***
Дверь резко отворилась, и оттуда показалась заснеженная макушка с каким-то свёртком в руках. Внутрь небольшой кофейни просочился морозный воздух, быстро добирающийся до брюнетки, что несильно тепло была одета, а точнее, совсем не тепло: лишь джинсы, хлопковая рубашка чёрная и фартук защищали её тело от воздействия температур. Отряхнувшись, незнакомка двинулась вперёд, к месту, где стояла бариста, окидывая шатенку заинтересованным взглядом. Она сразу для себя подметила наличие татуировок на лице, что делали милое личико девушки ещё более привлекательным, но сейчас об этом думать не стоило, нужно принять заказ. — Здравствуйте, что будете, что-то случилось? — обеспокоенно спросила Лиза, замечая сбившееся дыхание девушки напротив. — Да, сейчас, подожди, красавица, дай секунду отдышаться, — едва проговаривает зеленоглазая, а брюнетка краской заливается от такого обращения. — Мне бы раф апельсин-шоколад и стаканчик молока тёплого, для него, — показывает она, разворачивая свёрток, что, оказывается, был чёрной шапкой, в которой находился маленький рыжий, с периодическими чёрно-коричневыми пятнами на шёрстке комочек. — Ой, какой сладкий, секунду, сейчас всё сделаю, вот, можете пока оплатить, — нажимает что-то на терминале быстро, разворачивая его к шатенке, — ему или ей бесплатно налью, комплимент от бариста. — Готово, спасибо, — неловко посмеялась девушка, убирая банковскую карту в карман. Осторожно уселась на стул возле барной стойки в ожидании своего напитка и молока для котёнка, которого она только что обнаружила на улице в сугробе, и не смогла сдержать слёз, забрала к себе. В доме ему будет явно лучше, чем одному на улице в такую морозную погоду, когда температура достигала отметки в минус двадцать пять градусов и более; девушка в шоке была, как он, или всё же она, жив до сих пор. — Елизавета, — произнесла Малышенко, всмотревшись в буквы на бейджике, — а вы чего так поздно работаете, не боитесь, что вечером всякие алкаши и маньяки шляются? — Ну, вы не похожи на маньяка, — смеётся кареглазая, отдавая стакан немного подогретого молока, и приступает к изготовлению напитка для девушки, — даже если бы им и были, то довольно симпатичным, — пробормотала она чуть тише и сразу же отвернулась, думая, что только что бред какой-то сказала, но Виолетта всё услышала слишком хорошо и улыбнулась довольно, возможно, они бы могли поладить, если бы встретились в более неформальной обстановке. — Вы тоже, в смысле, не маньяк, симпатичная, — готовая уже по лбу себя хлопнуть от неловкости, которую сама и породила, зеленоглазая запнулась. Ну, а как контролировать себя и свою речь, когда взгляд прикован к худым рукам, ловко обращающимися с кофемашиной и аккуратно держащим холдер. Может быть и стоило себя покарать за такие мысли, но Малышенко в лицо готова была сказать, что хочет, чтобы её выебали этими руками. Всё же отгоняя всё это подальше, она потрясла головой, дабы прийти обратно в сознание. Рукой аккуратно продолжила поглаживать шерстяной комочек, который уже проснулся и пытался куда-то убежать из тёплого гнёздышка, которое ему свила Виолетта, и что ему не понравилось. — Ваш кофе готов… — Лиза немой вопрос задала, ожидая в ответ имя всё ещё незнакомой красивой девушки, и протянула стакан с горячим напитком. — Виолетта, очень приятно, — забрала свой раф, отпивая сразу несколько глотков, несмотря на предупреждения о том, что тот горячий, и глаза прикрыла от наслаждения. Это невероятно вкусно. — У вас шикарный кофе, Лиза, а вы не против познакомиться? — Держи, — быстро записывая свой номер на каком-то отрывном стикере, отдала Виолетте, улыбаясь, пока щёки налились краской. Та счастливо сразу же забила номер в контакты и убрала листочек в карман, усаживаясь на прежнее место. Котёнок был напоен и вскоре, свернувшись в клубочек, сладко посапывал в шапке хозяйки. Лиза первой решила попробовать завести диалог и разузнать немного о шатенке. Разговор сначала не особо клеился, так как она смущалась от каждого второго слова, вылетающего из уст Виолетты. Но позже они уже вместе смеялись и рассказывали друг другу глупые истории из детства, вспоминая, как же всё-таки хорошо и беззаботно было в те времена. Домой совершенно не хотелось, вернее, хотелось, чтобы Лиза поехала вместе с ней и стала домом, в котором можно согреться. Наверное, первым их свиданием можно считать уже эту встречу, самую первую и удивительную.***
На улице темнее не становится, даже несмотря на то, что прошла уже пара часов и время на часах прибавило цифры. В любом случае, она наконец-то уже приближается к дому, и это радует. Совсем не новый, обшарпанный подъезд пропитан воспоминаниями и любовью, несмотря на фактический холод, сырость и запах табака, тянущийся вдоль всей лестницы с верхних этажей. Уставшей от тяжёлых пакетов, пусть и с небольшим количеством продуктов, рукой девушка тянется в звонку и сквозь дверь слышит звук, разносящийся по всей квартире. Дверь наконец отпирается изнутри, и глазам предстаёт немного сонная брюнетка, что до этого явно валялась в кровати в свой законный выходной и не особо желала оттуда вылезать. Но возвращение возлюбленной превыше всего, даже уютной постели, даже её любимого сладкого. Давно уже не котёнок, но пока ещё далеко не взрослый кот, а точнее, как в итоге выяснилось — кошка — вьётся под ногами, так и норовя выбежать на лестничную клетку. Но Лиза не даёт этого сделать и одной рукой приподнимает её, оттаскивая подальше от двери. Худые татуированные руки забирают пакеты, сразу же пытаясь вглядеться в их содержимое в поисках чего-то вкусного. Улыбка расплывается на устах, когда она видит там несколько шоколадок Киндер, тает словно мороженое на солнце, от предвкушения. — Осторожно, рот треснет от улыбки сейчас, нечем шоколадки есть будет, — смеётся Виолетта, закрывая за собой дверь и стягивая кеды. — Не треснет, — доносится откуда-то из кухни перед тем, как хозяйка этого голоса появляется перед глазами с шоколадом в зубах, она неисправима. — А поцеловать, вот так ты, шоколад дороже меня? Всё понятно, — в штуку дуется Виолетта, уходя в ванну мыть руки после улицы. Воду включает, не глядя, и морщится, когда ледяные струи кожи нежной касаются. Одиночество недолго мучает её, ведь почти сразу же чувствует руки тёплые на талии, что под футболку пробираются, оглаживая живот. Брюнетка ей на плечо голову укладывает и в запах шампуня лавандового внюхивается. — Ну Вил, ты лучше сладкого, намного лучше, ты же знаешь, как я тебя люблю, — шатенка голову аккуратно поворачивает и оказывается притянутой за подбородок рукой, что пропала с живота, к