***
— Что за придурок? — Юнги присвистывает, смотря на крупного парня, прячущегося за стойкой. — И ради этой глупой омеги нам придется прорываться в эту мясорубку? — Эта глупая омега — моя дорога к повышению, — Чимин внимательно осматривает экраны с камер, удивляясь, как он единственный смог выжить в этом месиве. Весь торговый центр заражен и всего одна омега осталась целой. Удивительно. — А он точно омега? — Минхо с не меньшим интересом оглядывает массивную фигуру медленно отступающего к задней части бутика парня. — Да, — Юнги вглядывается в профайл на собственном планшете. — Чон Чонгук, двадцать четыре года. Работает массажистом в омежьем спа-центре для мажорчиков, — чуть помедлив, добавляет. — Течка через полтора месяца, — важнейшее уточнение в их ситуации. — Да уж, такими мощными лапами только массаж и делать, — Минхо хрипло смеется. — Хватит! — Чимин шикает, тут же обрывая чужой смех. — Лучше думайте, как нам его вытаскивать. — Джун не согласится на это, — Юнги хмыкает, но Чимин знает, что за его напускным равнодушием скрывается жалость к застрявшей в эпицентре кровавого хаоса омеге. — У нас приказ, Юнги, — Чимин серьезен, как никогда. — Мы должны вытащить каждую уцелевшую омегу. Их численность сильно сокращается, это вопрос выживания вида, — Чимин знает, о чем говорит. И знает, что Юнги это тоже знает. Вирус вырвался на волю еще несколько недель назад, и хоть им удалось замедлить его распространение по стране и скрыть от широкой общественности в надежде, что они справятся, они облажались. Облажались и в итоге потеряли почти всех омег. Зомби-альфы оказались опаснее, чем они могли предположить, когда разрабатывали биооружие против Северной Кореи. И в итоге пострадали их собственные омеги. Их и всего остального мира тоже, потому что череда ошибок и вечного стремления правительства все скрыть привели к тому, что им не удалось сдержать распространение не только внутри собственной страны, но и дальше. Медленно, но верно, результат многолетних трудов расползался по всему континенту, а их отряду приходилось каждый день точечно находить уцелевших омег и вытаскивать. Доставлять на базу. Оберегать, как зеницу ока. И только что они по камерам обнаружили еще одну. — Капитан Пак, — дверь резко распахивается, являя собой запыхавшегося Хосока. — Нашли еще двоих. — Где? — Чимин одним рывком разворачивает стул, жадно смотря на подчиненного. Неужели им удастся за раз вытащить сразу нескольких? — В океанариуме, — Хосок отчитывается, быстро подходя и передавая в руки Чимина планшет. Он тут же утыкается в запись с камер, цокая языком. Две дрожащие и жмущиеся друг к другу омежки спрятались за трибунами крытого бассейна. Кажется, там проводят водные шоу с дельфинами и прочей морской живностью. — Если я не ошибаюсь, он в отдельном здании? — Юнги нависает над плечом, шумно дыша ему прямо в ухо. — Так точно, — Чон быстро кивает. — Хорошо, что не на нижних этажах. Это значительно облегчает задачу, — Чимин довольно улыбается, возвращая ему планшет. — Полковнику Киму доложили? — Он отбыл двадцать минут назад, — быстро тараторит Чон. — Его отряд напрямую координирует эвакуацию квартирников. — Ясно, — Чимин барабанит пальцами по столу, раздумывая, стоит ли с ним связываться. — А майор Ким? — На базе, — быстро рапортует Хосок. — Отлично, — Чимин расплывается в довольной улыбке, тут же по внутренней линии запрашивая разрешение на связь с начальством. Приказа Сокджина ему будет достаточно.***
Чонгук крепко прижимает широкую ладонь ко рту, задыхаясь от ужаса и осознания обреченности своего положения. Он не знает, сможет ли отсюда выбраться. Не знает, ушли ли монстры. Проверить страшно. Но сидеть в неведении еще страшнее. Он понимает, что между ним и толпой зомби всего лишь тоненькая стеклянная стеночка, которую прорвать не составит труда. Хочется расплакаться. Хочется погрузиться в блаженную темноту, но и это ему недоступно. Он не знает, сколько прошло времени, но понимает, что еще день. Оранжевая стена перед ним освещена ярким солнечным светом, а изменение теней — единственная динамика, которая ему доступна, помимо собственного состояния. Чонгук задыхается от ужаса. От неведения. От пронзающей тишины. Он крепче вжимается в золотистую «Маноло Бланик», не веря, что такое случилось именно с ним. Чувствует себя героем тупой дорамы и хочет надеяться, что его спасут так же, как обычно бывает на экране. Но разве ему может так повезти? Вот и Чонгук думает, что нет. Думает и не знает, что на далекой базе, спрятанной высоко в горах, за ним уже выдвигается военный вертолет, целью которого является не только он, но и еще две такие же глупые омежки, пренебрегшие утренними предупреждениями.***
