***
С каждым пройденным шагом Стелла двигалась всё быстрей, уже переходя на бег и стремглав помчавшись вперёд. Среди звенящей пустоты и вездесущего полумрака вокруг, наполненными сводящей с ума тишиной, изредка прерываемой скрежетом механизмов и хтоническими звуками, издаваемые будто появляющимися из ниоткуда мемами воспоминаний, она видит до боли знакомый силуэт, выделяющийся среди ужасной картины окружения так же, как и едва просочившийся через приоткрытую дверь лучик света, освещающий тёмную комнату, с длинными светлыми волосами, подобными нежным бутонам лилии, только распустившей свои яркие лепестки. Не теряя и секунды, Стелла ускорилась ещё сильней, быстро понёсшись прямо к ней. Наконец, она нашла её! Светлячок опасливо поглядывает на пришедших через плечо. В её больших глазах, схожих разве что с самым тихим и мирным, до жути красивым небосводом, который только доводилось видеть на экспрессе, читается настороженность. Только стоит их взглядам встретиться, как её лицо во мгновение ока смягчается, а на губах проскальзывает тёплая и довольная улыбка, будто бы осветившая всё пространство вокруг. И в этом порыве захлестнувших её с головой чувств, перемешавшихся с пережитым напряжением и бешеным давлением в груди из-за беспокоящегося и бьющегося как десяток колоколов сердца, Стелла напрочь потеряла всякую бдительность, не замечая ничего вокруг себя: ни полумрак, ни мемов, ни гнетущую тишину, нарушаемую разве что мощной пульсацией в ушах от прилившего адреналина — ничего, кроме милой девушки-нелегалки, оставшейся в этих опасных грёзах совсем одной. Хотелось лишь крепко обнять эту хрупкую девушку, прижать к себе так крепко, как только можно, сказать: «Нечего больше опасаться. Я перебью всех, кто посмеет тебе угрожать!» — успокаивающе проводя по её волосам. Где-то под быстро вздымающимися от неровного дыхания рёбрами крылось смешенное тепло, разливающееся по всему телу, и нежность, что бушевала безумными красками в душе лишь рядом со Светлячком. Сейчас. Кажется, теперь она поняла, о чём порою говорили люди и другие видовые представители во время странствий. Так вот оно какое, это чувство… Увы, закон Мир Грёз всегда был нерушим для любого существа во Вселенной: человека любого сорта, хоть главы КММ, хоть раба с Сигонии; мерзости Изобилия, эманатора любого из Эонов, Фикциолога истории, Недотёпы в маске, одного из Архитекторов, Генерала Лофу, члена Общества гениев, Доктора хаоса или даже члена Банды уничтожения — закон всегда один. За каждую грёзу приходиться платить. А что? В истинном обличии грёзы, бывшие некогда блистательной и такой желанной мечтой, всегда жаждали иного, обернувшись в свой первозданный вид. Время, место и обстоятельства решили разыграть другой сценарий, отличный от коммерческой утопии гедонизма. Увы, но здесь, похоже, виноват лишь тот, кто не готов. Тот, кто не заметил изменений, легко упускаемых в мире, полностью состоящим из прекрасного для тебя существа, где все твои желания становятся реальностью… Смену гробовой тишины колебаниями едва различимых и непонятных звуков, разрезающих плотный воздух. Смену пространства, исказившего свою форму до неузнаваемости — а скорей даже разорвавшегося — неподалёку, образуя мгновенно разрезающую звенящую тишину воронку грязно-фиолетового цвета. Собственных встрепенувшихся рефлексов, будто бы кричащих «опасность» и при этом как назло затупившихся от прилившего серотонина в крови. Для Стеллы всё резко потеряло форму и смысл, перестав быть важным. Вовремя отреагировать она уже не смогла. Она была не готова… Ужасная ошибка Время решать ускользнуло из рук Стеллы также, как песок, стремящийся покинуть ладони через приоткрывшиеся пальцы. Когтистая мерзость