губам сладким. Остатки шоколада с них слизывает и нижнюю губу слегка прикусывает, после этого языком в рот проталкиваясь. С чужим сталкивается и обводит, по нёбу верхнему проходясь, а затем отстраняется с влажным звуком. — Ладно, так уж и быть, прощена, — о полотенце махровое руки вытирает и на кухню отправляется, за собой кареглазую утягивая. Время близилось к вечеру, а чайник закипал уже в четвёртый или пятый раз… Честно, они сбились со счёта ещё на третьем, потому что за оживлённой беседой и обсуждением всего происходящего, и не только в своей жизни, не заметили, как пролетели часы, а тем более минуты. С их графиком редко удавалось устроить вот такие уютные посиделки на кухне, потому что Виолетта работала с самого раннего утра, а Лиза к полудню только уходила на работу. Но это и придавало, наверное, особую ценность таким моментам. Такой тёплый и любящий взгляд, прикованный к зелёным глазам и уставшей, но искренней улыбке; Синди, что лежала её на коленях, свернувшись в клубок и тихо мурлыча; слегка остывший кофе в одинаковых кружках с сердечками, отличающимися лишь буквами на них — «В» и «Л»; маленькая, но уютная и хорошо отремонтированная кухня — всё, что нужно было Малышенко для счастья, о большем она и мечтать не могла, потому что мечты сбылись ещё тогда, когда она встретилась с Лизой. Совершенно не хотелось портить такую прекрасную атмосферу и начинать волнующий разговор. Хоть он даже и не собирался быть честным, но всё равно что-то останавливало и как будто подсказывало, что это станет точкой невозврата. Виолетта решила умолчать о точной причине поездки на несколько дней в другой город, но оповестить брюнетку всё же надо было. Сердце сковывало переживаниями от последних новостей и диагнозов, благо, не до конца подтверждённых, из-за этого надежда на лучший исход ещё оставалась. — Зай, мне нужно будет до следующей недели смотаться на пару дней в город, по работе попросили, надеюсь, не заскучаете тут вдвоём, — улыбку давит, стараясь скрыть волнение, и отшучивается, хотя с кареглазой она напрочь забыла об этом, но здесь лучше сладкая ложь, нежели горькая правда. Так будет лучше для них, куда лучше умолчать, чем потом Лиза будет страдать в одиночестве после вероятного летального исхода или, может, вовсе оставит её одну с этой болью. По крайней мере, так казалось Виолетте, она думала, что так правильно, не предполагала, что возлюбленная примет этот факт спокойно. Хоть та искренне любила шатенку и готова была сама жизнь отдать за неё, но Малышенко просто не привыкла с кем-то делиться слишком серьёзными проблемами и напрягать людей. — Да куда мы денемся от тебя, да, Синди? — обращается она к потягивающейся кошке, зарываясь пальцами в мягкую шерстку. — Вил, у тебя точно всё хорошо? В последнее время ты вечно уставшая, может со здоровьем что, я волнуюсь, правда. — Лизок, всё пучком, тяжело просто немного в последнее время, это всё ебучий сон, точнее, его недостаток, не волнуйся, жить буду, — последняя фраза прозвучала очень иронично в современных реалиях, но она собиралась верить в это до конца. У них с Лизой ещё слишком много незавершённых планов, чтобы на самом важном моменте жизнь одной из них просто так оборвалась. — Хорошо, но старайся отдыхать побольше, пошли уже спать, а то даже сейчас из-за меня тут сидишь и не спишь, — собирает кружки со стола, аккуратно перекладывая в раковину, помоет потом, и на руки берёт шерстяную хулиганку, направляясь на выход. — Ну зай, куда, давай ещё посидим немного, — уже вслед брюнетке прикрикивает, глазки щенячьи строя, но понимает, что это бесполезно, потому что та даже не удосуживается обернуться, ну и не надо. — Я всё сказала, бегом в кровать, я же тебя из комнаты не выгоняю, — слышится уже откуда-то из недр их квартиры, и Виолетта вприпрыжку бежит на голос любимый. Сходу плюхается в уже расстеленную кровать и укутывается в прохладное одеяло, на котором принт с россыпью цветов красуется. Тихонько визжит от слишком комфортной температуры в комнате, отчего ещё больше в сон клонит. Лиза рядом укладывается, пуская кошку на кровать, хотя раньше против была, но хозяйкой в их доме, из двух девушек, явно являлась Синди. Ви в объятия сразу же просится, наваливаясь сверху на брюнетку и нежно в висок целуя. А та не отказывает, да и зачем, сама тактильная не меньше зеленоглазой. По спине Ви поглаживает, пока та чуть отодвигается и сбоку прижимается уже, руками обхватывая талию тонкую. Лежат почти неподвижно, окно остаётся не зашторенным, и Лиза на чистое звёздное небо сквозь него смотрит, пока шатенка уже едва слышно посапывает на плече. Спустя несколько десятков минут, понаблюдав за спящей любимой девушкой, Индиго и сама погружается в сон, забывая обо всём на ближайшие несколько часов. На утро, пока старшая ещё спокойно досыпает своё, Виолетта начинает собирать вещи. На часах всего шесть утра, и мало кто по своей воле готов подниматься в такую рань в выходной. Понимает, что не на два дня она там явно, но пожитков у неё и так не особо много, так что практически всё поместится даже в спортивную сумку. Через пару часов сборы закончены, и шатенка приступает к завтраку, который, к сожалению, надо сначала приготовить, а только потом съесть. Разочарование дня, если не столетия, вот бы он сам готовился, тогда жизнь была бы чуточку прекраснее. Но размышлять о прекрасном было некогда. Спустя несколько ловких движений со сковородкой, самая банальная яичница с колбасой была готова. Девушка аккуратно перекладывает её в тарелку, усаживаясь за стол, и начинает уплетать за обе щеки. Времени не так много, как хотелось бы, но позавтракать всё равно надо. Она не любила есть одна, но сейчас выбора не было, Лиза потом съест и свою порцию яичницы тоже, по крайней мере, Виолетта на это надеется. Хоть какая-то компания у неё точно есть — Синди, сидевшая рядом и настойчиво выпрашивающая кусок колбасы из тарелки хозяйки. Наконец накалывает последний кусочек и закидывает себе в рот, попутно запивая чаем. Помыв тарелку и чашку, направляется на выход из кухни, собираясь пойти будить свою девушку, чтобы успеть попрощаться. Но Лиза её опережает и, потягиваясь, появляется на пороге кухни, явно учуяв вкусный запах. Улыбается сонно, руками глаза потирая, в попытке всё же взбодриться и проснуться, но пока слабо получается. Виолетта в объятия нежные её заключает, руками тело в момент обвивая, и мимолетный поцелуй на виске оставляет, голову на плечо укладывая. Стоят в таком положении несколько минут уже, но никто не желает нарушать идиллию, время словно на миг остановилось, давая возможность отдохнуть и переосмыслить