***
— Библиотека разгромлена, в семейном хранилище обнаружены признаки взлома, — низко склонившись, пищал один из домовиков. — Из сокровищ исчез только меч и яйцо мисс Висеньи. — Вы хорошо всё проверили? Ничего больше из реликвий не пропало? — эльф кивнул и Анвелл нахмурился ещё больше, беспокойно стуча пальцами по поверхности стола. — А второе яйцо, то, что похоже на камень, осталось на месте? — Да, хозяин. Из ларца было украдено только одно. Висенья обменялась с отцом тяжёлым взглядом, и мужчина устало откинулся на спинку своего кресла, явно погружаясь не в самые приятные мысли. — Хорошо. Обыщите весь Тир на Ног ещё раз. Если обнаружите что-то ещё, то дайте мне знать. Эльф-домовик согнулся в ещё более низком поклоне и с громким хлопком исчез, оставляя присутствующих в зале совета наедине. — Не могу поверить, что он пришёл сюда только ради того, чтобы забрать яйцо, — задумчиво проговорил Аластор, как и все, он сидел за длинным столом и сверлил поверхность того задумчивым взглядом. — Зачем оно ему могло понадобиться? Так же, как и меч? Кроме того факта, что эта семейная реликвия О’Дану, клинок ведь никакими явными магическим свойствами не обладает? — зелёные глаза метнулись к побелевшему лицу сидящей рядом девушки и та отрицательно покачала головой. В отличие от остальных она была единственной, кого новость о краже не удивила от слова совсем. Выглядела рассерженно, напряжённо, но не удивлённо. — Есть возможность, что из яйца может вылупиться новорожденный дракон в ближайшее время? — Нет, — глава дома даже не поднял взгляд на Кемпела, только болезненно вздохнул и попытался переместить поражённую проклятием ногу в более удобное положение. — Никакими мольбами и заклинаниями Иден не сможет заставить дракона появиться на свет быстрее положенного. Он принадлежит Висенье, а точнее, первому наследнику О’Дану, которого она родит. Яйцо треснет с первым криком моего внука либо внучки. — Выходит, и от яйца никакого толку для него нет, — логично заключил Аластор. — В таком случае абсолютно не ясно чем именно он руководствовался, когда приходил сюда. Иден мог устроить ночью резню, и никто не смог бы его остановить. Пусть нас и было трое против его одного, но эффект неожиданности стал бы решающим в этой битве. А о том, что Дарина крайне плохой дуэлянт, я и упоминать не буду. Никто и подумать не мог, что у него хватит смелости вернуться в Тир на Ног так скоро. Как и наглости… — противное послевкусие этой фразы разлилось по помещению словно тень приближающейся бури. В один момент воздух стал ощущаться тяжело, вязко. — Возможно, ему нужны деньги? Драконье яйцо стоит очень дорого. На чёрном рынке его ухватили бы за считанные дни по очень выгодной цене… — Дело не в деньгах, — впервые после того, как отец попросил двух советников удалиться, подала голос Висенья. Всё это время она думала над мотивацией, какой руководствовался брат. Пыталась осознать цель его визита сюда. Никого не убил, разворошил всю библиотеку и забрал то самое яйцо, которое она вынесла из леса Туата Де Дананн. Никогда в своей жизни он не стал бы так сильно рисковать всего-то из-за мешка золотых монет. Нет, тут дело было в другом. В более личном. — Его проникновение сюда — это оскорбление меня и отца. Таким образом он показал, что может вернуться в любой момент. Что никто не сможет его остановить, — вместо собственного отражения на гладкой поверхности стола она вновь видела блеск начищенного металла в семейном хранилище. Видела, как языки пламени заставляют начать переливаться острые чешуйки на поверхности яйца бледно-голубым цветом. — По легенде меч принадлежал богу. Нуаду, если быть точнее. Королю и предводителю Туата Де Дананн, в первой битве при Маг Туире потерявшего руку. Не сомневаюсь, что Иден считает меч своим по праву рождения. А яйцо — символ наследной власти. Моей власти. Он отказался признавать меня как наследницу, потому и забрал его. Мнит себя более достойным. Довольно жирные параллели в легендах о боге Нуаду и событиях из жизни Идена не заметить было сложно. Оба потеряли руку в тяжёлой битве, и оба были вынуждены отдать свой титул другому. В воспалённом мозгу отчаявшегося Идена такие совпадения вполне себе могли бы выглядеть как намёк от богов, что следующим главой О’Дану должен стать именно он, а не она. Такое себе земное воплощение одного из кельтских божеств на бренной земле. — Его больные фантазии и желания нас волновать не должны, — строго произнёс Анвелл, тяжело поднимаясь на ноги и отходя к ближайшему окну. Пальцы цепко ухватились за трость, а густые брови свелись к переносице. По одному только виду, по каждой мимической морщинке на лице отца, девушка сразу же поняла, что произошедшее он спускать сыну с рук не намерен. Не в этот раз. — Яйцо, как и меч, должно храниться в Тир на Ноге. Если клинок — всего лишь вещь, кража которой никаких бед нашей семье не принесёт, то потеря ещё одного дракона — это серьёзная проблема. Я даже боюсь представить, что может случиться, если из-за своей злобы и алчности Иден попытается его уничтожить. Такой поступок нарушит равновесие, что сохраняла наша семья не одну сотню лет, — мужчина обернулся, и взглянул в глаза сидящих строго и твёрдо. — Яйцо должно вернуться туда, где ему самое место. На меч он не имеет никаких прав, как и на любую вещь, что находится на территории поместья. Он предал нашу семью, отрекся от неё. И нагло красть реликвии О’Дану — прямой вызов мне и всем древним устоям и традициям, которые мы почитаем тысячи лет. — Он и моя сестра в Хэддл Холле, — Аластор выпрямился в своём кресле, и не обращая никакого внимания на её предупреждающий взгляд уверенно произнёс. — Я выдвигаюсь туда немедленно. Висенья поджала губы и отчаянно посмотрела на отца, но тот тоже совершенно не желал смотреть в сторону дочери, избегая её взгляда. — Бери людей и отправляйся. Говорить будешь от моего имени. Сообщи моему сыну, что подлая кража реликвий нашей семьи расценивается мной как предательство. Если помимо него в Хэддл Холле будут присутствовать и другие представители древних семей, то объяви им, что за поддержку Идена все договорённости О’Дану с ними будут расторгнуты. Пособничество ему делает их преступниками и соучастниками. Потребуй от него возвращения клинка и драконьего яйца с миром. Если он не согласится, я даю тебе разрешение вступить в бой. Аластор поднялся на ноги и гордо выпрямил плечи. Зелёные глаза горели решительностью, челюсть сильно сжалась, а на лице появилась эмоция уверенности. Кемпел нисколько не сомневался в том, что в бой ему вступить придётся. И был к этому готов. Девушка поднялась тоже, поднялась и не понимала, почему никто не видит очевидного. Неужели только она одна действительно поняла, чего добивается её брат? — Ты можешь на меня положиться, Анвелл. Всё украденное будет возвращено обратно сегодня же. Глава дома кивнул и сделав несколько тяжёлых шагов положил ладонь на плечо мужчины перед собой. Долгое нахождение Аластора тут явно заставило их стать намного ближе. Голубые глаза смотрели в лицо напротив так, как когда-то смотрели на возвратившегося сына. С верой, отцовской гордостью. — Я знаю, что ты свое слово сдержишь, — пальцы в мгновенье ока стиснули ткань под своими пальцами чуть крепче, чем было нужно. — Но ты должен понимать, Аластор, что рано или поздно перед тобой встанет выбор. Возможно, это случится сегодня. Наша семья отныне разделилась, и только тебе решать, чью сторону ты поддержишь, — на мгновение, всего на мгновение, беспристрастное выражение лица Кемпела сменилось чем-то, чем-то похожим на колебание, но очень быстро тот вернул себе былое самообладание. Быть может, Анвелл даже не смог заметить этого, но Висенья увидела. — За столько времени твой отец не написал мне ни одного письма. Как и не сообщил того, что Иден находится в поместье его семьи. Айрис, по твоим рассказам, выходить на связь не желает… — Я понимаю, о чём ты говоришь, Анвелл, — даже несмотря на то, что его явно одолевали сомнения, говорил волшебник чётко и раздельно. Так, словно бы