Оттенки несуществующих реальностей

Щёлкнула камера. Чжан Цилин чуть сдвинулся, ловя равновесие на мотоцикле, и приподнял голову. Взгляд Панцзы потемнел. Он протянул руку, медленно, весомо, давая возможность отстраниться, и обхватил Чжан Цилина за подбородок, заставляя запрокинуть голову ещё сильнее. Чжан Цилин в ответ сжал его кисть, словно решая, удержать или оттолкнуть. Удовлетворение от провокации затопило грудь теплом. Пульс Панцзы бился о кожу в лихорадочном возбуждённом темпе. — Перемести свет! — голос У Се снизился, но команды ассистенту он отдавал также сдержанно, как и в начале съёмок. — Добавь дым на счёт три. Раз, два, три! Ван Мэн, ещё раз. — Да, босс. Чжан Цилин не видел Ван Мэна, но слышал его: быстрые точные шаги, лаконичные ответы, скрип или писк аппаратуры. На этих съёмках из помощников был только он и А Тоу, гримёр из команды Се Юйчэня. У Се умудрился не только подогнать их графики для этой фотосессии, но и разогнать почти всех посторонних, оставив необходимый минимум самых доверенных помощников. — Такой грозный, — хмыкнул Панцзы в бороду. Перенёс руку с подбородка Чжан Цилина на его талию, бережно сжал. — Ты как? — Хорошо, — Чжан Цилин благодарно погладил Панцзы по руке. Выдержав ещё несколько кадров, он вдруг встал, на мгновение прижавшись близко-близко, так, как никогда не позволил бы себе при посторонних, и стёк на пол. Панцзы смотрел на него, кажется, перестав дышать. Чжан Цилин похлопал его по бедру, а потом по сиденью мотоцикла, объясняя задумку (и, конечно, поддразнивая). Панцзы на это лишь низко засмеялся. Встряхнулся, словно разгонял кровь по телу, и сел на мотоцикл. Чжан Цилин устроился у его ног. У Се смотрел на них дико, голодно. Восхищённо. Сделал шаг вперёд, но сам себя остановил. Откашлялся, прочищая горло. Чжан Цилин удовлетворённо прищурился. — Где ваш профессионализм, господин У, — подразнил Панцзы и рассмеялся, когда У Се обиженно поджал губы. — Ты сам себе придумал эту пытку, Тяньчжэнь. — Искусство требует жертв, — пробормотал У Се. Крепко сжал фотоаппарат, как спасательный круг, и вдруг подошёл ближе. Присел перед Чжан Цилином, поправил ворот рубашки так, чтобы был виден серебряный кулон. Поднялся, убрал волосы Панцзы за ухо, открывая вид на массивную треугольную серебряную серьгу. Осмотрел пристальным, острым взглядом и отошёл назад. — Смотрите в камеру. Ван Мэн, дым! Ещё раз. Хорошо. А Тоу, где вторая кожаная куртка? — Как ты думаешь, Сяогэ, Таньчжэнь сейчас больше садист или мазохист? — хмыкнул Панцзы, слезая с мотоцикла, стягивая чёрную кожанку и возвращая её А Тоу в обмен на такую же, но с многочисленными серебряными узорами и металлическими заклёпками. — У Се — У Се, — ответил Чжан Цилин, потому что ему нравился вид смеющегося счастливого Панцзы. И У Се очаровательно дулся. В такие моменты, как этот, Чжан Цилин проклинал их работу, разные графики, контракты, которые мешали видеться им так часто, как хотелось. Они всё чаще говорили о пенсии. Может быть не сейчас, но скоро, очень скоро… — Эй! — Наш Сяогэ удивительно мудр, да, Тяньчжэнь? — довольно хмыкнул Панцзы, обходя мотоцикл и принимая новую позу. Сяогэ вышел из кадра, любуясь и давая ворчащему У Се возможность сделать необходимые фото. Они оба были великолепны: Панцзы с его горячей тяжелой энергетикой и У Се, полностью захваченный искусством. Чжан Цилин знал, что фотографии уйдут в печать, что это была работа. Но он всё равно был благодарен возможности побыть так, почти втроём. — Сяогэ, теперь ты, и закончим, — У Се кивнул, подошёл, немного уточняя позу. Панцзы следовал за ним по пятам, мешаясь, и в итоге они отвлеклись на шутливую потасовку. Чжан Цилин, привычно застывший в одной позе, терпеливо ждал. Немного ныла спина. Стоило попросить Панцзы о массаже. Сильные руки на его пояснице… Несколько раз щёлкнул затвор фотоаппарата. Сяогэ проморгался, выныривая из фантазий, как из проруби. У Се успел сместиться и присесть, а Панцзы набирал что-то в телефоне. Чжан Цилин решил, что заказывал еду. Значит, они правда заканчивали. Это было хорошо. Он очень хотел их обнять и так проспать до утра. И лапшу.