всё. Но отстраниться всё же приходится, зеленоглазая усаживает девушку за стол, накладывая в тарелку порцию яичницы и наливая апельсиновый сок всё в ту же кружку с сердечками. Солнце за окном поднимается выше, оповещая о прошествии энного количества времени. Брюнетка на часы смотрит и поторапливает возлюбленную, дабы та не опоздала никуда. Возмущаясь и фыркая, Виолетта удаляется с кухни в поисках своей уже собранной сумки, которую она куда-то уже успела закинуть. Вскоре она уже сидит в прихожей, зашнуровывая кеды потёртые и натягивая джинсовку, несмотря на то, что на дворе уже май, на улице всё ещё было не совсем жарко. Рядом ошивается шерстяная и не может понять, куда же собралась её хозяйка, она что, снова бросает её, надолго ли? Если для людей всё было предельно ясно, то кошка совершенно не понимала, куда девается Виолетта практически каждый день, и думала, что та уходит навсегда. Но к счастью или к сожалению, шатенка возвращалась домой, да ещё и постоянно с чем-то вкусненьким. Малышенко, уже готовая и полностью собранная, стоит в дверях, ожидая Лизу, без прощания с которой уж точно нельзя было никуда уезжать. Все документы в сумке, но хочется их порвать и сделать вид, что ничего не было: ни врачей, ни обследований, ни предполагаемого диагноза, ни направлений на более точные исследования. Но выкинув проблему, от неё не избавишься, поэтому надо идти напролом. Тёмная макушка появляется в поле зрения, и улыбка раскрывается на татуированном лице. Как же ей повезло иметь такую невероятную девушку и любить её до потери пульса. Брюнетка приближается и руками лицо обхватывает, в губы мягкие впиваясь, целует словно в последний раз, потому что даже за несколько дней невероятно соскучиться успеет, она в этом уверена. А на деле и вправду в последний раз целует, ещё даже не подозревая об этом и не зная, что же ждёт их дальше и чем обернётся эта поездка. Виолетта инициативу перенимает и по нижней губе девушки языком мажет, проталкиваясь внутрь и проходясь по дёснам, но не сильно углубляется. Руки сильные на талии размещает и сжимает немного, отчего тихий стон в поцелуй слышит. Отстраняется и тёмные пряди за ухо заправляет, напоследок коротко обнимая девушку, и опускается на колени, чтобы попрощаться с ещё одной любимицей своего сердца. Кошку по спинке поглаживает, пока та тает, ложится, переворачиваясь, и подставляет пушистое пузико. Пожалуй, больше поглаживаний по спине она любила только это. Но ласки всё же приходится прекратить, как бы того не хотелось, и взять в руки сумку и рюкзак, отпирая дверь входную ключом. Напоследок поправляет кепку, что немного съехала с макушки, и воздушный поцелуй отправляет, прощаясь мысленно с этой квартирой на ближайшие несколько дней, а может, и целую неделю. С резким выдохом на лестничную клетку вылетает, попутно открывая приложение такси, чтобы посмотреть, приехала ли машина. Лифт как всегда сломан, что было уже не ново, так что опять пришлось пройтись по лестнице, но вниз, а не вверх. Выйдя на улицу, девушка сразу же почувствовала порывы тёплого ветерка, предвещающего скорое начало лета. Белый Ниссан уже ждал у подъезда, Виолетта открыла заднюю дверь, закидывая туда сумку, и уселась сама рядом. Водитель приветливо поздоровался с девушкой и начал поездку. Малышенко обычно очень разговорчивой была и любила со всеми поболтать, с таксистами в том числе. Но сегодня состояние совсем не располагало к этому, и она молча уткнулась взглядом в окно. Наушники покоились где-то в глубине рюкзака, но она не спешила их доставать, потому что решила приберечь заряд до электрички, путь ещё немалый предстоял, а ехать в тишине там максимально не хотелось. Впрочем, вообще ехать не особо хотелось, но выбора не было. Не было же, да? Ну или девушка его просто не видела. Поездка прошла бы довольно спокойно, если бы не одно существенное «но»… Дороги как обычно пустовали и особо машин не было, от силы пять на весь перекрёсток. Навигатор гласил, что до вокзала оставалось семь минут, и Виолетта полезла в рюкзак, чтобы достать наличку и расплатиться. Светофор загорелся зелёным, но водитель не спешил трогаться, засмотревшись на девушку с миловидной собачкой, что шли по другую сторону дороги. В эту секунду раздался громкий хлопок, и никто сначала не мог понять, что произошло, потому что они оба пригнулись от неожиданности. Оказалось, что на дорогу вылетела чёрная легковушка, которая надеялась проскочить на жёлтый, но не успела и врезалась в две другие машины. Шатенке крупно повезло, что они не оказались четвёртыми в этой аварии и не успели проехать вперёд, в этот момент она всем сердцем благодарила мужчину за его отвлечённость на собаку. Водитель проронил несколько слов о шоке от произошедшей ситуации, но двинулся дальше, поворачивая налево и подъезжая к зданию вокзала. Девушка расплатилась и вышла из машины, едва не забыв свои вещи. Погода сегодня оставляла желать лучшего; поморщившись от холода и сырости после прошедшего ночью дождя, Виолетта двинулась ко входу. Помещение было не сильно большим и не таким, как вокзалы, например, в столицах, но чем-то их напоминало. Часы показывали без пятнадцати восемь, а значит, электричка должна была отправиться через двадцать минут. Она обошла всё помещение в поисках табло с номером платформы и в конечном итоге нашла, но своего маршрута там не увидела. Казалось, в этот день всё препятствовало тому, чтобы Виолетта уехала в другой город на более подробное обследование. Она и сама уже готова была развернуться, так как слишком верила в знаки и приметы. И это заставляло думать, что всё произошедшее сегодня было не простыми случайностями. Однако выбора уже не было, и она просто отыскала стойку информации, чтобы уточнить номер своего пути. Услышав от девушки заветную цифру восемь, Виолетта направилась туда, в очередной раз закинув тяжёлую сумку на уже изрядно уставшее плечо. Электричка была на месте, и снаружи, у дверей десятого вагона, стояла проводница, проверяющая билеты. Старенький поезд не внушал доверия, но списывать их точно не собирались, ещё лет десять отъездит. Тем более, они не в какой-то там Москве живут, чтобы на новых электричках ездить. Но, тем не менее, она к ним уже привыкла, это была особая атмосфера, не та, что в дальних поездах, конечно, но всё же. Зайдя внутрь, Малышенко удобно устроилась на своём месте у окна. Порылась в рюкзаке и, наконец отыскав там свои «Маршалы», включила музыку, погружаясь в забытье на ближайшие часов пять точно. Она не особо помнит, что было дальше в подробностях. Не помнит, как добралась до города, как зашла в свой номер в