надо что-то делать

— чё? кир хмурит брови, глядя на горящий экран телефона. в диалоге с сестрой синим кружочком висит новое сообщение: «ты где? празднуете что ли?» в голове разворачивается майнд-мэп, и парень покусывает губы, мысленно одну за другой открывая папки с воспоминаниями и выстраивая логическую цепочку. в ментовке он не был давно, пары последнюю неделю сильно не проебывал, не дрался, посуду утром помыл и постель заправил — получается, бояться нечего, просто вопрос. а празднование причём? день рождения нескоро, мамин тоже. новый год прошел, никто не женится, обмывать нечего. на воображаемом рабочем столе ответ нарыть не выходит, и он обращается за ним к лере, игнорируя первый её вопрос. «кого празднуем?» из спортивного зала слышатся голоса со звонким эхо, дверь в раздевалку хлопает, и кир, честно, почти собирается поднять глаза на вошедшего, но забывает об этом сразу, как только читает пришедший ответ. «годовщину.» чё-чё? на пару секунд макаров зависает. смотрит куда-то сквозь телефон, постукивая пальцами по зажатому подмышкой шлему, перелистывает мысленные напоминания, перепроверяет открытые в голове вкладки, сёрчит по слову «годовщина» в несуществующих заметках и вдруг цедит тихо и почти жалостно, сведя брови домиком и по-детски хлопая широко раскрытыми глазами: — бля-я... забыл. он реально совсем забыл. осознание уже звенит в висках тонким «ай-ай-ай», но верить лере на слово так просто не хочется (научен горьким опытом), так что кирилл для начала быстро проверяет историю диалогов, и, получив подтверждение страшной правде, добавляет чуть громче: — пизде-ец... действительно, в календаре сегодня ничего не горит красным (проверил трижды), но по датам всё сходится. ровно год назад он начал встречаться с шурой. ровно год назад, красный как помидор, выдал тупое и неловкое «ну, а мы это, типа, теперь как?», а вот сейчас проебал свою собственную годовщину. первую же! да, теперь всё идеально встаёт на свои места. теперь понятно, почему мальвина так настойчиво выспрашивал его планы на неделю. понятно, о чем секретничал с олегом месяц назад, откуда в его ноутбуке реклама тортов на заказ, что значило то сообщение два дня назад вечером, и тот вопрос про любимые фильмы, и зачем было знакомство с родителями осенью, и, в конце концов, почему за сегодняшний день он не писал ничего, кроме пожелания доброго утра с розовым сердечком. обиделся, точно обиделся. взгляд кира бегает с плитки на шкафчики и обратно, он сам — мысленно бегает между открытыми вкладками, пытаясь слепить из обрывков имеющейся информации решение. надо что-то делать, что-то делать надо, очень надо, надо что-то, делать что-то, надо делать... бля-я-ять. мозг упорно выдаёт ошибку. то ли перегрелся, то ли производительности не хватает, то ли подключение к сети слетело — подумать об этом парень не успевает, потому что чужая рука, цепкая и по ощущениям чугунная, вдруг обрушивается на его плечо. — макаров! — кир чуть не подскакивает на месте от неожиданности и вскидывает вверх подборок. дверь открывалась только раз, значит тренер стоит недалеко уже приличное количество времени, и теперь игнорировать этот факт уже не выйдет. он, кажется, в хорошем настроении, но от звенящего металлом голоса всё равно что-то неприятно и холодно щекочет между ребер, — а ты чего стоишь? время видел? три минуты как начали, в зал дуй. — а я не могу, — на автомате выпаливает кирилл, раскачиваясь вперед-назад и царапая ткань шлема в тревожных поисках отмазки. на больного не похож, кошку хоронил уже раз пять, двоюродную бабушку — три... шкала загрузки идей никак не двигается, сколько ни прикладывай палец, так что приходится выкручиваться так, — у меня