Выгодный актив

Кара никогда не любила говорить о своих чувствах и эмоциях, не любила говорить о себе. Ей всегда было странно и очень неловко. В культуре её народа не было принято громко заявлять о себе, если ты не профессионал в гильдии и тем более, если ты не достиг возраста хотя бы двадцати пяти лет. Такие правила были нормальны и понятны для Кары, поэтому сейчас, когда она сидела рядом с Леной, собираясь рассказать той о своих чувствах, страхах и том, что случилось вчера, ей было неиронично не по себе. Дэнверс пыталась в своей голове подобрать слова, чтобы её речь была хоть немного внятная и имела смысл. — Кара, тебе не обязательно, — Лена протягивает руку, касаясь почти невесомо ладони с повязкой, — мы обе после вчерашнего ещё находимся под действием эмоций. — Но я хочу, — Кара бормочет, поправляя очки на лице, которые много съехали, — мне много нужно тебе сказать. Рассказать и объяснить. Это неправильно быть твоей женой, и скрывать ту тёмную часть жизни, которая была до тебя. Я сейчас стараюсь продумать в голове речь, продумать предложения и то, как я буду говорить. Мне сложно, но я знаю, теперь знаю, что ты готова поддерживать меня, даже тогда, когда я совершаю несусветные глупости. — Мы все совершаем глупости, — Лена пытается найти слова поддержки, видя, как Кара сейчас нуждается в этом, — это нормально, дорогая. Нам не нужно спешить. Ты можешь рассказать только то, что посчитаешь нужным. Что-то может остаться только твоим личным. Это нормально. Это не интервью и тем более не допрос. Я здесь для тебя, Кара. Дэнверс кивает, взлохмачивая свои волосы, и поднимается с дивана, начиная прохаживаться по гостиной, где они с Леной проводили время после завтрака. Кара снова и снова старается упорядочить свои мысли, и на это нужно несколько минут, прежде чем девушка начинает говорить. — Тебе нужно сначала узнать кое-что о криптонцах, — Кара останавливается и пристально смотрит на Лену, которая кивает, побуждая говорить дальше, — я уже говорила тебе о своем народе, но ты не знаешь всего. Не знаешь наших традиций, правил и законов. Особенно тех, которые касаются воспитания юных криптонцев. Дэнверс шумно выдыхает, и из её рта вырывается холодное облачко воздуха. Кара сжимает и разжимает кулаки, немного морщась, когда чувствует, как кожа на левой ладони неприятно саднит, хотя открытая рана уже затянулась, оставив после себя рубец. — Это будет непросто объяснить, — Кара ощущает, как ей становится страшно, поэтому она быстро возвращается к дивану и садится рядом с Леной, которая снова мягко берёт её за руку, поглаживая кожу большим пальцем, — думаю, что традиции у людей и криптонцев сильно отличаются. — Отличаются, это так, — соглашается Лена, поддерживая жену, которая явно готовится начать рассказывать что-то, — и я готова слушать тебя и узнавать о тебе и твоём народе, потому что это часть тебя. Даже если для меня это будет странно, я всё равно готова слушать тебя. — У нас есть строгая иерархия и правила взаимоотношений между криптонцами, — Кара придвигается ещё ближе к Лене, держась за её ладонь, как за спасательный круг, — и согласно этим правилам, я должна беспрекословно подчиняться главе Дома. Я уже говорила тебе об этом. Главой Дома Эл был мой дядя, на тот момент. Пфф, я всегда не могла его терпеть. Но не позволяла себе высказывать это вслух. Только однажды, когда мне было лет десять, я сказала маме, что дядя плохой. Мама, конечно, объяснила мне, что криптонцы бывают разными, и у всех бывает разный характер, но мы все члены Дома Эл, а значит должны поддерживать друг друга, а не говорить, что кто-то из нас плохой. Но мне показалось, что мама разделяла мою мысль, хоть и не сказала мне об этом. — Почему ты сказала, что твой дядя плохой? Он что-то сделал? — осторожно спрашивает Лена, когда Кара замолкает, а лицо блондинки искажается от отвращения, — или что-то сказал тебе или кому-то другому? — Ох, — Дэнверс вздыхает, ёрзая на диване, придвигаясь ещё чуточку ближе к жене, которая продолжает держать её за руку, — это