Ключ от всех дверей

      Адски болела голова и грудь — это было первым ощущением Кота, когда тот очнулся от кошмара. Слово рыба, он жадно хватал воздух ртом, и вдохи отдавались хрипами в больной груди.       Обрывки видения все еще мелькали перед его глазами: клен, звезды, огонь, песня… Голова разбухала от чужих мыслей. Грудь наполнялась болью и паникой. Глаза бегали, в надежде найти выход. Снова это были не его мысли, не его чувства — это были сон Смерти, его воспоминания и его боль.       Кот схватился за голову и застонал: кошмар был невыносимым. Последние воспоминания были особенно болезненными — они словно обрывались и были острыми, как лезвие. Возможно, раз Смерть был божеством, все его ощущения были слишком сильными для хрупкой души Кота: он думал слишком много, чувствовал слишком ярко, и был поражен болью слишком сильно.       Он правда чувствовал. Трудно было представить, как Смерть мог лгать себе так долго и так беспощадно.       Тяжело дыша, Кот пытался восстановить самообладание. Теперь он все вспомнил и, самое главное, — он все понял.

      ***

      В сундучке лежали сапоги и маленький, сильно помятый листок бумаги, на котором были парочка милых рисунков и аккуратная запись:       “Имя: El Gato con Botas или Кот в сапогах.       Описание: Кот, рыжий, разумный, говорящий, в сапогах.       Путь: Клен, дубрава №1001.       Статус: Увядающий.       Наиболее склонен к: Война.”       Кот невольно улыбнулся: он уже смотрел на эту записку глазами волка. Здесь, в этих словах, его клен все еще был увядающий, а сам Кот был склонен к Войне — точнее, к Воле. Значило ли это, что иногда он принимал решения, не слушая голоса разума? Что он не мог плыть по течению и предпочитал действовать? Теперь, когда настоящее имя Воли стало известным, все было еще более запутанно. Одно было ясно точно — Кот много раз делал важные выборы в своей жизни.       Интересно было бы узнать, изменялась ли склонность на протяжении смертного пути души, и, если да, был ли Кот склонен выбирать пути Любви к концу своей жизни? Или даже сам факт выбора был во власти Воли? Разве не означало это, что все души априори были склонны к Воле?..       Кот потряс головой, пытаясь избавиться от роя мыслей. Он совсем не хотел стать таким, как Смерть, после путешествия в его тревожную голову. Он взял листочек и сложил его в узелок на поясе.       Сапоги выглядели точь в точь, как его родные. Вот только они не были реальными, как его шляпа. Кот аккуратно достал их из сундука, но не почувствовал живого отклика, который ощущал при прикосновении к шляпе. Эти сапоги были чем-то иным — чем-то, что он еще не собрал на своем пути. Они стояли здесь, в сундучке, нагретые камином огня Смерти, словно подарок, который не успели подарить. Волк спрятал их здесь подальше от своих глаз, вместе со своими воспоминаниями. Возможно, они и были его воспоминаниями.       Кот натянул сапоги и встал на задние лапы. Да — это были его сапоги. Теперь его образ был полностью завершен. Шляпа из реального мира была на его голове, его облик и плащ из мастерской были при нем, а шпага, подаренная Волей, больше не шумела. Почему-то было забавно, что именно сапоги, самое важное в его образе, он нашел именно здесь — в логове Смерти.       Но это был не единственный подарок волка. В его груди, теплая и нежная, покоилась Звездочка. Она пульсировала, словно сердце, и забирала на себя всю боль, которая осталась после кошмара. Она была листочком, упавшим с его клена, была путеводителем, и, конечно, она была песней и огнем. Она была робкой любовью и отчаянным желанием — именно тем, что Смерть в себе отрицал.       Кот прижал руку к груди, теплой благодаря путеводителю.       