там, ну, типа... понимаете... и вот уже почти, вот остаётся поразмышлять долю секундочку, остаётся чуть-чуть подпрыгнуть и шагнуть вперед, чтобы ухватить хвост нужной мысли рукой, и точно-точно всё сойдетесь и замкнется в идеальную правдоподобную историю, но этой доли секундочки он не получает. — всё ты можешь! — тренер понижает голос пока не грозно, но весьма серьезно, и сжимает плечо парнишки посильнее. ну всё. поздно, брыкаться бесполезно. в этом кир убежден на все сто, но разок пытается всё равно (такой уж характер!) — правда, успевает только открыть рот, и оказывается перебитым прежде, чем что-то сказать, — пошёл-пошёл, спортсмен! вот теперь точно всё! парень, почувствовав предупредительный толчок в спину, больше сопротивляться не старается — только задумчиво морщит нос, когда кидает в рюкзак телефон со светящемся на экране повторным сообщением «где ты?», когда натягивает защитный шлем, когда хватает из шкафчика синай и почти вприпрыжку бежит к двери с надеждой улизнуть с тренировки пораньше. надо что-то делать, что-то делать надо... *** — ну, ну, давай... — макаров раз пятнадцать с силой жмет на кнопку, прежде чем двери лифта все же раскрываются на двенадцатом этаже, и едва-едва не роняет букет, пулей несясь к нужной квартире. красные розы — банальность конечно, но шурик любит. главное, что не одна и не в целлофане. на дороге по подъезду сэкономлено секунд двадцать, но кирилл всё равно не позволяет себе потратить парочку из них на то, чтобы хотя бы перевести дыхание — почти с разбегу вжимает в стенку кнопку дверного звонка и на мгновение старается не двигаться, не дышать, не думать и вообще приостановить все процессы жизнедеятельности в своем теле, лишь бы лучше слышать, как за стенкой раздается сначала мелодия звонка, а затем неторопливые шаги. правда, перестать существовать на это время всё же не выходит, и вместо этого кир раз сто облизывает липкие губы, и примерно столько же мысленно сверяет, не перепутал ли номер квартиры. пять раз проверяет наличие в руках пакета со сладостями, дважды — плюшевой акулы, и, наконец, делает глубокий вздох и готовится слёзно молить о прощении на коленях, когда слышит два поворота замка. шура открывает ему растрёпанный и немного сонный, одетый в пижаму с динозаврами (подаренную киром, кстати!) и, кажется, ничего не понимающий. осматривает снизу вверх и с немым вопросом поднимает одну бровь, так что кирилл решается заговорить первым: — прости-и, — виновато сводит брови домиком и смотрит этим своим щенячьим взглядом. ну, он конечно правда виноват и признать это не боится, но уж лучше взять жалостью, чем оставить мальвину обижаться, — я дурак, ваще из башки вылетело. извини, реально, извини, пиздец какой-то, я, типа, думал долго ещё, а вот... макаров, чувствуя, как с каждым словом запал и уверенность его покидают, поскорее неловко пихает парню в руки цветы (так и не научился красиво дарит!) и всё менее ясно и членораздельной продолжает плести оправдания, запыхавшийся и смешной, смотря куда-то сквозь него и активно жестикулируя. — ты чего? — саша наконец включается посередине этого отчаянного монолога и хлопает полными недоумения глазами, — ты тачку разбил что ли? кирилл, кажется, теперь смотрит на него в ответ еще больше грустно и жалостливо, чуть ли не моля о пощаде. в голове одна за одной открываются одинаковые окошки с большим-большим красным знаком. ну всё! план не сработал, шура обижен, ему капец. — нет... — наконец тихо звучит ответ после нескольких секунд молчаливой игры в гляделки. — а это чего тогда? — хмурится, чуть заторможено кивая на букет в своих руках, шура. кир, никак не выкупая эту его странную стратегию, еще секунду молчит, поджав