Худший день

Юнги все же успел немного промокнуть под дождём. Однако зайдя к себе домой, первым делом он отправился в спальню, где оставил днем рюкзак. Открыв подарок уже не в первый раз, он зажег свечку на десерте и задумался о том, чем сейчас занимается. Происходящее кажется чем-то бредовым. Юнги возложил огромную веру на то, что это и есть способ выбраться из этого кошмара. Но если это не сработает, он даже не знает, что будет делать. Нельзя облажаться. Если ему это поможет, он готов поклониться всем богам, лишь бы это все закончилось и время начало снова двигаться вперед. Поэтому отчаянно смотреть на свечку в капкейке как на спасителя не так уж и странно. Юнги решается и наконец загадывает, чтобы все стало как прежде, чтобы не было больше никакой временной петли, чтобы вселенная вернула все на свое место. Остаётся лишь надеяться, что завтра он проснется в новом дне. Время близится к полуночи, за окном слышен гром, дождь все не прекращается, в комнате темно и Юнги, уже лежа в кровати, думает о том, нормально ли Хосок добрался до дома? Невольно в голове всплывают картинки сегодняшнего вечера. Вечеринка была глупой идеей, ведь все закончилось тем, что Хосок был сильно расстроен. Не то, чтобы Юнги обычно так волнует эмоциональное состояние практически незнакомого ему человека, но для первого дня он достаточно многое узнал о нем. Будучи весьма открытым и искренним человеком, тот вынужден прятать свои настоящие чувства из-за страха быть непринятым. Но чего ему бояться? Хосок ведь всеми любим, душа компании, добр и чист душой, таких людей не отвергают. Особенно если сравнивать с Юнги, таким бескомпромиссным, недружелюбным и как его не раз называли «холодным». Да у Хосока не должно быть столько сомнений! Юнги сам не знает, почему его это так беспокоит. Но ведь так несправедливо, что люди, дарящие всего себя окружающим, так страдают сами. Хосок этого не заслужил. Прежде, чем Юнги засыпает в голове промелькает глупая мысль, что, если бы завтра было снова девятое марта, по крайней мере Хосок бы забыл о таком ужасном вечере. *** — Юнги, поздра… — Какого черта, Намджун? — Юнги даже не поленился прийти к первой паре, хотя, казалось бы, нафига? Но ему нужны ответы. Вот он и стоит над ничего не понимающим другом, игнорируя косые взгляды нескольких сокурсников, зачем-то уже сидящих на своих местах в такую рань. — Что? — Ты сказал, если я снова загадаю желание, то исправлю это недоразумение! — Что? — в недоумении повторил Намджун. — Ну почему? Почему это происходит со мной? — Юнги обессиленно плюхнулся на стул, закрыв лицо ладонями. Понятное дело, что друг не при чем, к тому же он сейчас даже не имеет представления, за что ему предъявляют претензии. Но Юнги плакать хочется. Вот, что ему делать теперь? — Так, давай для начала успокоимся. Ты можешь сказать, что случилось? — Не могу, смысла в этом все равно нет. К тому же, ты мне не поверишь, — вздохнул Юнги оторвав руки от лица. Он не может вспомнить, чувствовал ли когда-нибудь столько разочарования и злости, как сегодня, когда, проснувшись от мелодии надоедливого будильника, увидел злосчастную дату в телефоне, который после этого сразу же полетел в стену. Ну ничего, он же завтра магическим образом починится! — Может для начала хотя бы расскажешь, чему я там не поверю? — Намджун еще ни разу не видел Юнги с такой вселенской грустью на лице. — Ладно, но скажу сразу, это не шутка, я не прикалываюсь, и я не сошел с ума. Ясно? — Умеешь заинтриговать. — Не ехидничай. Я и так не знаю зачем тебе все во второй раз рассказывать. — Второй? — Ты сначала послушай. И Намджун слушал, а