мигом потянулась вперёд, обхватив тело светловолосой девушки и подбросив его в воздух, отрывая на несколько метров от земли, словно безвольную куклу. Мимолётное мгновение, тянувшееся по ощущениям вечность, пока Стелла с дрожью в руках наблюдала за движениями чудовищной мрази — и плоть только что улыбавшейся девушки тут же разорвало длинными когтями. Лицо… её нежное личико исказилось в печальной и одновременно непонимающей гримасе боли, крошечные капельки слёз, заблестевшие в тусклом свете окружения, скатились по гладким побледневшим щекам, а зрачки сузились от боли и шока до крохотного кружочка, застывшего в сложной смеси чувств и смотрящего и на Стеллу, и сквозь неё… — Прости… меня… Едва Светлячок успела это произнести, как её глаза медленно сомкнулись в бессознательном трансе. Мерзость вынуло свои цепкие фаланги из безвольно повисшего на них теле девушки, замерев в воздухе. Уродливо бездушные отверстия, лишь отдалённо напоминавшие человеческие глаза, пусто взирали вниз. Осязаемый мир рухнул. Всё вокруг потеряло смысл и приобрело совершенно другие очертания. Некогда сверкавший от нахождения рядом с ней мир мигом почернел, погружаясь в абсолютную тьму. Ледяное спокойствие, смешанное с диким накалом чувств и стоявшее стеклянным замком в душе Стеллы, пошло трещинами и тут же разлетелось мириадами осколков, принимая лишь очертания бесформенной кучи хлама, оставшейся от некогда прекрасного состояния. Одно мгновение, длившееся меньше, чем длится моргание человеческого глаза, разделило весь мир, всё сознание и всё время на «до» и «после», разбив все надежды и желания. Когда Стелле сказали, что Мир Грёз всегда забирает что-то взамен за предоставленные ощущения, эмоции и желания, она не придала этому особого значения — она не и подумать не могла, что он может забрать так много. Стук биты, безвольно упавшей из ослабевших рук Первопроходца на пол, разорвал ужас давящей атмосферы полной беспомощности и слабости и этот отвратительный металлический звук вонзившихся в плоть когтей, так и застывший в ушах. Стелла бросилась вперёд, сумев лишь поймать упавшее к ней тело. В её руках оно тут же разлетелось в сотню синеватых брызг, медленно растекаясь по полу и лишая девушку последней надежды на возможное чудо. Золотистые глаза с ужасом смотрели, как жидкость проскальзывает сквозь пальцы и едва слышимо капает на кафельный пол. Нет, нет, нет… НЕТ!!! Этого не может быть, так ведь? Это всё, что осталось от Светлячка? Это… всё?.. Ещё пару секунд назад она стояла здесь, смотрела прямо на неё и с такой теплотой улыбалась. Мимолётными мгновениями ранее она вдруг поняла нечто очень важное, но разве это имеет сейчас хоть какой-то смысл? Её теперь больше нет. Только тающая лужица, рухнувшая неаккуратными брызгами на пол и говорящая своим видом, что раньше здесь был живой человек, а не безликая материя… Всего секунду назад…***
Негромкий стук в дверь раздался гулким эхом, разлетаясь нудными вибрациями по вагону экспресса. — Стелла, ты тут? Могу зайти? В ответ последовало лишь тяжёлое, словно ведро свинца, молчание, как и сегодня утром. Дань Хэн скептически обвёл взглядом немую и глухо закрытую дверь, понимая, что она не откроется при всём его желании. Юноша тяжело вздохнул. У него не было другого выбора, кроме как сломать барьер, построенный между всем Экспрессом и Стеллой. Весь экипаж переживал за неё — особенно Пом-Пом, постоянно шатающаяся от общего вагона к комнате Стеллы — и, как друг, он должен был быть рядом и подержать в этот непростой момент. Пусть ещё не было понятно из-за чего энергичная Стелла впала в неожиданную и апатию, смешанную с трауром… — Я вхожу, — особо не церемонясь, Дань Хэн прошёл вовнутрь через