Кусочек за кусочком

—Снова! Снова неудача... Алые, стекольные, жëсткие и в то же время мягкие волосы камушка вновь коснулись деревянного гроба. Положив холодное и довольно тяжëлое тело, Рутил принялась отсекать от другого драгоценного камня, собранного на пуповине,кусочки, что бы те были более подходящими под торс в теле Падпараджи. День, два, три, сорок три, каждая попытка была тщетна, —Она не просыпалась, раздражëнно кинула Рутил, и сложив руки на свою рабочую стойку,решила прилечь, мысли путались, кипели от злости и отчаяния. Голова тут же приземлилась на локти в белом халате, —Надо отдохнуть. Не успев закрыть глаза хотя бы на минутку, —Рутил!Рутил! Стук каменной ступни в туфле заставили вздрогнуть, —Опять... Заметно приободрившись и повернувшись к ворвавшемуся в еë тихий "кабинет", Рутил задала вопрос: —Циркон, снова Фос? —Да, да, да, пойдëм, там такоооое! В слегка шокированном состоянии говорила мëдоволосая. Врач собрала на всякий случай свои мелкие инструменты и корзинку под осколки,и ринулась за камушком. Добежав по шелковисто травяной гущи до нужного места, где скорей всего только, что произошëл бой, картина перед собой для доктора была уже неудивительной. Фос снова собирают по кусочкам, золотой сплав, что были частью еë рук, растекался по земле, создавая яркое свечение, словно солнце только, что обожгло землю. В самом сплаве плавали маленькими бусинами кусочки мятного цвета, столь хрупкие, бились от колебаний текучей субстанции.Туловище Фосфофиллит было полностью расколото надвое, что заставляло самого камушка смотреть выпученными глазками на всë происходящее. —Что ж, смотрю, с Фос мне никогда скучно не будет. Заметив Рутил,пострадавшая медленно, со спокойствием в глазах начала закрывать их. —Неудача... Снова неудача... Проснувшись, мятноволосая попыталась встать с так называемой "койки", коим являлся простой кварцевый булыжник, укрытый белоснежным покрывалом.Неудачно подскользнувшись на своей туфле, та влетела прямиком в коробь с Падпараджей. Рутил,сидящая неподалëку от футляра, завидев такое зрелище невольно расхохоталась, отчего у Фос выразилось недовольное выражения лица, —Смеëтся она, а собирать опять же будешь ты, Рутил! С ноткой язвительности произнесла зелëноглазка, показывая при этом язык. В Фос врезались воспоминания, а ведь когда-то, она вела себя так всегда, так по невинному, по детски... Тут же погрустнев от столь болезненных воспоминаний связанных с самой собой. Встав и оттряхнувшись, взяв в свои золотистые руки туфельки, та посмотрела на Рутил: уставшее лицо, не выражающее никаких эмоций, смотрело на аловолосую, с некой тоской, печалью. От такого взгляда и видимо не очень хорошего настроения Рутил, неуклюжая Фос решила поспешно удалиться, —Сейчас определëнно не время шутить. Когда та скрылась за большими колоннами с узкими коридорами, янтарноглазая вновь принялась за работу. Кусочек за кусочком, всë летит вниз, создавая тихий треск, упавших мелким дождиком камушков, похожие на еловые иголочки, приземлившиеся на такой же каменный пол, на столике остаëтся только красивая, походящая на форму сердечка большая гранула, из судя по всему розового аметиста. Пуговица за пуговицей снова растëгиваются, убрав края рубашки подальше, руки в чëрных, как смоль перчатках поглаживают дыры в теле Падпараджи. Вставляя одним за другим драгоценный камень, Рутил надеется, ждëт, минута, две, три, и снова разочаровывается, даже края глаз не шелохнуться, а врачу хотя бы этого было бы достаточно, что бы знать состав того, чего заставило хотя бы вздрогнуть. —На сегодня работа окончена, смотря на потемневшее небо за большим окном, проронила Рутил. Вынув розоватые "пробки" из того же тела, застегнув пуговицы на той же рубашке, и поправив длинные локоны, она аккуратно задвинула деревянный ящик под стойку, —Спокойной ночи, Падпараджа. Рутил была уставшей, но как неиронично это звучало, рутина держала еë сознание на плаву, —Пока ничего не происходит, только лишь одни и те же действия, то значит ошибки быть не может, она невозможна в таких условиях под названием "День сурка", а это значит, что шанс ещё будет, и не один. То же самое начало дня, те же самые самоцветы шнырявшиеся по округи и занимающиеся своими делами, то же самое занятие, день за днëм, ночь за ночью, ничего не меняется, пока однажды Рутил не находит части тела Гелиодор, в своëм так называемом кабинете.