Забыть... Какое слово! В нём и ужас, и утешение, и обман. Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть, о чём не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
— Эрих Мария Ремарк, «Триумфальная арка»
<...> — «Ты сделал выбор быть там, где нет ничего. Где ничего не надо делать, где нет всех твоих страданий. Ты выбрал небытие». <...> — «Так и назову тебя» Небытие — «Называй как угодно, Хамфри. Это твоё имя, кстати. Помнишь его?» Хамфри — «Нет, или да... А какая разница? Просто не мешай мне быть здесь дальше». Небытие — «Ох, как бы я хотел для тебя того же. Но прошло слишком много времени. Оно было идеальным, под стать тебе. В нём не было бывших возлюбленных». Хамфри — «Шикарно... Постой, кого-кого не было?..» Голубое пятно — «Что это? Капля пробуждающегося сознания? Жаль, но она не в море, а среди ничего, и здесь сравни океану. Ещё немного и ты найдёшь нитку, что свяжет тебя с нашей истощённой, жалкой грудой бесполезного мяса». Хамфри — «Нет, верните меня обратно!» Небытие — «А дальше, Хамфри? У тебя уже появляются "чувства". Сейчас ты уже липнешь к ним как мухи на мёд. Твоя мясная оболочка, обременённая болью, тоской и унизительными страданиями, просыпается. Прежде она жаждала идти дальше по тем местам, где нет ничего, по тем следам, которые ведут никуда, а сейчас...» Они — «Сейчас пора услышать тех, кто делали и сделают для тебя всё, но кого ты забыл». Хамфри — «Я таких бы никогда не забыл!» Они — «И ладно бы ты забыл про нас, как какую-то помеху на своём благородном пути, но это не так и ты забыл даже про себя!» Хамфри — «Ладно, мне уже немного страшно... И кто я после этого?» Они — «Так узнай же, Хамфри. Мы с тобой за этим». Голубое пятно — «А я уже на сцене! А от тебя разит страданиями. За судорогами идёт чудовищная боль в груди. Бездушную голову словно пронзает насквозь беспощадная огненная стрела, принуждая открыть глаза. Это клич. Звериный рёв».***
Скорчившись, это ледяное тело переворачивается на бок. Оно открывает глаза, даже и не представляя, где должно оказаться и что перед собой увидеть. За завесой тайны оказывается лишь серые каменные стены, освещаемые тусклым светом из узкой расщелины. И лежит Хамфри даже не на холодном полу, а окутанный во что-то и на чём-то достаточно мягком. Как оказалось, это хороший пласт сухой травы и другой небольшой растительности, дающий ему возможность немного согреться. Но волка будто когда-то чуть ли не пронзило ледяном покровом. Не сам он, но его остатки сейчас ощущались на шкуре омеги. Слабость во всем теле не давала сделать что-то большее, чем просто перевернуться на бок, не говоря же о тех усилиях, что требовались для простых шевелений конечностями. Сжавшись ещё сильнее, омега замер в ожидании. Он чувствовал обострённое мироощущение, крайне ему непривычное. Оно пугало. Волк замечал и видел тысячу мелочей вокруг себя, но все из них моментально превращались лишь в одно бессвязное ничто. Это невозможно ни разобрать, ни попробовать прочувствовать, ни нормально осмыслить. И тишина, и гул одновременно нагнетали сознание волка. Анима — «Нет, ты не сходишь с ума». Хамфри — «Я слышу... себя?» Анима — «Это место переполнено тайнами. Я появился первым из-за того, что твоя душа... Твоё воображение начало играть на полную катушку. Хотя ты отчётливо видишь, что здесь один, но в тенях этой дыры, до куда не доходит свет из щели, может скрываться что угодно. Ты попал сюда неслучайно и в этом всём есть смысл, даже в окутывающим тебя загадочным "одеяле"». Хамфри стал ощущать, что некоторые вещи, что он сейчас видит и ощущает, действительно начали систематизироваться в том направлении, что ему сказал голос. Он будто повторял то, что он и так чувствует, но доходчивее. Хамфри — «Ты как я: звучишь также, вижу тебя похожим на себя». Анима — «Я воплощаю все твои сны наяву. Но я и есть Хамфри. И нас много. По отдельности мы никто, но вместе — единый ты. Хотя, на данный момент «ты» и «никто» недалёкие друг от друга вещи. И чем дальше ты будешь сейчас в нас копаться, пытаться что-то понять, тем глубже зароешь самого себя. Пока просто смирись с нами». И у Хамфри стал перед глазами вырисовываться невероятно похожий на него внешне волк-мечтатель с бурными эмоциям и ярким чутьём. Его широкая душа могла позволить видеть в мире это то, что незаметно простому взгляду... Анима — «Постой! Не торопись. Он похож на тебя, но ты пока не понимаешь почему ты не чувствуешь себя им. Лучше удели время собиранию себя