Он был наполнен стремлением к действию. Хотелось броситься в смертный мир и крепко обнять своих друзей, оплакивающих его. Хотелось расспросить Жизнь, Судьбу, Удачу, Любовь и Волю. Хотелось каким-то образом исправить все свои ошибки… Но он не знал, сколько возможностей у него осталось. Скорее всего, времени у него было очень мало. В его силах было только исправление одной ошибки — своей слепоты.       Как он мог не понять, не заметить боль в чужих глазах, когда они прощались в этой самой комнате? Неужели Смерть так хорошо врал, что был способен скрыть даже такие чувства? От самого себя?       Кот тогда понимал, почему волк хотел все закончить, даже не начав. В нем не возникло сомнения, что Смерть мог справиться с этим. Кот полагался на свой собственный опыт. Он даже не представлял, как может чувствовать и что может в конце выбирать существо, которое не было ограничено рамками смертного разума и сердца.       С другой стороны, что он мог тогда сделать? Продолжение их смертной истории могло бы обернуться еще большей болью для волка… Но еще у Кота могло получиться показать Смерти, как любовь могла лечить, а не только приносить боль. Кот мог попробовать бороться за свое чувство и мог вытащить на свет чужое еще до своей смерти — до того, как они превратились в путеводитель.       Теперь Кот уже сам не понимал, чьим путеводителем была Звездочка. Конечно, она вела Кота к его воспоминаниям, но разве было это важно? Кот уже умер и принял свою смерть, пусть и осознал свою ошибку в последний момент. Гораздо важнее был путь Смерти — его выбор и его принятие. Путеводитель возник для того, чтобы помочь волку — ему могла помочь только его любовь.       Кот вздохнул и облокотился на портал камина. Да уж, разве мог он себя раньше представить здесь, в сердце Смерти, с его любовью в своей груди, и с такой важной миссией в лапах? Пожалуй, его успокаивало только то, что у него уже были все ответы. Осталось лишь донести их до волка.       Смерть не пришлось искать — он уже был здесь. Лежал на своей неудобной лежанке в противоположном от камина углу, уютно свернувшись, как обычный пес, с головой, покоящейся на лапах. Волк спал, как никогда, мирно. Он, наверное, уже давно не спал так хорошо — если вообще спал. Возможно, именно Кот забрал у него его больной кошмар на какое-то время — он был не против.       Он медленно и тихо подошел к лежанке, и Смерть никак не признал его приближения. Что-то екнуло и сжалось в груди Кота. Этот сон совсем не хотелось беспокоить. Сейчас волк источал покой. Его широкие плечи и спина, скрытые привычным черным пончо, вздымались от медленного и глубокого дыхания, а нос немного сопел. Его морда была расслабленной: брови не хмурились, пасть не скалилась, глаза не сверкали эмоциями. Сейчас, когда веки волка были закрыты, можно было ясно увидеть на них насыщенные черные стрелки (Кот позавидовал их натуральности). Его мягкие даже на вид уши расслабленно и немного забавно покосились в разные стороны.       Кот с улыбкой заметил, каким грязным Смерть все еще был. Если бы не полинявшая кровь на его шерсти и белая пыль с пляжа, Кот бы мог нечаянно подумать, что вся эта история с путешествием по Циклу была лишь больной фантазией, и на самом деле они просто уснули здесь вместе в тот день, когда Кот отговорил его расставаться. Но — нет. Они были здесь: Кот умер, а Смерть решил все забыть. Уже ничего нельзя было исправить.       Кот вздохнул. У него не хватило бы моральных сил, чтобы будить его насильно — и он не стал. Смерть проснется, когда наберется сил, а Кот пока должен был защитить его покой. Поэтому (конечно, только поэтому) он решил сделать то, о чем мечтал еще с той прогулки по пляжу.       