ХХХ
Они смотрят на тебя. Пускают слюни, таращатся и мечтают прикоснуться к тебе. В их глазах горит огонь разврата и похоти, адского соблазна и неутолимой жажды, желания быть трахнутыми тобой. Но ты – недоступен им. Так было, так будет, так есть. Ты останешься их фантазией. Недоступной, самой грязной и приторно сладкой.
1
Питер сверяется с распоряжением о заселении вновь, цепляясь взглядом светло-карих глаз за строчку с указанием номера комнаты, в которой ему будет суждено провести ближайшие четыре года, посвященные учебе в колледже. Он следует по узкому коридору и тащит за собой видавший лучшие времена чемодан, бросая короткие взгляды на номера комнат по обе стороны от него. Если верить распорядительному письму, то его домом на ближайшие годы станет комната в восточном крыле кампуса на третьем этаже общежития и наречённая сто одиннадцатым номером. В кампусе удивительно тихо, ведь Питер прибыл в воскресное раннее утро одним из первых студенев, которые решили не откладывать заселение на более поздний срок. Удачный расклад, ведь к обеду здесь будет толпа, состоящая из студентов старших курсов, новичков и сопровождающих их родителей, а значит в коридорах будет просто не протолкнуться. К тому же, прибудь ты в комнату последним, то тебе придётся довольствоваться тем, что останется, а не наслаждаться правом выбора первооткрывателя и первого новосёла. «Сто девять, сто десять, сто одиннадцать» – наконец останавливается Питер, прекращая отсчёт полушепотом, и засунув руку в задний карман брюк, ловит в нём ключ, любезно врученный старостой курса ещё на прошлой неделе. Дверной замок поддается Питеру с удивительной лёгкостью (не то, что на его съёмной квартире, которую ему приходилось арендовать все лето) и он, толкнув дверь плечом, заваливается в комнату, залитую первыми лучами восходящего солнца. В комнате воздух сухой и пыльный, в нём всё ещё чувствуется запах белой краски, которой недавно перекрасили неровные стены в комнате, но несмотря на это Паркер вдыхает полной грудью, грозясь запомнить это мгновение на всю жизнь. – Ты дома, Паркер, – проговаривает он едва слышно, затаскивает чемодан на колёсиках за собой, и беззвучно закрывает за собой дверь. Он пропускает пару шумных ударов сердца, роняя чемодан на голый матрас кровати стоящей справа от высокого двухстворчатого окна, и бросает взгляд на наручные часы. Через тридцать минут прибудет машина с остатками вещей из его съёмной квартиры, но самое ценное он разумеется уже прихватил с собой. Паркер расстегивает молнию чемодана, открыв маленький кодовый замок, препятствующий любому любопытному существу взглянуть на содержимое без согласия владельца; вытянув толстовку и пару комплектов нижнего белья (крайний и несомненно важный барьер безопасности) убеждается в сохранности и целостности костюма, лежащего на самом дне. Второй спрятанной вещью в чемодане оказывается пучок склеенных между собой скотчем пробирок с паутиной для веб-шутеров. Они тоже в целостности и сохранности после длительного полуторачасового путешествия на общественном транспорте. Что же. Хранить личное и непубличное в чемодане под кроватью – не самая правильная и здравая мысль. А значит нужно придумать что-то более разумное и несомненно куда более надёжное (чем пара комплектов нижнего белья, толстовка и кодовый замок из трёх цифр) для их хранения, во избежание недопонимания и недомолвок с новыми соседями. – Паук, есть мысли? – спрашивает он себя, оглядываясь по сторонам. Мысль есть. И для хранения отлично подойдёт не комната, а крыша общежития, которую он посетит ближайшей ночью. Не очень практично, но зато гарантированно безопасно.ХХХ
Они смотрят на тебя. Хотят знать все твои тайны, хотят слышать твои мысли, хотят чувствовать твое присутствие рядом. Но ты – лишь минутное удовольствие, позволяющее побыть рядом совсем чуть-чуть. Ровно столько, чтобы обчистить их карманы и оставить каждого из этих богатых ублюдков в дураках. На утро они ничего не вспомнят о тебе, а ты будешь далеко и с крупным выигрышем в пушистых лапах. О да, они пожалеют и вряд ли смогут связать тебя и пропажу набитого зелёными бумажками кошелька. Да и к тому же – это всего лишь расплата. Расплата за их грязные фантазии.