выбрал свою сторону давным-давно. — Мой отец и сестра могут наивно считать, что поддерживают правую сторону, но это не так. Моё же мнение на этот счёт неизменно, — зелёные глаза задержали взгляд на её лице. О’Дану невольно ощутила как новая волна беспокойства поднимается в её груди от этого взгляда, — Висенья — законная наследница Тир на Нога. А любой, кто смеет её права оспаривать — наш враг. — Слова сильного сердцем человека и истинного Кемпела, Аластор. Истинного Кемпела. Ты, определённо, сын своей матери. Она бы ответила мне точно так же, — глава дома отстранился и оба пожали друг другу руки. — Удачи. Тот кивнул, и уже сделал шаг ко входным дверям, пока вдруг его не остановило громкое: — Нет! — Висенья яростно хлопнула руками по столу, и тяжело дыша проскользила взглядом от одной фигуры к другой. — Должна отправиться я. Он ожидает того, что ты, Аластор, оскорблённый подобным поступком, придёшь к нему сам. Хочет этого. Он находится в твоём доме, с твоими близкими, — два взгляда смотрели на неё шокировано и поражено, отец даже на секунду, как ей показалось, потерял дар речи, но с недавних пор Висенья перестала считаться с подобными чувствами. Сомневаться, а уж тем более бояться, у нее просто не было времени. — Иден хочет поставить тебя перед выбором. Знает, кого ты выберешь. Как и прекрасно осознает то, как отреагирует на это решение Десмонд. Нельзя позволить Кемпелам разделиться точно так же, как это случилось с О’Дану. Он хочет, чтобы дядя лишил тебя всех прав на Хэддл Холл точно так же, как это сделал с ним наш отец. — Мне плевать на Хэддл Холл, — зло выплюнул Аластор и приблизился к ней. Суть её слов он уловил очень чётко, и те ему явно не очень понравились. — Как и плевать на то, что подумает мой отец, Висенья. Мы на пороге войны, а на войне порой отцы идут против своих сыновей. — Так перестаньте делать всё для того, чтобы эта война началась как можно скорее! — голос повысился сразу на несколько тонов, лицо разгорелось, а костяшки пальцев побелели от того, с какой силой она впилась в край обработанного дерева. — Посмотри мне в глаза и поклянись, что не хочешь дуэли с ним! Пообещай, что идёшь туда как посланник, а не как воин! — до этого смотрящие ей в глаза светлые радужки отвели взгляд на Анвелла за девичьей спиной, без слов говоря, что он не может. Не даст такой клятвы, ведь уже очень давно Кемпел ждал этой встречи. Ждал возможности сразиться с Иденом один на один. — Ты не можешь. Потому что хочешь, чтобы эта встреча закончилась чьей-то смертью? — На войне люди умирают, Висенья! — Тогда зачем доводить этот конфликт до такой критической точки?! — девушка оттолкнулась от стола так резко, что ненароком задела рукой стул и тот с грохотом ударился об каменный пол, но она даже глазом не повела в его сторону, только остановилась прямо напротив Аластора, видя, как злят его её слова. Как он не хочет слушать то, что она пытается до него донести. — То, что произойдёт сегодня, произойдёт только между мной и моим братом. Он думает, что у меня не хватит смелости прийти, но я буду там. Это противостояние двух сторон одной семьи, и эта семья — О’Дану, не Кемпелы. Я, в отличие от брата, никогда не опущусь до того, чтобы прятаться за чужой спиной, так, как он прячется за спиной жены со дня моего назначения. Кузен открыл было рот, чтобы возразить, но похоже не смог найти подходящих слов. На острых скулах появилось два чётко выраженных пятна, такие светлые в обычный день глаза поменяли свой оттенок на тёмный, а грудь часто вздымалась и опускалась, выражая его недовольство подобной ситуацией. — Висенья… — Кемпел покачал головой и в бессилии раскинул руками, обращаясь уже не к ней, а к главе доме. — Скажи ей, Анвелл! Девушка обернулась к отцу, и сама собой спина её выпрямилась, каждая мышца в теле напряглась, словно струна, когда она поняла, что на покрытом мелкими шрамами лице видит сомнение. Сомнение в том, стоит ли её отпускать. В том, справится ли она. — Ты сказал, что она выбрала меня, потому что только милосердие спасёт нас от мрака, который вот-вот должен настигнуть нашу семью, — в этот раз в голосе не было и капли сомнения, ни в одном слове невозможно было услышать мольбы или отчаяния. Висенья была единственной в этой комнате, кто не позволил мрачным чувствам управлять разумом, теперь она видела это так чётко, как никогда. Только она сможет противостоять брату, только она знает настолько хорошо, что ему нужно. — Так позволь мне исполнить своё предназначение, отец. Если мы и дальше будем желать своим врагам только мести, то в выборе меня не было никакого смысла. Кровью этот конфликт не решить, — на мгновение комната погрузилась в звенящую, напряжённую тишину. Словно иглами она пронзала сердце волшебника, который прошёл так много. Который лично побывал не в одном бою, и вот-вот собирался отпустить дочь в свой, первый. — Я справлюсь, папа. Всё украденное вернётся домой, а Хэддл Холл не увидит сегодня боя. Я этого не допущу. Анвелл смотрел ей в глаза. Долго, мучительно долго. Хотя, на самом то деле едва ли успело минут несколько секунд, но девушке казалось, что она стоит тут, вот так, в ожидании его решения, уже несколько часов. Стоит и не знает, как отнёсся отец к подобному предложению с её стороны. Всего-то два месяца назад она с уверенностью могла бы сказать, что он ни за что не отпустил бы её. Но сегодня, сейчас, всё кардинально изменилось. Потому когда тот выдохнул и устало прикрыл глаза, девичье сердце сделало несколько опасных сальто в груди, а когда по комнате прошёлся его хриплый голос кончики пальцев начало неприятно прокалывать от волнения и желания поскорее забраться в излюбленное седло. — Хорошо. Седлай дракона и отправляйся в путь. Даю тебе время до заката, — Висенья встретила его твёрдый взгляд и только кивнула, не позволив по лицу скользнуть и тени облегчённой улыбки. — Если к тому времени не вернёшься, то Аластор отправится в Хэддл Холл за тобой вместе с отрядом волшебников. Учти, Висенья, это очень опасно. Иден не будет ожидать увидеть тебя, потому может повести себя непредсказуемо. Будь к этому готова, — девушка снова кивнула и из уважения, и конечно же благодарности, склонила голову в низком поклоне. До этого она никогда не делала ничего подобного, но чувствовала, что сейчас самое время. Теперь она не только его дочь. Отец полагается на неё как на своего представителя. Правую руку. Висенья будет говорить сегодня от его имени. Всё, что будет звучать из её уст, будет восприниматься как слова и воля Анвелла. — Пусть Дану хранит тебя и укажет верный путь, дочка. Я верю, что ты всё сделаешь правильно. Наконец, когда разрешение вмешаться прозвучало из уст главы дома лично, она развернулась и направилась к дверям, не теряя больше времени на пустые разговоры. Мейла увидела Идена тут глубокой ночью, по её воспоминаниям рассвет должен был наступить не раньше нескольких часов. Кто знает, что он уже успел сотворить с яйцом, которое принадлежит ей. Которое она добыла с таким трудом. Которое получила в дар от самой Дану. Нет, она должна посмотреть Идену прямо в глаза. Должна забрать свое по праву лично, не отправлять посыльных или посредников. Пора встретиться с братом лицом к лицу в своей новой ипостаси. Нет больше той девочки, которую он мог позволить себе напугать и взять за горло. Она не будет просить его, умолять, а требовать. Требовать, как наследница самой древней и чистейший семьёй Ирландии, как человек, которым ему никогда не стать. В лицо ударил прохладный воздух коридора на втором этаже, Висенья быстро зашагала в сторону своей комнаты и почти сразу же столкнулась с неоткуда взявшейся Дариной, которая явно прислушивалась к разговору за закрытыми дверями. Чёрные, точно жуки, глаза удивлённо расширились, стоило ей заметить её, знакомое лицо вытянулось, брови удивлённо взметнулись вверх, а губы стали напоминать идеально ровную букву «о». — Висенья! — женщина крепко обняла её и поспешила следом, пытаясь угнаться за быстрым шагом своей подопечной. — Как ты оказалась здесь, ещё и так