Аккуратно присев рядом с опущенной на лапы мордой волка, Кот снял свой плащ и щедро облизнул свою лапу. Он мог бы почистить себя в первую очередь, но его собственное положение не было таким отчаянным, как у Смерти, так что первым делом он опустил лапу на лоб волка — тот, конечно, не проснулся, а только чуть сильнее засопел. Кот с довольной улыбкой взялся за умывание морды волка.       Когти были идеальны в качестве расчески и отлично помогали вычесать особенно надоедливые хлопья и сгустки засохшей крови. Кот оторвал лоскут от своего плаща (его определенно скоро придется заменить) и вытирал им свои лапы от грязи и пыли. Мастерство кошачьего умывания вскоре показало свои плоды, и Кот увидел первые клочки почти белой шерсти на лбу и макушке волка — было необыкновенно приятно видеть плоды своих трудов, и Кот продолжил с небывалым рвением.       Конечно, для полного очищения волку нужна была хорошая ванна с мылом (или шампунем для собак?), но даже такими скромными и неторопливыми усилиями Кот смог очистить большую часть морды волка. Тот не повел и ухом — спал, как мертвый.       Мирно сосредоточившись на своих манипуляциях и мурлыкая себе под нос какую-то мелодию, Кот не сразу заметил приоткрытые красные глаза, несколько сонно и смущенно наблюдающие за ним.       — Не думал, что снова услышу этот зов, — тихо сказал Смерть.       Кот остановился, но лапы не отдернул. Волк не выглядел и не звучал напряженным. Скорее, он был растерян и смущен своим положением, но, тем не менее, не смел отодвинуться прочь.       — Не думал, что увижу твой виляющий хвост, — ухмыльнулся Кот и продолжил прочесывать запутанную шерсть за ухом волка.       Пушистый и немного грязный хвост упал обратно на лежанку и замер, будто пойманный с поличным. Кот почти засмеялся от умиления.       Веки Смерти то ли сонно, то ли еще более смущенно опустились. Все его тело излучало такое блаженное спокойствие, что, будь он котом, точно бы замурлыкал. Но пока урчал только один кот.       И этот самый волк хотел уничтожить мир из-за своей боли? Кота вдруг заполнила тоска. Смерть, словно почувствовав перемену в воздухе, тут же открыл глаза.       — Прости меня, — сказал Кот. — Что не боролся тогда. Что не понял.       Его не покидали мысли о том, как поменялось бы их настоящее из-за иного выбора в прошлом. Ничего уже нельзя было изменить, но сожаление было невероятно трудно изгнать. Им можно было только поделиться.       Смерть опустил взгляд.       — Нет. Ты бы не смог переубедить меня, я бы не позволил, — он тяжело вздохнул. — Я был… зациклен.       Он снова пытался оправдать Кота и обвинить себя.       — Я знаю, я пережил твои мысли, — Кот погладил лоб волка, и тот едва заметно двинул головой ему навстречу. — Но я мог попытаться. Я же довольно убедительный, разве нет?       В мыслях вдруг возникли образы из воспоминаний Смерти: вот Кот взмахивает лапами в танце, вот он кладет лапу волку на грудь… Кот смущенно опустил нос. Мысли волка были опасным, горящим местом. Он постоянно думал о Коте, как об огне или какой-то силе природы. Кот и представить не мог, что кто-то мог так им… восхищаться?       Он, конечно, умел манипулировать, умел обманывать, соблазнять, влюблять… но и представить себе не мог, что его жертвой падет божество. И Кот не чувствовал себя виноватым. Скорее — он был счастлив.       Смерть едва обнажил свои клыки и коротко рассмеялся, скалясь.       — Пожалуй, — он снова посмотрел на Кота. — Я мог бы побыть в твоей жизни еще немного. Тогда я бы не сожалел ни о чем, набрался бы сил. И, может, не боялся бы так сильно.       Чистая, почти белая шерсть на щеке волка была приятной. Его красные глаза отражали теплый свет камина и еще что-то мягкое — из его груди.       — Я не думал, что во мне есть достаточно любви, чтобы пережить потерю. Чтобы принять Хаос во мне. Хотя многие говорили обратное.       