***
Полетт одержимой не ставала. Она хотела, чтобы всё выглядело как можно более натурально, а для этого следовало бы не особо увлекаться подражанием. Для начала, она стала выбирать платья с закрытыми плечами и длинными рукавами: «Холодно», — говорила Полетт недоумевающим сестрам. Позже — стала читать. Много читать. Не то, чтобы книги имели для неё такое же значение, как для Белль — наоборот, она недолюбливала сам процесс чтения, но ради имиджа готова была пожертвовать некоторыми своими «нежеленями». Ещё позже — Полетт, кажется, перестала замечать всех, кто её окружает. Мама, ЛеФу, сестры — все они больше не имели смысла. Только Гастон мог ненадолго отвлечь её, но даже тогда она наигранно дула губки и даже ударила книгой по голове — настолько вошла в образ. Руки, правда, после этого неделю тряслись, но ничего! Работа практически исчезла из её жизни. Если можно было не ходить (а можно было практически всегда, ведь в таверне уже работали четыре руки её сестёр) — она и не ходила. Даже косые взгляды Клодетт и Лоретт, кажется, не остановили её.Свершилось. Он сделал ей предложение.
Отказать, как чертовка Белль, она не могла. Руки дрожали. Боялась. Да и не хотела она, если честно — разве не этого она ждала всю жизнь? К тому же, всё оказалось так просто… Свадьба была пышной. Меньшего Полетт и не ожидала. Не ожидала она и того, что сестры не явились на свадьбу даже в качестве официанток. «Вот ведь обиделись, — думала Полетт, сжимая руку любимого — Но ничего. Я бы тоже обиделась».Горько! Горько молодым!
***
Жизнь показалось Адом сразу после этого «горько», когда Гастон со всей грубостью схватил её личико, заключая в поцелуй. Впрочем, это Гастон, и от него другого ожидать не стоило… Ведь так? На работу Полетт больше не выходила — времени не было, вся в домашних делах. Сёстры с матерью не приходили. Зато приходил Гастон, всегда со свежим мясом и угрюмой гримасой на лице. — Всё хорошо, mon chère? — спрашивала она, забирая тяжёлую тушу кабана. Охотник лишь фыркал. Читать она тоже больше не могла. Гастон сам вынес все книги, чтобы девушка не «маялась дурью». А Полетт и не спорит. Только золотистой головкой кивает, чтобы не подумал ненаглядный, что жена его не слушает. Стал реже появляться дома. Это расстраивало. Но стоило Гастону как-то раз вернуться домой с копной голубых одежд, как Полетт тут же засияла, запрыгала и захлопала в ладоши. — Носи сколько влезет, женщина. Они отлично подходят твоим… волосам. И выкинь свои зелёные тряпки. — Я буду мыть ими пол! — заулыбалась Полетт, срывая юбку. И правда, уже завтра юбка служила половой тряпкой.***
— Тук-тук-тук! Полетт удивлённо открыла дверь. Уж кого-кого, а ЛеФу она увидеть не ожидала… Однако, именно он сейчас стоял на пороге дома — как всегда неловкий, с глупым выражением лица, которое спасала только мягкость его формы, передающее миловидности. — Здравствуй… Ты чего тут делаешь? , — справедливо поинтересовалась хозяйка, впуская гостя в дом. — Да так, поговорить пришёл! У меня ж друзей не осталось, вот и… — Как это — не осталось? А Гастон? — Ай! Гастон! — махнул рукой ЛеФу, оглядываясь по сторонам — Где тут у вас посидеть можно? Они сели посреди кухни. ЛеФу мотылял ногами, пока Полетт кусала губы, пытаясь понять, что тут вообще происходит. — Так что у вас с Гастоном? — Да предатель этот Гастон, вот! Сам на охоту постоянно ездит, а меня не берёт! Говорит, мол, мешаю я ему! А я! А я! Я же всю добычу в этих руках нёс! — он демонстративно вытянул свои короткие ручки — Ну ни стыда, ни совести! — И это ты называешь другом? — удивилась хозяйка дома, мягко убрав его ладонь со стола — Да вряд-ли он вообще тебя другом считал! Хоть когда-нибудь! — Ай-яй-яй-яй-яй! Сплюнь! Мы всё ещё друзья! — Да разве друзья так бросают? Мы вот, с сёстрами, настоящие подружки. Они мне всегда-всегда помогали! — Ага… И приходят, небось, часто? Полетт замялась. — Ну… Нет. Но у них дела, работа… — Ну и ну! Живёшь тут без подружек! Свихнуться можно! — вскричал ЛеФу, будто сам недавно не говорил, что у него совершенно не осталось друзей, — А книжки хоть читаешь? — Гастон все до единой выкинул. И правильно! Нечего мне тут читать… Работы полно. ЛеФу почесал затылок. — Ну, а по рынку ты хоть ходишь? Там ведь столько всего! Вот, и вещички у тебя новые! — Это Гастон купил. Не хожу я никуда. — Да что ж это за жизнь! — хлопнул руками ЛеФу, удивлённо таращась на подругу — Ты ж хуже слуги живёшь! Полетт неопределенно пожала плечами. — Все так живут. И я так живу. С какой радости мне жить иначе? Главное, чтобы его глаз радовался, а там я… Сама. — Аааа! — ехидно улыбнулся ЛеФу — Так вот, почему он тебе голубых шмоток накупил! Прям как у Белль! — Что-что-что? — Ну да! Ты же всё под Белль косила?! Вот, пожалуйста! Скоро и называть тебя её именем будет! — ЛеФу засмеялся пуще прежнего, держась руками за живот — Вот только ничего не выйдет! Белль бы никогда не вышла ни за кого замуж! «Белль бы никогда не вышла ни за кого замуж». И действительно. Никогда…***
В тот же вечер Гастон впервые назвал её «Белль», и Полетт почувствовала, как что-то в её мире разрушилось. Она попробовала это починить — предложила завести ребёнка. Хоть пятерых! А Гастон и думать не стал. Наследник, видите ли, нужен… Но как только её плоский животик стал округляться, Гастон впопыхах сел на коня. На охоту, на несколько недель. Обещал вернуться. А как быть Полетт, одновременно готовя, моя полы и стирая одежду, он не сказал. Ускакал галопом… — Клодетт, Лоретт, ну, мы же сёстры, — умоляла Полетт, падая на колени — Ну помогите! Ну не справляюсь я! Ну приютите вы на недельку-другую! — Ишь чего захотела! — как змея, зашипела Клодетт — И мужа ей! И ребенка! И приют! Нет, моя дорогая! Раз Бог послал тебе такое несчастье — уж будь добра потерпеть! И захлопнула дверь. К ЛеФу Полетт даже не ходила. Побоялась. В конце концов, он мужчина.Пошла к реке.
Река была глубокой, она это точно знала. Здесь много кто тонул. И она бы тоже хотела утонуть. Чтобы не мучаться. Полетт всунула ноги в воду. Холодная. «Не умру от того, что вода попала в грудь — умру от того, что кровь превратилась в лёд!» — решила она, и, не колебаясь больше ни секунды, зашагала по реке к самой глубинке, до тех пор, пока её ноги больше не могли доставать до дна. Потом — выпустила воздух из лёгких. Так легко и так быстро, не барахтаясь, не борясь за жизнь. Просто утопилась. Вода всё помнит. Она запомнит её грех — самовольно вершить суд Божий, убив себя и своего нерожденного ребенка. Она запомнит, как страдала Полетт, — она обязательно отомстит за Полетт, растворив ее тело в самой себе.