Юнги во всех подробностях рассказывал о том, что происходило с ним в последние дни. Про чертов зачет, про измену Харин, про музыкальную компанию, про странный подарок и про каждое последующее повторяющееся девятое марта. Про то как сам Намджун рассказывал ему про день сурка и сказал, что вновь загаданное желание должно вернуть все на круги своя, но этого не произошло. — Даже не знаю, что сказать. — Намджун был в легком шоке от истории. Обычно он бы даже на секунду не задумался воспринять все сказанное всерьез. Но, во-первых, Юнги хоть и с юмором парень, однако придумывать такую подробную ложь поленился бы, а во-вторых, актер из него не самый лучший и выдать вот такую вот печаль и безысходность он бы не смог. — Говорил же, что ты не поверишь. — Не то чтобы я тебе верю, но я и не не верю? Вероятность того, что ты и правда попал во временную петлю очень, очень, очень… — Да мы поняли. — И очень мала, но не равна нулю. Если размышлять об этом с научной точки зрения, согласно теории Эйнштейна, время может искажаться до такой степени, что… — Оно может сворачиваться в себя. Да. Но потом Хокинг это опроверг из-за какого там парадокса. Ты уже говорил. Так к чему ты ведешь? — О-окей. Я веду к тому, что лучше я поверю тебе, даже если это окажется неправдой, чем проигнорирую друга в тяжелый момент на тот случай, если это все-таки правда, пусть и маловероятная. — Сколько условностей, чтобы просто помочь другу в беде. — Будто ты бы безоговорочно поверил мне, скажи я, что я, к примеру, супермен. — Что ж, вероятность этого очень, очень, очень, и очень мала. Я бы даже сказал равна нулю. — Ну я бы поспорил, что нет такого события, вероятность которого точно равна нулю, как в теореме о бесконечных обезьянах. — Бесконечных что? — Обезьянах, ну это теорема о возможности любого события, обусловленное бесконечностью нашей Вселенной. К примеру, если обезьяну посадить перед пишущей машинкой, то она случайным образом, даже если пройдут тысячи лет, рано или поздно напечатает любой осмысленный текст, да хоть монолог Гамлета. Раз Вселенная и время бесконечны, то случиться может все что угодно. — Нам, почему каждый наш разговор о моей проблеме заканчивается кратким экскурсом в научные теории о тайнах мироздания? — Доброе утро. Сегодня у нас с вами лекция о философских категориях пространства и времени, — вдруг начал откуда-то появившийся профессор. Намджун с Юнги оглянулись и заметили, что их группа уже сидела на своих местах и приготовилась записывать конспект. Увлечённые беседой они и не заметили, как пришло время пары. — Давай после обсудим, — тихо проговорил Намджун и полез в рюкзак за тетрадью. Юнги на это кивнул. Было приятно, что друг его выслушал и раз он верит в ту штуку с обезьяной, то, наверное, поверит и в его ситуацию. — В истории философии можно выделить два способа интерпретации пространства и времени, — начал лекцию профессор, — Первый объективистский, его сторонники считают пространство и время объективными формами бытия, независящими от сознания человека, а второй — субъективистский, рассматривает их как внутренние способности человека. Самая известная субъективистская концепция принадлежит Иммануилу Канту и утверждает, что пространство и время — это формы чувственной познавательной способности субъекта и независимо от субъекта не существуют. А вот это уже интересно, подумал Юнги. Что, если это не злой рок или злая шутка Вселенной? Что, если он сам запустил эту временную петлю? Но если бы это было так, сидел бы он здесь сейчас? Вчера вечером он же загадал желание, что еще он него требуется? *** — Тебе нужно сдать