Пицца. Пожалуйста. Канадский пригород.
У Помидоровича не было права выбора в данной абстрактной ситуации. Он честно не понимал, какой чокнутый решил одобрить такое предложение, да еще и предоставить его не самому опытному курьеру. Когда Себастьян покинул небольшое заведение, стал неспеша направляться к припаркованному двухколесному велосипеду, что служил ему передвижным средством уже как пятый год. В этот же момент телефон вновь оповестил своим нежданным звонком от строгого начальника: «Значит так, последний заказ ты довозишь в Канадский Пригород в два часа езды на персональном фургоне.» Фургон — одна мысль о крупном транспортном средстве вызывала недоверие. Парень-то и так еще не считал себя достаточно зрелым для профессионального управления тачкой. — Но сэр, я ведь… «Без опазданий. Иначе уволю к чертовой матери!» — после этих угрожающих слов связь оборвалась. Начальника, впрочем, мало волновали знания работника в плане езды. Раз уж возглавился очередным доставщиком на велике — значит и с обычным вождением не будет никаких проблем. — Блин. Послышалось отдалённое голодное рычание за углом. Пряный аромат трёхкратной пиццы привлёк внимание бездомного пса. Помидорович не придавал этому значения, но ровно до того момента, пока дворняга не вылезла из тени и бросилась под ноги курьеру, словно учуя в нем опасность. Неожиданно для себя парень подпрыгнул, неуклюже взобрался на велосипед и, как можно скорее, закрутил педали, лишь бы этот утробный рык и писклявый лай за спиной прекратился. День обещал быть плохим, ведь Себастьян привык надеяться на худшее.***
Прошло, наверное, уже более полутора часа с момента выезда в пригород за завершением последнего заказа. Часы отбивают семь вечера и доставщик уже успел пожалеть о том, что пристегнул ремень безопасности и завëл пиццевозный фургон. Каждая миля, оставленная позади, отдаёт ударом звенящего молоточка где-то выше разума, и Себастьян даже не думает о еде, о том, что последний раз принимал пищу ранним утром. А ведь если бы не этот гребанный заказ, он мог бы мирно проводить весь оставшийся вечер в привычной обстановке — в своем общежитии, в темноте комнаты перед старым испепеляющим телевизором и пачкой сырных чипсов под рукой. Когда небо заметно темнеет, а направление теряется в сплошной листве деревьев, водитель меняет радиочастоту на задорный поп. Колеса подскакивают на небольших камнях и впадинах — дорога в лесу никогда не была ровной. Помидорович сомневается в том, что вообще следует в правильном направлении, но всё же не отпускает руль и вслушивается в динамичную мелодию, чтобы хотя бы ненадолго отвлечься от мыслей о предстоящем веселье и сконцентрироваться на вождении. Время тянется ужасающе медленно, когда ожидаешь что-то исключительно важное — это общеизвестный факт. Парень проверяет время в телефоне каждые несколько секунд. Ему даже кажется, что телефон сломался, потому что одна минута не может тянуться целые полтора часа. Фары фургона — единственный источник света в пути. Рыжий стал опасаться диких животных на дороге или риска попасть в автоаварию. Как же хочется свернуть обратно… Нечто подобное живому существу в мрачных кустах не могло не привлечь к себе внимания — как будто бы там, среди обросшей листвы, гулял копытный одинокий зверь, заблудившийся в этой дремучей среде. Себастьян сощурился и попытался разглядеть приближающийся объект, чтобы, в крайнем случае, свернуть в противоположную сторону. Длинноногое создание откликнулось на резкий прилив света, инстинктивно приподняло оленьи уши и, ровно застыло перед излучающим фургоном. — Вот же! — воскликнул водитель, почти рефлекторно поворачивая руль прямо в ближайшее дерево. Тут же послышался шумный хруст, за ним глухой удар древесины и еле уловимый шорох. Радио больше не играло. Помидорович вляпался по уши. Он не рассчитал то, насколько далеко мог зайти и потому едва ли не разбил капот транспорта. В конце-концов ему пришлось выйти из фургона, для того чтобы оценить нанесённый ущерб. Себастьян виновато почесал затылок. Воняет кровью. Резкий густой запах пробирается глубоко в ноздри, а сквозь них глубже, куда-то за подкорку и там разлагается на несколько десятков других запахов — многократных и неприятных. Животное под ногами превращалось в бесполезный труп, хотя тушка его по-прежнему старательно подавала признаки жизни — дрожало под свое судорожное биение сердца. Доставщик от шока прикрыл рот рукой. Наблюдать это кровопролитное зрелище он определённо не желал. «Что я наделал?..» — он чувствовал себя безответственно и жалко. Теперь-то сэр точно лишит его заработка без лишних переговоров. Ужасало не только осознание того, что парень буквально ненамеренно прикончил существо, которое когда-то могло беззаботно скакать по лесу и жевать листья кустарников, а еще и его внешний вид. Уродливая морда ни разу не походила на оленью. Освещение фар выдавало явно человеческие черты лица и от этого становилось чересчур не по себе. Обильная, бордово-красная струя из горбатого носа без конца лилась на гнилую траву, пачкала кожу, а безжизненный пустой взгляд смотрел в никуда. Себастьян тяжело вздохнул. В любом случае, ему требовалось наконец отдать заказ по месту назначения, однако без конкретного адреса сделать это было невозможно. Доставщик вызволил долгожданную коробку пиццы и стал оглядываться по сторонам, надеясь хоть где-то обнаружить что-то на подобие частного дома. Под картонной крышкой что-то тихонько зашуршало, затрепеталось, задвигалось, стремясь выскочить из плоской коробки. Помидорович с опаской решился немного приоткрыть ее. Вдруг что-то неожиданно резкое ловко выпрыгнуло из-под картонки прямо ему в лицо. От испуга парень нелепо выронил несчастную коробку и принялся конвульсивно отдергивать от своей физиономии невиданное мелкое зверьё, пока эта тощая крыса яростно махалась крохотными лапками, взбираясь по его кудрявой шевелюре, потихоньку застревая в волосах, царапаясь коготками, как самый настоящий паразит. Беспокойный грызун каким-то образом успел незаметно прокрасться в коробку и проделать дыру в сырной начинке. Теперь пицца выглядела совсем неаппетино и была напрочь испорчена. Впрочем, насытившийся вредитель все-таки с писком плюхнулся на землю и скоро скрылся в траве. «Что-то мне нехорошо…» — поразмыслил Помидорович, ощупывая кожу своего лица, и к своему глубокому ужасу осознал, что действительно был загнан в ловушку. Никакого клиента и никакого дома в лесу, очевидно, не нашлось. Себастьян торопливо нащупал в кармане телефон и набрал знакомый номер:Первый гудок.
