***
Питер неудачно приземляется, ударившись головой об стенку мусорного бака. Угх. Он начинает ненавидеть снег и декабрь. Костюм почти всегда ощущается мокрым и тяжёлым. Он быстро справляется с порученным заданием (нет, не быстро, с множеством казусов — он чуть не провалил его, но ему помогли). Вместо тишины и незаметности получилось совсем наоборот. Он даже уверен, что краем глаза видел, как какой-то журналист сфотографировал его! Кстати, возвращаясь к казусам... — Хэй, ты в порядке? Нет, он не был. Он почти уверен, что получил сотрясение. — Да, в полном. Две пары ног приземляются рядом с ним. Он упрямо отказывается от протянутой руки и, пересиливая головокружение, встаёт. В глазах рябит от количества красного. — Пити-пай, это сон или я реально в Раю??? Он закатывает глаза. В ушах гул. — Уэйд, давай потом. Он еле на ногах стоит. И вместе с этим Питер чувствует, как его вялое тело ловят чужие руки. Просыпается он уже на диване. Он чувствует на себе мягкий материал одеяла, и руки сразу же панически тянутся к лицу, успокоившись при ощущении спандекса. — Нам пришлось снять костюм, чтобы обработать раны. А маску, ну, ты понимаешь. Я подумал, что тебе было бы куда спокойнее проснуться в незнакомом месте, имея маску на лице, хотя и пришлось немного приподнять её. Кроме того, скрывать нам особо нечего, верно? Питер моргает несколько раз, чтобы вернуть себе концентрацию. Он задерживает взгляд на другом человеке. Это определенно не его лицо. Это лицо более свежее. Даже щетины нет. Тоже уставший, но всё ещё живой и полный энергии. И сразу видно — окружённый любовью. Он покачивает головой. Другой Питер улыбается, взгляд ухватывается за ту же родинку на щеке, что есть и на нём. А ведь тот сразу понял, засранец. — Уэйд готовит завтрак. Я не сомневаюсь, тебе нравятся блины. Питер встаёт с дивана. Кухня встречает его запахом выпечки. И кленового сиропа. А ещё меда и шоколада. В последний раз Питер чувствовал это только в средней школе. После смерти дяди Бена тетя Мэй редко готовила для своего удовольствия — просто не было времени. Иногда они даже могли не увидеться за весь день, и тогда Питер ел остывшую яичницу с улыбкой из кетчупа. Удар по ягодице сбивает его с мыслей. Он почти успевает возмущённо вздохнуть, как слышит: — Эй, Пити, да у него там одни кости и мышцы! Уэйд небрежно толкает его на кресло и сует в лицо тарелку. — Ешь, Пити, богатство нужно возвращать! Ах бедные сочные булки! Питер молча жуёт блин. До отвратительности вкусно. Его недовольный взгляд, по всей видимости, привлекает другого Питера. — Так вот... Мы обнаружили у тебя то устройство. В чем твоя миссия? Мы не в первый раз видим другую версию меня, вернее, нас, и никто не говорит, в чем дело. Вполне логично, что это всё из-за тех глючных штук, но... Стоит ли предупредить Мстителей? Питер теряет аппетит. Он смотрит в глаза двойнику. Даже Уэйд перестает чавкать и вслушивается. — Нет, ни в коем случае. Это дело касается только нас. Пауков. Другой Питер недовольно прикусывает губу, но принимает ответ. — Тогда... Мне интересно, что в твоём мире? Как там Уэйд? — Хорошо? Я думаю. Во всяком случае он счастлив. Мы... не в отношениях, как вы. Питер притворяется, что рассматривает вазу на подоконнике, лишь бы не сталкиваться взглядами. — Не может быть такого! — говорит Уэйд, — Я ни с кем лично не общался, но знаю, что быть такого не может! О нет, неужели ты из того мира, где я застрелил тебя?? — Стой, Уэйд, ты стрелял в меня? — Я не знал, что это был ты, Пити! Честно, если бы я знал, то... Питер фыркает. — Есть множество миров, где мы не вместе, Уэйд. Буквально вчера я был в том, где мы даже не знаем о существовании друг друга, но я женат и имею детей, — Уэйд роняет челюсть, — Почти