— Уверен, что справишься? — Юнги с видимым напряжением смотрит в его глаза, крепче сжимая трос, конец которого уже закреплен на поясе Чимина — Да, разбирайтесь пока с океанариумом. Заберете нас на обратном пути, — Чимин внимательно осматривает крышу торгового центра в бинокль. — Все чисто. — Не забудь, сначала дверь. Чимину хочется скорчить недовольную гримасу. Порой дотошность Юнги доводит до желания все делать наперекор. Но… Но он прав. Они не в глупом сериале, чтобы допускать банальные ошибки, поэтому он молча кивает, в последний раз проверяя рюкзак и крепление. — Берегите себя, — последнее, что говорит Чимин, прежде чем начать аккуратный спуск. Стоит подошвам берц коснуться гладкого камня, он тут же направляется к единственному входу на крышу, быстро снимая рюкзак и доставая необходимое оборудование. Спустя несколько минут на двери красуется только что приваренный засов, благодаря которому он может спокойно выдохнуть и, показав большой палец вверх, отстегнуть трос. Из внутреннего наушника доносится собранный голос Юнги: — Удачи, капитан Пак. Чимин ничего не отвечает, сразу же двигаясь к краю крыши. Прощания стали их ежедневной рутиной, и они давно свыклись, что любое из них может стать последним. Под рев удаляющегося вертолета Чимин неспеша достает новый моток из рюкзака, предварительно убрав туда инструменты для сварки. Заваренный вход дарит покой уставшей от стрессовых событий душе. Он действует неспеша, четко выверяя каждое движение, под которое подстраивает собственное дыхание. Паника и спешка — главный враг в чрезвычайных ситуациях. Чимин давно научился держать разум чистым. — Капитан Пак, прием, — в ухе снова раздается чужой голос. Хосок. — Капрал Чон, на связи, — он крепит трос к металлическому кольцу крыши, с силой дергая и убеждаясь, что все в порядке. Переходит к себе. — Как обстановка? — На этаже около семнадцати инфицированных, — Хосок отчитывается быстро, без запинки. — Они точно не заметят? — Чимин заканчивает с креплением и, перекидывая рюкзак за плечи, проверяет фиксацию. — Нет, я буду тебя координировать, готов? — Готов, — Чимин в последний раз дергает за трос, пятками становясь на край парапета. Делает глубокий вдох и плавно отталкивается, начиная медленный спуск.***
Чонгук смахивает испарину со лба, тяжело дыша и с опаской выглядывая из-за широкой стойки. Кажется, он слышал какой-то гул, но все быстро закончилось. На пару минут в его голове промелькнула мысль о спасении, но он так и не решился покинуть свое убежище, лишь изредка поглядывал в сторону стекляной стены, за которой раскинулся город. Правда, с такого положения его видно не было. Судя по теням, уже давно за полдень, а там и вечер на носу. Этого Чонгук боится больше всего. Остаться на ночь здесь. Одному. В окружении монстров без возможности выбраться. Он тяжело сглатывает, жмурясь и чувствуя, как капля пота стекает вдоль позвоночника. Сидеть под стойкой неудобно. Все конечности затекли, заставив его уткнуться спиной в боковину и вытянуть ноги. Чонгук устало поправляет изумрудное платье, которое так некстати решил надеть, но не мог же он заявиться в такое место в неподобающем виде? Слава богу, на ногах у него сапожки до колен, пусть и на небольшой платформе, но хотя бы не каблук. Не то, что будет издавать лишние звуки при передвижении. Чонгук пытается взять себя в руки, отогнать скапливающиеся в уголках старательно подведенных глаз слезы, когда слышит это. Что-то со стороны стены. Он тут же подбирается, чувствуя, как стягивается ком в районе солнечного сплетения. Чонгуку страшно. Неужели зомби зашли внутрь, а он и не заметил? Очень осторожно переворачиваясь на колени, Чонгук подползает к краю и выглядывает из-за стойки, чтобы тут же прикрыть рот ладонью. Прямо за стеклом на высоте двенадцатого этажа он видит альфу. То, что это альфа, Чонгук понимает по форме. Что-то то ли военное, то ли около того. Насколько он знает, если омеги и служат, то к подобным операциям их не допускают. А то, что это операция по его спасению, он понимает сразу, стоит мужчине за стеклом прижать палец к красивым губам. Чонгук понимает, что его заметили, и уже увереннее выползает из-за стойки, чуть привставая и кидая обеспокоенный взгляд вглубь зала, но за многочисленными стеллажами вход и витрины не видно. Чонгук с облегчением выдыхает, понимая, что раз он не видит монстров, то и они его тоже. Под его любопытным взглядом незнакомец за стеклом аккуратно снимает с плеч массивный рюкзак, а уже спустя несколько секунд на нем оказывается маска, похожая на те, которыми пользуются сварщики, а в руках непонятный Чонгуку прибор. Он не сразу понимает, что тот собирается делать, и только когда слышит легкий треск, а за ним видит вслед за искорками ровную полосу, выводимую альфой по стеклу, до Чонгука доходит. И только когда на гладком стекле появляется крупный прямоугольник с его рост, он полностью убеждается в своей правоте. Секунда, и альфа, использовав какой-то трюк, вытягивает стекло на себя и, аккуратно подхватывая, совершенно беспардонно кидает вниз. Чонгук ойкает, тут же прижимая ладонь ко рту, когда чувствует свежий воздух впервые за много часов, а сердце сжимается в ожидании громкого звона, но ничего не происходит. Вместо него пола мягко касаются подошвы тяжелых берц, а сам альфа, стягивает со своего красивого лица маску, окидывая Чонгука чуть насмешливым взглядом.***