гостинице, как пошла в ванну помыть руки, а в итоге разрыдалась прямо там на полу. Не помнит, ну или просто хочет забыть. Хочет просто снова оказаться дома рядом с любимой девушкой и без отягчающего жизнь диагноза. Бóльшая часть дня проходит именно так, с этими мыслями, но к двум часам дня организм уже истощился, и девушка просто уснула, благо, на кровати. Вечером её разбудил звонок от Лизы, удивительно, что он нарушил её сон, потому что обычно её и стрельбой не поднимешь. Девушка уже соскучилась по Ви и хотела узнать, хорошо ли та добралась. Можно было бы сказать, что шатенке пришлось натянуть неискреннюю улыбку, но это являлось бы неправдой. При виде Андрющенко даже в самые тяжёлые моменты ей хотелось улыбаться, и это было от чистого сердца. Она готова была слушать брюнетку вечно, говорить с ней вечно обо всём подряд, будь то серьёзные философские вопросы или же помощь в выборе цвета трусов. Они не заметили, как за разговорами провели четыре часа. Да и вряд ли бы заметили пять, рядом друг с другом время не шло, а летело. Словно птенчик, никогда прежде не бывавший в небе, набрался смелости и наконец взлетел. Прощаться безумно не хотелось, словно, если кто-то из них сейчас положит трубку, то больше они никогда не встретятся снова. Но выбора не было, Малышенко уже безумно хотела есть, да и Лиза тоже особой сытостью не отличалась, потому что за день съела только яичницу с колбасой, которую приготовила Виолетта, ну хоть что-то. Шатенка долго думает, стоит ли сейчас что-то есть, или уже пора ложиться спать, так как впереди довольно сложный день. В итоге лень и усталость побеждают, и в первом часу ночи она проваливается в сон.***
На следующий день девушка проснулась ближе к полудню, но вполне могла себе это позволить, потому что до приёма у доктора оставалось ещё три часа. Из-за тревоги, нарастающей с каждой минутой, завтракать не хотелось, и она просто не торопясь оделась и с рюкзаком с документами вышла из номера. Больница была совсем неподалёку, и была возможность спокойно пройтись пешком, хоть погоду всё ещё нельзя было назвать хорошей. Дождя вроде не обещали, но небо было целиком затянуто серыми облаками. И вот, вновь синие бахилы, белые коридоры, снующие туда-сюда медсёстры. Эта больница не была похожа на другие, скорее, это был небольшой медицинский центр, специализирующийся на онкологии. Но даже здесь присутствовала искренняя нелюбовь Виолетты, а может даже сильная, накопившаяся ненависть к больницам и болезням. Очереди всё равно присутствовали, потому что сюда съезжались все люди из ближайших городков поменьше, именно таких, как тот, в котором жила зеленоглазая. Весь оставшийся день она провела за хождениями от одного кабинета до другого и осмотрами различных докторов. Она в какой-то мере уже готова была смириться со всем этим и просто доживать своё, но что-то внутри ещё хотело бороться и жить и твердило, что это всё лишь ошибка какая-то. Но врачи так не считали и продолжали что-то быстро записывать в медицинскую карту девушки. Ей казалось, что половина мужиков этого центра сегодня полапали её грудь, не то, чтобы её это смущало, но лучше бы этот рак хотя бы в другом месте появился. Наконец все мучения закончились, и Малышенко, подписав напоследок все нужные документы, отправилась обратно в гостиницу, ожидать результаты, которые обещали предоставить в течение следующей недели. Ждать нужно мучительно долго, но за это время нужно съездить ещё в другие клиники. Если всё получится пройти быстрее, то хочется поскорее оказаться дома и там уже узнать результаты биопсии и исследований. Виолетта хотела бы быть настроена менее пессимистично, но все эти действа подкашивали её знатно и в физическом, и в моральном плане. Так что куда-то идти развлекаться совсем не хотелось, только есть, спать и слышать голос любимой девушки. Хотя первые два пункта совершенно не равняются с третьим, сон и еду она готова была вычеркнуть, но вот Лизу — нет. Она всегда боялась потерять брюнетку, но каждый раз, когда случалось что-то, предвещающее это, Малышенко будто специально делала всё для этого. И даже сейчас, когда ей поставили подозрение на злокачественную опухоль, она не рассказала всё своей любимой, чтобы та её поддержала и не бросила в тяжёлый момент, а готова была сделать это сама. Она просто боялась, что Лиза сделает это первая, не захочет разбираться с чужими проблемами, потому что Виолетта всегда решала всё сама, не прося никакой помощи, и у неё это получалось успешно. А проблемы Лизы стерегла как зеницу ока и бежала по первому зову, чтобы помочь ей. Шатенка думала, что это абсолютно нормально, и не задумывалась, что что-то вообще может быть по-другому. Малышенко боялась, что Лизе не нужна будет смертельно больная девушка, которая навалится на её хрупкую спину горой проблем. Ни разу так и не решилась попробовать попросить помощи или рассказать ей о сложностях, хотя кроме этого была всегда предельно честной и ничего не скрывала от партнёрши. И в этот раз проблема сыграла очень злую шутку, оставив след ещё надолго.***
Три дня одиночества уже позади, но светлый гостиничный номер уже порядком надоел, хотелось чего-то тёплого и родного, хотелось обратно в свою квартиру к двум любимым девочкам, которые так скучали. Очередной звонок Елизаветы должен был раздаться примерно через час, потому что каждый вечер здесь они разговаривали по видеосвязи в одно и то же время. Лиза замечала потухающий взгляд Виолетты, усталость и искреннее непонимание последующих действий, в её глазах. Пыталась всячески поддержать и подбодрить, хоть о настоящей причине и не могла догадываться. Время быстро утекало и оставалось всё меньше, а шатенка лишь крутила в руках телефон, так и не решаясь отправить важное сообщение, последнее сообщение. Увидев, что девушка появилась в сети, Виолетта всё же, собрав всю свою силу в кулак, нажала пальцем на значок отправки. Сообщение показалось в чате, и зеленоглазая отшвырнула телефон в другой угол кровати, не желая видеть последующие действия Лизы. А Андрющенко бросило в дрожь от этого сообщения. Она со слезами на глазах дочитывала его, закрывая рот рукой, дабы не разразиться плачем ещё больше. При виде этих чёртовых букв её сердце чуть не остановилось:«Лиз, послушай, я хотела тебе ещё вчера об этом сказать, но так и не смогла. Я тебе изменила, здесь, с девушкой, она мне понравилась. Прости, но я не могу тебя мучить и не смогла бы тебе соврать, что ничего не было. Я понимаю, что ты меня будешь ненавидеть и, возможно, даже Синди не отдашь, но это твоё дело. Прощай, я тебя любила, спасибо тебе за всё время рядом со мной».