открывшуюся дверь. — У тебя всё в порядке? Комната Стеллы, освещаемая лишь тусклой лампой из угла и слабо подсвечивающими гирляндами у кровати, была погружена в полумрак. Из телефона раздавалась тихая меланхоличная песня, текст которой и вовсе оставлял на душе ощущение, подобное сотне свежих и безостановочно кровоточащих ран на груди. Самой девушки, казалось, здесь и не было вовсе, но на Дань Хэна уровень маскировки «слияние с одеялом» не работал. Он подсел на край кровати, положив поднос с едой на прикроватный столик. — Ты не появлялась на кухне, так что я принёс поесть, — привыкнув к нависшей в комнате темноте, он заметил возле кровати упаковки от всяких снеков, печений и прочих пакетированных закусок. — Думаю, перекус сбалансированной едой тебе не навредит. — Спасибо, — хрипло прозвучало из-под одела. За лаконичным ответом последовало слабое движение, уносящее за собой складки ткани, словно ветер подгоняющий под свой бурный нрав волны океана. Рука лениво вынырнула из укрытия. Взяв из тарелки с салатом помидорку, она нырнула под одеяло и скрылась. Дань Хэн, устало потирая переносицу, молча поглядывал за периодическими «вылазками» руки в поисках овощей и осматривал небольшой бардак в комнате. Обычно Стелла активно — или не очень — шастает тут и там в поисках новых приключений или активного отдыха. Чего только стоит её частое времяпрепровождение в Подземье на ринге или у киоска в пылу соревновательного жара, а тут она резко сворачивает к своеобразной форме пути Сохранения, сделав из комнаты крепость и засев в ней. По рассказам Март и Химеко юноша уже восстановил картину произошедших событий в Пенаконии. Очередной кризис и внутренние проблемы. Ничего особенного. Безымянные многое уже успели пережить вместе — и не раз — но нигде ещё Стелла не была такой…такой подавленной и опечаленной. Значит не все детали пазла сложились у него в голове, чего-то всё же недостаёт. В этот раз рука взяла кусочек сыра фета и собралась обратно в укрытие, как послышался голос парня, прервав тихое и гнетущее молчание, повисшее в комнате… — Могу спросить, что там случилось? — движение из-под одеяла резко остановилось, и Дань Хэн понял, что попал прямо в больную точку. — Можешь не отвечать, если не хочешь. Волны складок снова пробежались под ткани, из-под которой выглянула растрёпанная серая макушка. Лениво и ослабевши приняв сидячую позу и укутавшись в одеяло, Стелла взглянула на друга. Красные глаза, белки которых были осыпаны кровавой паутинкой сосудов, набухшие веки от не одной порции пролитых слёз делало её вид лишь печальнее, а синяки под глазами, говорившее о бессонной ночи, и вовсе довершали печальную картину, усугублённую и резкой бледностью после вопроса Дань Хэна. — Ты видел, как важного человека убивают прямо на твоих глазах? — дрожащим голосом спросила Стелла, окинув слегка встревоженного от такого ответа парня слабым взглядом, смотрящим одновременно и на него, и сквозь него, будто бы прямо сейчас она проживала заново каждую секунду того ужаса, с которым ей пришлось столкнуться. — Да… — тихо ответил Дань Хэн после короткой паузы. Пазл в его голове мигом сложился. Пускай он и не знал подробностей, самого факта хватало, чтобы он мог понять состояние Стеллы. — Тогда ты поймёшь, — Дань Хэн заметил в её руках тарелку с салатом. Первопроходец всё же решила отойти от крайности и нормально поесть. Дальше слов уже не требовалось. Воспоминания о прошлой жизни…жизнях во всех деталях сохранила гибель некогда близких друзей и соратников. Подобное ранит куда глубже любой стали, ему ли не знать… — Надо ли продолжать путь дальше? — под конец финального куплета спрашивает Дань Хэн. Как бы ни был тяжёл путь, Стелле нужно сделать шаг