Чимину не удается сдержать легкой улыбки, когда Чонгук предстает перед ним воочию. В жизни он еще крупнее, чем на видео с камер наблюдения. Но массивная омега, которая, к тому же, даже выше него, смотрится совершенно очаровательно в своем зеленом облегающем платьице, высоких сапожках и с огромными оленьими глазками. Чимину кажется, что от одного вида на этого чудесного представителя прекрасного пола у него заинтересованно дергается член. Не то чтобы он любит покрупнее, но да… Чимин любит покрупнее. Возможно, именно по этой причине он, изящный и красивый, как омега, но все же с членом между ног, оказался в армии. Там, где его всегда окружали те, кто был… покрупнее, да. И окружают до сих пор. Ему с трудом удается прогнать из головы похотливые мыслишки и тихо представиться съеживающемуся под его пристальным взглядом Чонгуку. — Капитан Пак Чимин, двенадцатая дивизия отряда особого назначения вооруженных сил Республики Корея, — но Чимин не был бы собой, если бы не нарушил хотя бы одно правило в этой операции. — Не бойся, прелесть, я тебя вытащу. Чимин уверенно делает шаг вперед, представляя, как хорошо эти крепкие бедра будут ощущаться на его торсе, когда он будет поднимать их на крышу, но не ожидает, что Чонгук окажется таким пугливым. Омега явно на автомате делает несколько шагов назад, что становится фатальной ошибкой в их ситуации. Мощная спина упирается прямо в стеллаж с рядом баснословно дорогих сумочек, а потом случается это. Да, прямо как в тупых ужастиках. Стеллаж, покачнувшись, падает, вызывая тот самый эффект домино. И не будь Чимин натренированным на такие ситуации бойцом, он бы, как и Чонгук, пораженно замер, потеряв драгоценные секунды, которые отделяют их от толпы разъяренных монстров. Но Чонгуку повезло, потому что Чимин не паникует. Секунда, и его трос оказывается отстегнут, а рука хватает застывшего в шоке Чонгука и под тихую ругань Хосока в наушник тянет вглубь помещения. Туда, где находится совершенно неприметная дверца в служебный туалет. К счастью, Чонгук не сопротивляется и позволяет вести за собой. Стоит грохоту утихнуть, и они слышат их. Топот и совершенно нечеловеческий вой звучит все ближе, но Чимин успевает быстро нажать на ручку, запихивая шокированную омегу внутрь, и сам же заходит следом, быстро захлопывая дверь и проворачивая замок. Убедившись, что они закрыты, он молниеносно прижимает Чонгука к стене, рукой накрывая распахнутый рот и, жестом приказывая молчать, слушает Хоби. — Это, конечно, было эффектно, — несмотря на сложившиеся обстоятельства, Чон весело присвистывает. — Старайтесь не издавать лишние звуки, они заполонили весь магазин, — на этих словах Чимин беззвучно выдыхает. Ничего нового, судя по завываниям из-за двери, но чувство не самое приятное. — Пока сидите там, Юнги сообщу, как только они закончат операцию, чтобы не отвлекать, — Чимин про себя хвалит это решение. — Я постараюсь влезть в сигнализацию дальнего бутика и выманить их на звук, но только когда вертолет выдвинется за вами, чтобы раньше времени не рисковать, — и снова Чимин мысленно одобряет озвученный план. В наушнике раздается тишина, и Чимин понимает, что это все инструкции, которые Хосок ему дает. Он представляет, как штаб оценивает их ситуацию, разрабатывая варианты эвакуации. Чимин не сильно волнуется, понимая, что они точно выберутся живыми. Ситуация не критичная, есть много вариантов как их вытащить. Если надо, группа пойдет напролом и всех перестреляет. Крайняя мера, но эффективная. Продолжая на автомате удерживать омегу у стены, Чимин напряженно прислушивается, понимая, что монстры прямо там. За дверью. Рыскают в поисках источника шума. Он тихо выдыхает, поворачивая лицо к напряженному Чонгуку, и не сразу улавливает совсем легкий, но абсолютно однозначный запах. Чимин чувствует, как собственные глаза широко распахиваются, впервые за операцию испытывая легкий укол страха. Он неверяще втягивает носом, понимая, что они в полной жопе.***