зачет, — поделился своим выводом Намджун после пары по философии. — Что? — Ну, как выяснилось, просто загадать желание — недостаточно. Скорее всего, нужно, чтобы ты сначала исправил сегодняшний день, сам. — А причем тут зачет? — Неудачи же начались с него. — Тогда мне нужна помощь одного человека. *** Если у Юнги спросить, какой момент в своей жизни он бы назвал самым унизительным, так это тот, в котором он караулит свою девушку (бывшую), чтобы перехватить ее прежде чем та пойдет изменять ему, и нет, это не потому что он хочет ее вернуть, а потому что она является его единственным шансом получить зачет. — Ну где ты ходишь? Я уже заждался тебя, — проговорил Юнги, когда девушка, наконец, была на месте. — Ты меня ждал? Я тоже хотела с тобой поговорить, но у тебя телефон недоступен был. — Он сломался, но не в этом суть. Может, присядем где-нибудь? — У тебя разве нет сейчас второй пары? — Есть, но не страшно если я ее пропущу, — к тому же он уже был на ней не раз. — Ладно, может тогда зайдем в кофейню неподалеку? Просто я без плаща вышла, как видишь, не хочу замерзнуть. Когда они уже сидели с чашками кофе за столиком, Харин попросила начать первой. — Юнги, ты знаешь, что в последнее время мы отдалились друг от друга. Наверное, это потому что мы по-разному видим, какими должны быть наши отношения. Ты мне очень дорог, и мне не хочется делать тебе больно, но…- девушка нервно выдохнула, — … у меня появились чувства к другому парню, нам стоит расстаться. — Окей, — буднично ответил Юнги. — Окей? — озадаченно переспросила Харин. — Ну, то есть, мне жаль, что у нас ничего не получилось, и обидно, что у тебя кто-то появился. Но ты заслуживаешь счастья, поэтому нам и правда лучше расстаться. — В третий раз расставание далось уж слишком легко. Не было никаких сожалений, что он сделал что-то не так, просто все сложилось так как сложилось. Ничего не поделать. — Ого, я думала этот разговор пройдет более тяжело, какое облегчение, — улыбнулась девушка. — А у тебя нет ко мне никаких вопросов? — Ты влюблена в него? — Да, — призналась девушка. — А как ты поняла, что у тебя к нему не просто симпатия, как была у нас, а настоящие чувства? — Трудно объяснить, это нужно испытать. Ты поймешь, когда сам влюбишься. Могу точно сказать одно, когда это произойдет с тобой, ты будешь всегда искать возможности побыть рядом с этим человеком, слушать его, знать, что с ним все в порядке, захочешь стать причиной его улыбки. А почему спрашиваешь? Тебе кто-то нравится? — с неприкрытым любопытством спросила Харин. — Что? Нет, я просто спросил. На будущее. Знаешь, чтобы не повторилась такая же ситуация, что и с нами, — Юнги почесал затылок и неловко усмехнулся. — Я ответила честно на твой вопрос, теперь твой черед, — настояла она. — Ну, просто я еще ни разу не влюблялся, и не знаю какого это, но есть один человек, который утверждает, что влюблен в меня. Наверное, мне хотелось его понять. — Ого, а кто это? — Я и сам не знаю. Мне признались в записке. — Это просто очаровательно, Юнги, — умилилась девушка. — А у тебя совсем нет предположений, кто бы это мог быть? — Понятия не имею. — Неудивительно, — хмыкнула Харин. — Скорей всего ответ очевиден, а ты как всегда невнимателен. — Почему это я невнимателен? — Да ты даже лишний раз взгляд не поднимаешь, вечно в своем мирке, думаешь, как бы отсидеть пары и поспешить домой работать над музыкой. Пока ты от всех закрываешься, жизнь ведь мимо проходит и можно ненароком упустить свое счастье! — Когда мы встречались ты была со мной более мягкой. — Ну так, кто тебе об этом скажет, если не я. — И вправду, — улыбнулся