Curiosity Killed the Alpha

Торопясь добраться до общежития Сонхуна как можно быстрее, он трижды споткнулся и пару раз на кого-то налетел. Извинялся на ходу, и спешно убегал. Хисыну потребовалось вдвое меньше времени, чем обычно, чтобы добраться, но как только он оказался у двери, не смог её открыть. Стоя с ключом в руке он не мог решить, постучать ли ему сначала или просто войти без предупреждения. Если Сонхун действительно не мог встать с кровати, стучаться было бесполезно, но только так он мог предупредить его, что пришёл. Осторожно, слегка дрожа от бега и нервов, он постучал, и сразу же открыл дверь. Сладкий густой запах ударил в нос. Вся комната была пропитана запахом омеги в период течки. И он знал. Он знал, что в здании были и другие омеги, но он уверен, что единственный сосед по комнате Сонхуна — Сону. Честно говоря, он никогда не видел в этом общежитии других бет, кроме Сонхуна. Однако Сону в комнате не было, он в университете, либо на занятиях, или обедает с друзьями. Запах, пропитывающий помещение, определённо не принадлежал Сону. Его запах совмещал в себе цитрусовые ароматы, этот же отдавал цветами… лавандой, розой. Этот запах был невероятен настолько, что Хисын оставался в ясном уме только потому, что беспокоился за Сонхуна. Его разум был на пределе, он думал обо всём сразу. Во-первых, он даже подумать не мог о том, что Сонхун изменяет ему, он бы ни за что этого не сделал. Но и не мог перестать думать о словах Сону и Чонвона: у них не было причин лгать, хотя они и не говорили напрямую, что Сонхун болен. Тот факт, что Сонхун, казалось, был единственным бетой в общежитии омег всё больше смущал старшего. Медленно он сопоставлял факты в голове, отвлекаясь на окружавший комнату соблазнительный запах. Он шёл через общую прихожую в сторону комнаты Сонхуна, стараясь не издавать ни звука, он был всё ближе и ближе, по ту сторону двери слышались приглушённые стоны и скулёж. Ладони вспотели, и он едва мог дышать, когда потянулся к ручке двери. Хисын чувствовал, что поступает неправильно; если он был прав и Сонхун на самом деле был омегой, он не имел права вот так вторгаться. Возможно, ему не следовало. Он мог бы просто поговорить с Сонхуном после того, как всё закончится, но он был настолько взволнован, сбит с толку и очарован этим запахом. Он потерялся в чувствах всего на секунду и этого хватило для того, чтобы опустить ручку двери. Ему определённо не следовало открывать эту чертову дверь. Сонхун выглядел до ужаса непристойно, лёжа в полном беспорядке вещей, которые, догадался Хисын, были его гнездом. Старший был не в состоянии сфокусироваться на чём-то одном. Он всматривался в чувственное выражение лица Сонхуна, его глаза были закрыты. Взгляд упал ниже, где младший беспорядочно надрачивал себе одной рукой, пока второй давил на основание дилдо меж ягодиц. В один момент Хисын почувствовал странную нежность, когда заметил, что в гнезде были перемешаны его толстовки. Громкий стон резко выдернул его из мыслей, возвращая в реальность. Как бы отчетливо он ни понимал, что ему прямо сейчас следует развернуться и сразу же выйти из комнаты, он просто не мог пошевелиться. Сочетание вида, запаха и звуков лишало его всякого самоконтроля. Пока Хисын пытался привести своё дыхание в норму, Сонхун понял, что он больше не один. Он открыл глаза, затуманенным взглядом посмотрел прямо на стоявшего в дверях Хисына. Старший на секунду запаниковал, пока Сонхун не произнёс. — Хисын, альфа… — выстанывая его имя, он потянулся рукой к Хисыну, приглашал его войти, а Хисын был слаб. Он сдался под умоляющим взглядом Сонхуна, знал, что не должен был этого делать, но влияние младшего на него было сильнее. Для него было так легко поддаться и следовать всему, что говорил Сонхун, так же легко, как и влюбиться в него. Сонхун заскулил ещё раз, и мгновение спустя Хисын уже нависал над