Чонгуку страшно. Чонгуку стыдно. А еще Чонгуку ужасно жарко и мокро из-за начавшей выделяться смазки. Хочется всхлипнуть от унижения, когда он видит, как альфа напротив водит носом, принюхиваясь, и все понимает, смотря на него с недоверием в красивых глазах. Чонгук сжимает бедра, отворачивая голову и беззвучно всхлипывая от стыда. Он не понимает, почему именно сейчас. До течки еще полтора месяца, но тянущее чувство в животе и смазка на тонких трусиках не дают ему обмануться. Чонгук течет. Постыдно течет в руках незнакомого альфы, пока за дверью свирепствуют зомби. Он крепче прижимает друг к другу свои массивные бедра, вздрагивая от усиливающегося воя за стеной, а потом резко дергается, слыша грохот с обратной стороны двери. Чимин смотрит туда же, а потом возвращает свои красивые глаза на Чонгука, отчего ему становится еще более неловко, потому что Чимин меньше. Он ниже на несколько сантиметров, и даже форма не дает обмануться в том, что по комплекции альфа намного изящнее самого Чонгука. Чонгук это ненавидит. Как бы он ни старался одеваться максимально по-омежьи, натягивая на себя коротенькие облегающие платьица и юбочки, он остается крупным и массивным, что отталкивает большинство альф. Да что там, почти всех. Именно поэтому Чонгук в свои двадцать четыре остается девственником, не зная в своей киске ничего существеннее собственных пальцев и небольшого вибратора-кролика. Потому что альфы его не хотели. А те, что якобы хотели, лишь притворялись, чтобы потом высмеять его крупные бедра, крепкий торс и пухлую киску, называя его жирным трансом. Чонгук не транс, Чонгук просто крепкий и здоровый, но никто этого не видит. Все любят миниатюрных изящных омежек, которых с легкостью можно таскать на руках и трахать на весу. Чонгука же даже на колени садить боятся. Да он и сам больше не пытается. Слишком унизительно. Он вздрагивает еще сильнее, когда Чимин медленно убирает ладонь, жестом приказывая молчать, а потом аккуратно стягивает рюкзак, ставя его на опущенную крышку унитаза. После альфа возвращается к нему, осторожно забирая из рук сумочку и отправляя вслед за рюкзаком. Он вновь разворачивается к Чонгуку, прижимаясь практически вплотную и, вытягивая шею, начинает шептать прямо на ухо: — Не бойся, это нормальная реакция. Твое тело реагирует на толпу мутировавших альф. Их феромоны стали намного сильнее, и ты неосознанно начинаешь на них реагировать. Плюс выброс адреналина. Ты течешь, потому что так твое тело пытается тебя защитить, ведь ни один альфа инстинктивно не сможет навредить течной самке, — он шепчет тихо, но быстро, а Чонгук еле понимает смысл слов, дурея от такой близости и жаркого дыхания на тут же покрасневшее ушко. Он чувствует, как его сиськи сминаются под напором чужого тела, и течет еще больше. — Вот только зомби похуй, они разорвут тебя, если доберутся. Ты это понимаешь? — Чонгук быстро кивает, не решаясь говорить вслух. Вой за дверью становится громче, заставляя его застыть от ужаса. — Они реагируют на твой запах, и мы не выберемся отсюда, пока его не приглушим. Причем быстро, пока сюда не нагрянули инфицированные со всего торгового центра, ты понимаешь? Чонгук кивает, но понимает смутно, снова судорожно прижимая бедра друг к другу и страдая от невыносимого желания, смешивающегося с ледяным ужасом. Он чувствует, как теплые пальцы обхватывают его подбородок, разворачивая лицом к альфе. Чимин продолжает тихо говорить, на этот раз выдыхая слова прямо в его резко пересохшие губы: — Чонгук, твой запах пропадет только после завершения первой фазы, ты понимаешь? Чонгук тяжело сглатывает, когда до него доходит, о чем ему талдычит Чимин. Первая фаза течки, которая длится, пока омега не получит сцепку. Тогда их запахи смешаются, а желание отступит на несколько часов, чтобы вернуться с новой силой. И вторую фазу, самый разгар, он сможет провести только с альфой, с которым у него случится вязка в первую фазу. Базовая биология, которая совершенно не вяжется с его положением. Он растерянно смотрит на альфу, не веря, что тот предлагает ему секс. Чимин успокаивающе поглаживает его по щеке, игнорируя громкий вой и стук в дверь. — Чонгук, я должен тебя повязать, иначе мы не выберемся отсюда живыми.***
Чимин игнорирует ругань Хосока в ухо, который все осознает по его объяснениям Чонгуку. Ситуация из затянувшейся резко переросла в критическую, и каждый, кто слышит их разговор, понимает, что Чимин прав. Он действует по протоколу, разработанному еще несколько недель назад, когда они потеряли кучу омег и солдат, пытавшихся их спасти, из-за внезапно начавшихся течек. Несколько тестов в лабораториях с подопытными инфицированными, и все быстро стало ясно. Защитный механизм омег, призванный сохранить их от альфей ярости, теперь оборачивается катастрофой для всего вида, действуя на инфицированных альф, как кровь на акул. Чувствуя течных самок за сотни метров, они сносят все барьеры на пути, пытаясь добраться до сводящего с погасшего ума запаха. И разорвать на куски. Чимину не хочется быть съеденным на пару с Чонгуком, поэтому о моральных дилеммах даже вопрос не стоит. Он действует быстро, пытаясь растолковать