– Это была вечеринка. Одна из тупых голливудских тусовок, куда приходят все, кому не лень, чтобы показать свою задницу в выгодном свете. Мы с Марселласом встретились возле бара. Он был очень мил.
Милый Марселлас – Винсент чуть не расхохотался в голос. Его босс, огромный лысый гангстер, который на глазах у Винсента дробил должникам пальцы молотком до брызг крови на стенах и стрелял в головы, не задумываясь, бросая после ёмкое «Эй, Джулс, Винс, уберите этот кусок дерьма с моего пола, нигеры!» – последнее определение, которым Винсент мог бы охарактеризовать Марселласа Уоллеса, это «милый».
Но с Мией... Видимо, Уоллес бережно к ней относится. Хотя эта женщина определённо достаточно умна, чтобы понимать, что происходит. Кто её муж, откуда деньги и влияние. Деньги и влияние.
– И ты его любишь?
Винсент похолодел от слов, сорвавшихся с языка. Всё, он покойник.
В ужасе Вега поворачивает голову: Миа на пассажирском сиденье ещё курит. Ветер треплет тёмные волосы, уносит сигаретный дым. Оставляет сладкие духи – Вега совсем пьян, хотя не пил ничего, кроме грёбанной ванильной колы.
Ему конец.
Миа всё расскажет мужу. Марселлас не вышвырнет из окна, нет. Он вызовет Винсента к себе, нагнёт его раком, спустит с него штаны, засунет дробовик в задницу и выстрелит несколько раз. А потом крикнет «Джулс, убери этого нигера, он заливает обосранной кровью мой ковёр!»
Моргнул.
Перед Винсом снова Миа. Сидит на пассажирском сиденье, ветер треплет тёмные волосы.
В её голубых глазах лишь «Это не твоё дело, малыш».
В её глазах лишь искорка усталости. Не от танцев.
В её глазах лишь «А сам как думаешь, ковбой?»
– Марселлас добр ко мне, – отвечает она, закрывая тему.
Винсент выдохнул с облегчением – кажется, обошлось. Чёртов Лэнс, от его героина совсем съезжаешь с катушек!
Миа выбросила сигарету. Ей не понравилось, как повернулся разговор, не понравился вопрос, заданный Винсентом. Потому что этот вопрос она задаёт себе постоянно. Каждое грёбанное утро своей безбедной, богатой жизни.
– Думаю, что с другой песней мы бы порвали танцпол.
Винсент осторожно пытается разрядить обстановку. Миа позволяет.
– Элвис. – Она поворачивается, игривая лисичка, как прежде. – Будь там песня Элвиса, зал был бы у наших ног!
– У твоих ног, ковбойша, – смеётся Вега. – Весь зал к твоим ногам!
Он протягивает ладонь. Сам не зная, зачем.
Миа протягивает свою. Сама не понимая, что будет делать после.
Неловкое молчание. Несколько сраных минут, за которые тем, кто по-настоящему близок, будет очень хорошо.
В дом они не входят – втанцовывают, кружатся в беззвучном танго. На Мие пальто Винсента – она замёрзла в Малибу. В огромном пальто она кажется Винсенту совсем миниатюрной – хотя Миа высокая, очень, но Винсент не чувствует. Откидывает Мию назад – Миа выключает сигнализацию. Винсент держит крепко, не давая даже не упасть – пошатнуться. Сильный мужчина.
– Это ты называешь уютным молчанием? – Он смотрит прямо на неё.
Миа видит, что у него добрые серые глаза и очень мягкая улыбка.
– Пока не знаю. – Она смотрит прямо на него.
Винсент видит, какая она необычная. И сексуальная. Самая сексуальная женщина из всех, что он встречал.
Вега обезумел от её дыхания, от её духов и табака. Вега горит. И вспыхнет, взорвётся, разложит её прямо здесь, на полу дома своего босса Марселласа, на своём пальто, если она даст хотя бы намёк. Хоть половину намёка.
