***
— Джон. — Да, Лавкрафт? — не оборачиваясь отвечает блондин. — Ты милый. — напрямую говорит черноволосый. Стейнбек поворачивается, глядя в глаза старшего. И тут же разливается смехом. Успокоившись, отвечает: — Хорошая шутка, Лавкрафт! Ну вот, уже потихоньку учишься шутить, молодец! — Но это не шутка. Ты правда милый. А тут Джону не до смеха. Неужели Говард и впрямь считает его милым? — С-спасибо, что ли? — чуть краснея, мямлит веснушчатый.***
— Папочка, ты меня слышишь? Стейнбек опять погряз в воспоминаниях. — Да, прости, вновь витал в облаках. Ты что-то говорил, солнце? — Говорил! Но, раз так, то повторю: у меня в группе новый мальчик! Его зовут Кенджи и мы друзья с ним! Он очень сильный! — с восхищением тараторил мальчик. — Рад, что у тебя новый друг. — И, если ты разрешишь… Можно он придёт к нам на ночёвку? — с щенячьими глазками отпрашивался Кюсаку. — Ну-у, посмотрим. Надо тогда поговорить с его родителями, а так я не против. — улыбаясь, отвечает старший. — Спасибо, папочка, ты лучший! — крепко обнимая за торс, говорил двухцветный.***
— Вот, Кенджи, это мой папочка! — Здравствуйте, меня зовут Кенджи Акутагава, приятно познакомиться! — улыбаясь, говорил блондин. — Здравствуй, Кенджи, а меня зовут Джон, — с доброй усмешкой отвечал отец Кюсаку. В мыслях он подумал, что уже слыхал эту фамилию. — А где твои родители? Я бы хотел с ними познакомиться и пообщаться. — Пойдёмте, я провожу! В коридоре стояли женщина с блондинистыми волосами, а рядом еë черноволосый супруг. И тут Стейнбек их узнал: они виделись мельком во время трёхсторонней войны. — Мам, пап, это господин Джон, папа моего друга! Оба родителя обернулись. Первым беседу начал веснушчатый: — Хах, какие знакомые лица! — Вы знакомы?! — с удивлением спросили оба мальчика. — Да так, пересеклись однажды. — с настороженным взглядом и фальшивой улыбкой отвечает Акутагава старший. — Вы же не против, если мы оставим все прошлые конфликты и разногласия в прошлом? — тихо прошептал Джон. — Чего ж не оставить! Всë-таки, наши сыновья дружат, так почему же и нам не подружиться? — согласилась Хигучи, кратко поглядывая на малышей. — Ты не против, дорогой? — Нет, душа моя. Тебя ведь Джоном звать, верно? — А вас, на сколько я помню, Ичиë и Гин? Все трое залились смехом. Кажись, у Стейнбека появились новые знакомые. — Мам, пап, а можно я пойду на ночёвку к Кью? — с мольбой в голубых глазах спрашивает Кенджи. — Конечно можно, зайчик! — поднимая на руки сына, ответил Гин. Блондинка лишь улыбнулась. — Ах, точно, я забыл представится! Меня зовут Кюсаку Лавкрафт, приятно познакомиться! — Приветик, а меня зовут Ичиë, а это мой муж Гин. Пока мальчики и двое взрослых общались, Стейнбек со скрываемой завистью смотрел на это. Что-то кольнуло в области сердца.***
— Господи, Говард, у тебя ведь пальцы все холодные! — Мне не холодно. — А я беспокоюсь! Поэтому живо перчатки на руки! — И зачем я согласился на прогулку? — ругая себя, Филлипс всë-таки надел элемент одежды. — Так, хватит бубнить, пошли уже. Выйдя на улицу, Джон с восторгом замер. Как же было прекрасно! — Вау… Как красиво… — Ничего особенного. Лучше спать. — Ну ты и зануда. Ой, смотри, там ларёк с мороженым. Купим? — Я не против. Взяв по сладости (а Лавкрафту даже три), они просто шли по парку, изредка перекидываясь фразами. Руки медленно сцепились в замок. Им было всë равно, что о них думают другие. Пока они есть друг у друга, всë будет хорошо.***
— Папочка, ты опять летаешь в облаках? — Ах, да, прости. — виновато улыбнувшись, попросил прощения Стейнбек. — О чём вы тут болтали?***