скоро?! И что с твоим внешним видом?! — Объяснять нет времени, — бросила через плечо девушка. — Распорядись, чтобы эльфы подготовили седло и помоги мне одеться. На встрече со своим братом я должна выглядеть как истинная наследница своего отца. Смотрительница обеспокоенно поджала губы, но похоже решила оставить всё вопросы на потом, на ходу щёлкая пальцами и принимаясь раздавать поручения спешившим служить эльфам. Едва ли успело минуть полчаса, когда голубые глаза уже удовлетворённо прохаживались взглядом по стройной фигуре в отражении зеркала. Не теряя времени Дарина по её указанию заплела тёмные волосы в одну длинную косу, невольно вызывая в душе Висеньи воспоминания о сборах в деревне Туата Де Дананн. Правда, коса тогда была не одна, а лицо разрисовано белыми рунами. Ей хотелось, чтобы посмотрев на неё Иден увидел в ней женщину, которая может дать ему достойный отпор, не младшую сестру, что всю свою осознанную жизнь пряталась за его спиной. Распущенные волосы во время полёта на драконе — не лучшее решение, собственно, как и вечно мешающая юбка от вечернего платья. Так что, сегодня заботливые руки смотрительницы помогли ей надеть костюм из шкуры дракона. Невероятно прочный, он выглядел как настоящий доспех, неуязвимый для большинства заклинаний и ядов. Многие волшебники едва могли купить для себя защитные перчатки из этого материала, ведь цена на них была по-настоящему непомерной, но О’Дану могли себе позволить подобную роскошь. Почти сразу же после её назначения Анвелл распорядился, чтобы лучшие портные Ирландии изготовили специально для неё целый комплект. Признаться, бесконечные измерения её талии, объёмов бёдер и груди спустя несколько дней начали сильно девушке досаждать, но теперь она ничуть не жалела о возникших в процессе неудобствах. Висенья от завышенной самооценки не страдала, и оценивая себя здраво могла с уверенностью сказать, что выглядела в нем просто великолепно. Высокие сапоги на удобном каблуке, брюки и невероятная по своей красоте туника, надетая поверх обычной одежды. Мало того, что просто комфортная, так ещё и крайне удобная вещь, созданная специально для полётов. Не слишком длинная и не слишком короткая, идеальной длины. Вся поверхность верхней одежды была гладкой, блестящей на солнце, что сразу давало понять, из какого именно материала она была сделана. Сапоги, точно как и туника на пару с перчатками, насыщенного, чёрного цвета, что под определенным углом становился красно-оранжевым. Мелкие россыпи чешуек, хоть и были нарочно сглажены специальными заклятиями, чётко проглядывались ровным рисунком на поверхности одежды, приковывая к себе взгляд. Дракон, с тела которого эта шкура была когда-то снята, был невероятен по своей красоте, и эту красоту портные смогли преобразовать в нечто, что показывало всем окружающим, кто она такая. Кто именно произошёл от крови дракона. Сначала Висенья наотрез отказалась от подобного подарка отца, ведь считала ношение подобной одежды для О’Дану, людей, что связывали себя кровно с драконами, отвратительным и негуманным. И даже знание о всех невероятных свойствах, которыми обладали подобные вещи, не смогло повлиять на её решение, пока от одного из портных она не узнала, что шкуры эти снимались из исключительно мёртвых особей. «Уже мёртвому дракону она никак не послужит, — размышляла она, примеряя наряд в самый первый раз, — но зато его величие останется в памяти навсегда. Нашёлся ещё один человек, помимо Лорда, который решил запечатлеть красоту драконов в вещи.» — Не забудь вот это, — в руках смотрительницы блеснула серебряная брошь. Та самая, которую Уильям Бабингтон надел на Висенью в день её назначения. Брошь правой руки главы дома. — Носи с гордостью. — Я буду, — девушка окинула себя взглядом в последний раз и решительно выдохнула, на секунду прикрывая глаза. — Обязательно буду. Дарина проводила её до каменной площадки, и стоило им двоим выйти из входных дверей Тир На Нога, как тут же холодный ветер ударил в их лица. Запах моря издевательски прошёлся по кончику носа, вынуждая жадно брать такой родной, такой знакомый воздух в лёгкие. Она скучала по этому чувству, по шуму залива, по ощущению морского бриза и дома. Подумать только, когда-то она отчаянно желала отсюда сбежать, а теперь больше всего на свете хотела плюнуть на всё и вернуться обратно. Хотя, конечно же, не могла. Она только начала сближаться с Тимоти, и брось она всё сейчас, то выглядело бы всё так, словно очередной человек в его жизни бросил его. Совсем как его мать когда-то Висенья бы просто оставила его там на произвол судьбы, не объясняя причин, и даже не попрощавшись. Почти сразу взгляд зацепился за ожидающего её Аластора. Рядом с ним на холодном камне лежало уже готовое к полету седло. Кузен явно решил не испытать судьбу и не пытаться надеть то на Мейлу самостоятельно, что было крайне правильно. Пусть кровная сестра к Кемпелу никаких неприязненных чувств не испытала, но сотворить с собой нечто подобное без присутствия Висеньи точно бы не позволила. — Я решил, что дождаться тебя будет безопаснее, — стоило им подойти ближе, как Кемпел неопределённо кивнул в сторону седла у своих ног, до сих пор в тоне его слышался довольно сильный скептицизм. — Эльфы всё проверили. Седло готово к полёту. — Это замечательно, — голубые глаза сосредоточенно смотрели в тёмные облака над их головами, словно пытаясь найти среди хмурого неба парящую чайку. — Осталось только дождаться ту, что меня повезёт. — Я не видел её в небе с самого утра, — как и она Аластор настороженно поднял глаза в сторону солнца и слегка сощурился. Даже несмотря на то, что светило оно очень ярко, глубокой осенью ни о каком тепле не могло быть и речи. — Как бы мы не бродили тут в ожидании до самого вечера. — На этот счёт можешь не переживать, — девушка указала рукой куда-то в сторону одного из самых крупных облаков, в середине которого едва заметно приближалась в их сторону пока совсем ещё маленькая точка. — Вот она. Конечно, сказать наверняка, что это была Мейла, О’Дану никогда не смогла бы, но она это чувствовала. Где-то на подкорке мозга ощущала её радость, её предвкушение скорой встречи. Вряд ли с высоты птичьего полёта сестра могла разобрать, кто именно стоит в ожидании её на каменной площадке. Как и наездница она ощущала присутствие своей крови совсем рядом. Как та начинает бурлить, кипеть в жилах словно дикий огонь с каждой секундой её приближения. Ярко-красный дракон, рассекая тёмное небо, воспарил над ними и весь Тир на Ног сотряс громкий рев, выражающий радость. Взмахи крыльев подняли на площадке сильный ветер, да настолько, что несколько заколок из причёски Дарины вылетело и разлетелось в разные стороны, и побелев от ужаса она схватилась за сердце и отошла к самым дверям, не желая приближаться к гигантскому зверю. Аластор сделал несколько опасливых шагов назад, и только Висенья осталась стоять на месте, такая маленькая, такая беспомощная на фоне исполинского животного. Голубые глаза сияли как никогда, девушка радостно улыбалась и только лишь приложила ладони к лицу, пытаясь избежать попадания мелких камушков и пыли прямо в глаза. Мейла, слишком большая для площадки перед большими дверями, пыталась приземлиться прямо сюда, а не на пляж, как делала обычно. Похоже была захвачена неожиданной радостью настолько, что даже не обратила внимания на то, что едва помещается здесь. Задние лапы коснулись твёрдого камня, одна из них проломила своим весом две первых ступени на высокой лестнице, длинный хвост снёс всего-то единственным взмахом одно из ограждений, а Мейла даже не обратила на это внимания, только подняла голову и снова радостно пропела, стоило наезднице рассмеяться от её неуклюжести и неповоротливости. — Ты уже не помещаешься тут! — О’Дану приходилось кричать, чтобы перебить своим голосом рев, который все никак не желал прекращаться. Сестра всё пела и пела не переставая, настолько сильные эмоции её охватили. Впервые они расставались на такой долгий срок. Впервые им пришлось день за днём жить друг без друга. — Отец