вперёд. Не только сейчас, но и дальше, в грядущем будущем, скрытым за звёздными туманностями. Когда-то наступит день, и девушке вновь потребуется сделать шаг вперёд, даже если его или Март больше не будет рядом, ведь человек смертен и лишь поэтому он существует. — Я не знаю… — вяло ответила Стелла, медленными — будто бы безжизненными — движениями берясь за еду. — Я… До этого момента я просто вступала в приключения, а сейчас… Я чувствую, что я нашла что-то своё. Что-то, что было мне необходимо, пускай я это и не понимала. Но стоило мне это понять, как у меня всё забрали… — Стелла… — Дань Хэн тяжело вздохнул, понимая, о чём говорит Первопроходец, ведь он видел в ней себя из прошлого, когда он сам был другим и когда он это переживал впервые, — Я понимаю, что ты чувствуешь. Терять всегда больно, но это не значит, что, потеряв что-то, нужно прекращать весь свой путь. Наше путешествие не имеет видимых рамок, мы можем побывать где угодно, когда угодно и встретить кого угодно. Тебе больно, но это нужно превозмочь, чтобы идти дальше. Как-никак, у тебя всё ещё есть цель, есть мы, и мы всегда готовы тебе помочь в любой ситуации, стоит лишь сказать, хорошо? — спросил парень, пытаясь увидеть в пустых глазах, уставившихся куда-то в точку, хоть какой-то отголосок той Стеллы, которую он знал ранее. — Так скажи, надо ли продолжать путь дальше? — Надо, — внезапно твёрдо произнесла девушка, доедая салат. Пусть волосы её испачкались в заправке, а сама она имела потрёпанный вид, это не мешало её ауре эпичности. — Таков путь Первопроходца… Всё же она сможет пойти вперёд. Он в этом не сомневался. — Тогда придётся для начала выбраться из кокона сожалений и печали, — юноша одобрительно кивнул, вставая с места. — А следом — ступить за порог комнаты. Покидая помещение, он в последний раз обвёл взглядом закутанный комок одеяла. — Не засыпай, сегодня вечером, экспресс будет проходить зону у Пенаконии, где пространство и время всё ещё не стабильны, — на этом юноша скрылся за дверью, оставив Стеллу думать над его словами. Дань Хэн бесспорно прав, но зияющую пустоту где-то под ребрами, будто бы всё самое важное грубо вырезали изнутри, зов разума всё равно не поможет ей побороть. Светлячок стала стольким в одно мгновенье — целым сокровищем, что она пообещала защищать. А в итоге лишь потеряла на своих глазах, будучи совершенно бессильной перед когтистой тварью. Найди бы она её раньше, этого бы не произошло…***
Бездвижно и безвольно пролежав в кровати ещё какое-то время, она всё же решилась. Особо не заморачиваясь с обувью, девушка тихо приоткрыла дверь, видя за ней всё тот же привычный и пустой коридор экспресса, всё те же звёзды за окном и знакомый до боли в самых отдалённых участках мозга запах, отдающий нотками кофе. Неудивительно, комната Химеко была по соседству, так что данный аромат был давним знакомым для Стеллы. Здесь ничего не изменилось. Поезд, как всегда, движется куда-то вперёд, навстречу приключениям. Вот только она теперь, казалось, выбыла из него, оставаясь всё ещё там, в Пенаконии у ресепшена в том злосчастном воспоминании, будто бы попав в ужаснейший из пузырей грёз. Но так больше не могло продолжаться. Шаг за шагом, отдающиеся огромной натугой в мышцах, слово всё её тело было налито свинцом, босыми ногами по полу и она оказалась в общем вагоне, который, на удивление, был пуст. Подойдя к полке с пластинками и по инерции начав перебирать их, Стелла нашла подходящую. Уже сквозь коробку слышался мелодичный голос Зарянки. Даже жаль, что в живую её выступления так и не удастся больше послушать. Снова Пенакония. Похоже все ушли спать. Посмотрев на экран телефона, её предположение только подтвердилось. 