Все говорили обратное. Смерть не слушал Жизнь, потому что она не могла подобрать для него лучших слов. Смерть не слушал Судьбу, потому что она редко говорила прямо. Смерть не слушал воплощения Хаоса… по очевидным причинам. Он был упрямым, а упрямцы не слушали своих близких. Кот тоже раньше таким был.       — О, в тебе достаточно любви, Lobo. Больше, чем во многих, — в новом сердце Кота разливалось тепло. Невероятно хотелось сделать так, чтобы Смерть тоже это почувствовал. — Как думаешь, почему ты не стал уничтожать Хаос, когда он родился?       Смерть повел ушами и нахмурился. Вопрос стал для него неожиданностью.       — Потому что не хотел становиться разрушением. Потому что не хотел уничтожать с ним весь мир, — ответил волк. Казалось, для него это были очевидные факты. Кот и сам видел это в его мыслях.       — Почему? Какое тебе дело до мира?       — Какое мне дело?.. — Смерть метнул на него странный взгляд. — О чем ты? Мы боги этого мира, мы должны его хранить. Это само собой разумеется. Сестры любят его.       Lobo bobo.       — И ты тоже, — Кот улыбнулся в ответ на его непонимающий взгляд. — Ты тоже любишь этот мир, Смерть, и своих сестер. Ты не хотел делать больно ни миру, ни душам, ни своим любимым. Поэтому ты ничего не уничтожил — ты сделал выбор. Любовь всегда была в тебе.       Волк дернулся на своем месте и приподнялся на передних лапах, отчего пальцы Кота соскользнули с его морды. В его взгляде что-то ломалось — наверное, это рассыпались тысячелетия вины.       — Разве может существо, не обладающее любовью, так страдать от мук совести из-за того, чего даже не произошло? Твой Хаос не страшный и не разрушающий, Смерть. Ты подарил живым Волю. Теперь они могут выбирать Любовь, как и ты. Разве это не прекрасно?       Как Смерть мог быть так слеп? Он хотел уничтожить Хаос ради благополучия мира, сохранил Хаос ради любви сестер, запутался в себе, мучился так долго. В нем ведь было столько чувства — песни, как они все любили говорить. И как мог какой-то Кот в сапогах помочь ему распутать этот клубок?       Разве что — потому что коты были специалистами по запутанным клубкам. А еще, по всей видимости, боги предвзято любили этих самых котов. И вовсе не было в Цикле никакой беспристрастности, как не было ее и в мире живых.       — Я люблю тебя, — сказал Смерть.       Его глаза сияли чувством, знакомым Коту. Он уже встречал этот взгляд на крыше башни, видел в этой самой комнате, в безлунную ночь и даже в свете софитов.       — Я знаю, — Кот улыбнулся и положил лапу на свою грудь. — Я уже давно это чувствую.       Лапы волка сомкнулись в объятии за его спиной, и Кот блаженно выдохнул в теплую шерсть на его шее. Влажный нос Смерти уткнулся куда-то ему в плечо, щекоча горячим дыханием, и Кот облегченно рассмеялся.       Тогда, на часовой башне, освещенной полуденным солнцем, последними эмоциями Кота стали ужас и паника, прерванные забвением. В глазах Смерти плескалось бескрайнее, бессильное отчаяние. Кот в оставшееся ему мгновение только успел подумать о том, что волк точно сделает что-то непоправимое — и оказался прав. Если бы не Воля…       Сейчас, Кот сильнее вцепился в пончо и шерсть волка. При жизни, он не мог и мыслить о том, что у него был шанс что-то исправить, снова поговорить с ним, снова обнять его. Смерть был большим и теплым, от него сильно пахло кровью, пылью и волком, а его лапы на спине Кота были большими и когтистыми.       Этот глупый волк просто хотел, чтобы кто-то показал ему, что он не был безнадежен.       — Yo también te quiero, — конечно, Кот ответил. Он не мог не ответить.       Волк взволнованно и поспешно кивнул, а затем крепче прижал Кота к себе. Он словно не знал, что еще мог сделать, но Кота это не особенно беспокоило — скорее, он посчитал это очаровательным. Объятия Смерти, как ни иронично, в конце концов оказались тем местом, где он хотел бы остаться.       