Ты так прекрасен подо мной

Мы живем в глобализированном обществе, где все страны тесно связаны друг с другом. Я верю, что сотрудничество между нашей страной и другими государствами - это не только ключ к мирному развитию, но и источник новых возможностей и достижений. Мы должны стремиться к установлению открытых и доверительных отношений с другими нациями, основанных на взаимной выгоде и взаимном уважении. Я готов вести наше государство на пути к интенсификации внешней политики и укреплению международных связей. Предлагая свою кандидатуру, я призываю вас присоединиться ко мне в этом стратегическом пути к межстрановому сотрудничеству. Давайте создадим мир, где все нации могут сосуществовать в гармонии и справляться с глобальными вызовами вместе. Спасибо вам за вашу поддержку. За будущее нашей страны и мира! Несколько раз подправив и утвердив выбранную отцом предвыборную речь, Ким Намджун, наиболее многообещающий кандидат на текущих выборах, по мнению избирателей, направился в штаб для обсуждения агитационной кампании. В этот раз он спрячет все свои изъяны и скроет ненужные связи. В этот раз удача улыбнется и победа будет за ним. – Мины просто так не отдадут свой трон, слушай — сказал Джин, передавая альфе сводку новостей, — "именно поэтому государство сосредотачивает усилия как на предупреждении и пресечении незаконного оборота наркотических средств, так и на проведении реабилитационных мероприятий". Альфа усмехнулся, услышав это. – Лицемеры чёртовы. Живут за счёт нелегальной торговли, а в прессу шлют противоположное, — сказал Намджун, сев в кресло, и зарылся руками в волосы. – Ну, у них много источников дохода. Крутятся, как могут. – Я имел ввиду, если делают что-то, пусть делают это хорошо и не прячутся за ложью. – Джун, как ты себе это представляешь? — спросил Джин у мужа, передавая ему бокал успокоительного коньяка. — Неважно, чем в реальности занимается президент, прежде всего он голос народа. – Ладно. По правде говоря, я злюсь из-за того, что во главе до сих пор стоят Мины, а не Кимы. Мне это не нравится. – С этого и надо было начинать, милый. В теории система власти Южной Кореи представляет собой государство с президентом в качестве главы государства, премьер-министром и кабинетом министров в качестве главы правительства. Но в действительности ветви этой системы движутся дальше, разделяя государство на семнадцать независимых кланов со своей структурой и иерархией, которые своевременно делятся частью доходов с государством и получают бонусы в виде налоговых льгот или поддержки в случае необходимости. Вместе они образуют организованную систему, которая обеспечивает порядок и стабильность в стране. Самым уважаемым кланом, появившимся задолго до остальных, являются Мины, беспощадные к нарушителям и благодарные к своим верным последователям. Мин Юджон встал во главу клана двадцать семь лет назад, расширил его границы далеко на запад, тайно получив контроль над несколькими крупными цепями поставок наркотиков. Но ему было мало. Пять лет назад жажда власти привела его к посту президента, что ознаменовало полное подчинение клану Мин. Юджон до сих пор считает, что только он один знает, что будет лучше для страны, а для этого остальные должны следовать его приказам. За пять лет, прошедших с его прихода ко власти, он настолько укрепил свое положение, что стал бессменным правителем. Он переплетает судьбы своей семьи и своего правления, ещё никто не осмелился выступить против него. До сегодняшнего дня. Кимы, второй по могуществу и значимости клан, выбрали единственного сына вожака, молодого альфу Ким Намджуна, как самого перспективного кандидата на роль президента. Высокий и широкоплечий, с коротко стриженными темными волосами и медно-коричневыми глазами с пронзительным взглядом. Его выбрали не случайно. С юношества он отличался интуитивным умом и проницательностью. Он был способен быстро анализировать сложные ситуации и принимать взвешенные решения. Он был амбициозным, всегда стремился