был один из семейных ужинов. Такие, где собираются все родственники. И дядя, и мой отец сильно поругались, и дядя наговорил тогда много отвратительных слов. Они с отцом почти подрались. Их растащили остальные. Я не знала конкретную причину, услышала только конец разговора, где дядя говорил о том, что отец недостоин быть главой Дома. Дело не только в этом, а в том, как дядя всегда себя вел. Он наглый, беспринципный, жестокий. Он тот, кем криптонцы не должны быть. Дело даже не в этой конкретной ситуации, а в том, что было после. После того, как родители погибли. Кара нервничает и съёживается от волны воспоминаний о смерти мамы и папы. Как бы она не старалась забыть, она снова и снова видела это, когда закрывала глаза. С годами ей было не так больно просыпаться от кошмаров, но это всё ещё причиняло дискомфорт, а мысли вгоняли её в очень напряженное и растерянное состояние. В состояние беспомощности, ровно как то, когда она потеряла семью и могла только смотреть, как родители погибают. — Дядя официально стал главой, — Кара моргает, прогоняя воспоминания, и пытается сосредоточиться на том, что хочет рассказать Лене, которая продолжала быть рядом, крепче и крепче сжимая руку, — а я стала жить под его руководством. Это продолжалось не так уж и долго, но впечатлений мне хватило на всю оставшуюся жизнь. — Если тебе сложно, то давай остановимся, — говорит Лютор, внимательно наблюдая за реакцией Кары, которая напряглась и помрачнела, — всё хорошо, дорогая. — Это нужно. Нужно рассказать тебе, — Кара поджимает губы, готовясь продолжать говорить, — мой дядя меня наказывал. Он меня бил. Ублюдок бил меня. Кара срывается с места, быстро перемещаясь по гостиной, мелькая перед глазами Лены, которая сильно хмурится, пытаясь осмыслить слова своей жены. И когда через несколько секунд Лютор осознает и понимает, что случилось её кровь закипает и злость наполняет всё её тело. — Он бил тебя? Что? — Лена умудряется поймать летающую Кару за руку, останавливая ту и тянет блондинку к себе, стараясь посмотреть в голубые глаза, которые были очень грустными, — за что он бил тебя? Кара, мне нужно понимать, что случилось. Ты говорила о шрамах. Они из-за него? Кара зависает в воздухе, опуская голову, боясь поднять глаза, стесняясь того, что Лена так просто всё поняла и сложила два и два. Часть шрамов была от взрыва в лаборатории, но самые серьёзные шрамы и травмы Дэнверс получила из-за своего дяди. — Не все, но многие, — бормочет Дэнверс, плавно качаясь в воздухе и вздрагивает, когда прохладные руки обхватывают её лицо, — большую часть из них из-за этого ублюдка. — Мне не нужны подробности, — Лена старается поймать взгляд Кары, но та упорно смотрит мимо неё, — если ты не готова, то не нужно. Я уже собираюсь убить его за это. Затолкать в его задницу зеленый криптонит и смотреть, как твой дядя, корчась в муках, подыхает. Я понятия не имею о ваших традициях и правилах, но я что-то сильно сомневаюсь, что у вас можно бить детей. — Можно наказывать за непослушание, но физическое насилие не норма для криптонцев, — Кара перелетает на диван, снова садясь вплотную к Лене, которая на этот раз обнимает её плечи, крепче удерживая Дэнверс на месте, — меня наказали за то, что я имела неосторожность прервать речь дяди, когда он выступал перед представителями других семей. Он много и долго говорил, стараясь всем понравиться, но когда дядя сказал, что мой отец был слабаком и трусом, который помешался на либерализации всего и вся, я не выдержала и встала, начав кричать, что он неправ. Он подошел ко мне и при всех отвесил пощечину. А потом выгнал меня подальше из комнаты, обещая, что разберётся со мной после. И дядя разобрался. В подвале его дома была комната с красными лампами. Красный свет ослабляет наши силы, делая нас по сути обычными людьми, и этого достаточно, чтобы нанести травмы и шрамы, которые не излечатся под жёлтым солнцем. Дядя сильно избил меня. В ход шло всё, что попадалось под руку, в итоге в какой-то момент, когда я беспомощно лежала на