убьёт нас за лестницу! Алый дракон весело тряхнул всем телом и снова в воздухе повис громкий хруст каменных плит, но девушка больше не стала смотреть, что именно её кровь успела разрушить, только подняла руки и мгновенно ощутила под своими ладонями твёрдые чешуйки. Мейла опустилась так низко, как только могла, чтобы быть на одном уровне с ней. Склонила шею вниз и поддалась вперёд, без каких-либо колебаний позволяя Висенье себя коснуться. Стоило девушке ощутить под собой её тепло, как-то самое чувство, к которому она так привыкла и которое уже успела забыть, вернулось снова. Ощущение древнейшей магии, невероятной мощи, жаркого пламени где-то внутри и нити, которая крепко связала их друг с другом. Чувство единства. Нежная ладонь осторожно гладила шершавый нос дракона, Висенья с трепетом и теплотой смотрела в большие, ярко-оранжевые глаза, что не отрывали от неё своего взгляда. — Я так скучала по тебе, — роговые отростки вдоль спины довольно завибрировали от этих слов, и дракон тяжело опустил веки, похоже наслаждаясь звуками её голоса. — Каждую ночь перед сном я вспоминала наши полёты. В воздухе повисло мягкий, утробный звук, подлинную суть которого остальным было точно не понять. « — И я скучала тоже…» — Поможешь мне, Аластор? Седло очень тяжёлое, — Висенья обернулась на кузена и лучезарно улыбнулась. Вид у Кемпела был такой, словно с куда большей охотой он отправился бы прямиком в ад. — Не бойся, она не кусается. Аластор нервно хохотнул. — Смешно, — Мейла вдруг вздрогнула и на секунду из зубастой пасти вырвалась совсем слабая вспышка огня. Висенья тут же поняла, что кто-то без её на то разрешения ввёл в рацион сестры конину. Драконы крайне плохо ту переваривали. — Будто бы у меня есть выбор… С горем пополам тот всё-таки согласился помочь надеть на дракона седло, и уже очень скоро то крепко держалось на чешуйчатой спине, удерживаемое толстой полоской подпруги. Правда, несколько раз в процессе кузен едва не попадал под удар мощного хвоста или одной из лап, но в целом неприятная для Мейлы процедура прошла довольно успешно. Висенья внимательно всё проверила и убедившись, что всё так и осталось в её отсутствие в целостности и сохранности, довольно улыбнулась, устраиваясь в седле поудобнее. Спина комфортно опиралась о заднюю луку, руки проверили удерживающие её на месте цепи, а где-то глубоко в сердце напополам с предвкушением скорого полёта тлело предвкушение встречи с братом. Неприятное предвкушение. Девушка не питала радостных надежд, что диалог с ним пройдёт хорошо. Как и того, что в Хэддл Холле её встретят как почетного гостя. Оставалось надеяться, что первая встреча с Иденом пройдёт на земле, а не в небе. И Мейла явно перенимала её беспокойство, потому то и дело нервно трясла головой или царапала когтями по камню. Ей сегодня тоже предстояло впервые встретиться с Нуаду далеко не в амплуа добрых друзей. — Всё готово, — Кемпел отошёл на несколько шагов, чтобы снизу-вверх взглянуть в её лицо. — Я бы всё-таки предпочёл отправиться с тобой. Мейла ведь сможет унести на себе двоих? Я конечно не наездник на драконах, но знаю свою сестру и отца, и смогу повлиять на них. В голосе его слышалось искренне желание помочь, но О’Дану не стала прислушиваться, только отвела взгляд на тёмные окна Тир на Нога и строго произнесла: — Иден только этого и ждёт. Я не прощу себя, если по моей вине Десмонд лишит тебя всего, — голубые глаза вдруг сощурились, смотря в одно из самых больших окон в поместье. Сначала она решила, что ей показалось, но нет. Фигура отца едва заметно проглядывалась сквозь отражающиеся в стекле верхушки деревьев, молча провожая её в добрый путь. — Как дочь своего отца и наследница Тир на Нога я приказываю тебе остаться. Ты поклялся мне в верности, Аластор. Поверь, я хочу, как лучше. Зелёные глаза удивлённо расширились и кузен пораженно покачал головой, словно не мог поверить в то, что слышит. Девушка перевела на него взгляд, морально готовясь к тому, что он возразит. Скажет, что она не имеет никакого права отдавать ему приказы, но ситуация требовала от неё действовать холодно и точно. Пусть лучше злится на неё, но не вмешивается в этот конфликт. Не вмешивает в раскол О’Дану ещё и свою семью. — Как скажете, мисс О’Дану, — несмотря на то, что подобное обращение к ней из его уст звучало скорее как шутка, голос Кемпела донёсся до неё на удивление серьёзно и тихо. — Кто бы мог подумать, что вам так к лицу новое назначение. К своему ужасу девушка вдруг поняла, что он не злится, нет. Аластор смотрел на неё с восхищением. С восторгом, каким обычно смотрят гордые отцы и матери, с каким смотрят любящие мужчины на своих женщин. Это был тот самый взгляд, какой ты даришь человеку, которого безоговорочно любишь. Любишь просто за то, что он здесь, рядом. Сердце сжалось в болезненном импульсе, и она отвернулась, совершенно не отвечая на этот взгляд. Висенья не знала, что с ней происходит, но одно понимала наверняка: единственные сильные эмоции, которые она успела ощутить по отношению к Аластору сегодня, это страх потери, облегчение, желание помочь и чувство ответственности за его дальнейшую судьбу. Но уж точно не трепет после долгой разлуки, только не он. Тело рывком поддалось назад, и без всяких поводьев дракон мгновенно повиновался, с усилием поднимаясь. По каменной площадке прошёлся громогласный рев, что сотряс всю округу. Невероятных размеров рептилия вытянулась в полный рост и развернулась, чтобы разогнаться. Лапы делали шаг за шагом, готовясь к мощному прыжку, люди на площадке боязливо отошли с их пути, и когда она взглянула в лица родных в последний раз Мейла взмахнула крыльями и поддалась в небо, вынуждая на секунду затаить дыхание. Внизу живота скрутилось знакомое чувство полёта, холодный воздух ударил в лицо, а глаза заслезились. Ярко-алый дракон быстро набирал высоту, всё удаляясь и удаляясь навстречу яркому солнцу. Туда, где не было никого кроме птиц и бескрайних облаков. Туда, где их ждал Хэддл Холл.***
Шум знакомого леса смешивался с треском раскалённого камина, тихим шорохом пишущего по пергаменту пера и разговора двух людей, что вели беседу в просторной комнате. Айрис Кемпел, словно безликая тень, всего-то ещё один неодушевленный предмет в комнате, стояла у большого окна и беспокойно крутила обручальное кольцо на своём пальце, чувствуя в душе липкий страх. Панику такой силы, что от происходящего тут ей хотелось кричать. Кричать, что есть мочи, срывать воплями горло, но не становиться свидетелем того, как её муж вот-вот разрушит то немногое, что она так хотела спасти. Последние недели её жизни заставили Айрис переосмыслить многое, теперь она стала внимательнее, рассудительнее, впервые в жизни она поняла, что не согласна с ним. То, что происходит тут сегодня — неправильно. То, что он делает — гнусное предательство. Предательство Анвелла, предательства всей их семьи. И невольно она стала соучастником этого предательства. Даже несмотря на то, что искренне не поддерживала мужа, была вынуждена только стоять и смотреть, слушать, как человек Лорда Волдеморта так же подло обещает ему верность их лидера и помощь, когда та потребуется. Точно так же глава британского сопротивления клялся и божился когда-то перед Анвеллом О’Дану, лично произносил все те же фразы едва ли не слово в слово. Как оказалось, верность любого можно купить также легко, как и любую другую вещь. Нужно было только предложить справедливую цену. Теперь Айрис поняла и усвоила этот урок. «Иден предал своего отца, обокрал его имущество прошлой ночью и теперь распоряжается им так, как ему будет выгодно. За спиной Анвелла ведёт собственные игры и сделки с Лордом, лишая отца ценных союзников.» Конечно, Айрис старалась не вмешиваться в эти политические игры. Не желала марать руки в этом болоте обмана, лжи, интриг и лицемерия, но как любящая жена, как будущая мать, не могла жить в неведении. Без ведома мужа она просматривала присланные на его имя письма, внимательно вслушивалась в разговоры с гостями Хэддл Холла и делала из услышанного