Чонгуку, что это вопрос выживания, и на свой страх и риск аккуратно переносит ладони на крепкие бедра, сжимая их прямо под кромкой короткого платья. — Чонгук, ты мне позволишь? — Чимин понимает, что омега быстро теряет связь с реальностью, падая в пучину похоти, усиливающуюся с количеством стремительно возрастающей концентрации феромонов сбегающихся на запах зомби. Кажется, что весь торговый центр ожил, загудел от сотен особей, пытающихся добраться до них. И от смерти их отделяет обычная дверь, которая может просто не вынести натиска, когда вся толпа навалится на нее с обратной стороны. Чонгука срочно надо вязать, пока у них еще есть шанс выйти отсюда живыми. — Чонгук? — он высматривает ответ в мутнеющих от похоти глазах, но стремительно дожидается хотя бы слабого кивка и когда его получает, действует незамедлительно, быстро задирая подол до пояса и разворачивая тихо пискнувшую омегу лицом к стене. — Прости, малыш, нет времени на прелюдию. Времени нет, но Чимину настолько жаль оставлять сладко потёкшую омегу совсем без ничего, что он грубо проводит ладонями по бокам, сминая мягкую кожу. С такой сочной самкой он бы хотел познакомиться совсем в других обстоятельствах. Обходить как следует, а потом взять в собственной постели, медленно доводя до пика блаженства, но у них нет времени. Тихий стон полный досады вырывается из его рта, когда он, сдаваясь под напором интереса, любуется мясистыми ляшечками и невероятно жирной киской, насквозь пропитавшей тонкие трусики. В такую хорошую девочку надо бы входить не быстро и торопливо, а долго, трахая со вкусом, наслаждаясь пошлыми хлюпающими звуками… Чимин торопливо спускает штаны и быстро надрачивает полувставший член, не отрывая глаз от блестящей мокрой пизды, в которую вот-вот погрузится. Пухленькая. Мокренькая. Она сжимается от предвкушения, выделяя ещё больше смазки. Запах настолько сильный, что беснующиеся за дверью зомби начинают ещё громче, ещё остервенелей стучать по двери. Чимин полностью их понимает. Потому что Чонгук полностью соответствует его вкусу. Чимин жадно скользит взглядом по частично скрытому под одеждой телу, влажно ведя ладонью по стволу. Омега перед ним выглядит как пышненькая тёлочка, которая хорошо могла бы покачиваться на его бёдрах, объезжая член. Проваливаясь в фантазию, Чимин как никогда радуется, что Чонгук именно такой, иначе возбудиться было бы значительно сложнее. Перед каждой операцией они принимают блокаторы, чтобы не потерять головы от текущих омег, что значительно усложняет собственное возбуждение. К счастью, адреналин и прекрасный вид делают свое дело и Чимин быстро приводит себя в боевую готовность, из последних сил отдергивая вторую руку, чтобы ненароком не прикоснуться к Чонгуку раньше времени. Стоит почувствовать собственную влагу на коже, он легко проводит по стволу еще пару раз и только тогда отпускает, просовывая руку вперед. Чимин отодвигает мокрую ткань и быстро пробегается подушечками пальцев по омежьему торсу, мечтая подольше задержаться на плотно обтянутых сиськах, но пока не может себе это позволить. Пока. Ко второй фазе они успеют вернуться на базу, и тогда Чимин сполна насладится сочным телом, вытрахивая из этой чудесной головки всю глупость, из-за которой она додумалась припереться на шопинг в такой печальный для Пусана день. Добравшись до лица, он на всякий случай накрывает влажные от слюны губы ладонью и только тогда позволяет себе прикоснуться к разгоряченной промежности с трудом сдерживая собственный стон. Чонгук безумно влажный. У Чимина все пересыхает во рту от желания напиться омежьими соками. Нестерпимо хочется опуститься на колени и вжаться лицом в ароматную киску. Провести языком по пухленьким складочкам, надавить носом на дырочку, толкнуться кончиком в клитор… Чимин отчаянно стонет, подхныкивая про себя, что нет и шанса насладиться всем этим сейчас. Громкий удар зомби в дверь и грозный вой выдёргивают его из развратных мыслей. Вздохнув, он позволяет себе только вскользь подержать вагину в ладони, чтобы ощутить вибрацию от сдавленного мычания, когда неторопливо начинает оглаживает горячие складочки, мечтая поласкать их как можно дольше. Времени на это у них, конечно, нет. Сейчас имеет значение только сцепка, чтобы Чонгук быстрее наполнился его запахом. Поэтому Чимин не позволяет себе больше медлить, подаваясь к омеге практически вплотную. С наслаждением вдыхает запах у холки, чувствуя, как во рту собирается слюна от желания прикусить такое доступное местечко, и приставляет член к текущей дырочке. Хочется задержаться в этом моменте подольше, поскользить по всей промежности, втирая в кожу головки смазку, подразнить. И потом, вдоволь наигравшись, толкнуться. Но всё, что Чимин позволяет себе, им, это замереть на пару мучительных секунд и мягко