***
В междумирье Саамон Хемсет, наконец, вычислил нужную ему магическую нить. Нить была едва уловимой. Невесомой. Нежной. И непредсказуемой. Словно полёт тропической бабочки от цветка к цветку. Это именно то, что затронуло его Ка не так давно. Саамон был полон сил, чтобы достаточно долго пребывать в потустороннем мире. И не переживал за себя. Наяву жизнь в его теле поддерживал верный Реммао со своим братом. Магический след привёл Саамона прямиком в гробницу эпистата Яхмоса. Он почти ощущал, как оттуда исходили флюиды, своеобразная смесь запахов и эмоций: нежный аромат живой Ка и грубый запах мёртвой Ка, всё вместе – с вкраплениями тревоги и огорчения. Это туманило границы его сознания. В гробнице царил полумрак. Его взгляд немедленно охватил юную шезму, сидевшую у стены. Она поджала ноги под себя, руки неподвижно лежали на коленях. Что же, вот и она – своенравная, непокорная, упрямая и до дрожи в костях надоедливая. Как и её названный брат, который влез не в своё дело, за что и поплатился. Увидев Саамона, Эвтида неспешно поднялась. Спокойная, насколько можно было судить внешне, но очень бледная. На фоне теней, залёгших на её золотистой коже, волосы переливались синевой. – Реммао не учил тебя древней магии, − заметил Саамон. − Сама научилась. − Это вряд ли. Знания древней магии редкие. Только избранные знали её. Он замолчал, а выражение его лица почти не изменилось, лишь слегка приподнялась правая бровь. Но затем после недолго паузы продолжил. – Как-то я советовал Реммао быть осторожнее в выборе последователей. – Я всё знаю. Знаю про план. Я всё поняла, за исключением того, как вы убиваете во сне. – Что плохо для тебя. – Убьёшь меня? Также через сон, как и Джати? Саамон клонил голову и посмотрел на Эвтиду: – Хорошая догадка. Ты весьма способная ученица. Эва поморщилась: – Почему тянете с этим? Саамон подошёл ближе и взял её ладони в свои: – Рассказывай, Эвтида, как тебе удалось оказаться в междумирье. Да ещё так долго. Только ощутив прикосновение тёплых рук, Эвтида поняла, что её собственные руки совершенно заледенели. Но она никак не могла сообразить, почему позволила ему подойти и дотронуться до себя. Более того, осознанно заговорила с ним. Она рассказала обо всём, что видела и делала, когда обучал её Реммао, включая и последние события её жизни − то, как она сбежала от охотников, однако была поймана. Про сделку с эпистатом. Единственный, о ком она умолчала, это был Сет. Ей потребовалась приложить недюжинные усилия, чтобы воспротивиться странной силе убеждения и перестать говорить. Возможно, всё дело было в его странном гипнотическом взгляде. Саамон не перебивал и не выпускал её рук из своих, ненавязчиво поглаживая ладони большими пальцами, однако его лицо становилось всё более напряжённым. Затвердевшие мышцы в уголках рта выдавали снедающий его гнев. Он не узнал главного – как этой девчонке далась древняя магия. Саамон почувствовал, как сжалось горло, и чуть сильнее сдавил её ладони. Вот она, живая. В междумирье. В его руках. Но как? – Кто помогает тебе? – он вновь требовательно посмотрел на неё. – Никто, – не раздумывая ответила Эвтида. − А, впрочем… У меня слишком мало времени, чтобы тратить его ещё на тебя. Кто бы это ни был… Он не сможет помочь тебе. Теперь – прощай. Эвтида словно бы проваливалась куда-то. Внезапно, как сквозь пелену, она увидела впереди широкую темную равнину, по которой, колеблемые ветром, бродили чьи-то тени… Где-то далеко впереди что-то горело. Пламя? Да, пламя. От костра. Он горел тускло, словно Эвтида смотрела на танцующее пламя сквозь чёрную мглу. И кто-то шёл на огонь, простирая к пламени руки, точно влекомый неведомой грозной силой. Эва хотела окликнуть кого-то, но не смогла – она будто забыла, как говорить. Она слышала какой-то невнятный зов. Её звала мать… Эвтида стиснула зубы. − Это ты, Саамон? − спросила она наугад. − Ведь это ты что-то делаешь? Убиваешь меня тем самым? Или заманиваешь и уничтожаешь? Ты точно также поступил с визирем? Ведь ты не физически расправился с ним! Крови не было. Не было! Слышишь?! Ты что-то сделал! Саамон Хемсет − если только это действительно был он − не ответил. Вместо этого голос матери еще раз окликнул Эвтиду по имени. Её настоящему имени. Затем мать тяжело, горестно вздохнула. − Меренсет… − донеслось до неё. Только не это… Сколько же времени прошло с тех пор, как Эва слышала этот голос в последний раз. − Хватит! − закричала