к самосовершенствованию и достигал всего, к чему стремился. По мнению отца, он бы стал отличным лидером, если б научился молчать, когда не просят, и делать, когда не ожидают. – Юджон в шатком положении, — сказал Джун, утянув мужа к себе на колени, — он слишком старый, чтобы удержать крутящийся вокруг него мир, а его омежка-наследник отрекся от отцовского бизнеса и занялся музыкой. Это было ожидаемо, у того такие же амбиции и море непокорности. – Кровь не вода. Ну и пусть занимается своим любимым делом, а мы займёмся своим, — сказал Джин, легко коснувшись губ альфы. — Я скучаю. – Скоро все изменится, обещаю, — прошептал Намджун, глядя мужу в глаза. — У тебя будет всё, о чем пожелаешь. – Мне нужен только ты. Живой и здоровый. – Голубки, все намиловаться не можете? — сказал Тэхен, зайдя в комнату, и взял оставшийся коньяк. — У меня есть новости. Ким Тэхен, альфа двадцати трёх лет, является самопровозглашённой правой рукой Намджуна. Будучи младшим сыном в семье, он ходил с отцом на различные мероприятия, чтобы выглядеть взрослым и быть в курсе всех дел, к которым его подпускали. На одном из мероприятий он познакомился с лучшим другом отца и впоследствии с его сыном. Так Намджун и стал авторитетом для маленького альфы, который следовал за ним по пятам и перенимал манеру поведения. Пришлось подавать хороший пример. С тех пор прошло много лет, Тэхен уже заканчивал юридический факультет и планировал переехать в Китай, чтобы построить карьеру, не полагаясь на помощь клана, но для старшего он так и остался маленьким мальчиком с большими амбициями. – Привет, Тэ, — сказал Джин, пересаживаясь на диван, и взял пару новых журналов, — не против, если я останусь? – Доброе утро. Никаких возражений, — приветливо ответил альфа. — Можете даже поучаствовать в обсуждении, если новости заинтересуют. – Дерзай, — сказал Джин, по-отцовски посмотрев на младшего Кима. Он не помнит, когда успел породниться с альфой, но теперь воспринимал его как сына. – Итак, — начал Тэхен, — что мы знаем о клане Чон? Третьи по масштабу и первые, как ни странно, по межстрановому сотрудничеству. Тайланд, Филиппины, Индонезия и так далее. Что мы знаем о них ещё? Вопрос к аудитории. – К смешению кровей плохо относятся, — сказал Джин, листая прошлый выпуск Звёздных новостей. – Разве не все придерживаются этого мнения? – спросил Намджун, искренне удивляясь мужу, потому что альфа сам чтит фамилию и выступает за традиционные ценности. – Нет, есть и нормальные люди, — ответил омега, а Тэхен ликующе улыбнулся, радуясь, что не он это сказал в страхе отхватить от Намджуна. – То есть я ненормальный? — спросил Джун, улыбаясь так, что Джин невольно сомкнул колени, а по спине до затылка побежали мурашки. — Обсудим позже. – Ребят, я вас бесконечно уважаю, но стать свидетелем совокупления пока не планирую, правда, — сказал альфа, не подав вида, что рад видеть, как два его сонбэ счастливы быть друг у друга. – Тэ, переходи к новостям, — сказал Джин, положив ногу на ногу, чтобы унять дрожь, — что там с кровосмешением? – Юджон выдает своего сына замуж. И не за абы кого, а за сына главы клана Чон. Тот уже дал официальное подтверждение слухам, обосновав это политической стабильностью, — Тэхен достал заметки из разных источников, — а именно "это основа для дружественных и взаимовыгодных отношений; это залог того, что наши кланы смогут решать все возникающие вопросы путем конструктивного диалога, с уважением к интересам друг друга; это основа для долгосрочного сотрудничества в различных сферах, от экономики до культуры и безопасности; только политическая стабильность может обеспечить доверие между нами и снизить риск конфликтов" – Чон Тогон даже под угрозой расстрела не связался б с каким бы то ни было кланом, — заметил Намджун. – Так поэтому я и прибежал к вам с новостями, — сказал Тэ, облокотившись о стол, — Хосок с Юнги в глаза друг друга не видели, скорее всего, а сейчас читают про себя грязь. – Про незапланированную беременность пишут, да? — спросил