губы. вроде и не злится, а вроде и... вроде и черт его знает. — ну... с годовщиной, — макаров неловко улыбается, теперь пихая ему в руки игрушку и блестящий розовый пакет, — вот. мальвина в замешательстве оглядывает подарки, еще немного тупит куда-то в пол, врубаясь в ситацию, и наконец выдает звучное (и, возможно, слегка более громкое, чем стоило бы): — бля-я-ять... очень хочется закрыть лицо руками, но они заняты, так что юноша только жмурится и морщит курносый нос, будто пытаясь согнать видение. — сегодня? — он снова смотрит на макарова, будто умоляя об отрицательном ответе, как будто это бы правда что-то изменило, как будто — бац! — и это правда оказалось бы сном, и на самом деле сегодня не десятое февраля, а восьмое, и он всё ещё успеет... но кир в ответ активно кивает головой и ему остаётся только повторить ругательство чуть быстрее и тише. шурик делает глубокий-глубокий вдох и медленный-медленный выдох, стараясь усмирить беспокойные мысли. вот же дурак, ну как так можно! — я забыл, — недолго думая признается он, заглядывая парню в глаза, и совершенно перестает что-либо понимать, когда не находит в них ни грусти, ни разочарования, а через секунду совсем наоборот видит, как кирилл заливается смехом. — ты чего? — совсем потерявшись ворчит шура, глядя на задыхающегося кирилла. нет, это конечно странно (пиздец как!) и всё ещё немножко стыдно, но парень не кажется сильно растроенным, так что саша придерживает остальные вопросы, позволяя макарову успокоиться и самому что-нибудь объяснить. — я тоже! — облокотившись на тяжёлую (и всё еще открытую) входную дверь чтобы отойти от смеха наконец восклицает киря и лицом к лицу в наглую пялится на растерянного мальвину, который скоро сам начинает хихикать от такой заразительной родной солнечной энергии, — а чего не писал тогда? тут шура совсем растекается в теплой улыбке, кивает в свою квартиру и тут же сам делает шажок назад, за порог, только сейчас поняв, что стоял в разноцветных носках на ледяной плитке в подъезде. — я «сумерки» марафоню. кира накрывает еще одной волной смеха, так, что он едва не скатывается по двери на пол, во избежание чего шурик спешит наконец затащить его в квартиру, схватив за рукав. — подожди, почему «тоже»? — хмурит брови мальвина, пока раскладывает на журнальном столике подарки, запоздало проанализировав слова макарова, пока тот, не дожидаясь словесного приглашения пройти, скидывает обувь и промокшую от снега куртку. — я думал, что ты обиделся и со мной не разговариваешь! — совершенно игнорируя заданный вопрос продолжает посмеиватся кирилл и почти с разбега приземляется на усыпанную подушками кровать мальвины, попутно оценивая атмосферу киновечера. на подоконнике гирлянда, на столе полупустая банка энергетика, а на экране ноутбука — лицо роберта паттинсона крупным планом. последнее макарова особенно веселит, так что он, пародируя вампирские повадки (так ему кажется, по крайней мере) ловит в свой капкан шуру, шутливо рыча и щекоча его, — включай давай. — ты не помыл руки, — показательно возмущается мальвина, при этом совсем не спеша выбираться из объятий, — и не любишь сумерки, кир. — эт будет подарок тебе, — кирилл продолжает улыбаться и чмокает его в макушку, но шурик, хотя и не выглядит серьезным и недовольным, даже после этого ему не отвечает и не тянется к ноутбуку, чтобы включить фильм, так что макаров без лишних слов всё же поднимается с кровати и направляется в ванную, — да понял, понял. шура, выдержав несчастную долю секунды (приличия ради) после того, как руки кира его отпустили, рвется к телефону и судорожно вбивает в поисковую строку запрос на срочную доставку подарков. да, это ж надо так... надо что-то делать!