свои выводы. Хотя, конечно, не знала самых важных подробностей. Большая часть собственных выводов строилась на догадках и предположениях, но Айрис не сомневалась в том, что большая часть из них, по итогу, окажется правдивой. Она знала, что Иден связался с Лордом сразу же после своего изгнания и попросил у того поддержки, но британский волшебник ему отказал. В один из дней сюда пришёл его человек, Антонин Долохов, который передал в руки её мужа послание от своего господина. В нём говорилось, что за свою помощь Лорд Волдеморт хочет получить взамен меч Нуаду, что много лет хранился в подземелье Тир на Нога. Иден не говорил ей о своих намерениях, не говорил, согласится ли на эту сделку, но девушка отчаянно надеялась, что он не станет. Не опустится до того, чтобы обворовывать собственного отца, но напрасно. Прошлой ночью она проснулась от очередного кошмара, и к своему огромному ужасу обнаружила, что Идена нет в постели. Измученная беспокойством Айрис не сомкнула глаз до самого утра и чётко уловила тот момент, когда муж возвратился домой. Промокший до нитки, укрытый капюшоном тёплой мантии и с серебряным клином в одной руке. Зелёные глаза перевели взгляд со старого дуба у небольшого прудика перед домом, в тени которого она когда-то с кузиной могла проводить часы напролёт, на сидящего в одном из кресел человека. А точнее, блестящее в лучах проступившего сквозь тучи солнца меча, который находился во владении чужих рук. Прошлой ночью Иден украл не только меч. Помимо него на мягкой подложке приковывало чужой взгляд блестящее, словно усыпанное тысячами камней, драконье яйцо, хотя бы дотронуться до которого она жутко боялась. Боялась того факта, что спящий внутри зверь покарает их за содеянное. Того, что Дану не простит их семье подобного поступка. Айрис крупно вздрогнула и осторожно положила руку на ещё не округлившийся живот, словно бы надеясь уберечь таким образом дитя внутри неё. Всё случилось так скоро и так не вовремя. Айрис узнала о своей беременности уже находясь в Хэддл Холле, когда её муж собирал вокруг себя сторонников, хотел свергнуть власть Висеньи и объявить себя законным наследником Тир на Нога. Переживания, какие она испытывала по поводу назревающей войны, вынудили её сказать мужу всё сразу же. Сейчас она жалела о том, что не подождала ещё. Ведь именно новость о наследнике сподвигла Идена помимо клинка украсть ещё и яйцо. Яйцо для их будущего сына, с первым криком которого из него вылупится его дракон. На днях Айрис видела сон. В нём она держала на руках новорожденного мальчика. Своего будущего сына, и каждый вечер молилась богам о том, чтобы этот сон стал реальностью. Что данное ей когда-то предсказание в старом трактире является всего-то попыткой шарлатанки-сквиба отработать заплаченные ей за сеанс гадания кнаты. « — Никогда не получишь того, чего так хочешь. Не вкусишь в полной мере радости материнства, — снова звучал в её ушах неестественно хриплый голос Камилы, — Чернота в сердце любимого погубит тебя. Погубит вас всех…» — Айрис! — девушка испуганно вздрогнула и подняла глаза на человека за рабочим столом. Голубые глаза Идена смотрели на неё выжидающе, он явно обращался к ней ранее, но погружённая в собственные мысли она этого не заметила. — Опять витаешь в облаках, любовь моя. Будь так добра, принеси нам с Антонином бутылку элитного виски. Нужно отметить такую удачную сделку, верно я говорю? Хмурый мужчина в кресле, тот самый, что держал меч в своих руках, только кивнул. Его глаза внимательно рассматривали руны, что были изображены на остром лезвии, словно британец пытался те прочитать. — Да, я буду не против, — скорее для того, чтобы заполнить неловкое молчание, произнёс Долохов. — Гоблинская работа? — Само собой, — довольно улыбнулся Иден и откинулся на спинку своего кресла. — Насчёт этого меча ходит много слухов и легенд. В мифологии древних кельтов считается, что бог Нуаду одним взмахом этим клином мог снести головы тысячи врагов. Конечно, всё это просто выдумки и суеверия, но это оружие — редкий экспонат. Могу понять, почему Лорд пожелал его заполучить. Айрис робко отошла к одному из стеклянных шкафчиков, за которым ждала своего часа коллекция самого дорогого алкоголя в Ирландии. Девушка приподнялась на носочки и схватилась пальцами за горлышко бутылки с коричневым виски. Другая на ходу взяла стоящие рядом стаканы, одни только глаза вдруг снова перевели взгляд с алкоголя перед собой на знакомые виды за окном. — Милорд ценитель подобных реликвий. Не первый год он приобретает подобные магические артефакты. Они его… Интересуют, — на секунду маг запнулся, но тут же взял себя в руки, сохраняя деловой тон беседы. — Он просил донести до тебя, что как только оружие окажется у него, сделка будет закреплена официально. По мере необходимости Лорд будет оказывать поддержку, и в случае обострения вашего конфликта с Анвеллом, с радостью поддержит твою сторону. Губы Идена довольно дрогнули и тот раскинул руками, наглядно показывая, что к такому раскладу событий не имеет никаких претензий. Стеклянный шкаф еле заметно дрожал и трясся, но никто из мужчин не обратил на это должного внимания. — Большего я и не требую, — в одну секунду на лице молодого волшебника вдруг появилась недобрая тень, а светлые глаза сосредоточенно прошлись по суровому лицу собеседника. — Только вот, до меня дошли кое-какие подробности, которые я хотел бы уточнить у тебя, Антонин, — тот наконец поднял взгляд с меча и оба явно ощутили нарастающее в комнате напряжение. — Из проверенных источников мне поступила информация, что моя дорогая сестра довольно продолжительное время находится в Англии, а если быть точнее, в вашем штабе, под защитой Лорда, — Антонин никак не показывал, что осведомленность Идена о местоположении Висеньи хоть как-то его удивила, хотя пальцы на рукоятке меча стиснули ту чуть сильнее. — Я понимаю, что мой отец отдал распоряжение спрятать её от меня ещё до нашей договорённости. Но могу ли я рассчитывать на то, что при острой необходимости Милорд доставит её ко мне? Безопасность младшей сестры крайне волнует меня, Антонин. Несколько долгих секунд прошли в молчании. Долохов скрупулёзно соображал, как ему ответить на этот вопрос, не ставя под удар положение своего господина. — Я только посланник. Вопросы подобного рода тебе лучше задать ему лично. Дополни письмо, — Антонин кивнул в сторону открытого конверта, который не так давно Иден подписал именем Лорда, — вместе с почтовой совой и получишь ответ на свой вопрос. По комнате прошёлся смешок, который больше походил на нервный, но О’Дану ничего не сказал. Только отрывисто кивнул и обратился к застывшей у окна Айрис: — Айрис, мы всё ещё ждём наш виски, — но жена даже не повернулась на его голос, от чего тот позвал её куда громче. — Айрис?.. Зелёные глаза не отрывали взгляда от окна, и только губы её что-то тихо шептали. Она едва шевелила ими, от чего разобрать, что именно девушка говорит, не представлялось возможным. — Айрис?.. — теперь голос Идена звучал обеспокоенно и даже Долохов развернулся в своём кресле, чтобы взглянуть на неё. — В чем дело? — Висенья, — наконец послышалось чёткое, — Иден, она летит сюда. Мгновение, всего на мгновение, комната погрузилась в звенящую тишину, а после всю округу, казалось, поглотил хаос. Весь дом вдруг затрясло, с потолка на головы и лица присутствующих посыпалась пыль, а окружающее Хэддл Холл спокойствие нарушил грозный рев, в котором мгновенно узнавался рёв Нуаду. Золотое пятно взялось словно из ниоткуда и тяжело приземлилось перед домом, оставляя на ухоженной лужайке следы от исполинских лап. Дракон, завидев впереди чужака, яростно встал на дыбы, защищая Хэддл Холл, но в ответ на грозный клич прозвучал рёв ещё более громкий и мощный. Казалось, что это раскаты грома вдруг беспрерывно принялись пронзать небо. Бутылка выпала из обессиленных рук Айрис и вместе со стаканами разлетелась об пол, осыпая тот градом осколков. Золотисто-коричневые капли не выпитого виски пропитали тёмным пятном дорогой ковёр, но Иден только быстро пересёк комнату и остановился рядом с женой, как и она устремляя взгляд на лужайку перед домом. На несколько секунд в его голове промелькнула отчаянная мысль, что ей просто показалось. Что все вокруг обознались, но это было не так. Из-за горизонта, там, где не было видно конца тёмного и густого леса, из облаков вылетел красный дракон. Летел он так быстро, что от взмаха крыльев верхушки деревьев под ним опасно покачивались, среди прочего шума чётко слышался лёгкий свист, а непонятное яркое-красное пятно приближалось к поместью Кемпелов с каждой секундой. Мужчина с силой оттолкнулся от подоконника и направился к двери, собираясь встретить сестру как подобает старшему брату. Айрис метнулась за ним, но почти сразу остановилась у самого порога и быстро пересекая комнату забрала с подложки драконье яйцо и выхватила меч из рук поражённого Антонина. — Простите, но раз мой муж не поступает по справедливости, то это сделаю я. Меч нам не принадлежит, и распоряжаться им мы не имеем права. А после быстро удалилась, оставляя мужчину в полном одиночестве сверлить взглядом закрытую дверь, за которой она скрылась.***