У неё спёрло дыхание от такого, уж точно не этого она ожидала после нескольких дней милых разговоров со своей бывшей девушкой по телефону. Лиза не могла в это поверить, она не верила в это. Не верила в то, что младшая могла ей изменить, потому что готова была умереть ради кареглазой, но не променяла бы никогда. Она не знала, что делать и думать, либо это самое большое разочарование за всю жизнь и людям больше нельзя доверять совершенно, либо Малышенко лжёт и это просто шутка или отмазка вместо реальных проблем. Несколько звонков от взволнованной Лизы пропустила шатенка, также заходясь в рыданиях. Она скатилась по кровати на пол и упёрлась о стену, укладывая голову на колени. Боль разрывала грудную клетку, и Виолетта не понимала, физически или морально. Ей было тяжело и невыносимо больно, слёзы ручьём, хотя нет, уже океаном, катились по щекам. Дышать было почти нечем, грудь словно сковало чем-то, и кислороду был перекрыт доступ в лёгкие. Откинув голову назад, несильно ударившись о стену, Виолетта уставилась в одну точку, надеясь, что концентрация ей поможет успокоиться. Ничего не произошло, сердце стало биться в несколько раз быстрее, а дышать уже и правда стало нечем. Схватившись за горло, девушка побежала к окну, чтобы попытаться уловить воздух хотя бы оттуда, но и это не помогло. Распознав явные признаки панической атаки, она вспомнила про совет, который когда-то услышала. Резкая боль помогает при панических атаках. Подлетев к рюкзаку, она трясущимися руками начала вытряхивать всё оттуда в поисках зажигалки. Вещица в металлическом корпусе наконец выпала прямо в руки, и девушка судорожно начала пытаться нажать кнопку. Маленький огонёк появился, и Виолетта поднесла его к руке, оставляя небольшой ожог. Почувствовав боль, она замычала, а на глазах вновь выступили слёзы, но воздух наконец понемногу начал возвращаться в лёгкие. Она села на край кровати, зарываясь в волосы руками, и поняла, что теперь она одна. Теперь ей уже точно никто не поможет, и больше никто не будет её любить. Лиза больше не будет её любить. Её чувства были бесценными, но она всё потеряла. Решив всё же проверить телефон, зеленоглазая дотянулась до него, ухватив, и аккуратно включила экран. Он загорелся ярко, и высветились семь пропущенных звонков и сообщения в чате с Андрющенко. Она с опаской разблокировала телефон и увидела там несколько десятков букв, что разбили окончательно: «Вил, скажи, что это шутка, я не могу поверить в то, что ты способна на это». «Ты же клялась мне в любви столько лет, зачем всё это было?» «Я же знаю, что это не так, я видела твое состояние, скажи правду, пожалуйста». «Виолетт, мне очень хуёво, пожалуйста ответь мне уже». «Я тебя ненавижу, слышишь, за что ты так со мной поступаешь?» «Я надеюсь, что с тобой всё в порядке. Раз ты не хочешь меня видеть, то прощай». Слёзы вновь покатились по щекам, но сердце уже не болело, там была пустота, оно разорвалось в клочья и не способно больше биться без Лизы. А та больше никогда не вернётся, ни-ког-да. И Виолетта сама в этом виновата, себя никогда в жизни не простит уже, но жить будет. Столько, сколько позволит опухоль. В голове прокручивались все моменты совместные и последние несколько лет настоящего счастья, темноволосого счастья, что всегда было под боком. А сейчас его нет и не будет. Виолетта в мёртвой тишине укладывается на бок и прижимает колени к себе, так и засыпая в позе эмбриона. Диагноз ещё раз подтверждают через несколько дней, отдавая девушке все документы, и Малышенко спокойно его принимает, настроившись на то, что придётся много работать, чтобы оплатить лечение. Но в воскресенье вновь раздаётся звонок из того медицинского центра, который кажется ей странным, ведь они уже распрощались. Виолетта поднимает трубку, подтверждает, что это и правда она, и в ответ слышит страшное: — Виолетта, мы перепутали ваш анализ с другой девушкой. У вас ничего не нашли, опухоль доброкачественная, вам лишь нужна будет небольшая операция. Они договорились о дате и после отключения звонка всё внутри рухнуло в момент. Неужели это было неправдой на самом деле. Неужели её интуиция всё время не лгала и пыталась сделать как лучше. А как же Лиза… Виолетта ведь правда хотела как лучше, хотела уберечь её, а в итоге погубила обеих. Теперь она и вправду не знала, что делать дальше. Вернуться было нельзя, брюнетка никогда уже не простит ей такое, по крайней мере, так думала Малышенко. Операция по удалению доброкачественной опухоли прошла успешно, и через пару дней её выписали. Идти было некуда, вернее, был номер в гостинице и деньги, но дома больше не было. Ничего больше не было. Такое ощущение, что и самой Виолетты больше не существовало, она умерла.***
Несколько невыносимо тяжёлых лет позади, но Малышенко справляется и становится лишь лучше и краше. На лице очередные татуировки расцветают, а собственный бизнес приносит всё больше прибыли, разрастаясь на новые предприятия в разных городах. Но внутри она лишь закапывает себя глубже, продолжая терзать себя мыслями и воспоминаниями о Лизе. Та создала новую страницу в социальных сетях, которую Виолетта естественно сразу же нашла.***
Новый день не радует погодой, и всё небо сплошь затянуто тучами, хоть и не чёрными. Как бы не хотелось оставаться в маленькой квартирке, еды не было, и пришлось проворачивать операцию «магазин», дабы приготовить хоть что-то съестное. Накинув поверх футболки ещё и джинсовую куртку, девушка вылетела из подъезда, желая поскорее оказаться на улице. Родные улочки навевали различные воспоминания: от самых приятных и близких к сердцу до тех самых, вследствие которых ей пришлось бросить всё и уехать. Но это всё давно проработано с психологом и уже не вызывает таких бурных эмоций, как два года назад. Прохладный ветер окутывал всё тело с ног до головы, и хотелось зарыться ещё глубже в куртку, но возможности согреться уже были на исходе. Тогда шатенка решила пройтись до торгового центра, что был единственным большим на весь город. Но все её планы вмиг порушились, когда взгляд зацепился за слишком знакомую фигуру и тёмные короткие волосы. Две девушки направлялись в её сторону с дальнего перекрёстка, и одна из них точно была Лиза… Её Лиза. Хотелось ещё несколько раз ущипнуть себя, чтобы точно убедиться в том, что это не сон и не очередные фантазии и мысли о ней. Но силуэт не исчезает ни через минуту, ни через две. К тому же, рядом с бывшейГлаза горят, они вопят, что им всё мало
Глаза горят, будто что-то я у них украла.