Эвтида. − Не смей меня обманывать! − Меренсет… Меренсет… − звал голос матери. − Я хочу только обнять тебя. Прижать к себе. Помнишь, как ты плакала в детстве? А потом вытирала слезы и говорила, что дни, проведённые в отчем доме − последние в твоей жизни? Эвтида почувствовала, как горячие слёзы потекли по её щекам. − Те слезы были не последними… − прошептала Эва. − Тогда я ещё не знала, какова на вкус настоящая горечь. − Забудь, − ответила Хаторут. − Иди ко мне. Эвтида сделала осторожный шаг, другой… Неожиданно перед ней распахнулся огромный мир. Её ноги коснулись мягкой сочной травы. Птицы плавно усаживались на ветви деревьев. Тропические бабочки порхали с цветка на цветок. А впереди стоял её дом из детства с большими окнами, и на пороге этого дома Эвтида увидела свою рыдающую мать в великолепном голубом платье. Эва сделала ещё шаг. − Чего ты ждёшь? — проговорил кто-то у неё рядом с ухом. − Иди же к матери. Ты видишь − она ждёт. Истосковалась по тебе. Эвтида вздрогнула. − Ты лжешь! − выкрикнула она вне себя от ярости. – Моя мать никогда не стала бы тосковать обо мне! Она, наоборот, хотела избавиться от меня. Ты не знал до конца мою историю. И не мог, ведь Реммао я рассказала не всё. А он – тебе. Ответа не последовало. Мир перед ней застыл в молчании. Казалось, он ждал, что она предприняла бы следом. − Теперь мне ясно, как ты убил, Джати… Ты соблазнил его грёзами. Ты знал, о чём тот грезил. Вот значит, что ты показал визирю. − Ну и что? − раздался голос, и Саамон вдруг возник перед Эвтидой. − Это получилось забавно. К тому же, очень просто. Он оказался слаб перед искушением. Эвтида снова разгневалась: − Ты посмел так зло поиздеваться над самым дорогим. А потом растерзал его? − О, Эвтида, − проникновенно проговорил Саамон, − я никого не терзаю. Реальность этого потустороннего мира терзает на куски. − Это чудовищно! Саамонхмыкнул: − Весь мир чудовищен. − Пожалуй, как и ты, мой неугомонный слуга, раздалось за спиной у шезму. Такой знакомый голос. Такой до боли знакомый… И тут Саамон обернулся. Он моментально пришёл в себя, с ужасом осознавая, кто стоял перед ним. Сет улыбнулся, поглядев на лицо своего визави. − Да, Хемсет, да. Мы снова встретились, − продолжил бог хаоса. – Увы, ты так долго оттягивал нашу встречу. И столько всего успел натворить. Признаю, тебе успешно удалось скрываться от меня. Рано или поздно ученик превосходит учителя. Эвтида от неожиданного появления покровителя захотела вскрикнуть, но вместо этого она невольно отступила, закрыв рот руками. − Я вижу, ты впечатлён? – уточнил Сет, подойдя к Саамону. Тот застыл словно мраморное изваяние. Только двигать глазами мог. − Какая ирония, не правда ли? Теперь ты не смог почувствовать меня. А помнишь, какую судьбу себе прочил, что обещал мне? Сет неспешно отошёл от Саамона и щёлкнул пальцами, будто к слову вспомнил кое-что. − Кстати, не переживай. Я позаботился о твоих приспешниках. Особенно о самом преданном и главном из них. К нему есть счеты у верховного эпистата. Остальные отданы на растерзание охотникам. Да, и я приготовил для тебя нечто особенное. Саамон попытался дёрнуться, но понял, что он словно окаменел. Без сил бога ярости тут не обошлось. И теперь ему стало ясно, как девчонке удавалось пребывать в потустороннем мире. Бог хаоса выманил его, и ловушка захлопнулась как капкан. И этого Саамон совсем не ожидал. Жажда власти, вера в свои силы, чувство неуязвимости затуманили его рассудок. За что он и поплатился. Тем временем Сет посмотрел сначала на Эвтиду, потом на Саамона и, прикинув в уме что-то своё, продолжил разговор. − Знаешь, о чем я думаю, прислужник? Самое печальное в твоей жизни это то, что ты легко можешь исчезнуть из всех миров, и никто не обратит на это ни малейшего внимания. Сомневаюсь, что твоего присутствия будет недоставать в жреческой касте, да и верховный жрец, я думаю, справится без твоей дальнейшей, весьма сомнительной, заботы. О благе Та-кемет разумеется. Подозреваю, что единственный человек, который считает твою персону хоть сколько-нибудь важной, это ты сам. Но совсем скоро и ты забудешь кто ты есть на самом деле. − Сет хищно улыбнулся. − Даже не сомневайся. Сначала я хотел потребовать от тебя уплаты долга. Но решил, что ты не принесешь пользы этому миру. И ты это уже доказал. Как думаешь? От тебя столько проблем у всех… даже у богов. Нам не по душе, что ты хочешь рассеять нашу паству. Решил ослабить помимо народа