03:46 Подойдя к понравившемуся дивану, который как раз находился неподалёку, Первопроходец удобно устроилась на его мягком красном сидении, завернувшись в одеяло. С чего ей тут носиться с ним? Пожалуй, ни с чего. Только вот кто ж знал, что компания тёплой объемной ткани была столь успокаивающей. Она здесь. Это уже какой-никакой первый шаг. Небольшой, до боли жалкий, но всё же шаг. Следом последуют остальные. На сегодня с неё всё. По крайней мере так шептала песня Зарянки. Глаза сами собой наполнялись темнотой, а и без того усталые веки налились свинцом, закрываясь сами собой. Сон так и подкрался сзади, отбирая кусочки реальности и унося за собой в тёмную и неизведанную доселе страну грёз… — Стелла? Послышался мягкий и такой знакомый голос вдалеке. Он, казалось, был далеко, но чутьё подсказывало, что, на самом деле, он был так близко, как ничто не было близко к Стелле, будто бы этот голос звучал вдали и в её голове одновременно. Такое бывает, если находишься под водой. Её плотность поглощает звук, об этом рассказывал однажды господин Вельт. — Стелла! Её снова зовут? Зачем? Куда? Ей и здесь было очень даже хорошо. Только, где это «здесь» — не особо понятно, но разве имело ли это какое-то значение? — Стелла! Ну же, очнись! Похоже от неё так просто не отстали бы, как бы не хотелось — пришлось считаться с голосом. Веки неохотно поднялись вверх. Темнота вокруг начала рассыпаться, проявляя яркие пятна различных цветов. Мутные очертания вокруг постепенно обретали свою форму. Тёмно-синие пятна образовывались в потолок. Самое большое бежевое пятно с волнистыми плотными белыми линиями по бокам собирались во что-то, отдалённо напоминающее лицо. Очень знакомое лицо. Как только все цвета собрались в единый пазл, со всеми контурами и чёткими линиями, собирая всё в единую картину, девушка резко поднялась, не в состоянии поверить своим глазам. — Светлячок! — мягкая улыбка коснулась чужих губ, как только нескладные колебания воздуха сложились в это имя. Девушка была целой и невредимой, словно того кошмарного события в настоящем Мире Грёз вовсе не было… Это несказанно радовало, пусть и вызывало долю подозрений. Но разве это сейчас важно? Сейчас Первопроходец хотела только насладиться мгновениями, которых её лишили раньше, раствориться в приятном настоящем, не думая даже о возможности печального будущего. Стелла рядом с тем, по кому так тосковала. Надо ценить этот миг, пока он не просочился сквозь пальцы быстротечным песком. Стелла застыла, обводя золотистыми глазами силуэт девушки, боясь совершить любое лишнее движение. Быть может, если она шелохнётся хоть на миллиметр, всё вокруг исчезнет. Поэтому она молча смотрела и улыбалась, даже не представляя как глупо выглядела со стороны её улыбка. Ей так хотелось сказать нечто очень важное, что-то, что могло изменить всё и навсегда, но оно не хотело формулироваться в чёткую мысль, оставаясь где-то на грани сознания в виде спутанного комка мыслей, в глубине которого находилась та истина, что была так приятна сознанию девушки, отдаваясь тёплыми волнами по всему телу и разуму. Стелла бы просидела так вечность, если б могла. Ей не так много и было, на самом деле, нужно, но Светлячок имела иное мнение на этот счёт. Она поднялась с места, переступая через края раковины. С её платья слышимо разбилась об пол мириадами брызг странная жидкость, напоминающая светящийся кусочек звёздного неба в своём аморфном виде. Только сейчас Стелла наконец поняла, куда же её угораздило попасть: мониторы, мигающие где-то сбоку своим сине-фиолетовыми помехами, громадная раковина и странная жидкость под ногами, медузы и голубые пузыри плавающие вокруг, будто бы в полном вакууме — Грёзы. Она снова затерялась в