И тем не менее, Кот отстранился, чтобы взглянуть в его глаза. Если бы было слово, чтобы описать эмоцию в них, Кот бы выбрал… мольбу. Давно уже пропали те старые, устрашающие взгляды.       — Как думаешь, сколько у нас времени? — прошептал он, вновь опустив лапу на щеку волка.       — Неважно, — Смерть прикрыл глаза и подался ему навстречу почти жалобно. — Это неважно. Я буду с тобой до конца.       Поцелуй был долгожданным. Нос волка был холодным, а щеки — очень теплыми. За пеленой радости от любви Кот почти не чувствовал печали.       Все могло бы закончиться именно так, и Кот бы принял это. Но их прервали.       — Кхм-кхм, — раздался приглушенный вежливый кашель.       Смерть вдруг подскочил на задние лапы, как громом пораженный, и схватил Кота еще более крепкой хваткой. Неясно откуда взявшаяся тьма упала на комнату и попыталась утащить Кота, и тот от перепугу сразу же начал пинаться.       — Вы уже договорили? — еле различимые слова доносились из-за двери.       Кот узнал знакомый голос — это была Жизнь. Он бы с радостью ее поприветствовал, если бы его не пыталась схватить за хвост настойчивая темная дымка.       — Убери это! — зашипел он волку, схватившись за его лапы, как за спасательный круг. — Что за чертовщина?!       Смерть, очнувшись от оцепенения, неловко опустил голову и дернул ухом — тьма тут же перестала хватать Кота.       — Случайно попытался тебя спрятать, — пробубнил волк.       Ах, бездонный карман. Кот уже там был. Очевидно, Смерть его туда правда постоянно прятал.       — Кхм-кхм! — кашель по ту сторону стал громче, и к нему добавился легкий стук. — У меня правда куча дел, я не буду ждать здесь сто оборотов!       Кот и Смерть переглянулись. Не зная, чего ожидать, открывать дверь было страшно. Волк поставил его на пол, и Кот почувствовал печаль более ясно, потеряв его прикосновение.       Тяжелая дубовая дверь открылась сама собой с легким щелчком, и из-за нее в комнату быстро загнула Жизнь собственной персоной. Ее длинные белые уши все еще бодро торчали, и сама она выглядела очень энергичной — чего не скажешь о Смерти, который, сложив лапы на груди, выглядел таким усталым, растерянным и обескураженным, каким Кот его никогда еще не видел. За Жизнью в комнату влетели несколько белок-посыльных со стопками бумаг за плечами, обалдело озираясь по сторонам так, словно само существование Одра было чем-то за пределами их понимания. Казалось, одна была уже на грани обморока.       — Кот, привет. Брат, здравствуй, давай без предисловий, — Жизнь и вправду казалась неожиданно раздраженной.       Она щелкнула пальцами, и несколько листов бумаги открепились от плащей ее посыльных и опустились ей в лапы. Белки продолжали нарезать круги под потолком Одра и осматривать каждый угол — волк, как ни странно, не обращал на них никакого внимания.       — Чего тебе, Vida? Зачем сюда пришла? — Смерть озадаченно смотрел на сестру, немного приподняв плечи в напряжении.       — Это просто возмутительно! — вдруг взорвалась Жизнь, взмахнув лапами с бумагами. Кот не мог разглядеть, что в них было написано, но его новообретенное сердце уже успело опуститься в пятки от испуга. — Опять твое отношение к ведению документации! Что вообще у тебя происходит с реестрами?!       Она буквально горела праведным гневом, обретя на какое-то время сходство с братом. Казалось, в воздухе вокруг, все еще немного тронутым тьмой, вспыхивали маленькие и яркие вспышки ее гнева.       — Если ты про проблему с подсчетом кошачьих шансов у segadores, то я уже в процессе решения, — ответил Смерть, напряженно прищурившись и немного склонившись к ней в стремлении надавить.       — Что?! — глаза Жизни округлились в искреннем потрясении, и она схватилась за голову. — Еще и подсчет… Как?! Как такое возможно?! Почему я не в курсе?! Сколько вы не учли?!       Казалось, она была готова упасть без чувств прямо здесь и сейчас.       — Не учли несколько шансов. Я уже отдал поручения, — стоически сказал волк. — Ничего серьезного. Мы все равно не можем отпустить котов обратно в девятый раз — у них же не будет твоего путеводителя. Слуги, конечно, не знают, и я их немного припугнул. Коты же вообще никогда не расходовали все девять шансов, с самого первого кота.       Жизнь прикрыла мордочку бумагами.       — Тысяча оборотов, как такое вообще возможно?.. Что у тебя происходит с организацией рабочего процесса?..       Кот вроде бы помнил, что Жизнь говорила о проблемах работы Смерти во время их последнего спора. Он сам, как и в прошлый раз, предпочел остаться в стороне.       — Всего лишь одна проблема за столько времени, а ты устраиваешь сцену, — Смерть чуть оскалился от раздражения.       — Одна?! — Жизнь снова взмахнула бумагами в возмущении. — А как же тот случай с черепахой? А мертвая невеста?! А бессмертные химеры?!       — В мою защиту, последних ты сама такими придумала, — волк снова выпрямился, играя в невозмутимость. — Так почему ты пришла, если не спросить про котов?       — Почему пришла?! Лучше ты расскажи мне, что творится с твоими санитарами!       Жизнь ткнула в сторону волка своими бумагами, и тот вытащил один из бланков, внимательно его осмотрев.       — Это просто список моих созданных enfermeras, что с ним не так?       — Где, скажи мне, пожалуйста, твой абсолютно бесподобный новенький? — Жизнь уперла лапы в бока, и ее задняя лапа на полу начала отбивать молниеносный ритм.       — О чем ты? — Смерть недоуменно оглядел сестру. — Я не создавал слуг в последнее время. Последние новички появились лет сто назад.       — Врешь! — Жизнь всплеснула лапами и остановилась, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. — Любовь рассказала мне, что ее слуга рассказала ей, что в Саде объявился абсолютно возмутительный санитар. Он схватил ее — в смысле, слугу — потом заставил ее себя отвести к Озеру, а там почти задушил! — она начала загибать пальцы. — Он не умел ни перемещаться по доменам, ни призывать, и даже не знал элементарных фактов о Цикле! Как ты это объяснишь?!       С каждым ее словом Коту все больше и больше хотелось куда-нибудь провалиться. Перспектива утонуть в бездонной тьме Смерти больше не казалась такой ужасной. Он отступил немного в сторону, прячась за спиной волка.       — Это был не enfermer! Они всегда ходят в Сад группами, и сообщают своим наставникам и мне о таких вылазках, — волк потряс листочком в своей лапе. — Кто бы это ни был, он не имеет отношения к моим слугам. Пусть Amor и Destino сами разбираются с паразитами в Саду.       — Нет, это точно был твой санитар! — Жизнь не отступала. — Он именно так представился и подходил под описание: шерсть у него была золотого или оранжевого цвета, он был обаятелен, имел при себе мантию и даже оружие — шпагу. Только слуга сказала, что никогда таких странных собак не виде—       Тут Жизнь, наконец, обратила внимание на виновато шаркающего сапогом Кота за спиной Смерти. Волк, проследовав за ее взглядом, тоже удивленно посмотрел на него.       — Disculpe, señorita, — Кот снял шляпу и приложил ее к груди в извиняющемся жесте. — Это был я.       Жизнь вдруг облегченно выдохнула и опустила лапы, а Смерть комично приоткрыл пасть от удивления.       — Так это ты новенький! — Жизнь снова щелкнула пальцами, подозвав белку с новыми бумагами. — Чего же ты молчал? Давай я тебя зарегистрирую, милый.       