Выпавшие из косы волоски неприятно щекотали лицо и то и дело лезли в глаза, вынуждая начать неприятно щуриться. Цепи противного звенели в её ушах, холодный ветер проворно и юрко пытался распахнуть морозными порывами одежду из драконьей кожи, но все тщетно. Висенья летела по небу и чувствовала себя так, словно у неё самой за спиной выросли крылья, что по одному только желанию и из её пасти может ударить столб жаркого огня. Паря высоко в облаках, она видела под собой деревни, даже целые города, словно те лежали у неё на ладони. Будто бы маленькие муравьи построили свои песочные домики и крепости, которые она могла бы с лёгкостью разрушить, если бы только захотела. Никогда ещё мощные взмахи крыльев она не ощущала так явно, никогда до этого не осознавала, какая ужасная сила везёт её на своей спине. И прямо сейчас эта сила стремительно приближалась к Хэддл Холлу, где в ожидании их уже вовсю яростно ревел Нуаду. Стоило Мейле услышать зов старого друга, как она тут же взревела ещё громче, и не было в этих звуках прежней теплоты. Теперь драконы, как и их хозяева, были готовы защищать свой дом ценой собственной жизни. Впервые в жизни Висенья чувствовала такую сильную ярость, что захватила кровную сестру. И ярость эта в любой момент была готова вырваться наружу по одному только приказу, стоит ей произнести заветное слово. Один взмах и верхушки самых ближних деревьев к поместью сломались, толи от порыва поднятого Мейлой ветра, толи от того, что она задела те одной из лап, готовясь идти на снижение. Девушка не произнесла ни слова, только слегка поддалась телом вниз, что дракон сразу же ощутил, и принялся кружить над лужайкой перед знакомым домом, ища место для приземления. Жёлтые глаза Нуаду тем временем не отрывали от недругов взгляда, словно бы покрытый жидким золотом дракон скалился, угрожающе молотил толстым хвостом по земле, но не нападал. Всем своим видом так и кричал «вам здесь не рады», но все же не начинал этот бой первым. Он был в разы больше Мейлы, но О’Дану не чувствовала от сестры и капли страха, только решительность, гнев, и готовность вцепиться зубами в чужое горло, если ей придётся это сделать. Сухие листья, ветки и небольшие камни принялись разлетаться в разные стороны от того места, где промёрзлую траву накрыла собой крылатая тень. Задние лапы коснулись земли, и ярко-алый дракон мягко приземлился, внимательно следя за старым другом на другой стороне. Висенья хорошо помнила Хэддл Холл, и если бы не ситуация, в которой она оказалась, то непременно бы восхитилась красотой здешних видов. Да, это место нисколько не походило на Тир на Ног. Никаких скал, буйного моря, шумных ветров. Поместье располагалось среди бескрайних полей, густых лесов и прекрасных озёр. Словно бы дом феи-крестной из детской сказки. Выбор цвета на гербе Кемпелов определенно был обусловлен единением с окружающей их родовой дом природой. Мейла приземлилась примерно в шестидесяти ярдах от светлого дома, и сейчас её и Нуаду разделяло приличное расстояние, в центре которого находилось то самое дерево и пруд с цветастыми утками, которых очень любила кормить в детстве Айрис. Лязг цепей, стук сердца, и в следующее мгновение невысокая фигура спустилась со спины дракона, ощущая под ногами твёрдую землю. Не страшась и не опасаясь Нуаду Висенья быстрыми шагами направилась прямо к дому, сверля взглядом знакомые двери. Ещё никогда в жизни она не чувствовала такой храбрости. Никогда не была настолько уверена в себе и в том, что она делает. «Не важно, чем эта встреча закончится, то, что моё по праву, я верну себе обратно.» Стоило ей миновать разделяющий поляну дуб, словно бы какая-то незримая полоса, как тут же золотистый, самый свирепый и большой дракон, когда-либо принадлежащий О’Дану, встал на дыбы. Рев, что был явно адресован ей, теперь не был предупреждающим. Девушка отчётливо расслышала в нём прямую угрозу. «Приблизишься ещё — и я без раздумий тебя убью.» Передние конечности, что были соединены с крыльями, рыли под собой глубокие ямы, жёлтые глаза с вертикальным зрачком напряжённо сузились, Нуаду выпрямился во весь свой исполинский рост и широко открыл клыкастую пасть, где уже виделись совсем слабые всполохи оранжевого пламени. Длинное, змееподобное тело размеренно покачивалось из стороны в сторону, толстый хвост, что точно отправил бы её на встречу с предками одним точным ударом, молотил по земле. — Eist liom. — раздалось ему в ответ громкое, — Géill. Но эти слова разозлили зверя только сильнее. Он взревел так громко, что против воли сердце в груди болезненно дрогнуло. Никаких сомнений не оставалось, Нуаду узнал её. Вел себя так не потому что считал, что Висенья чужак, как она решила с самого начала. Он просто не хотел её слушать, не желал подчиняться. Земля под ногами вдруг дрогнула. Тяжёлые, бухающие шаги послышались за спиной, и девушка обернулась. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мейла ринулась вперёд и издала такой звук, какого никогда ещё за всю свою жизнь Висенья от неё не слышала. Низкий, утробный, от которого кровь стынет в жилах. От которого даже у неё по рукам побежали паникующие мурашки. Такого поведения в сторону своей крови она не смогла стерпеть, и теперь вела себя так, как полагалась взрослым самкам драконов. Агрессивно, яростно защищала плоть своей плоти, как представительницы её вида защищают собственное дитя. Роговые отростки вдоль шеи и спины дрожали в раздражении, Мейла смело пятила чешуйчатую грудь и показывала острые зубы своему врагу. Как бы без слов говоря ему, что ей есть чем его удивить. В какой-то момент она даже выпустила слабый столб огня, и сухая трава справа от них тут же вспыхнула, опаляя присутствующих своим жаром. Как и её хозяйка, Мейла была настроена куда решительнее и агрессивнее, чем Нуаду. И тот факт, что за её спиной стоит такая сила, такая неприступная защита, вынудил девушку смело выдохнуть. И чувствуя в груди непередаваемую гордость уверенно продолжить свой путь к дому, не обращая внимания на скалящегося в её сторону Нуаду. Входные двери дома Кемпелов впереди отворились, и навстречу ей вышел человек, которого она узнала мгновенно. Твёрдой походкой к ним быстро приближался старший брат, что сверлил её лицо тяжёлым взглядом. Пусть их и разделяло приличное расстояние, но даже сейчас девушка чётко видела на лице Идена признаки сильной усталости. Белесые волосы успели слегка отрасти, на подбородке и щеках проглядывались признаки щетины, а под глазами залегли глубокие тени. Ей даже показалось, что такой подтянутый, всегда в лучшей физической форме брат, исхудал. Рубашка висела на нем подобно старому мешку, открывая взгляду голубых глаз голые руки. На тех отчётливо виднелись свежие ссадины и ожоги. Даже на шее мужчины красовалось едва заметное пятно после уже зажившего контакта с пламенем. Сейчас О’Дану едва узнала в человеке перед собой красавца-брата, любимчика