Озирается через пару минут вновь, но ничего не меняется, и это выводит из себя. Девушка уже буквально кипит, ревность приливает даже к кончикам ушей, заставляя их покраснеть. Но она старается не подавать виду, что что-то не так, только бы Лиза не поняла, что происходит на самом деле. Всё падёт, только если Малышенко закричит на всю улицу, но все знают, что этого не случится, не в её принципах. Она не гордая, нет, просто не хочет делать что-то необдуманно и будоражить мозг брюнетки, что спокойно жила и без неё. Если так и не решится написать ей, то пусть лучше Лиза и не знает, что Виолетта приезжала сюда.Спрячь их в себя, спрячь их в себя, спрячь их в себя
И перестань, и перестань, и перестань
Крепкая хватка на всё такой же худенькой руке усиливается, и кареглазая непроизвольно шипит, отдёргивая конечность. Взгляд, полный непонимания, кидает на Кристину и спрашивает лишь строгим голосом: — Что происходит, ты зачем это делаешь? — в словах ни намёка на то, что ей нравится происходящее, и Андрющенко лишь ответа ждёт, руки скрестив на груди. — Лиз, ты не понимаешь, нам надо идти! — пытается вновь ухватить свою девушку и увести подальше от всего этого, но внезапно та начинает по сторонам озираться в попытке понять причину происходящего. — Нет, стой, пошли уже. Но слова эти тормозом совершенно не являются и лишь призывают в действию. Мозг перебирает все возможные варианты, а сердце надеется лишь на один, одну. Лиза по сторонам глядит и хочет увидеть её, но спустя мгновение разочаровывается в своих надеждах, потому что ничего необычного поначалу не видит. Но взгляд хитрый цепляется за слишком знакомое лицо с множеством татуировок, и ресницы непроизвольно дрожать начинают, наружу пуская слёзы скопившиеся. Слёзы радости и горя одновременно, она так и не смогла простить ей предательство. Это же оно и было, правда? Самое ужасное, когда любимый человек, который обещал оберегать от всех бед и оставаться несмотря ни на что, бросил и сделал больнее всех. Причём, даже не объяснив причину, это, наверное, было самым обидным для Андрющенко. Пусть «официальную» версию она слышала, но была уверена, что Виолетта не была способна на измену, и могла даже поклясться, слишком хорошо знала шатенку. Но теперь они просто незнакомки, совершенно случайно встретившиеся на улице люди, которые когда-то были друг другу ближе всего.Твоя беда, меня не переедет тачка
Все мои фотки отдыхают у тебя в заначке
Виолетта тут же взгляд прячет, когда замечает, что Лиза всё же её увидела, и намеревается уйти, но что-то не даёт ей этого сделать. Глаза больше не поднимает после того, как увидела в чужих карих слёзы, которые по щекам скатывались дорожками влажными. Она ей не рада, явно не рада. Да и кто был бы счастлив видеть когда-то любимую девушку, которая бросила в один момент без объяснений причин? А брюнетка продолжала любить, хранила все бесценные подарки, своими руками сделанные, записки дурацкие и фотографии, сделанные на полароид. Раньше вся стена в спальне была ими украшена, да что врать, она бы и оставалась такой до сих пор, если бы не Крис. Андрющенко сама сняла всё, припрятав в коробку и убрав её подальше от голубых глаз. Не хотелось, чтобы Кристина по этому поводу истерики устраивала, а она могла, потому что до боли ревнивой была. Лизе это порой не нравилось, но выбора не было. Вернее, она сама его себе не давала, заставляла себя любить блондинку, уверяя в том, что все чувства к Виолетте давно остались позади. Лгала бессовестно, но не хотела принимать этого. Не надеялась даже, что они ещё когда-нибудь встретятся, но сейчас… Сейчас калейдоскоп эмоций заиграл новыми красками, подталкивая на довольно рискованный поступок, но как же хотелось. Как же хотелось поддаться шестому чувству, помириться и простить всё, что было в прошлом, хотелось впиться в губы сладкие и до потери пульса зацеловывать. Никогда не отпускать больше, но хотелось ли этого Виолетте? Лиза не могла быть в этом уверена, но шатенка готова была на коленях сотню раз подтвердить это. Душераздирающий момент прерывается, и Лиза обратно в сознание приходит, когда Кристина её из мыслей вырывает. А Виолетты уже и след простыл, лишь куртка джинсовая виднелась вдалеке в стороне торгового центра. Брюнетка почти без сознания тащится за Захаровой в непонятном направлении, совсем забыв, куда они направлялись. Спустя десяток минут оказываются у старенькой хрущёвки, которая с годами не изменилась совсем. Блондинка приобнимает аккуратно девушку и целует на прощание, пока та мысленно отвернуться хочет, но не предпринимает ничего уже, разберутся потом. Сейчас хотелось лишь одного: завалиться на кровать и уснуть. Но сердце всё никак не может успокоиться и жаждет лишь одного ответа. Брюнетка на лавочку хрупкую опрокидывается и в моменте отвращение к себе чувствует только. За то, что чувствами чужими играет, ведь Кристина её любит, так же? Пусть она и груба иногда, но старается угодить ей и радость в её жизнь приносит или разнообразие, разные вещи, однако. В любом случае, разбивать сердце блондинке не хотелось, но когда дело касалось собственного, то она готова была идти почти на любые жертвы. Пусть Захарова ей ни разу за эти полгода не изменяла и даже не смотрела в сторону других, Лиза была уверена, что при первой же возможности она найдёт себе сразу же кого-нибудь. Она знала это. Вторгаться в личное пространство, может, было и не совсем этично, но Крис сама была виновата в том, что по ночам постоянно обсуждала что-то с Викой — как поняла она позже, бывшей девушкой блондинки. Поэтому мысли насчёт собственной негуманности давно ушли на второй план. Сейчас волновало лишь одно, безумно хотелось написать чёртовой Малышенко и узнать наконец, почему же она так поступила. А главное, зачем приехала обратно в их город? Телефон расплывается перед глазами от нахлынувшей резко тревоги, но Лиза в себя пытается прийти и головой трясёт пару раз, усаживаясь на лавочку поровнее. Находит в мессенджере контакт до боли знакомый, на который нередко заходила и переписку перечитывать любила. Пальцы неловко касаются экрана, и буквы складываются в слова, а затем в относительно логичные предложения.Ты как эти мыши, слышу как ты дышишь в спину
Но не переходишь, чтобы посмотреть в глаза
Была бы сейчас Виолетта на её месте, почувствовала бы дежавю. Такой же страх от неизвестности испытывала тогда, когда Андрющенко роковое сообщение отправляла, а теперь они местами поменялись. Секунда — и сообщение отправляется на номер телефона когда-то любимой девушки, Лиза лишь ждёт ответа, знает, что он обязательно будет. Думает, почему же та не осмелилась подойти, ну или позвонить первой? Неужели настолько трусиха, что даже извиниться первая не может, даже тут ей нужен пинок под зад.Виля
«Виолетт, неужто ты настолько трусиха, что не осмелилась не то, что подойти, даже в глаза мне посмотреть?»
«Зачем приехала вообще к нам? Поговорить что ли захотела?»