полу, пытаясь прикрыться руками, один из его ударов ботинком пришёлся мне точно в лицо и задел скулу и глаз. Я почувствовала жуткую боль и перестала хоть что-то видеть одним глазом. Дальше я почти ничего не помню. Было очень и очень больно, и я видимо отключилась. Следующие что я помню – это то, как я проснулась в госпитале, а рядом со мной сидел Кларк, который быстро сказал мне, чтобы я помалкивала о том, что случилось, потому что у его отца могут быть неприятности. Эти двое придумали какую-то чушь о том, что я сама упала и покалечилась. И когда меня навестили криптонцы из военной гильдии, чтобы узнать подробности, я сказала, что упала и ударилась головой, и соответственно ничего не помню. — Тебе поверили? — Лена сильно хмурит тёмные брови, озадаченно осматривая лицо жены, — ваши врачи должны были заметить, что твои травмы, не соответствуют травмам от падения. — Я уверена, что дядя подговорил и медиков, и полицейских, — Кара сжимает челюсть, морщась, — у меня нет доказательств этому, но никто не расследовал этот эпизод. Меня просто лечили, а через пару недель выписали из больницы и вернули в дом дяди. — Мне очень жаль, Кара, — шепчет Лютор снова обхватывая лицо жены руками, мягко поглаживая кожу и чувствуя под пальцами небольшие шрамы на скуле, — мне жаль, что это всё произошло с тобой. Это безумие и жестокость. Даже если ты прервала чью-то речь, это не должно было означать, что ты получишь такие травмы. — Я перебила его, потому что не уважаю ублюдка и не позволю плохо говорить о моих родителях, — вздыхает Кара, снова злясь, — если бы у меня была возможность снова пережить это, я бы поступила точно также. Я бы прервала речь дяди и сказала ему, что он мерзкий лгун. Лена крепко обнимает Кару, утягивая ту на себя, пытаясь поддержать жену и помочь той, через эти объятия. Лютор так зла, растеряна и не знает, что именно можно сказать Каре, которая так серьёзно пострадала от рук одного из своих родственников. Сама мысль о том, что маленькую Кару избили так сильно, что она потеряла способность нормально видеть, сводила Лену с ума. — Прошло несколько месяцев после того случая, — тихо продолжает говорить Кара, кладя голову на плечо Лены, которая ласково гладила светлые локоны, — дядя ещё несколько раз бил меня, но уже не так сильно. Не по лицу. По телу. Оставляя шрамы, чтобы их не было видно. Может быть если бы я была чуточку умнее, то я бы не отсвечивала, но я наоборот продолжала противостоять ему за что и получала проблемы. Но мой запал быстро закончился, и после очередного сильного избиения, Кларк сказал, что я больше не буду жить в доме с ними, а перееду к другим людям. Так я оказалась у Дэнверсов, которые тепло приняли меня и стали моей новой семьей. — Хорошо, что Дэнверсы оказались рядом, — мягко отвечает Лена, пока Кара двигается на её теле, сильнее прижимаясь к рукам, — они были знакомы с Кларком? Почему именно они? — Да, были знакомы, — говорит Кара, — мой приемный отец и Кларк участвовали в какой-то научной конференции вместе, так и познакомились. Если честно я никогда не могла понять зачем и почему Дэнверсы удочерили меня, но спросить я всегда боялась. На самом деле мне очень повезло с новой семьей, и я испугалась, что всё испорчу. Мы с Алекс сначала не нашли общий язык, но в итоге стали очень близки, но даже ей я никогда не рассказывала всей правды о том, почему ношу очки и что скрываю под одеждой. То есть она знала, что у меня сложные отношения с дядей и Кларком, но я не могла рассказать ей и тем более приемным родителям, что на самом деле произошло. Легенда была о том, что я покалечилась от взрыва в лаборатории, что было частично правдой, но вот то, что меня избивал глава Дома Эл было тайной всегда. Но теперь ты знаешь. А потом я начала резать себя. Однажды, я смотрела с Алекс сериал, где один из героев тоже был изгоем в семье, которого избивал дядя. И этот парень нашёл выход, начав делать порезы на теле. Это помогало отвлечься от боли и мыслей в голове, которые бывают такими навязчивыми и тревожными, что