и нас? Возомнил себя кем-то? Может богом? Саамон хотел было что-то сказать. У него ничего не получалось. Будто голос исчез. − Но ты не есть бог. Сет по-простому рассмеялся. Смотрел на шезму исподлобья. − И что же мне теперь с тобой делать? − спросил он с долей иронии. − Хотя откуда тебе это знать. Но ты в надёжных руках. В моих руках, − бог хаоса повернулся к шезму с самым серьёзным выражением лица. – И я действительно не буду просить уплаты долга. Не имеет уже смысла. Хотя… Пока Сет наигранно рассуждал, Саамон с гневом смотрел на него. Несмотря на злость, им всецело владела паника перед могущественным и древним существом, но сделать он уже ничего не мог, кроме как молча наблюдать. − Меренсет, - не без улыбки обратился к ней Сет. – Будь добра, отвернись. Я думаю, ты уже успела понять, что вся сила Саамона содержится в его взгляде. О, эти глаза… творят и натворили многое. Эвтида послушно, но с содроганием отвернулась, когда увидела появившийся в руке бога ярости клинок серповидной формы. − Возможно, мне жаль, что так вышло, − задумчиво продолжил Сет. − Ты просто молодец, Хемсет. Вырос в знаниях древней магии. Развил её в себе. Ещё никому из моих последователей такое не удавалось. Всё стало тебе подвластно. За исключением жадных до власти мыслей. И если ты не возражаешь, я всё это остановлю. Потому что своими амбициями ты знатно нарушил равновесие в течение миров. Перевес губителен для всех. А я не могу допустить такого. Как, впрочем, и другие – подобные мне. Боги в смысле. И раз людям это стало не под силу, придётся вмешаться. Так что, в уплату за всё, я заберу силу твоего взгляда. Саамон не успел осознать последние слова, как Сет стремительно отвёл его голову назад и резко воткнул в глазницу остро заточенный хопеш. Клинок будто покраснел изнутри. Саамон и Сет замерли – каждый в своей позе. Простояли недолго. Пока тело Саамона не рассыпалось в багровый прах и не развеялось вокруг хопеша. Саамон исчез из обоих миров. Вместо него остался лишь красный пепел. Вот так просто. Сет поднял глаза на уже обернувшуюся к нему Эву и увидел следы слёз на её лице. Слёзы – это ничего… Он развеял бы их с её лица, все печали и огорчения развеял бы, как ветер развеивал следы на красном песке. – Дело сделано, шезмочка, – вкрадчиво пояснил он. – Дело сделано. Ладно… Теперь – ты свободна. У тебя нет долгов передо мной. Но перед тем, как я тебя отпущу, ответь мне на вопрос, ведь ты на него так и не ответила. Кого ты выберешь, Эвтида? – Сколько времени ты ждал меня? – спросила она, чувствуя, как потустороннее пространство начинает выкидывать её. Бог ярости едва улыбнулся: – Всю твою жизнь. И несколько твоих героических попыток умереть. Она неожиданно для себя рассмеялась, стёрла слёзы со щёк и произнесла: – Мне кажется, что немного дольше ты меня ждал. Я чувствую твой голод с тех пор, как ты позволил мне о нём узнать. Ты продолжал ждать меня ещё до моего рождения. Во мне есть что-то, что нужно тебе. Ведь так? – Но теперь я дождался, Меренсет? – Ещё не в полной мере, – ответила она и посмотрела прямо в его красные глаза. − А теперь поклянись. Поклянись, что отпустишь меня. − С какой стати? – искренне возмутился Сет. − Поклянись, что не обманываешь, что отпускаешь меня. Сет помолчал ещё немного. − Клянусь. Ты свободна. А теперь иди вперёд и не оглядывайся. Эва заволновалась. Что он имел ввиду? Что ждало её, переступи она сейчас открывшуюся перед ней призрачную черту, отделяющую этот мир от реального? Она сделала пару шагов. Всё ближе и ближе становилась нестерпимо яркая зелёная трава. Ещё шаг, ещё… Эвтида глубоко вздохнула и перешагнула невидимую границу…* * *
Пели птицы. Над головой светило горячее солнце, от травы поднимался одуряющий аромат. Эвтида радостно засмеялась, оглянувшись по сторонам. Она свободна. Никто не преследовал её. Никто её не сопровождал. Вокруг не было пустыни, а оказался обычный, реальный мир, и это неожиданно наполнило её душу огромным, светлым счастьем. Она тряхнула головой, избавляясь от последних клочьев потустороннего марева, который окутал ее в междумирье, и лёгкой походкой зашагала туда, где в просвете между деревьями видна была узкая тропинка, ведущая в сторону незнакомого ей огромного города. Ступая по тропе, Эвтида совсем не расслышала, как голос бога хаоса ветром пронёсся над ней: − Ты отличаешься от меня, Меренсет, но, все равно ты − то же самое, кто и я. Мы ещё встретимся, шезмочка.