по кусочкам — они всплывут, хоть ты их и втоптал так глубоко, насколько смог». Поток прервался. Впереди по полу стала высовываться тень, почти закрывающая собой весь входящий в пещеру свет. На секунду Хамфри увидел почти полную темноту, пока через щель не прошли две особы. Они встали у входа напротив волка, и, наконец, тогда на них, как и на самого омегу, стал проливаться свет. — Похоже, очнулся, — сказал один из них, привлекая внимание второго. Стоящий рядом стал медленно подходить к Омеге, присаживаясь возле него: — Ожил-ожил, — подтвердил он, осматривая омегу. — Ну, добрый день, приезжий. Пошевелить ртом и так непросто, да и нужно ли оно? Хамфри и без того не имеет представления о том, что стоит ответить или спросить. В один момент он понял, что вообще не понимает, где он был ранее, что бы находиться сейчас здесь в роли «приезжего». — «Приезжий»? — прокряхтел Хамфри, немного приподнявшись. — Я к вам приехал? — Не думаю, что именно к нам, — ответила волчья фигура. Её этот вопрос явно немного смутил. — И куда я приехал? — В Айдахо, парень. Анима — «Ты знаешь это место. Ты чувствуешь, что неспроста оно окликнуло что-то внутри тебя». — Вы уверены? — Да, — твёрдо и коротко ответил стоящий позади, — с третьего года вас сюда всех затаскивают, в пятом уже как дикари, и вот тебе: седьмой — уже и не помнят как сюда попадают! Рудитус — «Откуда-то ты можешь достать себя — настоящую кладезь знаний, и понять о каких годах он говорит. Это целое летоисчисление, а не счет с момента первого приезжего. Система, вполне вероятно, примитивна, и начинает отсчёт или с "сотворения мира", или с начала правления какого-нибудь вожака. Вряд ли для них мир был создан семь лет назад, так что остаётся второе». Логос — «И черед разложить всё по полочкам и порассуждать. Если есть вожак, есть и стая. Они не одиночки, не стоит играть с ними в игры». Хамфри — «Откуда в меня всё это лезет?» Анима — «Не спорю, происходит страшное — ты слышишь "себя". Того самого "себя"». — Как зовут тебя? — продолжает волк, что сидит рядом, будто не замечая своего собрата. Анима — «Благо, своё имя вскакивает моментально в сознании. Символ чужих надежд и намерений». — Хамфри, — отвечает омега почти сразу. — А откуда ты? Может, так вспомнишь? Анима — «Ты из дома, родного места. И не по своей воле ты оказался здесь. Хотелось выбраться, но куда и откуда?» Хамфри — «А родное место?» Анима — «Оно родное лишь потому что там были те, кого можно считать родными. Ты чувствуешь, что здесь, в Айдахо, есть что-то связанное с ними». Хамфри — «У меня здесь родня? Я правда к кому-то приехал?» Анима — «Вряд ли. Скорее, ты приехал с ней. Загадочное путешествие, из которого ты может быть и никогда бы не возвращался». Логос — «А зачем куда-то возвращаться, когда родня всё равно с тобой?». Хамфри ещё раз оглянулся: он точно был один, не считая незнакомцев. Хамфри — «И где она?» Анима — «Ты интуитивно понимаешь, что, видимо, где-то её потерял. Ты с трудом выдёргиваешь из головы хотя бы какой-то самый недавний момент из жизни, где бы ты не был один. Ты находишь эту точку отсчёта». «Вагон поезда. Ещё бы секунда промедления из-за твоих выходок и вас здесь бы не было. Вы облегчённо смотрите друг другу в глазах, посмеиваясь над произошедшем. Как ты мог быстро забыть про это всё? Как ты мог забыть про неё? Золотой мех и такие же глаза, дающие истинное понимание о красоте; доброта, забота, благородство и великодушие просто обязаны застревать в памяти надолго». «А ты даже и не подумал о ней, да? Лежишь здесь в тепле и уюте, а вокруг столько всего неизвестного. Тебе бы стоило как можно скорее начать поиски потерянного». Хамфри — «Боже... Правда, как я мог забыть! Кейт!». Анима — «И да, Джаспер — вот откуда ты. Он в твоём сердце навеки, как и стайный дух». — Я из Джаспера, — резко отвечает волк, будто прозрев, — вы не видели... Феатрон — «А если они недоброжелатели? Не разбрасывайся информацией ни о себе, ни о ком-то ещё. Делай как ты это всегда умел, Хамфри — играй, кривляйся, ври, но не дай себя обмануть! Забей на зануд, нет же ничего страшного в том, чтобы просто начать расспрос издалека?» — То есть, — осторожно поправил себя омега, впрочем, не вызвав этим подозрений, — где вы меня нашли-то вообще? — Думаю, тебе лучше самим всё увидеть, — ответил тот, что стоял, будто прослушав названное место, — может, что ещё прояснится. — Джаспер? — повторил его напарник. — Наверное, далеко. Не слышал о таком, а ты? — Это одна