с ними невозможно справиться. И я решила попробовать. Вернулась в лабораторию отца, где тот изучал свойства криптонита, и пользовалась кристаллом, нанося себе порезы. Они были маленькие и почти незаметные. Я не знаю почему в этот раз я рассекла себе ладонь. У меня нет этому объяснения. Видимо я совсем расклеилась и позволила этой тьме захватить меня. — Мне было страшно увидеть тебя в крови и без сознания, — Лена вздрагивает от воспоминания истекающей кровью Кары, — я так испугалась. Но теперь я знаю, что с тобой произошло. И почему мы пришли туда куда пришли. У меня нет слов из-за того, что я узнала о твоём детстве. Я нахожусь в таком шоке. Да, Люторы тоже были не подарком, но не до такой степени. Кара, я, у меня правда нет слов. Мне очень жаль. Жаль, что всё это случилось с тобой. Ты сейчас была такой смелой, когда нашла в себе силы рассказать мне. Я очень ценю это. Ценю твою честность и желание поделиться. Я только могу представить, как тебе сложно, но ты преодолела себя. — Я просто хотела, чтобы ты не злилась на меня, — Кара поднимает голову, смотря через очки своими слезящимися глазами в глаза Лены, — я понимаю, что подвергла свою жизнь опасности, а самое ужасное, что я могла оставить тебя одну. Ты моя жена, моя семья. Это позор для меня. И мне так стыдно. Я только надеюсь, что ты найдешь в себе силы дать мне очередной шанс проявить себя, чтобы доказать, что ты не ошиблась в выборе. Но пока я уже несколько раз так сильно всё портила. Вместо ответа Лена прижимается своими губами к губам Кары на несколько секунд, чтобы остановить поток слов. Дэнверс замирает, пока её мозг лихорадочно соображает, что происходит, но, когда она понимает, мягкие губы отстраняются. — И ты моя жена и моя семья, — Лена улыбается Каре, которая взволновано взлетает в воздух, не понимая, что ей делать, — вернись, пожалуйста, ко мне. Я хочу тебе кое-что сказать. Кара неловко приземляется обратно на диван, но сохраняет небольшое расстояние между ней и Леной, которая цокает, но решает дать своей жене личное пространство, не желая ещё сильнее доводить Дэнверс до приступа паники, который у неё наверняка случился из-за этого мимолетного поцелуя. — Кара, то, что случилось вчера и то, что случалось раньше с тобой, — Лена снова удерживает Кару за руки, привлекая внимание той к себе, — это ненормально, ужасно, страшно, но в этом нет твоей вины. Нет и не будет. Твой порез руки и другие порезы, не потому что ты слабая, а потому что ты так и только так могла справиться с ужасами прошлого, в которых виноват только твой дядя. Это целиком и полностью его вина. Этот ублюдок сотворил что-то страшное заставляя пройти тебя через боль, страх и страдания, но ты не виновата. Как бы не было принято в твоем народе подчиняться главе, какой бы не была строгой иерархия, никто не должен злоупотреблять своим положением и вредить другим. И я хочу сказать тебе, что теперь у тебя другая жизнь. Новая жизнь со мной. С Дэнверсами. С людьми и не людьми, которым ты дорога. И тебе нужно найти в себе силы двигаться дальше, а я и другие близкие, очень хотим помочь тебе и будем помогать. Но пока ты сама не решишься расправить плечи и двигаться вперед, а также пытаться излечиться, никто не сможет сделать это за тебя. Я в первую очередь готова быть с тобой рядом и помогать, особенно теперь, когда мне стало чуточку понятнее, почему ты так себя ведешь и почему поступаешь так или иначе. Я рядом, Кара, и я готова пройти этот путь с тобой, только если ты тоже готова сделать это, и, если тебе это нужно. Кара шокировано смотрит в зеленые глаза своей жены, видя в них поддержку и уверенность. Лена говорила прямо, что будет помогать, что хочет быть вместе. Дэнверс быстро понимает, что теперь шаг за ней, и ей нужно собраться духом и начать в конце концов что-то делать со своей жизнью. Кара не ожидала, что Лена настолько заинтересована в ней и в готовности помочь и принять Кару такой, какая она есть. — Ты правда хочешь быть со мной после того, что я рассказала тебе? — голос Кары дрожит, но