проникнуть в горячее лоно. Чтобы тут же сжать зубы от желания громко застонать. Чонгук узкий. Слишком узкий для текущей двадцатичетырехлетней омеги. И пусть член у Чимина не самый длинный, но достаточно толстый, чтобы сразу все понять. Ни разу не оприходованные мышцы влагалища плотно стискивают его ствол, надавливая так, что, если бы его выдержка была хоть немного хуже — Чимин бы кончил. Он неверяще смотрит в выпирающие лопатки, чувствуя легкую боль от сжимаемого члена и дрожь напряженного тела. Ему бы, по-хорошему, немного подождать, дать возможность привыкнуть, приласкать Чонгука, успокоить, но… Чимин только с усилием толкается до конца, губами касаясь розовеющего ушка. — Малыш, кивни, если ты девственник. Он до последнего хочет надеяться, что ему просто кажется. Что у Чонгука давно не было секса или, на крайний случай, он по омегам, потому что не может быть, чтобы такая сочная самочка в свои годы оставалась целочкой, но Чимин редко ошибается. И когда чувствует легкое шевеление под ладонью, понимает, что и в этот раз он прав. Чонгук девственник. Чонгук ебаный девственник, которого он собрался повязать в туалете торгового центра с кучей ревущих зомби за дверью. Чимин тяжело вздыхает, понимая, что выбора все равно нет. Обреченно смотрит на место их соединения и с тихим извинением начинает двигаться.***
Чонгук тяжело дышит в крепко прижимаемую к его рту ладонь, не веря, что это правда происходит с ним. Но вместо того, чтобы возмутиться, возбуждается только сильнее. Внизу все пульсирует, зудит, и несмотря на легкую боль от натяжения его ведет от ощущения крепкого члена в наконец повзрослевшей киске. Из-за течки его всего охватывает жар и первобытное желание. Хочется быть более услужливым, послушным. Хочется проскулить, как он рад услужить альфе. Особенно такому невероятно красивому, у которого на Чонгука встало. Но, – он вздрагивает на шум за пределами туалета, – зомби вынуждают быть тихими. Поэтому Чонгук только слабо кусает губы, сдерживая рвущийся наружу стон. Он млеет от крепкой хватки на своей талии, и безумно хочет ощутить эту руку в совсем другом месте. Совершенно не стыдясь, он хватается за нее, поднимая выше, прямо на стиснутые сиськи, которые начинают болеть от плотной ткани. Чонгук, недолго думая, опускает ее ниже, позволяя двум крупным полушариям вывалиться наружу, и тут же протяжно стонет, стоит ощутить крепкую хватку на мягкой коже. Чимин, не стесняясь, по-собственнически начинает его мять, жарко дыша в холку и толкаясь в только что лишившуюся девственности киску. Движения члена внутри такие непривычно глубокие, ощущаются так полно и целостно, что Чонгук инстинктивно прогибается, сильнее оттопыривая зад, а ладонями упираясь в холодный кафель. От смущения он весь краснеет, особенно когда осознаёт, насколько открыто выглядит со стороны: стоит, расставив ноги и давая возможность вбиваться в киску по самые яйца. Взмокшая челка липнет ко лбу, и Чонгуку безумно сильно хочется, чтобы его рот отпустили, но остатками затуманенного разума понимает, что это все ради их же безопасности. Удерживая в голове мысль «нельзя издавать хотя бы маленького звука» — Чонгук крепко зажмуривается. До белых точек перед глазами. Так, что в уголках глаз собирается непривычная влага. Чимин толкается быстро, совершенно не щадя натруженную киску, пока Чонгук пытается услышать. Шлепки, чавканье, хоть что-то, что он потом будет воспроизводить в воспоминаниях, но вместо этого слышит только вой и удары по двери. На секунду в воспаленном мозгу мелькает мысль, что дверь вышибут и сожрут их прямо во время секса, но Чимин умело выбивает это из его головы, продолжая жадно мять грудь и толкаться-толкаться-толкаться. Чонгук, кажется, теряет связь с реальностью, когда его резко разворачивают, выскальзывая из привыкшей к наполненности киски, и прижимают прямо к раковине. Он понимает, что от него ждут, поэтому самостоятельно запрыгивает на краешек тумбы и широко раздвигает ноги, стараясь показать всем видом, как совершенно не стыдится такой открытости. Хочется снова ощутить этот толстый член в свой вагине и позволить Чимину завершить начатое. Узел. Он впервые получит узел. Альфа не мнется. Не отрывая жадного взгляда от его покрасневшей вагины, быстро пристраивается обратно, не давая Чонгуку полюбоваться, как его насаживают. Хочется опустить взгляд и убедиться, что всё это реально — его на самом деле трахают. Ебут. Вбиваются грубо, быстро и резко. Наполняют истекающую киску и действительно хотят. Чимин вновь властно обхватывает подбородок, но на этот раз утягивает в мокрый поцелуй, одновременно возвращая член в текущую дырочку. Чонгук выдыхает прямо в пухлые губы, чуть не плача от того, как сильно ему хочется иметь такие же. Чимин непозволительно красив и изящен для альфы, но отдаваться ему