Drink, drink, drink, say "Cheers!"

На свадьбе Нарциссы было хорошо. Вернее, стало хорошо, когда он напился до беспамятства. Вином сложно напиться, но Амикус всегда добивался своего. Почти всегда. Видеть, как его душа выходит замуж, было невыносимо больно. Сначала он хотел добиться её в шутку, на спор. Нарцисса знала об этом и всегда поддерживала его попытки. Только вот в какой-то момент игра перестала быть игрой, а его душа даже не заметила это. Каждый букет, каждая шоколадная фигурка, каждое украшение — всё начало нести в себе иной смысл. А Нарцисса смеялась, принимала его подарки и легкомысленно целовала своего лучшего друга в щеку. В какой момент эти поцелуи стали чем-то сакральным? Амикус сам не знал. Просто однажды известие об очередном свидании Нарциссы и Люциуса больно кольнуло сердце. Просто однажды он проснулся и понял, что любит её. Жить с этим осознанием сначала было легко — влюблённости Амикуса всегда были кратковременными, максимум — месяц или два, после чего всё заканчивалось. Своей красотой он разбил не один десяток сердец, вот только разбития своего сердца никак не мог ожидать. Оно трескалось с каждым поцелуем, с каждым свиданием светловолосой парочки. Амикус пытался склеить его ничего не значащими интрижками и огневиски. Но всё без толку — Нарцисса вскружила ему голову, захватила сердце и отказалась отпускать. Разумеется, если бы она знала о страданиях своего лучшего друга, она бы отдалилась, она бы перестала пересказывать ему события каждого свидания, она бы приложила все усилия, чтобы починить его сердце. Вот только Нарцисса не знала. Она таяла в любви к Люциусу и даже не ведала о том, что происходило с Амикусом. Она не имела ни малейшего понятия о всех его попытках забыть её и только разжигала всё ещё сильнее, бросаясь ему на шею при каждой встрече и говоря о том, как любит его. Как друга. Это было больно, но видеть её, выходящей замуж, было ещё больнее. На утро жутко болела голова, горло пересохло, а во рту словно кто-то умер. Но Амикусу было всё равно, Амикус достал очередную бутылку некачественного, палёного алкоголя и налил себе очередной бокал слёз.