омега. – Да. К сожалению, стали жертвами отцовских манипуляций. Вот только что руководило ими? Вряд ли политическая стабильность, — сказал Джун, набирая смс отцу. Может, он что-то знает. – Для нас этот союз может плохо кончиться. Шансы на победу на выборах падают. Два могущественных клана в альянсе могут намного больше, чем в одиночку. – Тэ, не паникуй. Давайте сосредоточимся на своей кампании, чтобы достойно представить наш клан. В любом случае, через пять лет будет новый шанс, — сказал Намджун, похлопав альфу по плечу, и вышел из комнаты. Тэхен хотел сказать что-то ободряющее, но не нашел нужных слов. – Ты все правильно сделал, — ласково сказал омега, — Джуну нужно время все обдумать. – Мы не можем проиграть. Не снова. Пожелав всем хорошего дня, Джин уехал из штаба. Помочь он больше ничем не мог, а мешаться смог бы запросто. Незапланированная встреча с другом должна была поднять настроение. Они собрались в уже привычном полюбившемся Chef's Palette на одиночных местах вдоль большого витражного окна и заказали по чашке малинового чая с черной смородиной и ассорти из сливочно-шоколадных эклеров со свежими ягодами. – Тоже бездельничаешь? — спросил Минджэ, выбирая эклер. — Тебе какой? – Всех по чуть-чуть, будь любезен, — ответил Джин, смотря на десерт. Он не был голоден, когда шел в кофейню, но аппетит пришел сразу же, когда принесли заказ. — Спасибо. – Чего грустный такой? Рассказывай, — сказал омега. Минджэ редко видел друга в плохом настроении, обычно этому свидетельствовали плохие новости, в основном связанные с семьёй. – Я много думал. Мне кажется, — начал Джин, но ненадолго замолк, задумчиво глядя в окно, — я больше не привлекаю его, как раньше. – Так, подожди. Я подумал, ты про выборы скажешь, которые вот буквально в этом месяце будут. Я имею ввиду там, не знаю, переживания за мужа и прочее, — говорил омега, активно жестикулируя, как в те моменты, когда он был сбит с толку, — но, прошу заметить, твоя тема для разговора мне нравится куда больше. Сейчас все порешаем. Говори. – Да что тут рассказывать то? Живём душа в душу, поддерживаем друг друга. Со стороны выглядим крепкой семьёй, а я вижу нас просто лучшими друзьями. Понимаю, что на него возложена большая ответственность, но разве это повод забыть обо мне? – Есть повод так думать? – Мы начали проводить мало времени наедине. Бывает иногда, что смотрит так, будто хочет взять меня здесь и сейчас, но на взгляде все и заканчивается, — Джин снова замолчал, думая, как лучше объяснить свои чувства. — А меня потом трясет от потребности в разрядке, хоть сам вставай и бери его... здесь и сейчас. – Мм, так, — сказал Минджэ в нетерпении, потому что у него уже зрел план, как поступить, — Намджун сегодня ночует дома? – Да, ближе к полуночи приедет. Если закончит работу раньше, то вечером, — ответил омега, вспоминая сегодняшнее расписание мужа. – Слушай, всем давно известно, что у омег хорошая интуиция, а твоя что подсказывает? Правильно. Брать дело в свои руки, — Минджэ посмотрел на друга и понял, что сейчас столкнется с сопротивлением. — Это хороший знак, что он раздевает тебя глазами. Уж не знаю, почему он не продолжает начатое, да и знать не хочу, но советую тебе это начатое продолжить самому. Давай, будь смелее. – Нет, я стесняюсь, — сказал Джин, содрогаясь всем телом при мысли об отсутствии близости. – Завтра жду отчёт, — сказал омега, похлопав друга по спине, и собрался уходить с пакетом своей порции эклеров, — никаких возражений, только секс. – Минджэ! — остановить друга, чтобы отказаться от затеи, Джин не успел. До самого вечера он был сам не свой, снова и снова взвешивал все за и против. Вдруг Джун просто устал от ответственности за судьбу клана и хотел отдохнуть? Вдруг он устал от мужа, который всегда был рядом, даже не работе? Так много было этих "вдруг", что омега хотел просто лечь спать и дождаться момента, когда ситуация уляжется, в надежде на то, что все вернётся на круги своя. – Ладно, хорошо. Я сделаю это сегодня. Если