из сотен дыр, откуда они прут, — продолжал тот с тем же твердым тоном, — Я их никогда не запоминаю. — Хм, — фыркнул сидящий волк. Анима — «На самом деле, здесь никому не интересно откуда ты. Таких как ты — здесь много». Патос — «Успокойся, фантазёр. Хамфри, когда-то ты был чистым зеркалом: мог зеркально отразить на себе, что чувствуют и думают другие». Хамфри — «Ещё один я? Кого мне слушать? Сколько это может продолжаться?» Патос — «Попробуй просто не думать только лишь о себе. Посмотри на того, кто сидит рядом с тобой. Он явно чем-то сейчас был недоволен». Хамфри — «Ответом этого сердитого. Они не в ладах?» Патос — «Чтобы быть здесь не в ладах друг с другом, хотя бы один другого должен хорошо знать. Слишком хорошо. Они просто мало знакомы». «Если названий сотни, то он, возможно, и не для себя спросил того сердитого. Может быть, он хотел тебя подбодрить?» Сома — «Твоё тело понимает, что всё вышло как всегда — получилась очередная издёвка. Где уроки выживания Хамфри, что ты учил? Ты жалок и выскочка будет продолжать тебя ни во что не ставить. Встань уже, хотя бы». Омега неспеша вставал из-под «одеяла» под смиренные взгляды незнакомцев. Удивительно тяжёлым ему казалось его собственное тело, которое пришлось несколько секунд разминать, прежде чем прочно обосноваться на своих четверых. Эта волчья масса была одновременно впечатляющей своим потенциалом и одновременно жалким, пугающим своим, при более детальном осмотре, скудным развитием. Хамфри — «Да что же это такое... Я удержаться-то и не могу нормально». Сома — «Вестибулярный аппарат ещё настраивается. Почувствуй пока мощь своего тела, кажется, она ещё на что-то способно». Хамфри — «Ещё? По-моему, в нём никогда ничего не было хорошего». Сома — «В один мимолётный момент всё было иначе. Но ты прав, надежда на лучшее уже ушла». Только-только успев обосноваться на лапах, волк устремил свой взор на стоящего. Встретившись глазами, омега стал делать первые неуклюжие шаги. Феатрон — «Удивляй, Хамфри! Воистину это твой перформанс!» Сома — «И куда ты поскакал? Я сказал тебе встать, а не строить из себя не пойми что. У тебя ещё будет возможность ответить за Джаспер. Но пока... Случаем, не кружится голова? Кажется, он тебя обыгрывает просто смотря на тебя. Хотя, знаешь что, валяй, попытка — не пытка, ещё шаг и...». Патос — «Ты ясно замечаешь, что он даже не шевельнулся, стоит спокойно, чего нельзя сказать о тебе». Хамфри подводит одна из его лап, прежде сотрясаемая судорогами, а теперь предательски будто ускользая из-под пола. Не уследив вовремя, омега падает мордой в пол. В трёх шагах от того волка, впрочем, даже не соизволившего сразу что-либо сказать в ответ... Будучи занятым смехом. — Кажется, ты что-то хотел сделать, — говорил он спустя несколько секунд, прерываясь на хрипящий смех. — Видимо мне с тобой надолго, — к волку неспеша подходит второй с очевидной нотой смущения.— Пойдём, подышишь нашим воздухом, будет полегче. Боль растекалась по всему телу. Вновь. Но вскоре утихла, как он вновь услышал голос и даже не услышал насмешек от него же. Несколько секунд и Хамфри встаёт, пропуская мимо фигуру куда-то вглубь пещеры, а самим направляясь вслед за волком, мигом оказавшемся по ту сторону щели. Анима — «Вот так взять и уйти?» Хамфри — «А куда деваться?» В одном шаге от выхода омега останавливается и оборачивается. Анима — «Кажется, твоё воображение уже тебе подсказывает. Хоть оно и думает о том, что там за этими стенами, и ты знаешь, что там страшный внешний мир, готовый порвать с тобой в одно мгновенье, так и не раскрыв перед тобой свои карты. Но это нора... единственное, что тебе в ней понравилось, — это одеяльце, что давало тепло и уют, не смеялось над тобой и не разбивало сердце. Я вижу этот порыв, и он вовсе не странный (хотя всё ещё жалкий), давай же поблагодари своего "шёлкового друга"». Хамфри внимательнее взглянул на подстилку, пытаясь найти в ней что-то, что так будоражит его душу последние несколько секунд. Хамфри — «Спасибо тебе, что согревал... друг». Молчание, завораживающее дух. Кажется, в нём можно было расшифровать положительный ответ. Волк, прошедший в пещеру, уже без смеха странно просматривал на омегу, воткнувшегося взглядом на его примитивную постель. Анима — «Уверяю тебя, оно это оценило по достоинству. Кто знает, может следующие будут по разговорчивее?» Они — «Веди уже, Хамфри». И омега зашагал через расщелину вперёд, уже вдыхая свежий, по-странному пьянящий, воздух Айдахо.