хаос, хохот, смерть

лампочка в подъезде работала с перебоями. моргала и трещала, временами и совсем отключалась на несколько минут, но все равно продолжала функционировать. ее целеустремленности можно было позавидовать. курсед падает. по ощущениям — с третьего этажа, на самом деле — просто скатывается по стене на грязный бетонный пол. серый бетон весь в разводах и пятнах от каких-либо напитков, харчков — хуй знает. сейчас и похуй. валяются окурки от дешевых сигарет. его тошнит. черно-белый сплитовый садится на корточки рядом с киром. он смотрит на него и говорит:        — я думал, это будет смешно. правило трех "х" раскрывающее любовь: хаос, хохот и смерть. кир хмурится — он снова его видит. — че? смерть тут каким боком? — дергаясь от своего же хриплого голоса, кир продолжает сидеть на полу, тянется в карман и достает сигареты. сигареты уже мягко говоря заебали, но с этой привычкой ему не посильно справиться.       — я ебу, что ли? — хихикает шизо. — нет, чел, правило трех "х", раскрывающее значение любви — это «хуй, хуй и хуй». шизо пожимает плечами, искривляя рот в херовой усмешке. как будто он вообще знает, что такое любовь. кир жмурится со всей силы, пытаясь прогнать со своих мыслей и с глаз шизо. это срабатывает – шизо действительно исчез. с его поля зрения. с лестничной клетки. но не с его головы. расстаться с девушкой в этом ссаном подъезде — это так романтично. она ушла, и в этот раз уже навсегда, хлопнув подъездной дверью, вызвав смех у курседа. он уже привык к своим нестабильным эмоциональным проявлениям, делав вид, что это всего лишь его защитная реакция, а не болезнь. с динарой было здорово трахаться, лобызаться, тусить у нее на хате и есть домашнюю еду. только родители ее были против их отношений — не хотели портить их чистое казахское происхождение, хотя киру нахуй не всрались никакая брачная жизнь, никакие дети и что еще там есть? — повстречались они полтора года. она не ебала ему мозги, пили они вместе, трахались, гуляли — идеальная девушка. ну еще она вроде любила его искренне все эти полтора года, когда кир через полгода понял, что все-таки не любил ее. ему было удобно с ней. курседу ее любовь не уперлась, но динара рассталась с ним сама — то ли не выдержав давления своих родителей, толи не видела больше будущего в их отношениях. ну и правильно. у него недомогает тело. колет кончики пальцев так же, как колются в подъезде торчки, и мог бы колоться и кир, но у него денег хватает на сигарету поштучную, на пиво из разливуш и по праздникам «флеш». у курседа краска выжгла волосы, душу и мозг. у курседа теперь было больно не только в теле, но и в душе. он рассуждал о том, почему так больно, несмотря на свое равнодушие к динаре. раз не любил, то почему так больно? лампочка подъезда ярко мигала, как будто подчеркивая драматизм происходящего.        — привязанность — хуевая штука, не так ли? — нашептывает на ухо шизо. он надеется, что все это просто плохой трип. это не реальность, так он себя убеждает, закрыв лицо руками, ощущая на щеках отвратительную прохладу. приходится действительно принять то, что привязался, хотя никакой любви по отношению к ней не чувствовал. кажется, он совсем забыл, что существует не только романтическая привязанность, но и дружеская. он тушит сигарету о собственное запястье и смотрит на росчерки старых шрамов на нем - курседу просто интересно было, резани он себя поглубже — станет ли ему больно достаточно сильно, чтобы закричать. его снова тошнит. в горле ком какой-то огромный, прямо на стенках гортани жмет, вздохнуть не дает, набежавшую слюну даже с трудом получается сглотнуть. как будто в горле не просто ком, а что-то очень тяжелое. огромный камень. чувствует себя выжатым лимоном после не самого приятного разговора. его отрезвляет звук щелчка двери возле которой он и сидел. черноволосый незнакомец дергается, не ожидая увидеть парня, похожего на демона или бомжа — сути это не играет.       — пиздец, мальчика напугал, — напротив появляется шизо. похоже, кир своим видом — где одни только губы видны, потому что волосы у него всегда почти полностью закрывают глаза и даже нос — улыбнулся бы и кажется, что за тобой действительно пришёл демон. парень типичный дединсайдик. в клетчатых шортах, в свободной черной футболке, волосы заплетенные в хвостик. парень был симпатичным. черты лица аккуратные, нежные — все, что смог рассмотреть кир сквозь свою челку. ну прям сладкий мальчик.       — я бы ему дал, — с таким же интересом, как и кир, разглядывает. кир лишь злобно зыркает на шизо. только сейчас до кира доходит, что тот вышел из соседней двери, где жил сам курсед. теперь он знает, кто не дал ему утром спать, шумя, выгружая вещи. ну, привет, сосед. — здорова, мужик, — кивает кир, наблюдая, как тот вытаскивает сиги. тонкие. ну реально пидор. незнакомец выдохнул облако дыма. выглядел очень удрученным. — привет, — парень явно заебанный. потирает глаза, зевает, да и вообще помято выглядит. — мы соседи, — констатирует факт. — а-а-а — протягивает гласную тот. не выглядит довольным от этой новости. ну еще бы, не самое приятное знакомство. — сережа, — ради приличия, акума все-таки решает представиться. — бля, я думал ты нормальный, — шмыгает носом.       — ну вот и ответ, почему у тебя нет друзей, ебанат. кто так знакомится? курсед отмахивается от шизо. нахуй ему друзья — вон одного уже потерял, хоть и считалась она официально его «девушкой».       — ты такой пиздабол. — с хуя нет? за такое и по ебалу можно получить, но курсед и не против. не против получить хорошую такую взбучку чтобы все мысли по полочкам разложить. — кто тонкие курит? — кряхтит кир пока встает с пола, достает свой красный винстон — бля, иди нахуй, — напыживается сережа и смотрит как тот тоже затягивается. — это мамины… — ебать злой школьник. — ты тоже школьник. — соси, не угадал, — поднимается по лестнице к окну — надо же иметь какое-то уважение к соседям и не курить у дверей, как некоторые — сережа следует за ним. устало глядя в подъездное окно, видит как дети наслаждаются последними теплыми лучами осеннего солнца. — ты че такой заебаный? — в голове у акумы мелькает образ кира сидящего возле его дверей на вид он был грустный, как пёс помойный. может у него не было право интересоваться, но не каждый день возле твоей квартиры сидит какой-то торчок. — с девушкой расстался только что. — ох, ну, сочувствую, — между ними висит тишина. только слышно через подъездное окно, как шипят друг на друга кошки, и как кто-то поднимается по лестнице. — да похуй, — тушит сигарету и сует руки в карманы, нащупывая правой рукой ключи от квартиры. сережа повторяет то же самое и начинает спускаться вниз, но пропускает свой этаж. — ты куда? — проветриться от запаха пока мама не пришла. — набери, купим тебе электронку чтобы от мамаши не прятаться. — сегодня на благородном. — бывай соседушка.       — как он тебе наберет если у него нет твоего номера? — интересуется шизо. кир хлопает дверью. он в своей двушке. не может он назвать ее любимой — всего лишь место где можно переночевать. — я ебу? постучится, хз. ты заебал со мной разговаривать, когда я не могу нормально тебе ответить.       — в этом и прикол, — хихикает беловолосый и исчезает.