Юнги. — Так значит, между нами все нормально? — Да, насколько это возможно между бывшими. — Я рада, что ты не держишь зла на меня. Кстати, ты сам-то почему хотел со мной поговорить? — Черт, чуть не забыл, — опомнился Юнги. — Буду краток, у меня зачет у твоего отца, и он меня завалит. — Почему ты считаешь, что он тебе не поставит зачет? — Он уже пару месяцев придирается ко мне, наверное, считает недостойным своей дочери. — Что? Я же ему говорила не лезть в мою жизнь! Когда у тебя зачет? — На третьей паре. — Я с ним поговорю, пусть справедливо тебя оценит. Тем более, раз мы уже не вместе у него не должно быть к тебе никаких претензий. Мне жаль, что тебе доставалось от него. Почему не рассказывал? Хотя и я хороша, надо было давно тебе сказать о нем. Просто я привыкла об этом умалчивать, хотела избежать слухов, что якобы я поступила в университет с его помощью. Кстати, как ты узнал, что профессор Чхве — мой отец? — Эм, он сам намекнул мне об этом, — как ни в чем не бывало соврал Юнги. — Ясно. Благодаря Харин, конфликт с профессором был исчерпан. Он честно ответил по билету, и его даже не мурыжили дополнительными вопросами. Юнги был настолько доволен, что решил не зацикливаться на том, что пришлось ввязывать дочь профессора, чтобы получить этот зачет. Главное, одна неудача позади. Да и с Харин у них был хороший разговор. Слушая, как она описывала влюбленность, Юнги невольно смутился, неужели тот парень чувствует к нему что-то подобное? Он ведь каждый раз умудряется оставить ему подарок. Сложно не признать, что это приятно, когда тебя хотят порадовать, даже если не осмеливаются сделать это лично. Кстати, почему? Тот парень настолько стеснителен? Или думает, что Юнги ярый гомофоб? Не хочет предпринимать никаких действий и хочет оставаться в тени? А может, все сразу? — Чувак, я знал, что ты справишься. Пойдем в столовую, сегодня я угощаю. — Предложил Намджун, когда они вышли с зачета. — Я тут подумал, что устроить посиделки — неплохая идея. — Что? Ты не шутишь? Я ведь даже не начал тебя уговаривать! Спасибо, хён. — Не за что, — Юнги подумал, что пришла его очередь помогать другу. Намджуна нужно лишь немного подтолкнуть, а дальше тот сам справится с признанием Джину. *** — А куда делся Хосок? — спросил Джин. — Я его на второй этаж отправил, попросил из моей комнаты колонку принести, — пояснил Намджун. — Хосок, ты чего там застрял? — крикнул Чонгук. — Иду — иду, — со второго этажа послышался голос, а затем быстрые шаги по ступенькам. — О, спасибо, — Намджун забрал колонку из чужих рук. — Юнги, познакомься, это мой лучший друг, Хосок, — представил его Джин. — Приятно познакомиться, — Хосок улыбнулся так же ярко, как и в прошлый раз, из-за чего Юнги не сдержался от ответной улыбки. — Взаимно. После, все расселись по тем же местам и принялись ужинать пиццей. — Кстати, можно сказать, что мы празднуем не только день рождения Юнги, но и успешно сданный зачет по экономике, — осведомил Намджун. — Хорошо вам, я вот сегодня был такой рассеянный, что не смог достаточно хорошо ответить на зачете по истории визуальных искусств! — немного раздосадовано прозвучал Тэхён. — Так выспаться надо было, а не смотреть всю ночь дораму свою, — неодобрительно фыркнул Чимин, — мало того, что сам не спал, так и мне мешал. — Чим, это он просто готовился к зачету, чем дорама — не визуальное искусство? — Не паясничай, Чонгук, — Тэхён в шутку несильно толкнул того в плечо. — И вообще, у меня просто неудачный день сегодня, я ведь еще пролил свой любимый фраппучино перед парами. — Но я ведь купил тебе новый кофе на обеденном перерыве. Так что не