всей Ирландии, за которого были готовы умереть десятки людей. В эту минуту она смотрела в лицо сломленного, слабого волшебника, которому не желал подчиняться даже собственный дракон. — Дорогая сестра, какой неожиданный сюрприз! — Иден приветливо раскинул руками, хотя в голосе его невозможно было услышать хотя бы капельку былого тепла. — Фееричное появление, под стать твоему новому статусу. Не могу понять только, с какой радости моя персона удостоилась подобной чести?.. — Ты знаешь, с какой, — в отличие от него девушка не пыталась язвить и начала говорить твёрдо и чётко. Она пришла сюда не за битвой. — Как ты посмел прокрасться в Тир на Ног ночью?! Как посмел обворовать меня?! Ты взял то, чего не достоин, и никогда не будешь! Брат показательно пожал плечами. — Начнём с того, что отец не сильно и защищается от воров, так что да, посмел. Причём легко и с удовольствием. А решать, чего я достоин, а чего нет, явно не тебе, сестра. И не племени одичалых и оторванных от общества неандертальцев. Я — первый сын своего отца, законный наследник, и я никогда не опущусь до того, чтобы прислушиваться к мнению людей без волшебных палочек. — Но опустишься до воровства из собственного дома, — сказала девушка то, что заставило его лицо побелеть от ярости, а брови напряжённо нахмуриться. Правду. — Ты прав. Кто достоин права наследования решать не мне, и не им. Это решение остаётся за нашим отцом, и он свой выбор сделал, — Висенья сделала несколько шагов к брату и заглянула ему прямо в глаза. Сейчас такие холодные, такие бесчувственные. — А несогласие с его выбором расценивается как предательство действующей власти в нашей семье. Надеюсь, ты понимаешь это? Его губы расплылись в нажимной, дрожащей улыбке. — О, конечно, я понимаю, — теперь голос Идена понизился до тихого, ядовитого шёпота. Его глаза бегали по её лицу, быстро, словно он отчаянно искал за что зацепиться. — Как и то, что имею полное право оспорить твои притязания на право наследования, в независимости от того, чего лишил меня отец. Как бы отчаянно он не желал от меня отречься, я всё ещё его законнорождённый сын. И он обязательно поплатится за то, как поступил со мной. Этот поступок я отмою кровью. Висенья внимательно слушала. Слушала каждое слово и понимала, что оказалась права. Что все её мысли об Идене оказались верны. Его речи противоречили сделанным поступкам, язык его тела говорил о том, что он в отчаянии. Что смотреть ему на сестру попросту тяжело, но он смотрит. Ослепленный ненавистью и гневом зачем-то продолжает разыгрывать этот неправдоподобный фарс. Но она всё видела, и не верила не единому слову. — Боги, что же с тобой стало? — мужчина напротив замер, в то время как Висенья скользила взглядом полным жалости по его лицу. — Ты напуган, Иден. То, что ты хочешь совершить, пугает тебя. Если бы ты действительно желал смерти отцу, то убил бы его сегодня ночью. У тебя была возможность сделать это. Был шанс, — грудь брата брала в себя воздух тяжело и рвано, глаза расширились, словно бы она говорила какую-то тайну, которую не кому не нужно было знать, но Висенья только продолжила, — но ты не воспользовался им. Тир на Ног пал бы к твоим ногам к этому утру, и я не смогла бы тебя остановить, но ты не сделал этого. Я здесь, перед тобой. И вместо того, чтобы убить то единственное, что отделяет тебя от заветной броши, ты продолжаешь оттягивать этот момент. — Так отчаянно ищешь смерти? — тут же парировал тот, ответы на её реплики на его языке совершенно не задерживались. — Когда я встану у власти, законно, с поддержкой других домов отобью Тир на Ног, тогда ты обязательно падёшь первой из жертв нового порядка в Ирландии. Убивать родичей в постели — низко и подло, за подобный поступок мне придётся ответить перед обществом. — он сделал один, угрожающий шаг к ней, но девушка так и осталась неприступно стоять на своём месте, только слегка задрала голову вверх, чтобы смотреть Идену точно в глаза. — Как и получать статус «братоубийцы» я не желаю, кто, по-твоему, пойдёт за таким человеком? — Никто, — резко отчеканила Висенья, невольно выпрямляя спину в нарастающем напряжении. — Поэтому я предлагаю тебе решить всё сегодня. Узнаем, кто из нас достоин, так, как полагается О’Дану. В небе. Седлай своего дракона. Я помню, что ты обещал мне прийти с войной, — в момент лицо брата превратилось в бесчувственную маску. Глаза застыли, а челюсть стала напоминать собой острую полосу. Так бывало каждый раз, когда Иден попадал в ту ситуацию, которой не ожидал. — Только трус станет добиваться желаемого чужими руками. Я пришла сюда одна, только со своим драконом. И если ты так сильно хочешь получить эту чёртову брошь, то тебе придётся снять её с моего мёртвого тела, Иден, ведь просто так сдаваться на твою милость я не собираюсь. Мы — от крови дракона. Так давай уже решим это только вдвоём. Выживший получит всё, — она чувствовала, как с каждым словом в её груди разгорается нечто. Древнее, дикое пламя, готовое уничтожить вокруг себя абсолютно всё. Наверное, именно это люди называют решимостью. — Яйцо, меч, весь Тир на Ног. В случае победы никто не посчитает тебя братоубийцей, ведь наше пари заключалось честно. Давай же, брат, я даю тебе небывалую возможность. Позади плеча Идена вдруг появилась дрожащая фигура Айрис и Висенья перевела на неё взгляд. Большие, зелёные глаза были полны истерических слёз, похоже, она слушала их диалог уже очень давно. — Нет! Не нужно! — нежные руки бросили на сухую траву украденный клинок и выставили перед собой драконье яйцо. Смотрела она в лицо кузины так, словно больше всего на свете желала поскорее от того избавиться. — Прошу вас, не нужно! Забирай их, забирай, Висенья, только не сражайтесь друг с другом! Умоляю, Иден, ради нашего сына, не иди против семьи, пока не стало слишком поздно! « — Она беременна, — отдалённо, еле слышно, пронеслась в сознании мысль. – Вот, почему он забрал не только меч.» Но отступать от намеченного плана было слишком поздно. О’Дану собиралась придерживаться выбранного пути до последнего, ведь понимала, чем именно всё закончится. Она знала Идена с малых лет, и понимала, что никакие уговоры, мольбы и призывы к совести на этого человека не действуют. Брат понимает только язык силы, и она решила говорить с ним именно на нём. Только так она сможет узнать, насколько серьёзно он настроен. Сможет понять, есть ли хотя бы один, маленький шанс, что где-то глубоко в нем, под этой злобой и ненавистью, ещё живёт тот Иден, которого она знала. — Ты получишь всё сегодня же, — её голос, вероятно, должен был звучать для него как прекрасная песня. Всё, о чем он только мечтал, преподнесли Идену на золотом блюде. — Нужно только сесть на спину Нуаду. « — Нужно только убить меня.» Конечно же, она понимала, что шансов у неё мало. Случись между ними настоящий бой, то Висенья непременно погибнет. Мейла не участвовала ни в одной схватке, была в разы меньше старшего сородича. И Иден тоже знал это. Знал, что сейчас она даёт ему ещё одну возможность добиться желаемого, но теперь сделать это честно. Он сказал, что не убил отца сегодня из-за реакции общества на подобный поступок, но теперь спрятаться за подобный предлог у него не было и шанса. Дуэль пройдёт справедливо, она сама стала её инициатором. Любой на его месте согласился бы. Абсолютно любой. Любой, кто ставит собственные амбиции выше любви, которая была между ними когда-то. Мужчина молчал. Думал, напряжённо, явно взвешивая все за и против. Девушка видела в его глазах настоящее сражение алчных желаний и совести, и подлила масла в огонь ещё больше. — Айрис, — девичья рука взметнулась в воздух, а голубые глаза скользнули к до смерти перепуганному лицу кузины. — Закрепи нашу сделку. Я дам брату непреложный обет, что передаю все свои права после смерти ему, и ты будешь этому свидетелем. Та отчаянно закачала головой, но теперь Висенья внимательно следила за реакцией брата. Хотела увидеть тот самый момент, когда та или иная часть его эту схватку всё-таки победит. И увидела. Он сделал рукой едва