– Выпивка! Музыка!
Слова Мии, как приклад автомата в морду, выбивают наваждение. Её ноготок тычет Винсенту в рубашку, выпуская из нутра раскалённый докрасна воздух – Винсент даже удивлён, почему из него не валит пар. Но остывает, опадает.
– Я пока схожу отлить, – говорит Вега, как-то немного устало, когда женщина отходит в сторону.
– Это слегка избыточная информация, – отвечает Миа, повернувшись спиной, включая музыкальный проигрыватель, – но не стесняйся.
В ванную комнату Винсент уходит совсем дурной. Пьяный без капли алкоголя во рту.
Детка, меня пристрелят!
Миа жмёт на кнопку проигрывателя.
«Девочка, ты скоро станешь женщиной...
Я так люблю тебя и умирал ради тебя
Уже бесчисленное количество раз,
А они только и могут, что говорить:
"Он не подходит тебе"»
Миа танцует, растворяясь в музыке, ритме, напевая слова песни, будто они её собственные. «Он не подходит тебе» – кто так решил? В её доме страстный мужчина с тёплыми серыми глазами и красивой улыбкой – почему нет? Неловкое молчание. Один вечер. Один сраный вечер, который вот-вот перечеркнёт её брак – или жизнь.
Миа не дура. Миа знает, кто такой Марселлас Уоллес. Миа знает, что сейчас она – новая жена криминального босса, актриска, не прошедшая дальше пилота, знающая всего одну тупую шутку про папу-помидора. Кто она? Глупая девочка? Или женщина, которая внезапно влюбилась?
«Но не позволяй им решать за тебя,
Ты ведь знаешь...
Девочка, ты скоро станешь женщиной,
Пожалуйста, возьми меня за руку.
Ты скоро станешь женщиной,
И тебе будет нужен мужчина».
Ей нужен мужчина. Марселлас добр к ней, но для него она – молодая красивая жена, статусная фишка. Эскортница, с которой можно прийти на светский вечер.
Боже, как она устала!
Боже, как ей хочется... настоящего?
Парня, который спросит о чём-то настолько тупом и неправдоподобном, как полёт из окна за массаж ступней. Который скрутит сигаретку, который отдастся танцполу под нелепую песню Чака Берри...
«Но при любой возможности они разлучат нас,
Они постараются,
Но я уже сделал всё, что было в моих силах...
Теперь тебе решать...»
Ей решать.
Миа падает на диван, с наслаждением затягивается сигаретой, что прикурила от зажигалки, выуженной из кармана пальто Винса. Крутит зажигалку в тонких пальцах. В другой карман лезет уже из праздного интереса.
О, а ведь это действительно интересно! Шарик – вы полны сюрпризов, Винсент Вега! Вы не будете против разделить кокаиновый кайф на двоих со своей новоиспечённой любовницей?
– Лю-бов-ни-ки, – Миа шёпотом произносит по слогам. И ей нравится, как звучит новое, пока непривычное слово.
Их постараются разлучить, но ей решать. И она решила. Она это сделает, и будь, что будет. Только перед тем – одна кокаиновая дорожка. Для храбрости.
Резкий вдох.
Боль. Ох, как больно, жжёт! Вот это дурь!
Пелена перед глазами и шум в ушах. По пальцам течёт что-то липкое. У неё носовое кровотечение? Но как же... она ведь... всё решила...
Мие уже совсем не больно, когда она скатывается с дивана и бьётся головой об пол. Ей уже всё равно, когда вкусы бургера, коктейля за пять долларов и рвоты наполняют её рот и стекают вниз по тёмно-красным губам.
– Миа, мне пора. – Последнее, что она ещё может слышать, это голос Винсента. Последнее, что ещё чувствует – его руки на своём лице. – Блять. Блять, блять, блять! Держись, девочка!
Она же всё решила...
Любовники.
Как глупо.