Два отправленных сообщения сильно выделяются на фоне тех, что были до них. Больно смотреть на даты, что высвечивались там. Ещё больнее осознавать, что прекрасные времена были давно, и это больше не реальность, а лишь воспоминания. Они одно за другим в голову ломятся и вновь заставляют слёзы появиться. Не желая больше на улице морозиться, Лиза резко с места насиженного вскакивает и к двери подъездной направляется. Ступени старые преодолевает быстро и в квартиру заваливается, ту самую, ни капли не изменившуюся за всё время. Только если незначительными деталями в виде пары полок и цветочных горшков с кактусами на кухне. Главной хозяйкой этого места всё также остается Синди. Кошечка уже успела подрасти и стать довольно солидной барышней, которая теперь энергии по пустякам не распускала, любила понежиться на кровати или бродила по квартире за неугомонной Андрющенко. Она была единственной, кто скрашивал одиночество брюнетки в стенах этой квартиры, даже Кристина здесь редко появлялась. Шерстяная королева встречает Лизу прямо у порога и провожает до ванной, наблюдая за каплями воды, что в разные стороны разлетаются. А девушка лишь холоднее её делает, пытаясь себя в чувство привести, и руками слёзы по щекам размазывает. Ледяная вода смывает все улики, и через пару минут брюнетка уже снова выглядит свежей и спокойной. В зеркало на себя глядит и всё равно ухмыляется грустно от картины. Синди тихим голосом за собой зовёт и без сил на кровать широкую падает. Вроде ничего и не делала за день, а эмоции и мысли все соки выжали из неё. Девушка посреди дня засыпает, надеясь, что хотя бы дверь входную закрыла. Ничто не беспокоит сон брюнетки, пока та не слышит уведомление новое. Поднимается, дабы найти телефон в комнате и посмотреть, кто ей мог написать. Долго искать не приходится, и тот оказывается неподалёку от кровати девушки. Глаза распахиваются резко, и, кажется, на секунду спать совсем расхотелось. Входящее сообщение от Виолетты вселяет надежду и страх одновременно, мало ли, что она могла учудить. Может, скажет, что Лиза сама это себе придумала и ничего не было, а может, предложит поговорить, кто знает. Оставалось только посмотреть и ответить, чего уже крайне хотелось, любопытство сжирало изнутри. Сердце несколько лишних ударов отбивает, а мозг всё ещё отказывается верить в происходящее, но глаза отчётливо видят сообщения в диалоге, что зеленоглазой принадлежат. «Лиза? Я надеюсь, что мне это не мерещится и это правда ты пишешь». «Ты права, я очень хотела бы поговорить, мне есть, что сказать. Ты можешь послать меня нахуй, я всё пойму, как дура повела себя тогда».«Да, ты вела себя как дура, Вил, но я бы хотела встретиться».
«Отлично! Может завтра тогда? Часика в два, в парке том или в центре? Спасибо за шанс, Лиз».«Давай. Не знаю куда, подойдешь к дому, а там решим уже».
«А как же Крис? Вы же встречаетесь?»«Даже не буду спрашивать, откуда ты про неё знаешь. Мы расстались, не переживай за неё. До завтра)»
— До завтра, — шепчет Виолетта, прижимая выключенный телефон к груди и улыбаясь, как маленькая девочка, которой понравившийся парень сердечко отправил. Только в её случае это была девушка, которая давно захватила её сердечко. А Лиза через пару минут печатает короткое «мы расстаёмся» Кристине и телефон на другую сторону кровати откидывает, пока по телу наконец спокойствие разливается. Радость мешается с неизвестностью завтрашнего дня, но брюнетка точно знает, что исход будет один, и она по максимуму постарается на него повлиять. Ну а пока остаётся лишь с улыбкой в потолок пялиться, пока силы вновь покидают организм, и девушка погружается в сон. А рядом поудобнее утраивается рыжая бестия, что всё это время увлечённо наблюдала за кареглазой.***
Ночь заканчивается словно по щелчку пальца, солнце острыми лучами пробивается сквозь шторы, и волнительный момент всё ближе становится. Пока Лиза неспешно заваривает себе кофе, Малышенко носится по всей квартире; сначала в поисках телефона, который успела куда-то закинуть, пока чистила зубы, потом, пытаясь выбрать более подходящий наряд для такой встречи. Кое-как усевшись на кухне, она буквально заставила себя позавтракать, но план с треском провалился, потому что из-за тревожности кусок не лез в горло. Время стремительно близится к назначенному, и, заприметив знакомую фигуру под окном, Андрющенко обувается и чуть ли не вылетает из квартиры, спотыкаясь о пару ступеней на старой лестнице. Благо, ничего так и не повредив, она с противным скрипом отпирает тяжёлую дверь и щурится от яркого света, направленного прямо в глаза. Привыкает пару секунд и видит её. Ту, которая последние два года из мыслей не вылезала практически, ту, кого она до сих пор любила, пусть это и давалось тяжело. Коктейль из ненависти вперемешку с неугасающей любовью бил в голову не хуже самого крепкого алкоголя, пока глаза карие молча оглядывали фигуру шатенки. Ближе подходит, на забор зелёный с потрескавшейся краской усаживаясь. Девушка наконец соизволила повернуться и застыла сразу же, теряя дар речи. Неужели Лиза настолько рядом сейчас, в это безумно тяжело поверить. Но сомнения о реальности происходящего пропали сразу же, как только из уст брюнетки послышалось: — Дурёха, ты чего не написала, что пришла уже, стояла бы тут сто лет, — улыбается неловко, стараясь скрыть всю бурю эмоций, которая готова была разорвать её на кусочки в любую секунду. — Да я это… нормально всё, ты же пришла, — не понимает даже, что говорит, потому что делает это на автомате. Мысли путаются в кучу, и им сейчас точно нет дела до оправданий, почему Виолетта не написала. — Ну… Так что ты хотела? Можем, конечно, помолчать, но я бы правда хотела услышать всю историю целиком и полностью, — голос и виду не подаёт, что что-то не так, но слеза предательски скатывается по щеке, оповещая зеленоглазую о том, что для Лизы это всё ещё больная тема и нерешённая проблема. — Ох… Лиз, ну слушай. В общем, сначала меня действительно по работе отправили по врачам, но в итоге они нашли у меня рак молочной железы. Я сначала ничего не вдуплила и думала, что все просто шутят, но нет. Начали мне направления на разные анализы и обследования назначать. Как раз поэтому я поехала в город, чтобы мне уже точно сказали, злокачественная это опухоль или нет, — пытается в глазах карих уловить хоть намёк на понимание происходящего, вдруг Лиза сейчас скажет, что это всё очередной бред? — В тот день, когда я тебе написала это, мне пришли анализы, и всё подтвердилось. Я не знала, что мне делать, не хотела тебя напрягать своими проблемами и тем более этим. Единственным верным выходом тогда казалось расстаться, но на самом деле я поступила как трусиха и дура. — Это верно, не меньше дуры точно, — возможно кто-то другой обиделся бы на эти слова, но Виолетта понимала, что, как минимум, Лиза имеет полное право так выражаться. — Но я не понимаю, почему