драматизируй, — Чонгук закатил глаза. — Ты просто устал выслушивать как я сетовал на свою судьбу, — наигранно возмущался Тэхён. — Ты ведь этого и добивался, — прозвучало с беззлобной усмешкой в ответ. Ну вот опять эти двое начали, Юнги даже интересно, знают ли они, что нравятся друг другу или как Намджун с Джином все ходят вокруг да около? — Может, сыграем во что-нибудь? Например, в правду или действие, — предложил Джин. Все отлично восприняли идею, все, кроме, конечно, Юнги. Но он даже не знает, под каким предлогом мог бы разубедить их играть в эту игру. — Итак, тот на кого укажет бутылка, выбирает правда или действие…- начал пояснять Джин, поставив бутылочку на кофейный столик. — Да все, думаю, и так знают правила, — перебил его Чимин. — Ну хорошо, тогда приступим. — Пусть первым начнет Юнги хён, как именинник! — сказал Чонгук. — Да, точно, пусть он, — подхватил Тэхён. — Окей, — без особого энтузиазма Юнги покрутил бутылку, та указала на Джина, — Правда или действие? — Правда. — О, что же спросить у тебя? — заговорщически протянул Чимин, — Юнги, спроси есть ли у него краш на кого-то? — У меня, пожалуй, есть другой вопрос. Джин, какой у тебя типаж? С каким человеком, ты бы хотел встречаться? — Хм, — ненадолго задумался Джин, — мне бы понравился…кто-то добрый, начитанный… но не скучный, и который будет смотреть на меня восторженными глазами. Ну, а внешне, чтобы был высоким, и с милой улыбкой. Юнги это позабавило, уж больно под это описание подходил его лучший друг. Остается надеется, что и Намджун обратил на это внимание. — Теперь моя очередь, — сказал Джин, и покрутил бутылку. Предсказуемо та оказалось направленной на Чонгука. — Правда или действие? — Действие. Дальше игра шла своим чередом, больше смешной, нежели соблазнительный танец Чонгука, пять стопок соджу Намджуна, и снова пришла очередь Хосока. — Эм…правда? — прозвучало нерешительно. — Я знаю, что…- начал Чимин, но был неожиданно прерван. — Можно я предложу вопрос? — Юнги не позволит вчерашнему случаю повториться. Сегодня Хосок не будет плакать. — Мне нравится, что ты втянулся в игру, задавай, — Намджун любезно уступил другу. — Хосок… — тот терпеливо ждал вопроса, а Юнги мысленно ударил себя по лбу, потому что не удосужился придумать его, в голову не приходит ничего, кроме как…- Ты когда-нибудь влюблялся? От Юнги не скрылось, как взгляд Хосока вмиг потускнел. Что не так? — Да, очень сильно и наивно, — с грустной улыбкой произнес Хосок. — Ууу… — начали улюлюкать Тэхён с Чонгуком. — Кажется, тут кроется интересная история, не расскажешь нам? — полюбопытствовал Чимин. — Так, давайте лучше продолжим игру, Хосок, крути бутылку, — Джин ободряюще кивнул Хосоку. — Ага, — немного отстраненно отозвался тот. Игра продолжалась, пока Чонгук не решил доказать, что сможет сделать двести отжиманий. После этого про игру как-то забыли. Вроде бы все проходило нормально, Намджун и Джин мило болтали на диване, Тэхён, Чонгук и Чимин откуда-то достали твистер и смеялись с того, как они все друг на друга падали. Хосок тоже с ними веселился, но Юнги не мог не заметить, что тот как будто мыслями был не здесь. Около десяти вечера все начали расходиться, Хосок под предлогом, что устал, ушел довольно рано. Первой мыслью было проводить его, но Юнги отбросил ее. Для чего ему это делать? Чтобы убедиться, что с ним все будет хорошо? Он взрослый парень, и будет в порядке. К тому же вечер прошел намного лучше, чем вчера. Хотя взгляд у Хосока все равно был каким-то грустным. Почему Юнги так много о нем думает? Сейчас он должен беспокоиться о другом, получится ли выбраться из временной петли?