Посыльные, словно получив какой-то знак, вылетели из комнаты. Жизнь уткнулась в новые бланки и проигнорировала шок собеседников. Кот никогда не видел волка таким растерянным — но и он сам был не лучше.       — Смерть будет твоим главным руководителем. Тебя обучат в ближайшее время. Давно было пора, — продолжала бубнить Жизнь, уже погрузившись в, по всей видимости, привычный ей процесс. — Посмотрим… Мантию — выдать, оружие — выдали, книгу учета — выдать, часть Смерти — выдали…       — Стой, espera, Vida, — Смерть метал потерянный взгляд от бумаг до мордочки Жизни. — В каком смысле — новенький? Он же душа.       — Какие проблемы с тем, что он душа? — отвлеченно отозвалась она, уже что-то чиркая в бумагах непонятно откуда взявшимся пером.       Действительно, какие проблемы? У Кота же не было никаких проблем. Кроме того, что его ждало забвение.       — Он же должен вернуться в Цикл, — напряженно ответил волк.       Кот опустил взгляд в пол и сильнее прижал шляпу к груди. Все же было так хорошо. Они почти успели свыкнуться с этой мыслью.       — Господа, — произнесла Жизнь устало, и Кот снова поднял взгляд. Она легким жестом лапы с пером обвела комнату. — А где мы, по вашему, находимся? Мы и так все в Цикле.       Чего?       Смерть раздраженно качнул головой и сжал лапы в кулаки.       — Vida, хватит шуток. Души должны существовать в Цикле душ. Они не могут сходить с пути. Guía прискакал ко мне с сообщением о том, что душа потерялась, как только Кот сошел с пути, — болезненно процедил он сквозь зубы.       — А, этот инцидент, — Жизнь хмыкнула, не отвлекаясь от письма. — Счетчик снова в норме. Все души в Цикле.       Кот уже ничего не понимал.       — Как такое возможно? — обескураженно выдохнул Смерть и шагнул ей навстречу.       — Тысяча оборотов… Из-за тебя ошиблась, ну что за день, — Жизнь заменила бланк на чистый. — Я тут все прикинула и поняла, пока вы бродили, где попало. Смотрите, душа потерялась из Цикла, потому что Кот вышел из Приемной без путеводителя в груди. Это я и достала Звездочку оттуда, чтобы общаться с ней было легче. Как только она снова воссоединилась с Котом, инцидент с пропажей был устранен, потому что душа получила ключ и причину сойти с прямого пути. Технически, душа все еще в Цикле, просто идет другой дорогой. Точно так же, как идут немного другим путем коты в мире живых благодаря моим путеводителям.       И она, как ни в чем ни бывало, продолжила заполнять бланк.       Волк стоял столбом. Кот тоже.       — Другими словами… — он мял в лапах поля своей шляпы. — Если путеводитель Жизни позволяет избегать смерти, то путеводитель Смерти позволяет… избегать новой жизни?       — Ага, — Жизнь подняла на него взгляд и весело улыбнулась — Хорошо сказано! Ну, если честно, я сама это только сейчас поняла: у нас тут такое впервые. Поздравляю тебя с обретением нового вида существования!       Нового вида…       — Он может остаться? — резко спросил Смерть.       Кот поднял на него взгляд: волк смотрел на сестру с каким-то отчаянным, острым чувством в глазах. Кот ощущал то же самое — наверное, это была надежда.       — Ну, считай это просто очень-о-о-очень долгой и непредвиденной остановкой на твоей Фазе. Пока у Котика есть твой путеводитель, он имеет право остаться. Теперь это еще и пропуск работника, — Жизнь рассмеялась в лапку, а затем метнула взгляд на брата, и улыбка спала с ее мордочки. — Эй, Смерть, ты в порядке?        Волк отвернулся от сестры и Кота. Его плечи и лапы, сжатые в кулаки, едва заметно дрожали.       Это не могло быть правдой. Кот мог остаться? Не как пленник, не как навязчивый гость или нарушитель. Кот мог быть здесь… ради волка — мог стать его спутником. И для этого был нужен лишь один ключ.       Неужели с самого начала все было так просто?       