— Спасибо большое, я безмерно благодарен вам! — Ничего, всегда рады помочь! Мы позаботимся о нём! — раздавался женский голос из телефона. — Спасибо… Повесив трубку, блондин повернулся к сыну. — Ну что, идём в гости к Кенджи? — Да! Я готов! — улыбнулся мальчик. Взяв ребёнка на руки, они двинулись к семейству Акутагава. Веснушчатый всë время оглядывался, настороженным взглядом проверяя каждый закоулок. В мыслях уже составлял наиболее безопасный маршрут. — Пойдём по берегу, ладно? — Хорошо. Середина холодного пирса. Слева слышатся голоса, из-за чего Стейнбек ускоряет шаг. Нельзя никому попадаться на глаза. Вот они подходят к дому. Стучаться. — Кто там? — за дверью раздаётся голосок Акутагавы младшего. — Кенджи, это я, Кью! — восклицает с рук двухцветный. Дверь мигом отворяется. Маленькие голубые глазки смотрят с радостью. — Проходите, пожалуйста! Мам, а Джон-сан останется на чай? — не оборачиваясь, кричал малыш. — Нет, сынок, у него дела. — отвечает нежный голос матери. — Это правда. Я бы очень хотел, но надо на работу. — потрепав по голове обоих детей, веснушчатый с благодарностью смотрит на только что выглянувшую Ичиë.***
Ну почему именно сейчас! Почему именно сейчас у него началась течка! Нельзя было чуть позже, когда он был бы дома! — Хей, детка, не хочешь развлечься? — чужой голос раздаётся из-за спины Стейнбека. Черт. Он совсем забыл про ту компашку, когда они с Кюсаку шли в гости. — А ты не хочешь по… — не успел договорить блондин, как чужие губы накрыли его в грубом поцелуе. Джон хотел было ударить его ногой, но кучка альф выпустила свои феромоны, заставляя падать на колени. Куча чужих рук гладило его тело. А блондину было гадко, но сущность омеги сильнее здравого смысла. Она желает прогибаться под более сильными альфами, желает с удовольствием принимать чужие члены. Но тут руки вмиг отпустили его, глухо ударяясь об асфальт. Мокрые глаза смотрят на спасителя и расширяются в неверии. Перед ним стоял Лавкрафт. — Джон, ты как? — черноволосый пытается коснуться названного, но он не даётся. — Уйди. Я не хочу тебя видеть.***
Что было дальше, веснушчатый смутно помнит. Но, кажется, в него выстрелил кто-то из насильников. Хорошо, что не попал в висок. Сейчас он смотрит в потолок своей квартиры, пытаясь восстановить в памяти дорогу домой. Но, увы, это не оканчивается успехом. Так ещё и омежья сущность жаждет секса, затрудняя мыслительный процесс. — Джон, ты меня слышишь? — этот голос. — Что ты здесь делаешь? Я вроде ясно выразился, что не хочу тебя видеть. Или ты вновь не понимаешь? — он говорил резко, но в душе умолял Говарда отыметь его, лишь бы успокоить животную часть себя.***
— Джон, а почему люди целуются? Стейнбек впал в ступор. Ему никогда никто не задавал такого вопроса. Пытаясь сформировать мысль более доходчиво, он отвечает: — Это… знак любви и заботы. Люди целуются… чтобы проявить эту любовь. Вот. Тебе понятно? — Не очень. — Тогда… Медленно приблизившись, дабы не спугнуть, блондин аккуратно примыкает к губам напарника в нежном детском поцелуе и быстро отстраняется. Васильковые глаза с нежностью смотрят на товарища. — Теперь понятно?..***
— Уйди. — Тебе нужна помощь. Тебе нужен я. — Ты был мне нужен пять лет назад! Но тебя не было рядом, ты навсегда исчез из моей жизни и я не хочу ворошить прошлое. Последний раз гов… Губы Лавкрафта нежно прикоснулись к щеке Джона, заставляя замолчать. Глаза последнего удивлённо смотрят на бывшего напарника. — Поцелуем проявляют любовь и заботу. Я люблю тебя и хочу заботиться о тебе. — Твоя забота и любовь нужна была мне до этого.***