уверен, что ты тоже в том мире женат. — А в твоём мире...? — Мы знакомы. И даже патрулировали несколько раз в прошлом, но... Я думаю, сейчас мы просто старые друзья? Надеюсь. У Уэйда из моего мира есть партнёр. Им определенно живётся хорошо, полагаю. Они... счастливы вместе. Я стараюсь редко с ними видеться, не хочу беспокоить. — Даёшь поликулу! Питер едко смеётся. — Это будет сложно. И абсолютно вне моего морального компаса. Ты не отказался от наемничества — это было главной причиной, почему мы разошлись. И партнёр Уэйда, насколько я знаю, криминальный авторитет. Питер в ответ получает тишину. Выражения шока на их лице вызывает удовлетворение. Хоть в чем-то его история может показаться интересной. И тогда другой Питер осторожно спрашивает: — Тогда Тони Старк...? — Ну, он вполне себе живой. Я с ним никогда не общался, так как успешно провалил собеседование на стажёрство. Он не создаёт военное оружие, но и не является Железным Человеком. В моем мире нет Мстителей. Может быть, есть другие геройские коллективы, но меня туда не приглашали. Это прозвучало настолько ядовито, что он потом добавил: — Зато... никто не пытается схлопнуть мир. Вернее пытаются, но не так, как у вас тут. Другой Питер неловко меняет тему: — Тогда... Как там тетя Мэй? — Ну... Уверен, они с дядей Беном развлекаются у себя там на небесах. Вполне надеюсь. Его утешительно хлопают по плечу. Он сдерживает себя от закатывания глаз. Дурная привычка. И вот опять. Питер Паркер из Земли-****, тебе вручается приз самого ноющего Человека-Паука. Кажется, почти все запомнили тебя тотальным неудачником. Ни одного живого родственника, ни друзей, ни постоянной работы, ни денег. Да кому вообще сдался этот Питер Паркер. Он уже настолько привык рассказывать о своей провальной жизни, что это перестало вызывать какие-либо эмоции. Разве что, только зависть и чувство собственной неполноценности. Отстой. — Так вот, спасибо за... эм, за то, что приютили, подлатали, но мне пора уходить. У меня там всяких дел с аномалиями полно. Что ж, я... — Питер, зная своего Пити, я точно не отпущу тебя в таком состоянии. Я ведь прав, Пити-пай? — Абсолютно. Питер надеется, что не смотрел на них взглядом побитой собаки. И опять он получает лишь жалость. Он отказывает из последних сил. — Я... Извините, у меня действительно дел по горло. Я уже предоставил вам неприятности, вероятно, завтра утром выйдет статья про ненужного Человека-паука, и потом у вас своих забот полно. Правда, я не хочу мешать. Мне срочно нужно проветриться. Другой Питер ловит его за запястье. — Эм... Я не знаю всего того, что происходит в твоей жизни, но по твоему состоянию и некоторым словам видно, что всё не супер гладко. Я бы сказал, ужасно, не представляю каково тебе. Просто... Прости, просто хочу сказать, что я соболезную? Очень жалею, что мы не можем позависать вместе подольше. — Хах... Ну, думаю, я попробую поговорить с кое-кем и он позволит тебя войти в нашу паутину... — Нет проблем! Думаю, есть веские причины, почему я не знаю о ваших делах. — Ага. — Круто. Вот... И последнее, что-то мне подсказывает, что ты должен дать шанс Уэйду в своем мире. И его партнёру, само собой. Попробуйте поговорить и всё такое. Знаю, мы полный отстой в решениях своих проблем, но я верю в тебя. Ты заслуживаешь хоть кого-то рядом. — Эм, ладно. Спасибо, я думаю. Немного странно, но да. — Господи, не могу поверить, что сказал это, глядя себе в лицо. Топ самых странных моментов в моей жизни. Они неловко смеются. — Пити и Пити, могу я о чем то попросить??? Я тут смотрю на вас и думаю, что у меня появился новый фетиш. — Да, Уэйд? — Нет, заткнись, Жёлтый, не хочу спугнуть нашего маленького депрессивного Спайди. Объятья! С этими словами Уэйд резко набрасывается на двух парней, прижав их к себе по обе стороны. Хорошо, может быть Питер останется на ещё пару минут.***