Под желудком тяжело потянуло, пока вспотевшая рука крепко держала недоступный мобильник под ухом. Тело мелко задрожало то ли от прохлады, то ли от тревоги.Второй гудок.
Костлявые ветви деревьев невольно захрустели, отдаваясь глухому ветру. Встречная табличка с выцарапанной надписью «Canadian Suburb » словно преобрела более мрачный оттенок.Третий гудок.
Себастьян настороженно отошёл на один шаг назад. Разбитый фургон призывал покинуть полное ужасов место. Искать в этой чаще живую душу уже точно было бессмысленно.Последний гудок.
«Вас приветствует автоответчик, пожалуйста, оставьте…» Помидорович мгновенно бросился к фургону в надежде, что ему удастся завести полусломанную рухлядь и свалить в обратном направлении. Хватит на сегодня внезапностей. Ему уже на полном серьёзе начало казаться, что всё произошедшее за последний час — лишь вымышленная галлюцинация, что сейчас на земле не валяется никакой труп человека-оленя, что вот-вот Себастьян пробудится от шумного будильника и с облегчением поймёт, что всë это — результат стресса, кошмарное сновидение, в реальность которого он по-прежнему отказывается верить. В этот раз бег не спасает, ведь кто-то там, со спины, обездвиживает юношу и затыкает рот натертой чем-то снотворным тряпкой. Вид перед глазами начинает мутнеть, вся окружающая среда масштабно замедляется, заставляет мысленно уползать и растворяться где-то глубоко внутри сознания, окончательно теряя рассудок. Глаза предательски закрываются. Кепка-козырек осталась лежать на кровавом месте преступления без надобности.***
Себастьян совершенно не помнит, что привело его в это ужасающее место и сколько уже времени прошло с того момента. Он скован в большой стеклянной клетке, подобно декоративному хомячку на продаже. На нём отсутствует привычная курьерская форма и никакого мобильника рядом не нашлось. Отныне он уязвим и потерян. «Я не дома…» — крутилась в голове навязчивая мысль. Неизвестность пугала до чёртиков, заставляла потные ладони потираться друг о друга, а сердце биться чаще. Жутко хотелось пить, но огромная поилка напротив не вызывала никакого доверия. Это было пыткой. Дверь отворили два силуэта — в просторную комнату вошли женщина-консультант и неестественно высокий мужчина. Помидорович до последнего надеялся, что у него удасться намекнуть о помощи. — Я не помню, кого он хотел: мужскую или женскую особь… — монотонный голос принадлежал покупателю. Он неспеша следовал за консультанткой в синей фуражке. — Вот этот поступил к нам недавно, — как ни в чем не бывало ответила она, указав в сторону похищенного человека. Себастьян сглотнул. — Я говорил им, что это ошибка, но меня никто не слушал! — само вырвалось. Рыжий хотел выкрутиться, как мог. Незнакомец смирно восстал перед прозрачной клеткой, мгновенно наклонился ближе и прижался носом к стеклу, чуть ли не вдыхая его ноздрями. Он беспрерывно пялился, оценивая круглыми глазницами товар. От отсутствия век на чужом вытянутом лице тело Помидоровича покрылось мурашками. Одна лишь тонкая грань стекла разделяла его от злополучного зрительного контакта. Странный посетитель вызывал страх своей неимоверной натурой. Неужели мальчишку действительно собираются продать этому гуманоиду как ручную зверюшку? — Я не должен здесь находиться!.. Отрекнувшись от стекла, покупатель молча встал в исходное положение. Его физиономия по-прежнему не выражала никаких эмоций. Как будто бы эти отчаянные слова он воспринял не совсем в том ключе. А может, все будет не так уж и плохо. Совсем скоро знакомые развесят объявления о пропаже Себастьяна, не забудут вызвать подкрепление и уже через пару часов парень будет удачно спасён из человеческого зоомагазина. Он продолжит посещать университет, доложит о своих невероятных приключениях в Канадском Пригороде и больше никогда-никогда не станет ездить по подозрительным адресам, усвоив очень важный урок. Совсем скоро. — Он прав. Мэм, заверните мне этого, пожалуйста. Или же нет?..