2
Музыка распирает черный «мустанг» шестьдесят пятого изнутри, выливаясь в приоткрытое окно и заставляя пешеходов, минующих переход, бросить недовольные, возмущенные и местами удивлённые взгляды на светловолосого пацана, сидящего за рулём. Харди лениво постукивает по кожаному чехлу руля, наблюдая за красным сигналом светофора и не обращая внимания на взгляды посторонних. В любую минуту вновь загорится зеленый, радостно встреченный взором таких же ярко-зеленых глаз, и Феликс вдавит педель газа в пол, накормив облаком выхлопных газов и ароматом палёной резины недоумевающих водил, остановившихся сразу за ним. Он устал и очень хочет выспаться. И ему совершенно плевать, что эту ночь ему предстоит провести вдали от шикарных апартаментов в доме горячо любимой маман, оставшейся где-то в сером Лондоне. И ему совершенно плевать, что здесь, в штатах его ждёт новая лишенная всех прелестей роскоши жизнь. Он слишком устал и обязательно подумает о всех этих тяготах завтра. Сейчас ему бы добраться до постели в общежитии, неподалёку от колледжа, который станет местом его заточения на несколько лет по воле Миранды Харди. Местом, которое должно сыграть немаловажную роль в его перевоспитании. «Ага, как бы не так, мамуль» – хрипло усмехается он, ерзая на сиденье (бывшего в прошлом отцовским) «мустанга», – «Ты забрала у меня всё, но совершенно забыла о том, что Уолтер оставил кое-что мне. Или, какая чёрт возьми жалость, ты просто не знала, что он успел обо мне позаботиться». Феликс нажимает на педаль газа прежде, чем жёлтый подмигивающий сигнал светофора успевает смениться зеленым, а последний пешеход успевает торопливо перебежать дорогу, и с лихим стартом срывается с места под выразительное рычание двигателя из-под капота и солиста группы «Muse» из динамиков стереосистемы. Дорога до общежития занимает чуть меньше двадцати минут, и Феликс задком паркуется прямиком перед входом в кампус. Обычно студентов на собственной машине не пускают на территорию, прилегающую к учебному заведению, но Харди позаботился об этом заранее. На прошлой неделе он раздобыл у одного знакомого (ещё в Лондоне) особое поручение от главы попечительского совета колледжа, которым теперь ловко воспользовался на контрольно-пропускном пункте перед кампусом. Старик охранник брезгливо повёл носом, едва завидел глянцевый лист бумаги с размашистой подписью директора колледжа в нижнем правом углу перед сморщенным от старости лицом, но проезд всё-таки открыл. За такую роскошь, как собственное парковочное место, Харди пришлось заплатить всего лишь семь долларов. Два из которых ушли на бумагу и чернила, а всё остальное – приятное и очень скромное вознаграждение для старого друга. Разумеется, никто из попечительского совета не был в курсе собственного решения, а директор колледжа – будет приятно удивлён, когда узнает, что ему удосужилось подписать не существующий документ. Если Харди будет хорошим мальчиком, но первые месяца три на его машину никто не обратит внимания. А дальше – он обязательно что-нибудь придумает и куда более изощрённое. Заглушив двигатель, Харди потянулся в водительском сиденье. Перелёт из Лондона в штаты порядком его утомил. Но ещё больше его утомил старый хрен из нотариальной конторы на Таун сквер Плейс. Можно подумать, что покойный Уолтер Харди оставил ему десятимиллионное состояние и огромный пентхаус где-то в пределах Манхеттена, а не старую тачку (пусть и пребывающую в идеальном состоянии, будто бы её только-только выгнали из салона) и три тысячи долларов, которые теперь Феликсу кажутся настоящим состоянием. Он размял шею руками и снова взглянул на распоряжение о заселении, ловко вынув его из бардачка напротив пассажирского сиденья. «Так же уведомляем Вас о том, что заселение в кампус начнётся 25-ого августа в восемь часов утра. Для подтверждения личности при себе нужно иметь электронную карту, приложенную к данному распоряжению, и любой документ удостоверяющий Вашу личность. Крыло проживания: «E» в корпусе «С». Номер комнаты: 111 (сто одиннадцать). По предварительному решению попечительского совета нашего учебного заведения в Вашу комнату заселён студент первого курса Питер «Бенджамин» Паркер, в равной степени являющийся совладельцем жилого помещения на время обучения в нашем учебном заведении». – Что же, Паркер, пора знакомиться, – Харди накинул на худые плечи чёрную кожаную куртку и вышел из черного матового «мустанга», захватив с заднего сиденья спортивную сумку с личными вещами.ХХХ Продолжение следует…