не получится, пытаться больше не буду. Если получится, Минджэ, мы с тобой целый день будем гулять в Каннаме за мой счёт, — вслух сказал Джин самому себе и пошел в душ. Как он и предполагал, Намджун пришел незадолго до полуночи с кучей бумаг и пакетом какого-то инвентаря. По поникшим плечам и хмурому лицу можно было догадаться, что он хотел только одного - лечь спать и чтобы никто его не беспокоил до утра. Но маленький огонек надежды воспылал в сердце омеги, когда муж убрал все вещи в ящик и крепко-крепко обнял его, сказав, что скучал. – Ты не голоден? — Джин прощупывал почву. – А что у нас есть? – спросил альфа, переодеваясь в домашнее. — Я не голоден, но что-нибудь сладкое бы съел. – Есть... я, — сказал омега и чуть не сгорел от стыда, увидев, как напрягся муж. Намджун почувствовал, как приятно содрогнулось его тело в ответ на слова Джина. Ему ли было не знать, насколько вкусным был его муж? Он помнил каждый изгиб его тела, помнил лёгкий румянец на щеках и изящные руки, цепляющиеся за простыню. А еще губы. Эти влажные от поцелуев губы, с которых срывались прерывистые стоны. Хватило одного воспоминания, чтобы забыть обо всем и сосредоточить себя вокруг одного смущающегося омежки, который прятал покрасневшие уши и упрямо не смотрел на альфу. – Иди сюда, конфетка. Пора наверстать упущенное. Стоило спине коснуться шёлковой простыни, как Джин обвил ногами бедра мужа, прижавшись так близко, как только смог. Он почувствовал, как рука альфы крепко схватила его за волосы, запрокинув назад голову. Джун оставлял дорожки поцелуев на ключицах, выше к линии челюсти, на щеках, но не трогал губы, вынуждая омегу просить о снисхождении. Намджун любил пожестче, он любил подчинять, а Джин безоговорочно подчинялся, скуля в изнеможении. Поэтому, когда он терся о чужой пах, тянувшись к резинке домашних штанов, Джун убирал его руку, приказывая ждать, а омега лишь стонал еще громче, не в силах больше справляться с желанием. Ещё рано, малыш, придется потерпеть, — говорил он, кусая мочку уха. Джин был недоволен, он хотел чувствовать заполненность в себе. А Намджун, удовлетворённый реакцией мужа, перевернул его на живот, за бедра притянув к себе. Он вошёл резко, без подготовки, руками прогибая парня в пояснице, потому что знал, что тот уже поработал над собой до его прихода. Со сдержанных стонов омега перешёл на крик, раздирая горло от резких, размашистых, собственнических толчков. Это именно то, чего он ждал. Альфа прошёлся по простате, а Джин, уже готовый кончить, вцепился в подушку, чтобы приглушить свой крик. Но Джун ему не дал, перехватив член у основания. – Проси, конфетка, — сказал он, поглаживая бедра омеги. – Прошу... — ответил Джин, пытаясь выторговать разрядку. – Чего ты хочешь, любимый? — нежно прошептал Намджун, с улыбкой наблюдая за мужем. Сладко. – Кончить. Пожалуйста. – Только если встанешь на колени. Пощаду нужно заслужить, — любезно сказал альфа, вытащив влажный от смазки член. — И смотри мне глаза. Джин, с трудом совладавший с собственным телом, сел на колени перед мужем. Что его больше всего возбуждало? Похотливый взгляд, от которого по телу бежали мурашки и хотелось отвернуться, прикусив губу, или влажный от его обильной смазки член? И то, и другое. Облизнув головку, омега прошёлся до основания члена, уделяя внимание каждой вздувшейся вене. Обхватив его колечком пальцев, Джин ритмично двигал вверх и вниз, следя за реакцией. Протяжные стоны альфы давали уверенность в своих действиях. – Смотри на меня, — удовлетворённо сказал Намджун, толкаясь Джину в рот, — послушный мальчик. Они лежали на мокрых простынях, не в силах пошевелиться. В тишине комнаты слышался лишь шепот частого дыхания и тихий стук дождя за окном. Джун нежно поглаживал живот омеги, который вот-вот готов был заснуть, но изо всех сил держался, чтобы продлить этот момент. – Если я опять увижу, что ты сомневаешься в себе, так легко не отделаешься, — сказал альфа, укрывая одеялом мужа. — И всё-таки ты так прекрасен подо мной.