них. Точно, Дань Хэн говорил о чём-то таком… — Идём, — девушка любезно протянула руку Стелле, неловко отводя взгляд. Обычно, она так делала, когда её что-то тревожило или ей просто не хотелось поднимать какую-то тему. Вот только об этом Безымянная спросит потом, а пока что, не раздумывая, взялась за бархатную ладонь, которая, однако, была на удивление холодной. Теперь и с её одежды капала вода. Ощущения, будто бы она стала намоченной тряпкой, что забыли отжать перед уборкой. Встав из раковины, Первопроходец последовала за своим желанным гидом, крепко держа ту за руку. Настолько же мягкая и нежная, что и в их небольшую прогулку по Золотому мигу. Теперь её так не хотелось отпускать, ведь сердце наполнили различные чувства: страх за то, что ужас вновь повторится, желание защитить и забрать с собой, желание окунуться в человеке целиком, став единым целым, чтобы не расстаться больше никогда. Пройдя коридоры отеля, они вышли к его центру. Вверху всё ещё простирались бескрайние ряды этажей. В воздухе плавал похожий на ожившее созвездие синеватый кит вместе со свитой из сверкающих пузырьков. Это зачаровывало. Сказочная, пусть и таившая в себе опасность, искажённая***
— Стелла? Нежным голосом произнесла Светлячок, чуть наклоняя голову вперёд. Её нежные серые волосы спадали вниз, щекоча кожу. Парочка уютно устроилась на одной из лестниц этих бесконечных коридоров отеля. Стелла расслабилась в особенности, найдя покой на чужих коленях. В серых волосы зарывались мягкие руки, неторопливо проводя по отдельным мягким прядям. — Мм? — неразборчиво произнесла Первопроходец, оглядывая лицо возлюбленной снизу вверх. Синий цвет так аккуратно ложился на тонкие и аккуратные черты лица Светлячка, что заставляло только любоваться такой интересной игрой света. — Дорогая, похоже, настал момент прощания… — Ты снова уйдёшь? — голос Стеллы наполнился печалью, а к горлу стал медленно поступать горький комок. — Нет, в этот раз покинешь меня уже ты. Не смотри ты так. Ты нужна своей семье на экспрессе и друзьям, раскиданным по всей галактике. Время просыпаться… Девушка приподнялась. Она не хотела бы так скоро покидать Светлячка. Казалось, стоит ей проснуться, раскрыть глаза по-настоящему, и всё вдруг станет туманным, лишённым смысла, забываясь в мгновениях настоящего. Но, посмотрев на свои руки, стало понятно, что здесь она не в силах противостоять. Её тело лишь становилось прозрачным. Сквозь руки и складки одежды приглядывались ступеньки, устланные ковром. Ей недолго здесь осталось… — Ты мне хотела что-то сказать, так ведь? — Да, — неуверенно произнесла девушка, опустив руку на серебристую макушку. — Пожалуй, хотела. Не стоит хоронить меня раньше времени. Всё же я рядом, в твоём сердце, всё ещё сияю ярким воспоминанием. Пожалуйста, сохраняй его там, идя твёрдым шагом по своему пути, навстречу новым приключениям. Твоя жизнь там, в будущем, скрытым за закрытыми от страха и сна глазами. А я… я всегда буду ждать тебя здесь, во что бы то ни стало, хорошо? — Хорошо, — Стелла взяла две руки девушки в свои и поднесла к губам, оставляя неощутимый для исчезающего тела, но так много значащий для души поцелуй. — Я сохраню воспоминание о тебе до самой смерти. Прощай… — Прощай, — Светлячок лучезарно улыбнулась на этот простой, но до невыносимой боли в груди от нахлынувшей тоски трогательный жест. Чуть осмелев, она и сама поддалась вперёд, чмокнув напоследок Безымянную в щёчку. Стелла сразу раскраснелась, словно поспевшая помидорка, и исчезла из Грёз, оставляя за собой лишь непонятную лужицу синеватой жидкости, которая, может быть, когда-нибудь соберётся в единый Пузырь Памяти, сохраняя то радостное мгновение, что ей посчастливилось здесь пережить.