одно удовольствие. Чонгук впервые в жизни обхватывает кого-то ногами, смыкая щиколотки на пояснице и с наслаждением мнет мягкую плоть в ответ, пока Чимин яростно вколачивается в его девочку. Возбуждение плавит мозги, особенно, когда с каждым новым проникновением, Чонгуку становится всё сложнее удерживать в голове мысль о молчании. Хочется закричать. Особенно, когда в его, нуждающуюся в вязке, киску толкается идеально толстенький член. Чимин не раздет, не получится стиснуть ноготками голую кожу, не получится провести пальцами по покрытой испариной спине. Не получится ничего, кроме как отдаться ощущению вбивающегося ствола. Альфа не ведёт себя грубо, не пытается дать неуместную сейчас нежность. Он просто властно вскидывает бёдра, трахая так, что полная, не скованная одеждой грудь, мягко подпрыгивает на каждый толчок. Чонгук пробует неумело подмахнуть, за что получает резкий щипок по голому бедру, и только теснее сжимается на члене. Он бы хотел, чтобы его шлепнули, но им все еще нельзя шуметь. Минуты тянутся, дверь начинает дрожать, под бедрами Чонгука собирается смазка, пока он беззвучно кричит в чужой рот. Чимин уже самостоятельно целует его распахнутые губы, пока Чонгук концентрируется на подходящей волне. Он хочет опустить пальчики к клитору, чтобы довести себя до пика, но Чимин все делает сам, отталкивая его ладонь и самолично начиная растирать выпирающий бугорок. Альфа отрывается от его рта, опускаясь ниже, обхватывая и приподнимая смятые между их телами сиськи. Тянет торчащий сосок в рот, начиная жадно сосать, пока Чонгук запрокидывает голову, в блаженстве закрывая глаза. Он концентрируется на приближающемся оргазме, невидяще смотря в потолок и одобрительно опуская ладонь на голову альфы. Чонгуку так хорошо, как никогда не было наедине с собой. Он томно мычит, наконец, кончая. Киска конвульсивно сжимается на альфьем члене, пока тело дергается от сладкой неги, но она быстро отступает, сменяясь вернувшейся болью. Чонгук чувствует, как член внутри начинает увеличиваться, болезненно растягивая стеночки и пытается с него соскочить, но Чимин не дает, крепко зафиксировав его бедра ладонями и до упора проталкивая разбухающий узел внутрь. Он громко мычит, лицом зарываясь в мягкие сиськи и протяжно кончает, орошая внутренности Чонгука потоком горячей спермы.***
Чимин старается держать разум холодным, но сделать это, когда собственный член изливается в горячее совсем недавно девственное нутро сочной плодовитой самочки, текущей на его ствол, сложно. Пусть они люди, но в такие моменты животное начало пытается вырваться из-под контроля, завладев разумом своего обладателя. И если бы не блокаторы, он бы забыл и о зомби, которые стали потихоньку стихать, стоило заполнить омегу своим семенем, перекрывая природный запах. И о том, что Чонгука он взял первым. И о том, что совсем его не знает, и вообще находится при исполнении — тоже. Чимин любит трахаться. Любит заваливать сочных самок, ведущихся на его смазливое личико и трахать до потери сознания. Но в армии омег немного, а те, что есть, жилистые и совершенно неаппетитные. Он не любит рельефа на телах самок. Он любит мягкие формы, за которые так удобно хватать и натягивать на член. Чонгук — сборище всего, на что у Чимина встает. Но сейчас ему нужно, чтобы все как можно быстрее опало и помогает ему в этом, как не сложно догадаться, Хоби. Всегда вовремя. — Капитан Пак, судя по расходящимся инфицированным, вы закончили? — голос капрала звучит насмешливо и Чимин представляет, сколько подколок ему предстоит выслушать по возвращении. Радует только, что здесь нет камер, иначе бы весь штаб видел, как он оприходует сочную омежку. — Впрочем, отвечать пока еще рано. Вертолет вылетел, врубаю сигнализацию через три минуты. Как только путь будет свободен, дам команду. Чтобы сократить время эвакуации, за гражданским сразу из вертолета спустится капитан Мин, ты возвращаешься на крышу и поднимаешься следом. Чимин быстро смотрит на часы, стараясь игнорировать разомлевшего перед ним Чонгука. Боится, что полуобнаженная омега вновь завлечет его своими пышными формами. Он старается думать об операции, радуясь, что Юнги справился. И, судя по всему, остался цел. С решением штаба Чимин мысленно соглашается, понимая, что пристегнуть Чонгука к уже готовому Юнги, а потом быстренько зацепиться самому намного быстрее и безопаснее, чем вдвоем подниматься на крышу. За этими мыслями узел спадает и Чимин со вздохом облегчения вытаскивает обмякший орган из все еще горячего лона. Чонгук, кажется, в полудреме, что не удивительно для окончания первой фазы. Организм набирает силы для второй. Ему это на руку, поэтому, ловко убрав член в трусы, Чимин подтягивает штаны, приводя себя в надлежащий вид, а затем аккуратно тянет Чонгука на себя, с легкой грустью