Кот дотронулся до лапы Смерти, и чужой кулак тут же расслабился. Кот сжал теплые пальцы.       — О, Смерть, — сказала вдруг Жизнь. В ее голосе была любовь, а взгляд, направленный на волка, был полон нежности. — Мой милый маленький братец.       Бумаги рассыпались по полу, и Жизнь поднялась в воздух, чтобы мягко приблизиться к Смерти и утешающе обнять его за плечи. Волк без раздумий подался ей навстречу.       — Спасибо, — выдавил он, словно ему было сложно говорить сквозь эмоции. Кот, наконец, понял, что Смерть плакал. — Прости меня, сестра.       — Ты дурачок, — Жизнь отстранилась от брата, и в ее глазах тоже стояли слезы. — Я же не могу на тебя злиться. Я никогда не злилась. Я люблю тебя.       Волк кивнул и поднял незанятую лапу, чтобы утереть глаза предплечьем. Кот, тоже роняя чистые слезы и улыбаясь, думал о том, что его лапа до сих пор была грязная, а Смерть еще и размазал всё слезами.       Кот тоже ошибался. Теперь он понял чувства сестер Смерти. И чистую любовь Жизни, и робкую любовь Судьбы.       — Котик, — Жизнь вернулась на землю и повернулась к Коту. — Ты точно хочешь остаться? Это может быть непросто. Наше существование отличается от путей душ Судьбы: для нас не существует границ рождения и смерти. Мы еще не создавали существ, которые испытали бы на себе обе стороны Цикла. Бессмертие может стать для тебя кошмаром.       Разве могли у Кота быть сомнения в этот момент? Не было кошмара страшнее, чем бессилие и отчаяние в чужих глазах. Если Кот правда мог быть с ним, облегчить его ношу, успокоить его…       — Я останусь, — сказал он, чувствуя, как сжимается в груди чужое сердце, — Пока ты этого хочешь.       Кот посмотрел на волка и, наконец, поймал его взгляд. Смерть кивнул и сжал его лапу. Его глаза были полны облегчения.       — Чудно! Чтобы больше никаких войн против Хаоса или вместе с ним. Слушайтесь и любите друг друга.       Жизнь ярко улыбнулась и подошла к Коту, чтобы коротко взъерошить его макушку — тот смущенно прижал уши. Собрав все бумаги с пола одним взмахом лапы, она направилась к двери.       — Ах, да, Смерть, — она вдруг обернулась и со строгостью посмотрела на брата. — Извинись перед Волей.       — Может, мне еще перед всеми работниками Цикла извиниться на большой пресс-конференции? — незлобно съязвил Смерть, встретившись взглядом с сестрой.       — Хорошая идея! Я организую, — Жизнь хихикнула, махнула лапой на прощание и исчезла за дверью, не услышав волчье “эй!” в свой след.       Ну вот и все. Когда прозвучал тихий щелчок закрывшейся двери, Кот вдруг почувствовал, насколько сильно устал. Спокойствие и облегчение наполнили его, буквально сбив с ног, и он пошатнулся. Кот невольно подумал, нужен ли был сон бессмертным существам — сам он ни разу не спал с момента появления в Приемной, не считая периоды забытья с чужими снами.       Кот поднял взгляд на волка — тот смущенно смотрел куда-то в сторону двери и опять чесал свою грязную шею. Нет. Никакого сна, пока они в таком состоянии.       — Тут где-нибудь есть ванна? — устало выдохнул Кот.       — Нет, — Смерть выглядел не менее вымотанным.       — Можешь сделать?       — Да, — волк махнул лапой, и в пустой стене комнаты проявилась дверь. Она была меньше входной и, предположительно, вела к смежной комнате.       — Отлично. Идем, — Кот потянул Смерть за лапу, и тот поплелся за ним.       На этот раз, Кот знал, что было за дверью — там была ванна. Они собирались привести себя в порядок, а потом лечь спать. Предпочтительно — на новой кровати.       Когда они проснутся, Смерть расскажет ему про новую работу, выдаст ему новую смешную мантию и обязательно расскажет, как эффектно появляться из тьмы. Или языков пламени? Кот пока не решил, что казалось ему красивее — он надеялся, что мог сам выбрать, что ему нравилось.