саморазрушение.

Может быть, жизнь — сигарета, зажженная бессильно в передышках между занятиями любовью. или рассеянность прохожего, который, сняв шляпу, другому прохожему с улыбкой бессмысленной говорит: «Доброе утро». Форуг Фаррохзад, Новое рождение

      Грета Поттер красит волосы в красный, пьет кофе литрами и ненавидит гламур. В ее магловских наушниках всегда играет рок-н-ролл, в пальцах зажата очередная сигарета — не по-женски толстая, та самая, американская, с рыжим наконечником.       Грета Поттер деструктивная, разрушающая все вокруг — стихийное бедствие. Ее глаза почему-то голубые, а еще она совершенно не похожа на своих родителей. Северус в этом убедился сам, как только взглянул на нее. Да и к тому же в Хогвартс она перевелась лишь к середине шестого курса: из Дурмстранга, куда она поступила быстрее, чем к ней впервые прилетела сова с письмом из Шотландии, ее благополучно выгнали. При чем никто не знает, почему.       Что Северус точно знает, так это то, что в душе Грета Поттер — потерянный маленький ребенок, которого долгое время не любили и обижали. Который просто хочет привлечь внимание хоть кого-нибудь в этом чертовом мире.       Он жалел ее, поэтому и вытаскивал изо всяких передряг на протяжении одного с половиной года. И, возможно, чуточку ею восхищался: у нее воистину уникальный, гениальный ум, правда, замутненный куревом, недосыпом и истерией.       — Ты все такой же угрюмый, Северус, — Грета развязно улыбнулась, щелкнула зажигалкой и вдохнула в легкие едкий дым. Он уже давно перестал ей напоминать о том, что в его квартире нельзя курить.       — А ты все такая же грустная, — заметил Снейп, наблюдая, как рукав безразмерного свитера спадает к сгибу локтя, открывая ярко-красные, еще незажившие порезы. Поттер специально не залечивает их магией после очередного срыва, никак это не объясняя. Северус думает, что она хочет чувствовать боль перманентно. Грета вообще ничего не думает, судя по ее взгляду. — Зачем пришла?       Она морщит нос, делает затяжку и качает ногой. Отвечает: — Была неподалеку. Дай, думаю, загляну.       — Ты живешь в Ковентри, — напомнил ей Северус, вздыхая и тоже поджигая сигарету. Когда она рядом, не курить невозможно.       — Путешествовала.       — И случайно заехала в Коукворт? — фыркнул Снейп, ставя перед ней чашку с кофе. Забавно: она пьет исключительно черный, без молока или сахара.       — А если и так?       — А если честно?       Грета улыбнулась: — Если честно, я никому не буду угожда-ать, никому кроме тебя! Пожалуйста, скажи, что любишь меня! — пропела она, и Северус закатил глаза.       — Так что ты тут делаешь?       Ее взгляд резко стал печальным. Она сделала последнюю затяжку и спалила сигарету в воздухе.       — Если я скажу, что захотела увидеть тебя, ты не прогонишь?       Северус помрачнел. О, эта веселая, бессмысленная грань, которую и переступить страшно, и отделить от своих подошв не можешь! Все началось еще в Хогвартсе. В какой-то момент Снейп очнулся на половине очень двусмысленной фразы, сказанной в ответ к Поттер, и не смог понять, почему все их разговоры теперь похожи больше на флирт, чем на конструктивную беседу о свойствах компонента в зелье. И если бы все на этом закончилось, было бы совершенно прекрасно, однако Северус никогда не был удачливым игроком.       — И что? Увидела? — холодно спросил он, не зная, как реагировать на такую откровенность. Все их отношения всегда строились на полунамеках и загадках, а тут — сразу, в лоб. Это на нее очень непохоже.       — Я скучала, — она поджимает губы, словно борясь с желанием пустить слезу (чего-чего, а плачущую Поттер Снейп еще не видел), и делает глоток кофе. — Ты сахар туда добавил, что ли?       Северус спохватывается: перепутал чашки. Что это с ним, в самом деле? Меняет их на столе, как шахматные фигурки на черно-белой доске.       — Твой селфхарм до добра не доведет, — роняет он, когда Грета цокает языком, увидев, как тонкая струйка крови лениво сползает из открывшегося пореза с ее запястья на ладонь. Но он все равно дает ей обычный бежевый пластырь, и та уже отработанным движением лепит его на кожу к другим таким же пластырям.       — Твоя язвительность вообще не побуждает что-то с этим делать, — парирует Поттер, щурясь на солнце, и, наверное, впервые за весь разговор поднимает глаза на Северуса.       — Дамблдор говорил, что я могу одним только голосом заставить первокурсников делать что-либо.       — А еще Дамблдор говорил, что я смогу изгнать своих демонов только тогда, когда перестану использовать так называемую «темную магию». Старик уже на сотом своем году был тем еще маразматиком.       — Если так подумать, то он немного прав, — задумчиво сказал Северус, чем заслужил яростный взгляд. — Почти все, что у тебя произошло плохого и травмирующего в жизни, произошло из-за «темной магии».       — Нет, Северус, не переворачивай все с ног на голову. Все, что у меня произошло плохого в жизни, произошло из-за людей, не из-за призрачной «темной магии». Люди выбирали делать со мной то, что они делали, или не делать, — она горько улыбнулась. — Если бы не было людей, не было бы и «темной магии». Мир был бы определенно чище, проще и понятнее.       — Перестань копаться в себе.       — Это называется «саморефлексия».       — Это называется «саморазрушение».       — Все, чем я занимаюсь в своей жизни — саморазрушение.       — Туше, — Северус усмехнулся и покачал головой. — Сколько ты еще будешь в Коукворте?       — Еще час, наверное.       — Еще час терпеть твое присутствие? — вскинул бровь Снейп.       — Еще час наслаждаться моим обществом, — не согласилась Грета.       — Спорное утверждение.       — Я и не надеялась, что мои слова когда-нибудь возьмут за нерушимое правило.       — Не хочешь остаться на ночь?       Молчание. Поттер хмыкнула и вновь закурила.       — Это предложение руки и сердца или постели и секса? Потому что я немного в замешательстве.       — Это предложение остаться на ночь, как старому другу, которого я давно не видел.       — На разных поверхностях? Просто, вспоминая нашу последнюю встречу…       — На разных поверхностях, — отрезал Снейп. — И, если ты опять впадешь в психоз, вытаскивать тебя из него я не буду.       — Будешь, еще как, — протянула Грета, зажимая меж губ сигарету.       — Отстань. Ужин приготовишь сама.       — И спалю тебе кухню.       — Да хоть бы и так. Все равно переезжать планировал.       — Эх, вы, мистер Снейп, не думаете о других людях. Это же многоквартирный дом!       — Тоже мне моралистка нашлась, — фыркнул Северус. — Иди давай, курицу размораживай.       Грета Поттер в душе — потерянный маленький ребенок, который, кажется, наконец, привлек чье-то внимание. Северус знает, что потом — в сотый раз — будет жалеть, но отказать не может, Грета же — само очарование, когда не выпускает своих демонов наружу, ведь так?