заметное, совсем слабое движение, словно хотел всё-таки сплести вместе их руки, но ладонь брата её ладони так и не коснулась. Иден выбрал с ней не воевать. — Хорошая попытка. Очень хорошая, — уголок его губ едва заметно приподнялся, на лбу выступили капельки холодного пота. Мужчина взмахнул палочкой и тут же клинок оказался в одной из его рук, а после мужчина воткнул его в землю между ними, закрепляя свое решение. — Я сказал, что отмою поступок отца кровью, но не твоей. Иден бросил в её лицо последний взгляд, а потом развернулся в сторону поместья и ушёл, оставляя их с Айрис наедине. О’Дану долго смотрела ему в след, ровно до того момента, пока спина брата не скрылась в тени и уюте светлой крыши родового гнезда Кемпелов. Он ненавидит их за то, как отец поступил с ним, и какая-то часть Идена отчаянно просит его отплатить за это десятикратно, но он не делает этого. Собственные желания пугают его, так пугают, что он не может найти в себе для этого сил. Не убил Анвелла в собственной постели и не убил её, когда она едва не подставила грудь под удар его палочки сама. Висенья сегодня сделала всё, чтобы заставить его выбрать. И какая-то частичка её брата, которого она так любила долгие годы, всё-таки вырвалась на свободу и выбрала не убивать. — Забери, — кузина отдала ей вынесенное из леса яйцо и только теперь девушка позволила себе облегчённо вздохнуть. Она победила. Забрала своё по праву и не позволила пролиться и капли крови. Выполнила своё обещание. — Оно принадлежит тебе. — Спасибо. Впервые у неё была возможность рассмотреть Айрис повнимательнее. И с лёгким чувством грусти Висенья пришла к выводу, что именно слова жены всё-таки пробудили в нем голос совести в нужный момент. Что от боя с ней Иден отказался не только из-за былой любви между ними, но также и во благо любви, что была в его жизни сейчас. Во благо своего будущего ребёнка.***
Холодная и тёмная ночь укрыла собой всю округу, свистящими ветрами и ярким светом россыпи из звезд касаясь скалистых скал и опасных обрывов. Но двое людей, что укрылись от плохой погоды в темноте глубокой пещеры, не чувствовали холода. Здесь было очень тихо и настолько темно, что только лишь свет от волшебной палочки освещал им дорогу, а стены из тёмного камня отражали от себя их слова громким эхом. — Я начинаю сомневаться в том, что стоит оспаривать власть моего отца и сестры сейчас, — голубые глаза Идена с сомнением метались по не четким очертаниям впереди, голос мужчины звучал крайне обеспокоенно. — Сейчас не самое лучшее время. Моя жена ждёт ребёнка, Висенья только вступила на новый пост. Я не думаю, что слишком много древних семей поддержит нас сразу же после того, как они отдали ей свои клятвы. Нога в ногу с ним шагал человек. Мужчина, если быть точнее. Его широкие плечи закрывала плотная ткань потрёпанной мантии, мозолистые руки крепко сжимали рукоять очень старого меча, лезвие которого сильно откололось в некоторых местах. Они спускались всё глубже и глубже, туда, откуда всё живое давно сбежало. — Неужели в тебе проснулись нежные чувства? — голос собеседника звучал тихо, но чётко. В нём явно слышались иронические нотки. — Если мне не изменяет память, то когда ты пришёл ко мне, Иден, единственное, чего ты желал отцу и сестре — это смерти. Так, что же изменилось теперь? — Ничего, — поспешил заверить того О’Дану, — но и их кончина не принесёт за собой ничего хорошего, теперь я понимаю это. Я должен занять своё место другим путём. Мужчина повернул на него голову и против воли Иден поборол желание отвести от него взгляд. Это был волшебник, даже примерный возраст которого было крайне тяжело определить, с тёмными, точно сама ночь, глазами, коротко стриженными волосами и безобразным шрамом, что рассекал его лицо от левой брови до правой части внушительного подбородка. Он был мускулист, силен, а ещё абсолютно безжалостен, в последнее время Иден убеждался в этом всё больше и больше. — Это каким? Убедишь сестру отдать тебе право наследования добровольно? — туннель вёл их только вперёд, не предвещая скорых развилок. — К слову, ты что-нибудь слышал о ней? Кроме того, что она который день проводит под крылом Лорда Волдеморта? — Нет, — без замедлений соврал мужчина, — связаться со мной ещё раз она не пыталась и ничего, кроме уже известной нам информации об обскуре, мне больше неизвестно. Я пытался договориться с Лордом, но всё тщетно. Он попросил за неё цену, которую я не в силах ему заплатить. — Вот как, — медленно протянул собеседник, явно сомневаясь в правдивости сказанных слов, — Горден не так давно прислал мне письмо, что ты был в Тир на Ноге прошлой ночью. Как думаешь, стоит ли мне его словам верить? В горле против воли пересохло, и Иден сглотнул, очень надеясь, что у него получилось сделать это не слишком заметно. — Стоит, я действительно был там, но необходимого мне артефакта добыть так и не смог. Отец после моего ухода сменил защитные чары, которые мне не удалось разрушить. Идущий рядом волшебник недобро усмехнулся. — Что ж, быть может помощь Лорда Волдеморта нам и не понадобится. Потеря контакта с ним не та проблема, о которой нам стоит волноваться, — они остановились напротив большого углубления в пещере, которое вело куда-то дальше вглубь, но оба знали, что заходить туда крайне опасно. — Больше меня волнует то, что сподвигло тебя говорить о близких в подобном контексте. Ты должен понимать, что захват Тир на Нога не обойдётся без жертв. Только если ты не убедишь сестру и отца сдаться нам добровольно… — Они не станут, — на языке заиграла лёгкая горечь. Перед глазами скрупулёзно проносились события, что произошли всего несколько часов назад. Висенья предложила ему сразиться, и он не смог. Не смог пересилить свои чувства к сестре и дать ей бой. Отказался как последний трус. — Ни отец ни Висенья ни за что не откажутся от своих прав в мою пользу. Я, как и любой человек на планете, никогда не смогу заставить их сделать это. Мужчина в тёмной мантии улыбнулся. — Заставить можно кого угодно, Иден. Мои Уравнители доказали это, — увечье вынудило расплывшиеся в улыбке губы начать выглядеть криво, неправильно. Волшебная палочка выпорхнула их кармана и своим кончиком коснулась лезвия острого меча, — Нужно только знать, куда ударить. Эхом от стен пещеры отразилось заклинание и клинок раскалился докрасна. Тут же воздух вокруг стал горячим, дышать было тяжело, а от лезвия стал ощущаться ужасный, адский жар. Человек издал громкий свист и тут же темнота впереди, там, куда не рисковало сделать шага ни одно живое существо, стала шевелиться. Медленно, с опасением. Послышался лязг тяжёлых цепей, потом шаг, после него ещё один, и уже через мгновение из другого конца пещеры на них смотрела два огромных, просто гигантских глаза. Постепенно показался нос, искривлённые рога. Это был дракон, старый, явно дикий когда-то, и ужасно измученный. Размеров он достигал просто невероятных, а на коричневой чешуе то и дело проглядывались уже зажившие и не очень раны. Волшебные цепи надёжно удерживали пойманного дракона в пещере, не давая выйти на волю. Иден не знал, как долго он находится тут, но стоило этим глазам посмотреть на него с надеждой, как он тут же отвёл взгляд и постарался отгородить себя от происходящего. Ведь знал, что будет происходить дальше. Одно движение руки и сломленный, без шанса на хоть какое-то спасение великий зверь, которого жестоко поработили, опустил голову на пол и закрыл глаза, готовясь к новой порции боли, которая его ожидает. — Запоминай мой голос, животное, — меч приблизился к носу дракона, едва того не касаясь. — Запоминай, кто твой хозяин. Конечно, никто не услышал отчаянно рева, что последовал сразу за этими словами. Не видел того, как раскаленный меч коснулся когда-то красивой чешуи и принялся обжигать ту, принося за собой настоящую агонию. Видел только Иден. Видел даже сквозь закрытые глаза и думал о том, что вблизи от Лорда Волдеморта Висенье будет гораздо безопаснее, чем здесь. Он сможет укрыть её от того ужаса, что ожидает Тир на Ног. Ожидает их всех.