она пытается понять действительно ли она точно истолковывает слова и мысли жены, — хочешь помогать мне и даже принимаешь меня такой странной? — Да, — короткое, спокойное и емкое слово, произнесённое Лена, ещё сильнее шокирует Кару, которая может только кивнуть в ответ и покраснеть, чувствуя себя растерянной, но при этом одновременно счастливой. Дэнверс бросается вперед, крепко обнимая Лену, которая не может не усмехнуться, когда Кара поднимает их тела воздух, начиная кружить, активно бормоча что-то на криптонском. Лена не может понять ни слова, но чувствует по интонации и реакции Кары, что та счастлива. — Ты самое лучшее, что со мной случалось, — шепчет Дэнверс, опускаясь на диван, продолжая удерживать Лену на своих руках, — спасибо. Спасибо, Ли. — Пообещай мне, что если в твоей голове снова возникнут тёмные мысли и ты захочешь причинить себе боль, то ты сразу скажешь мне об этом, и мы вместе постараемся это решить, — Лютор касается кончиками пальцев лица Кары, которая несколько раз кивает, уже чуть смелее смотря в глаза, чем делает это обычно, — я не хочу тебя потерять. Ты нужна мне, Кара. — Ты тоже нужна мне, Лена, — Кара прижимается ко лбу Лены, закрывая глаза и чувствуя теплое дыхание на своих губах, — я хочу стать для тебя достойным партнером. И я обещаю, что если снова не смогу справиться с чем-то, то я сразу скажу тебе. До этого разговора мне было страшно прийти к тебе. Я казалась себе такой слабой, и не хотела сваливать свои глупые мысли на тебя, чтобы не стать недостойной в твоих глазах. — Ты не слабая, — мягко возражает Лена, также закрывая глаза, продолжая прижиматься своим лбом ко лбу Кары, — ты пережила много плохого и страшного, но теперь всё будет по-другому. Не бойся меня. Не бойся прийти и попросить помощи. Это нормально. Я всегда тебе помогу. Поверь мне. Я в этом заинтересована. — Спасибо, — Дэнверс всхлипывает, но не отстраняется, когда Лена крепко обнимает её, целуя в висок, — опять я расплакалась. Ужас. — Всё хорошо, дорогая. Это эмоции, — Лена улыбается, продолжая обнимать свою жену, и легонько царапать кожу головы ноготками, видя, как Кара начинает расслабляться и успокаиваться, — всё будет хорошо. Теперь всё будет хорошо. — Ты ведь поцеловала меня, да? — робко спрашивает Кара, отклоняясь к спинке дивана, чтобы посмотреть на Лену, которая пожимает плечами, но не может сдержать ухмылку, — поцеловала? — Ну, можно сказать и так, — Лютор всё-таки не сдерживает улыбку, когда видит, как Кара расправляет плечи и очаровательно улыбается ей в ответ, — ты говорила так много, что мне нужно было как-то тебя остановить и поддержать, и, кажется, что это сработало. — Значит ли это то, что у меня есть шансы в будущем стать для тебя непросто надежным партнером? — Кара, затаив дыхание задает вопрос, надеясь, что Лена считает её достаточно привлекательной для себя. — Всё будет зависеть от того, как будут развиваться наши отношения, — Лена отвечает немного шутливо, но по её взгляду Кару считывает то, что Лютор готова дать им шанс, но для этого Каре нужно измениться, — но я определенно рассматриваю разные варианты. Но сейчас давай сосредоточимся на том, чтобы помочь тебе с твоим ментальным здоровьем, а также с тем, чтобы больше взаимодействовать друг с другом. — Я в деле, — Кара впервые за долго время, абсолютно счастлива и готова двигаться в этом направлении, — ты действительно глава нашей семьи. Такая мудрая, сострадательная, но при этом твёрдая и серьёзная. Мне так нравятся эти противоречия в тебе. Спасибо, Лена. Спасибо за то, что находишь в себе силы помогать мне чувствовать себя лучше, и что ты не злишься, а понимаешь то, что происходит. Я буду стараться также делать что-то для тебя, хоть у меня совсем нет опыта, но я готова учиться для тебя и нашей семьи. — Я не сомневаюсь в тебе, и верю, что в итоге ты сможешь всё, — Лена снова поддерживает криптонку, зная, что попала своей фразой точно в цель, видя в голубых глаз блеск и уверенность, хоть и только-только зарождающуюся, — ты сможешь всё, Кара.