И снова он сдерживает тошноту. Он уже три года пользуется телепортом, но не может привыкнуть к этому щекотливому ощущению распадающихся молекул. Другие смеются над ним, но, хэй, они даже не телепортируются столько, сколько это делает он! Вся грязная работа висит только на нём! У этого вообще-то есть причина, но Питеру остаётся только и дальше закатывать глаза. К несчастью, не успевает он это сделать, как паучье чутье кричит о чужом присутствии. Он слышит тихий звон стекла и тут же настораживается. — Ой, Пити-пай. Давно не виделись. Сердце больно сжимается от знакомого сопрано. — Что ты тут де... Ах, да. Он осмотрелся. Квартира Уэйда. Прекрасно, Питер. Одни действия гениальнее других. Надо было всё же 'проветриться' перед тем, как воспользоваться телепортом в том мире. — Черт, я ухожу. — Питер, постой. Нам надо поговорить. — Нам не о чем говорить. — он устремляется к окну. — Да стой же ты, Питер! Он не успевает распахнуть окно, как чувствует внезапный укол в районе шеи. Ещё лучше. Сколько раз он терял сознание за эту неделю? Он вялым движением касается места укола и из под тяжёлых век смотрит на виновника. Валентайн скромно улыбается, готовясь поймать чужое тело. — Прости, Питер, но ты сам знаешь, это было необходимо. Он пытается устоять и ухватывается за подоконник. Всё таки разговора не избежать, да? И мир темнеет.***
Просыпается он то ли от запаха еды, то ли от непривычной температуры. Слишком тепло и живо. И от громкого шепота, конечно. В первую очередь от громкого шепота. Он резко встает и сразу же жалеет об этом. Его подхватывают две пары рук. Кажется, ещё немного и он скоро привыкнет к чужой помощи. — Спайди, ты проснулся! — Тш, Уэйд, у него головная боль. Давай чуть потише. Питер смотрит в сторону окна. — Даже не думай! — Валентайн и Уэйд садятся по обе стороны от него, укрывая одеялом. Питер сдерживает тяжёлый вздох. Он неловко перебирает пальцами. — Вы хотели поговорить..? — Почти год уже, если ты не заметил! — голос Валентайн звучит возмущённо, контрастируя с нежными поглаживаниями кончиков волос Питера. — Прости, Пити-пай, но у нас кончается терпение. А когда кончается терпение, то надо взять всё в свои руки. Или в свои иглы, — в его голосе проскальзывает смешок. — Начнем с главного вопроса. Ах, "главный вопрос". Когда Питер впервые услышал его, то убежал. Вот так просто вылетел из окна, сославшись на важные дела, а потом забыл. Вернее, даже не хотел вспоминать. Слишком запутанно и неловко. Рука Уэйда лежит на его бедре. Питер чувствует как тот пристально смотрит на него своими голубыми глазами. Они оба смотрят на него выжидающе. Питер чувствует себя пойманным. Уфф. Он признается: — Я... Не знаю. Я не знаю. Слышите? Я был бы рад, но просто... — Но просто что? — Уэйд раздражённо цокает, но сразу успокаивается, заметив дрожь. — Пити, Пити, черт, мы недостаточно хороши? Валентайн протягивает руку через Питера и касается плеча Уэйда. — Он имеет ввиду, что удерживает тебя от отношений с нами? Питер закусывает губу. — Есть пару вещей. И он начинает лгать. — Во-первых, вы, как бы сказать, явно не на стороне добра? Уэйда еще можно с натяжкой назвать анти-героем, но ты, — он кивает в сторону Валентайн, но так же не осмеливается столкнуться взглядом, — Всё ещё являешься головной болью. Лишь в прошлом месяце разбирался с твоими подчинёнными. Во-вторых, мне нужно скрывать свою тайную личность, в то время, как ни ты, ни Уэйд вообще не имеете их. Уэйд, тебя буквально можно загуглить, — он добавляет в свой голос каплю едкости. — У меня не просто так есть тайная личность. Либо же придется встречаться только с Человеком-пауком. Ни меня, ни вас это не устроит. Уэйд и Валентайн молчат. Питер ещё больше нервничает. Он замечает, как Уэйд медленно начинает проходиться кончиками ногтей по своим пальцам. А делает он это лишь в подавленном состоянии. Питер сглатывает. — И это всё? — Валентайн рушит тишину. — Питер, это решаемые вопросы, я... — Нет, нет, всё в порядке, правда. Я думал над этим, — он прерывает их речь, — Вам правда не нужно меняться ради меня. Не ради меня.