ним. Они никогда не говорили о том, чтобы провести течку вместе, пару минут назад Хисын даже не знал, что у Сонхуна были течки, чёрт возьми. Но факт оставался фактом, они это не обсуждали, и ему не следовало целовать такого уязвимого и открытого Сонхуна вот так. Они никогда не заходили дальше горячих поцелуев и ласк, и что бы они ни делали сейчас, это явно выходило за пределы допустимого. Он положил руки на колени Сонхуна, раздвигая их, и тесно прижался к нему между ног. Другая рука поместилась на затылке, пальцы путались в волосах, когда он направлял голову младшего в поцелуе. Их губы жадно двигались вместе, Хисын пожирал его, а Сонхун позволял ему. Он медленно целовал Сонхуна вдоль челюсти, а Сонхун потирался об него своим возбуждением, одновременно насаживаясь на игрушку. Хисын слышал хлюпающие влажные звуки каждый раз, когда дилдо входил и выходил из него. Старший мог сделать с ним всё, что ему вздумается, и Сонхун бы ему позволил. Они зашли настолько далеко, что Сонхун принял бы всё, что альфа мог ему дать. — Боже… как же ты пахнешь… — Задыхаясь, пробормотал Хисын, уткнувшись в шею Сонхуна, облизывая и целуя её, пытаясь уловить как можно больше аромата. Он поцеловал Сонхуна в шею, так сильно хотел пометить его, но что-то останавливало его. Его разум, насколько бы затуманенным он ни был, не позволял ему укусить, это злило. Он не понимал — его омега прямо перед ним, почему он не мог просто пометить его? Его омега, так чудесно звучащий под ним, так восхитительно пахнущий и наверняка такой же вкусный. Хисын хотел поглотить его, заставить Сонхуна кричать от удовольствия, и чтобы он никогда не забывал, что принадлежит ему. Казалось, Сонхун был совершенно не против этой идеи. Он подставлял шею Хисыну, своему альфе. Делал все, чтобы он пометил его, прикоснулся к нему, запечатлелся на нём. Хотел Хисына в себе. Старший же хотел дать ему всё. Всё, о чём он просил, и даже больше. Но что-то внутри не позволяло. Хисыну так хотелось, чтобы это что-то заткнулось и позволило ему порадовать своего омегу. Он был так близок к тому, чтобы проигнорировать тихий голосок в глубине своего сознания, который всё твердил ему остановиться. Хотел просто отдаться инстинктам. Он слегка покусывал шею Сонхуна, спускаясь всё ниже. Ему просто нужно было сомкнуть зубы немного сильнее, и он дал бы им обоим то, чего они хотели. — Да… Да… Альфа, — словарный запас Сонхуна сократился до такой степени, что он был не в состоянии говорить связно. — Укуси, альфа, пожалуйста… — умолял он, И Хисын пришёл в себя. По спине прошлись мурашки, обстоятельства грубо дали понять, какую ошибку он чуть не совершил. Он не отпрянул от Сонхуна сразу же, зная, что это, вероятно, глубоко обидит омегу во время течки. Вместо этого он нежно поцеловал Сонхуна в губы, и напоследок в нос, мягко прижавшись к нему. Младшего смутила смена темпа, но он все ещё был доволен вниманием альфы. Как только Сонхун, казалось, вышел из своего хаотично возбужденного состояния, Хисын медленно начал расслабляться. Сонхун проскулил, хотел продолжения. — Я должен идти, малыш, — Хисын попытался его успокоить, хотя знал, что это не сработает. Говорил мягко и сопровождал свои слова легкими ласками, чтобы утешить Сонхуна. — Мы ничего не обсуждали, я не могу остаться. — Ты мне нужен… — еле прошептал младший. Ещё секунда рядом с Сонхуном и он не сможет уйти, ему нужно пересилить свои инстинкты ради них двоих. — Я знаю, мой хороший, я знаю… — задумавшись на долю секунды, он снял свою рубашку, и отдал её Сонхуну, который схватился за неё так, словно от этого зависела его жизнь. Он прижал вещь к себе и уткнулся лицом в ткань. — Я так сильно люблю тебя, Хун, но мы поговорим об этом после того, как всё закончится, хорошо? Потерпи немного. Он не знал, услышал ли его Сонхун, но ему было необходимо сказать это, хотя бы для собственного спокойствия.