***

от пк кира отвлекает дверной звонок. он даже не знал, что звонок работает; он не знал в принципе, что у него есть звонок.       — нихуя себе! кто пожаловал в наш обитель? — вскакивает шизо. — съебись, нахуй, — обреченно вздыхает кир. а если серьезно, кому он реально нужен? снимает наушники и шаркает ногами прямо в коридор к входной двери. заглядывает в дверной глазок, и перед ним представляется картина: женщина средних лет, в одной руке у нее какой-то пакет, а другая рука поднята над дверным звонком. возле нее перенимается с ноги на ногу новый знакомый, сережа вроде.       — пиздец. — пиздец. произносят оба в унисон. сережа и...? его мать? ну, вряд ли это его девушка, либо его на милф потянуло — если что, он не осуждает. — может, притвориться, что дома никого нет?       — ты слишком громко шагал. кир понимает свой проеб, молча соглашившись, открывает дверь с милой улыбкой. — добрый вечер, — говорит женщина средних лет. — добрый — продолжает улыбаться кир, кидая взгляд на сережу, пытаясь телепатически спросить «че за хуйня?» тот все-таки понимает его и пожимает плечами, говоря этим «сорян, мужик». — мы ваши новые соседи, — милая женщина протягивает какой-то пирог. — хотелось бы иметь хорошие отношения с соседями! поэтому это вам. опа, нихуя — чуть не произносит вслух курсед, но вовремя останавливается. — спасибо огромное, — принимает подгончик уже с действительно настоящей улыбкой.              — ну, пропусти даму. чай предложи, а то как-то не вежливо, — вставляет свои пять копеек шизо, сидя прямо на тумбочке. стиcнув зубы, курсед все-таки предлагает чай, а те, к сожалению, соглашаются. кринж летает в воздухе. курсед, шизо и акума его четко ощущают. — света акумова. — а… по отчеству? — спрашивает курсед, постукивая пальцами по своей ноге, желая, чтобы этот диалог побыстрее закончился. — не нужно, можешь просто теть света. — ладно… — кусает губы кир и решает, что хоть немного побыть культурным и представиться, — кир курседов. — реально так зовут? — резко подает голос сережа. — да, это моё настоящее имя, сережа, — закатывает глаза двухцветный. — ой, вы знакомы, извините, он без манер. — он тоже ими не блещет, — дует обветренные губы акума, вспоминая тот первый их разговор. — учишься? — мать отпивает горячий чай. — не учусь. я решил взять перерыв между поступлением в вуз. мне же только восемнадцать, ищу себя. на следующий год думаю поступить.       — пиздишь, пиздишь, — смеется шизо. — интересно… — задумывается мать сережи, — а сереже только шестнадцать, в десятом классе. как бы её спровадить. и сережу заодно. спокойно играл в доту и пришлось отойти.       — даю сотку, что вас там ебашат по кд, — издевается шизо, напоминая о катке. — мам, время, — указывает на настенные часы сережа. видно, у обоих мысли об одном и том же. мать сережи взглядывает на часы, затем на сына с некоторым беспокойством в глазах. — ой, точно, извините, у меня дела, — вскакивает миссис акумова, оставляя свой недопитый чай остывать. — сын, собирайся — обувает свои тапочки и подгоняет сына, чтобы он тоже вставал из-за стола. — да, мам, щас, — сережа встаёт из-за стола и останавливается, пялясь на курседа, — ты иди, я за тобой. мать сережи прощается с киром и хлопает дверью. — че зыришь? — смеясь, смотрит из-под своей челки курсед, улыбаясь с издевательским насмешливым видом. — а ты пять минут назад был подружелюбнее, — шмыгает сережа. — ну, надо же мне как-то с твоей мамой замутить, — ухмыляется кир. — уёбок, — обзывает даже как-то по-доброму черноволосый и добавляет: — я спросить хотел. ты реально купишь электронку мне? — любой каприз за ваши деньги. — я тогда могу завтра прийти? — неуверенно спрашивает сережа. — можешь. — от души, мужик, — начинает обуваться сережа. — бывай, мужик, — глухо раздается голос кира, и дверь медленно закрывается, оставляя кира в его любимом одиночестве. одиночество окутывает его, словно старый плащ. кир смотрит в окно, в небо, будто ища что-то. слева от него из колонок пк раздается о том, что победили силы света.              — нахуй сережа к нам завтра зайдет? — в одиночестве кир оставался недолго; черноволосая макушка шизо снова появилась. — доброе сердце у меня, помогу ему купить электронку, — кир переводит взгляд на пачку сигарет.       — нахуй это тебе сдалось? — хз, — пожимает плечами курсед, уже держа в зубах сигарету.