— Пити, если тебя волнует ещё что-то, то только скажи. Я уже три месяца не умерщвлял никого! Суд разрешил мне забирать Элли в выходные, я почти нашел работу, а Вэл... — Уэйд, Уэйд, постой. Я... Дело не в тебе, не в вас. Это просто... Прости. Это просто я. — Пит, взгляни на нас. — рука Валентайн опускается на его плечо. — Давай ты посмотришь на нас, а потом расскажешь, о чём ещё ты думаешь. Питер вздыхает. Он медленно поднимает глаза на Уэйда, а потом на Валентайн. Он чувствует, что не заслуживает ни минуты внимания. — Я просто... не понимаю, чего вы от меня хотите. Отношений? Это звучит смешно. Я до сих пор не понимаю, как вообще вы связались друг с другом — в один день я внезапно узнаю, что Уэйда похитили, а затем он пропадает на ещё какое-то время и внезапно возвращается с тобой. А я вообще-то думал, что у меня есть шанс, и... Я даже надеялся на это! Какое-то время я ужасно злился. А затем увидел, что Валентайн вообще-то неплохи, даже наоборот. И я ещё больше запутался. И когда я почти привыкаю к этому, то вы предлагаете вот это? Это... Я... Слишком быстро и неожиданно. Я не могу. Он чувствует, как оба человека замерли. — Извините, я просто. Я действительно не знаю. Я чувствую себя лишним. Думаю, вам двоим будет лучше без меня. С этими словами Питер усмиряет взгляд в пол. Он хочет развязать эту неловкую тишину дурацкой шуткой, но внезапно его обнимают с двух сторон. — Что ещё ты скажешь, зануда? — Уэйд ухмыляется ему в щеку. Питер сдерживает желание горько усмехнуться. — Я буду как запасное колесо в багажнике. Вроде бы есть, а вроде бы и нет. Все знают обо мне, а потом забывают. И всем без разницы, есть я или нет. Питер чувствует, как обхват чужих рук усиливается. — Питер Паркер, ты идиот. И это всё? Причина, по которой ты отказываешь нам, это твои комплексы? — Валентайн саркастично смеётся. Он фыркает, пытаясь вырваться из хватки, но его не отпускают. — Кто ж знал, что ты такой. — Какой? — Дурак. Если тебя это успокоит, то мы несколько раз обговаривали с Уэйдом этот момент. — Ага! Валентайн любит всё досконально раскрывать! — добавляет упомянутый мужчина. Валентайн улыбается. — Мы хотим тебя, Питер, целиком и полностью. Не как запасное колесо, а как полноценный двигатель. Горло Питера сжимается. — И Пити-пай будет жить доолго и счастливо. Вместе с Уэйдом и Валентайн. Мы вместе будем забирать Элли на выходных и смотреть "Золотых девочек". — Как только мы с Уэйдом поменяем паспорта и прописку. — замечает Валентайн. Питер издает тихий смешок. — Я буду часто уходить. — И мы будем грустно есть чимичангу и ждать тебя, Пити-пампкин-пай. — Я буду часто не в настроении. — Пит, мы тоже. Будем вместе портить всем жизнь. — Я хочу дом. Теплый дом. С едой, водой. И украшения на рождество и новый год. Хочу блины на завтрак. И пожелание 'спокойной ночи' перед сном. Я так устал. Он чувствует поцелуй в районе висков. — Это можно легко устроить. Он наконец поднимает взгляд на рядом сидящих. Он думает, что его моральный компас окончательно сломался на этих двоих. Они очень разные, и что-то в этом забавляет его, поднимая уровень эндорфина. Питер не представляет, как они будут справляться с этим. Мигель точно выгонит его прочь из паутины. Хорошо, похоже ему наконец-то не придется возвращаться в ту затхлую квартиру.