ты так и не рассказала потом и почему ты вообще жива, если у тебя рак? — Потом, на следующий день мне позвонили и сказали, что анализы перепутали и у меня доброкачественная, для которой нужна простая операция, — сквозь зубы проговаривает, неприятно вспоминать те моменты, до одури неприятно. — Я хотела сделать как лучше… — А получилось как всегда. Да, Малышенко? — рукой аккуратно слёзы с щёк смахивает, продолжая речь свою. — А я продолжала тебя любить и верила, что измена была враньём, но всё равно не могла понять, почему ты со мной так поступила. — Я надеялась, что ты отпустишь меня как можно скорее и начнёшь новую жизнь, счастливее, — наконец рядом присаживается на забор, находясь в опасной близости, и вдаль куда-то смотрит, но только не на плачущую Лизу. — Зря надеялась, до сих пор люблю, жаль, что тебе это всё не нужно больше, — поворачивает макушку тёмную, пытаясь в глаза посмотреть зелёные, но те всячески отказываются от контакта. Неужели боится? — А как же Кристина твоя, не любила её разве? — удивляется этому вновь, всё же устремляя взгляд на милое личико. — Там всё странно. Я пыталась полюбить, но вскоре поняла, что хотела лишь отвлечься от мыслей о тебе и на деле она мне не нравилась. А потом узнала о её бывшей, которая постоянно с ней на связи и, кажется, снова с ней встречается, хотя Крис в отношениях со мной, — девушка губы поджимает, грустно усмехаясь. — Убивалась долго из-за того, что будто чувствами её играла и вела себя как дура, но по итогу она заслужила. — Вот это история, конечно… Мы обе дуры получается, два сапога пара! — смеётся тихо, но на удивление искренне.Таких, как ты, должно быть меньше или больше
Дальше или ближе, не знаю
— Вил, так а зачем ты вообще приехала? Просто рассказать это? — самый главный вопрос свой задаёт, надеясь подбить девушку на признание. И попадает в самую точку. — Я пыталась жить без тебя, правда пыталась, но всё это время ничтожно по сравнению со временем, проведённым с тобой, — поднимается, чуть обходя брюнетку, и напротив становится, рук бледных касаясь аккуратно кончиками пальцев. — Я тебя люблю, безумно люблю, Лиз. Я тысячу раз пожалела о том, что тогда поступила так, и я пойму, если ты меня не простишь. Но я без тебя не могу, — молвит безостановочно, пока слёзы с подбородка также начинают падать. Она и правда не может, Лиза по её венам вместо крови течёт, а от недостатка голова кружиться начинает. — Но… Ты же понимаешь, как ты больно тогда мне сделала, тогда почему не боишься, что я не захочу снова возвращаться к тебе, — хитро щурится, но словами своими совсем не путает разум шатенки. — Потому что ты только что сказала, что без меня стало ещё хуже, — улыбается вновь, утирая слёзы теперь уже на щеках кареглазой. — Прошу, Лиз, дай мне шанс, я исправилась, я стала лучше.Ведь в вариантах только против
Или за
Лиза лишь губу закусывает нижнюю, утопая в зелёных глазах. Вглядывается, словно ответ там хочет увидеть, но видит себя. Хотя, может это и есть ответ на её вопрос? Давно придуманный и отрепетированный ответ на языке уже давно крутился. Брюнетка лишь губы размыкает, в попытке начать говорить, а Виолетта от волнения дыхание задерживает.И как куда бежать?
И что ты хочешь мне сказать?
— Если это был вопрос, буду ли я твоей девушкой, то я согласна, — осипшим в моменте от волнения голосом отвечает. У обеих теперь уже слёзы счастья долгожданного на глазах проступают. Лиза приподнимается с заборчика да в объятия к Малышенко кидается, утыкаясь носом в плечо сильное. Она скучала, безумно скучала, хоть иногда сама себе в этом боялась признаться. Надоело завидовать счастливым слащавым парочкам в интернете и на улицах, что были счастливы и дарили друг другу заботу и тепло каждый день. Но теперь этому конец, у неё есть личная гордость, личное тепло по имени Виолетта, которое окутывало сейчас всё тело. Андрющенко давно уже забыла, что такое настоящее счастье, но рядом со своей девушкой вновь познала его и хотела познавать дальше. Шатенка нежно в лоб её целует, разрядами передавая всю свою любовь. А потом Лиза отстраняется наконец, хватая за руку девушку и желая больше никуда не отпускать. — Вил, пошли домой, я что-то даже не хочу никуда, — улыбается, заведомо направляясь в сторону двери, потому что знает, что та не откажет. — Останешься у меня, нам много всего нужно обсудить. — Пошли, солнце, люблю тебя, я так скучала по дому, — улыбается, глядя на неё, и вспоминает все моменты жизни в этой квартире. Через мгновение почти оказываются в небольшой, но уютной квартире, где сейчас жила Лиза. Изначально они, конечно, жили там вместе, и сейчас всё вновь встало на свои места. Виолетта снова заплакать готова, когда видит подросшую красивую кошечку, что тёрлась о её ноги, признала хозяйку. — Она тебя точно узнала, ни к кому так не подходила до этого, — точно так же, как и шатенка, удивляется Лиза, откидывая кеды в угол. Виолетта руки мыть уходит, а затем на красивую застеленную постель заваливается, ожидая кареглазую. Она долго также не задерживается и появляется на пороге спальни. Улыбку до ушей тянет, как кот сметаны объевшийся, и падает рядом, ближе подвигаясь. Сначала в тишине мёртвой лежат, а потом смехом заливаются обе и начинают обсуждать всё и всех. Час незаметно пролетает, так же, как и два последующих. Малышенко в один момент голову поворачивает в сторону, глядя прямо в карие глаза, в которых хотелось утонуть. Целует аккуратно, ладонь на щёку бледную укладывая. Никакой пошлости или страсти в него не вкладывает, только чистую любовь и трепет сердца. Когда отрываются друг от друга наконец, Лиза перекатывается, оказываясь сверху на шатенке. Ложится на неё, обнимая руками, и носом в шею утыкается. А Виолетте и не тяжко совсем, потому что девушка как пушинка была. Мысль о том, что попозже нужно привести её недостающую физическую форму в порядок, отложилась в мозгу в папке «важные». Дыхание её размеренное всем своим телом ощущает и будто сливается с брюнеткой воедино. Малышенко сейчас всё готова отдать, лишь бы этот момент никогда не заканчивался. Пальцами зарывается в чёрные волосы, аккуратно перебирая отдельные пряди. Девушка сама не замечает, как они засыпают прямо в таком положении, а возле них Синди также тихо сопит. Бодрствующей остается только луна, всматривающаяся в окна и освещающая комнату своим светом. Она видит двух девушек влюблённых и радуется невероятно на них, её старания были не зря. Именно луна подарила им второй шанс, который обе точно не упустят, ведь стали умнее и сильнее, ценят теперь друг друга, как самый редкий драгоценный камень. И зависти гнилой больше нет, только если к самим себе за то, что у Лизы есть такая прекрасная Виолетта, а у Виолетты — обворожительная Лиза. Остались только светлые чувства, которые готовы сопровождать их на протяжении всего дальнейшего пути, что обещал быть дорогим и, главное, счастливым.