От бедняжки осталось рука, да нога, —Что ж, наврядли кто нибудь да вернётся... А если и вернётся, к тому моменту всем уже явно будет всë равно. От нечего делать, врач принялась за ту же работу, что и всегда, —Может быть, произойдёт чудо? Произнеся это, двухцветная начала скалывать части. Кусочек за кусочком, в ту же форму, что и всегда, она уже знала еë наизусть, руки сами работали, а разум мутнелся с каждым сколотым осколком. Доля вины, сомнения в своих действиях, некое осознание собственного безумства, но попробовать всë таки стоило, ведь это единственное, что остаëтся. Закрыв дыры новыми частями, янтарно-жëлтым камушком, врач пристально смотрела, снова надеялась, и тут...Губы,они дрогнули, на долю секунды, но она это разглядела, она заметила! Ещё ничего не потеряно, или же?... Нет, никаких больше движений, —Неужели показалось?! Да быть такого не может! Огорчëнно проронив Рутил, и скривив гримасу боли, в голову начали закрадываться более тëмные мысли и идеи. Нужен кто-то, по такому же составу, что и Гелиодор, только с более низковредными инклюзиями, а где находить эти части самоцветов? Только у самих самоцветов, —И я, даже предполагаю у кого именно... Злостно улыбнувшись, Рутил ждала того дня, когда Фос снова расколиться. *** —Рутииииил, прокричав Эвклаз, мирно лежащему врачу на своей излюбленной стойке. Рутил открыла глаза, и поняла,что настал тот день, когда она возможно починит тот самый дорогой ей сапфир. —Снова эта глупышка Фос нарвалась на неприятности? —Снова, снова... Эв посмотрела на хитро прищуренные глаза янтарноглазой, но не придав этому большое значение, самоцвет проследовала за врачом, которая прошла мимо разноцветного камушка. Положив зелëноватые части туловища, которые снова по каким-то обстоятельствам были разбиты так же, как и в прошлый раз, надвое. Началась "операция", —Никто даже, ничего и не заподозрит. Правда ведь? Открыв глаза, самоцвет не сразу поняла, в чëм тут подвох.Но посмотрев на свою ранее напарницу в патруле, расплывшиюся в счастливой лыбе, Падпараджа дотронулась сначало до одного места, где должны была быть дыра, потом переместила руку в белой перчатке уже на другую часть своего туловища. —Нравится? —Я мягко говоря, удивлена. Увидев довольно грозный взгляд напарницы, Рутил отвела свои сосульчатые прядки волос с белëсого лица, чуть покрывшегося румянцем. —А я так надеялась, что тебе понравиться... Закатывая глаза, с долей уверенности произнесла доктор. —Что случилось с Фос? —Оу, она в полном порядке, и даже больше, Фос теперь не такая самоотверженная и наивная, она стала такой серьëзной и задумчивой, хорошая девочка,в общем то. Мило хлопнув в ладоши и натянув улыбку произнесла Рутил. Прищурив красного оттенка глаза, Падпараджа спросила, —Она согласилась хоть на это? —Ну... Конечно! А как же ещё!? Мы все ждали твоего пробуждения!!! Нам ещё столько всего предстоит обсудить, сделать,я так рада, что ты очнулась, и я очень надеюсь, что это будет на более долгий срок, а не как всегда... Ведь мои ошибки всегда... Неважно. Последние слова доктор произнесла тихо, и довольно грустным тоном. —Что ж, я тоже. Вяло ответив, аловолосая поняла всë, что только можно, и нельзя, —Да уж, и вправду, надо будет сделать много чего, а первым делом будет, так это прекратить эту пугающую одержимость Рутил, её телом и им починкой. *** Рутил счастлива, Падпараджа уже 20 дней в сознании! Удивительная эта вещь, инклюзии, а в особенности инклюзии Фосфофиллит.Было конечно совестно перед ней, но кажись Фос уже было абсолютно плевать, по этому какая разница?. Врач была очень довольна своим творением. Смотреть на развивающиеся на ветру красно-розового оттенка волосы, дыры, заделанные красивым мятным цветом, в которых то и дело, течëт мелкими струйками сплав, всë это, её работа, она смогла,наконец-то смогла починить свой смысл жизни. Солнышко светит, ветерок играется с халатом и волосами, лимонные бабочки, то и дело садяться на тела двух драгоценных силуэта, что стоят поодоль от сияющего, ярко-голубого моря. У одной счастье с ноткой безумства в глазах, а другая стоит, тихо, неподвижно, приглушëнно что-то напевая, качаясь на ветру вместе со своей длинной катаной в руках, то и дело щурясь от ярких вспышек солнца. Лисие глаза порой закрывались, но она всë ещё стояла, неподвижно, как и аппонентка, смотрящая на неё. Звук позади хрустящей под чужим весом травы,заставил напомнить о присутствии в мире не только их двоих. Оторвавшись от алоглазой, рутиловая приметила зелëного цвета карешку, и фигуру, которую вот только недавно мучила, абы как достать аккуратно из тела нужные ей части. —О, Фос, здравствуй. Заливаясь лучезарностью, так неподходящей под её настоящий характер, более открыто дала о себе знать Рутил. С минуты следует неловкое молчание. —Кто такая Фос? Уныло посмотрев на врача, соизволила спросить мятноглазка, а из под незастëгнутых слоëв одежды, ярко отсвечивали и переливались на свету жëлтого цвета,сделанные и заделанные ранее дыры. Тяжëлый вздох взади, не сулил ничего хорошего.