Случай из жизни

1927 год, Швейцария — И ты представляешь, мама, он выдернул руку и уже через секунду был у дороги и чуть под машину не попал! Я еле успела перехватить! — взволнованно размахивая руками рассказывала Вера. Сегодня семейство Штольманов, половина из которого уже не носило фамилию Штольман, частичным составом собралось на семейный ужин. Пока ужинать было ещё рановато, они сидели и болтали в гостиной, и Вера вспомнила инцидент, который произошёл с ней сегодня днём и стала рассказывать о нём родственникам. Анна вздохнула и покачала головой. — Ну что ты хочешь, такой уж возраст! Нужен глаз да глаз. А иногда и глаза на затылке не помешают, — попыталась пошутить она, любовно оглядывая двухлетнего малыша, который свешивался с дивана вниз головой и внимательно оглядывал перевёрнутый мир. Внезапно он хихикнул, потому что в комнату вошли его папа и дедушка, и они вверх тормашками показались ему очень забавными. Когда папины ноги оказались совсем-совсем близко, мальчик протянул руку и попытался схватиться за его штанину, как вдруг сам оказался схвачен за лодыжки и повис в воздухе. Малыш заливисто расхохотался, и все взрослые в комнате невольно улыбнулись. Феликс Ричардсон, двух лет от роду, был любимцем не только всей семьи, но и всей округи. Когда он появлялся в булочной (а он проводил там довольно много времени вместе с родителями), то посетители, особенно женщины от мала до велика, не могли отвести взгляда и пройти мимо. Дэниел перевернул и осторожно опустил сына на ноги, а сам опустился на диван. Феликс, недолго думая, залез к отцу на колени. — И главное, — задумчиво произнесла Вера, — раньше он никогда так не делал. Если Лиза с самого рождения была очень активной и я всегда была наготове, то сейчас Феликс своим примерным поведением как будто усыпил моё внимание, и я очень расслабилась и растеряла хватку. Феликс в это время сполз с коленей отца и посеменил к тёте Соне. Не дойдя до неё совсем немного, он замер и уставился на неё. Она была очень красивая, как принцесса. И почти такая же красивая, как мама. Поэтому на семейных посиделках он не мог ничего с собой поделать и почти всё время завороженно смотрел в её сторону. Соня же не могла противиться этому восхищенному взгляду больших голубых глаз и всегда щедро одаривала племянника своим вниманием и лаской. Вот и сейчас она улыбнулась, взяла его и усадила к себе на колени. — Думаю, не стоит переживать по этому поводу. Даже самые спокойные и послушные дети иногда вытворяют что-нибудь эдакое. Один раз — не показатель. Может, он больше никогда в жизни так делать не будет, — поделился своими размышлениями Дэниел. Мужчина был практически уверен в этом, пока не перевёл взгляд на Вериных родителей, которые странно переглянулись между собой. Вера, которая тоже в этот момент посмотрела на родителей, вздохнула и тихо пробормотала: — О нет. Софья хихикнула и пояснила для ничего не понимающего Дэниела: — Когда родители так переглядываются, значит они сейчас расскажут историю, в которой Вера в детстве делала то же самое. Я просто обожаю такие моменты. — А ведь ты тогда, Вера, была уже постарше Феликса, — улыбнулась Анна и принялась рассказывать. Она достаточно хорошо запомнила тот день. Сонечка, которой было всего пара месяцев от роду, требовала её повышенного внимания, поэтому на семейную прогулку Яков и Вера поехали вдвоём. Что, впрочем, не расстроило Верочку, поскольку гулять с папой вдвоём она тоже очень любила. Сегодня по плану они должны были поехать в Летний сад. Наконец уложив раскапризничавшуюся Софью в кроватку, Анна спустилась на первый этаж и увидела, что дверь в кабинет Штольмана была приоткрыта. Она зашла в кабинет и обнаружила там мужа и дочь. Штольман невозмутимо сидел за своим столом, просматривая какие-то документы, а вот Верочка обнаружилась на диване. Она сидела там молча, скрестив руки на груди и нахмурившись изо всех сил. — А я не слышала, как вы пришли, — сказала Анна, присаживаясь рядом с дочкой. Штольман поднял голову и, приветственно улыбнувшись жене, вновь принялся изучать бумаги. — Верочка, что с тобой? Тебе не понравилась прогулка? — спросила Анна, поскольку дочь хмуриться не перестала. — Понравилась, — пробурчала девочка. — А что же тогда стряслось? — Я обиделась! — На кого? — удивилась Анна. — На папу! — За что? — ещё больше удивилась Анна. Это что-то новенькое, обычно любимый папа был полностью неприкосновенен. — Он меня наказал! — воскликнула Верочка. — И я теперь должна просидеть на этом диване целых двадцать минут! Тут Анна закусила губу, чтобы не засмеяться, глядя на донельзя возмущённую Верочку. Наказание действительно было изощрённым, потому что для их со Штольманом дочери просидеть дольше пяти минут на одном месте не представлялось возможным. — А за что он тебя наказал, солнышко? Должна же быть у этого какая-то причина, в конце концов. Яков не стал бы просто так прибегать к такому шагу. — Да, Вера, за что? — подал наконец голос Штольман. Вера вздохнула, чинно поправила оборки на своём платьице и наконец сказала: — Я не послушалась, отпустила папину руку и подбежала очень близко к пруду. — И?.. — намекнул Штольман на то, что у истории имеется продолжение. — И чуть не упала в воду. — Хотя?.. — Хотя папа предупреждал, что нельзя от него убегать, потому что это небезопасно. И что если упасть в воду, можно и утонуть. Или заболеть, потому что вода очень холодная. Но я уже извинилась, а всё равно сижу тут уже целую вечность! — она сердито откинулась на спинку дивана. Штольман кинул взгляд на часы: — Прошло всего шесть минут. Вера с надеждой посмотрела на маму, и Анна спохватилась: — Если папа сказал, значит нужно делать. И я с ним согласна. Пунктик Штольмана по поводу её безопасности со временем плавно перерос к вопросу о безопасности их детей, и этому Анна совершенно не противилась и во многом с ним соглашалась. Так ей было даже ещё спокойнее оставлять Верочку с отцом, зная, что он за всем проследит, проведёт инструктаж, вовремя среагирует в случае чего и вернёт домой целого ребёнка. Малышка грустно вздохнула, не получив маминой поддержки в этом вопросе. Она немного помотала ногами в воздухе, потом прикусила пальчик и развернулась к отцу. — Я больше так не буду, папочка! Честно-честно! — проговорила девочка совершенно ангельским тоном в надежде на досрочное помилование. — Я очень надеюсь, что это так. Но положенные минуты всё равно придётся отсидеть. — Вот чëрт! — тихо, но очень эмоционально пробормотала Вера. — Верочка! — ахнула Анна. — Ещё пять минут за сквернословие, — добавил Штольман. Вера снова обиженно нахмурилась. — А когда ты ругаешься, тебя никто не наказывает! — её негодованию не было предела. Значит, ей нельзя говорить плохие слова, а папе — можно?! ___ — После этого случая я отучил себя чертыхаться при детях, — сказал Штольман после того, как смолк общий смех после рассказанной истории. — То есть вы намекаете на то, что мне не стоит удивляться? — спросила Вера. Штольманы-старшие снова переглянулись и синхронно кивнули. — Боюсь даже спросить, — осторожно начал Дэниел, — о каких историях из Вериного детства я ещё не знаю? — О, я как-нибудь расскажу тебе парочку интересных, — хихикнула Соня, погладив малыша Феликса по голове, — чтобы ты заранее готовился к тому, что тебя ждёт.