упаковывая грудь обратно в лиф и возвращая трусики на место. Аккуратно подтягивая платье пониже, он ласково оглаживает мягкое бедро, притягивая обмякшее тело поближе и шепчет на ухо: — Дорогой, нам скоро уходить, ты справишься? Чонгук разлепляет свои огромные глаза и медленно кивает, фокусируя плывущий взгляд на Чимине. Он тихо ойкает, проверяя одежду и смущенно улыбается, заправляя прядь растрепавшихся волос за аккуратное ушко. Чимин прослеживает этот жест с непонятным щемлением в груди, уже предвкушая, как хорошо эта милая головка будет смотреться на его подушке, когда Чимин будет уже неторопясь брать своего нового любовника в разгар сладкой течки. Он снова смотрит на часы, убеждаясь, что осталось меньше минуты и тихо пересказывает Чонгуку план действий, тот понятливо кивает и вслед за Чимином, накинувшим на плечи рюкзак, возвращает ранее откинутую на бачок унитаза сумку. Чимин на это только удивленно выгибает бровь, но решает не акцентировать внимание, смотря, как крепко омега цепляется за свою вещичку. Возможно, сейчас ему это нужно и кто Чимин такой, чтобы лишать перепуганную самочку небольшой порции комфорта. — Можешь засунуть ее в мой рюкзак, — он быстро разворачивается, понимая, что это меньшее, чем он может расплатиться с омегой за второпях отнятую девственность. — Заберешь на базе. Чимин слышит звук раскрываемой молнии и спиной чувствует, как омега заталкивает сумочку внутрь. Он грустно понимает, что вряд ли она пригодится Чонгуку в новом мире, но с этим они разберутся позже.***
Чонгук вздрагивает, слыша громкую сирену и вновь холодеет от ужаса, когда следом за ней раздается дикий вой. Слава богу, Чимин успел его предупредить, иначе бы у него остановилось сердце. Они выжидают еще какое то время и только потом альфа осторожно открывает дверь, медленно выходя и приказывает следовать за ним. На этот раз Чонгук крайне осторожен, чтобы снова что-то случайно не зацепить и не толкнуть. Он старается не обращать внимание на вой сигнализации и гул толпы монстров, сбегающихся на нее, отчетливо улавливая тихое жужжание. Видимо, это тот самый вертолет, который должен их забрать. Чимин постоянно озирается по сторонам, но сам Чонгук боится это делать, концентрируясь на его спине. Он чувствует, как внутри вновь завязывает узел, засасывая его в настоящий мандраж и из последних сил сдерживается, чтобы просто не отключиться. Когда они осторожно добираются до стены, Чонгук вскидывает голову, намного отчетливее слыша мощный рокот и надеется, что сигнализация его перебивает. Сверху уже спускается второй солдат. Чимин сказал, что именно он будет поднимать Чонгука. Альфа быстро хватает трос, на котором спустился, закрепляя его на поясе. Пока он разбирается с креплением, второй мужчина приземляется прямо у края проема, быстро кивая и протягивая руки к Чонгуку. Он немного мнется, не решаясь подходить к незнакомому альфе, но сильная ладонь толкает его в спину и Чонгук, тяжело выдохнув, делает то, что от него требуется. Ему ужасно неловко, потому что солдат оказывается таким же невысоким, как и Чимин. Чонгук чувствует четыре руки на своем поясе, когда его обтягивают ремешками, а потом просят бедрами обхватить второго альфу за пояс. Краснея от вида, который откроется на его задницу, Чонгук, зажмуриваясь, обхватывает альфу за плечи и подтягивает бедра, скрепляя щиколотки на крепкой пояснице. Он зажмуривается, заставляя себя отбросить съедающие его мысли прочь. Все это ради него. Ради его спасения. Чонгук должен быть благодарен и думать о том, что он все-таки спасен, а не об оголившейся заднице. Секунда и он тихо ойкает, чувствуя, как альфа делает шаг назад и их резко обдает порывом холодного воздуха. Гул становится громче, но Чонгук не решается разомкнуть веки, пока не чувствует еще одного толчка, а следом несколько голосов. Его снова обхватывают чужие руки, открепляя от солдата, а после толкают на жесткое сиденье в углу. Чонгук неуклюже плюхается на выделенное ему место, взглядом сталкиваясь с двумя такими же перепуганными, как и он сам, омегами, льнущими друг к другу. Он тяжело сглатывает, возвращая взгляд на широкий проем и только спустя пару минут облегченно выдыхает, замечая Чимина, которого товарищи осторожно втягивают внутрь. И только в этот момент Чонгук позволяет себе немного расслабиться, понимая, что все закончилось. Что его спасли. А спустя секунду чувствует, как между ногами начинает пульсировать. К счастью, никто из солдат не обращает на него внимание. Никто, кроме игриво посматривающего Чимина, в глазах которого Чонгук видит открытый интерес и обещание чего-то большего. Чего-то, от чего у него перехватывает дыхание, а по бедру скатывается небольшая капелька, готовя его тело для второй фазы. Фазы, которую совсем скоро Чонгук проведет со своим спасителем.