Стейнбек с нескрываемой болью смотрит в море. Он бросил блондина. Он был для него игрушкой. Воспользовался, влюбил и ушёл. Веснушчатый дрожащими руками набирает номер матери. Когда гудки прервались, послышался тихий, но успокаивающий голос: — Джон! Я так рада, что ты позвонил нам! Как твои дела, сынок? Как на работе? — мать радостно засыпала его вопросами, а на фоне были слышны возгласы всей семьи, по типу: «Когда ты приедешь? Мы соскучились!» — Матушка, я хочу рассказать тебе одну важную новость. Я беременнен. Всë утихло. Молчание на другой стороне стало невыносимым, из-за чего коротковолосый нервно теребил край куртки. И тут же, с новой силой, раздавались поздравления и радостные крики родных. — А кто отец? Чуть помолчав, Джон глянул в сторону бескрайнего моря. Нет. Он оставит Говарда в прошлом и будет жить с чистого листа. — Когда я приеду, я всë расскажу, обещаю.***
— Почему ты бросил меня в такой сложный момент?! Я думал, что будет совсем по-другому, а ты… ушёл. — блондин переходит на крик, давая волю слезам. — Я хочу всë исправить, Джон. Я хочу увидеть своего сына. Хочу видеть тебя. Я признаюсь: ты вызываешь во мне какие-то непонятные чувства. Ты первый смертный, которому это удалось. Для меня это вновинку, но я хочу быть рядом. Хочу вернуть тебе всего годы одиночества в виде любви. — Почему ты ушёл?.. — тихо произнёс омега; сил практически не было, слезы и течка тратят много энергии. — Я думал, что меня здесь ничего не держит, кроме контракта с Фицджеральдом. Но это не так. Когда я был на моем любимом дне, я вспоминал тебя. Вспоминал всë, что связано с тобой. И я иногда специально выплывал наружу, лишь бы увидеть тебя. Я скучал по тебе. Стейнбека режут противоречия; с одной стороны, Лавкрафт бросил его, хоть и не понимал, что привязался к нему, а с другой... он всë ещё любит его. Да, Говард принёс ему много боли, но он не может отпустить его. Может, стоит попробовать?.. — Я тоже скучал... Думаю, я готов начать всë с самого начала... — сжав одеяло, отвечает Джон. Вместо слов, Филлипс аккуратно прижимает своего любимого к себе и выпускает феромоны, успокаивая внутреннего омегу. Блондин из-за всех оставшихся сил жмётся ближе: он соскучился по такому родному запаху океана.***
— Джон, а Кюсаку понравится это? — палец указывает на плюшевого зайца. — Думаю, что да. — он одобрительно кивнул. Они находятся в магазине игрушек, набирая для их сына множество машинок, зверушек и прочие радости. Естественно, перед тем, как пойти, младший принял ослабители. Слабость, конечно, ещё присутствует, но в компании любимого альфы практически пропадает. И в итоге набралась целая тележка — даже с небольшой горкой!***
— Ты готов, солнце? — К чему готов, папочка? — Открой дверку и посмотри. Лавкрафт младший приоткрывает вход в квартиру, тихо проскользнув внутрь. На кухне горит свет, значит, дома есть кто-то ещё. Но кто? Кью как мышка проходит на кухню и застывает в удивлении: черноволосый мужчина сидит на диване, глядя на мальчика и чутка улыбаясь. — Иди, зайчик. Твой папа наконец пришёл. — слегка подталкивает на действие второй родитель. Мальчишка медленно подходит к Говарду. Последний аккуратно обнимает его, сажая на колени. — Папа?.. Это правда ты?..— в неверии спрашивает малыш, утыкаясь носом в плечо. — Да, это я, котик. Я больше не оставлю вас. — гладя по двухцветным волосам, спокойно шепчет Филлипс. — Пойдём, я покажу тебе игрушки. Глаза сына засияли от радости. — Ура! Ты привёз мне игрушки! Спасибо, папа, спасибо! — крепко зажимая в объятиях шею старшего, тараторил Кюсаку. Джон слабо хихикнул с этой картины. Он рад, что всë обернулось именно так. Он рад, что создал семью. И он никогда не пожалеет об этом.