неожиданная находка

-глупая идея,-проклинает сам себя Икар, смотря на причудливой формы продолговатое устройство, которое сам же и собрал еще пол года назад, но еще ни разу не использовал. платиновый и не понял, для чего сделал эту штуку, зачем снабдил её таким рельефом, сделал такого размера, добавил пульт, регулирующий вибрацию. Икара раньше никогда не интересовал секс, не интересовало какое-либо «удовлетворение». но это было раньше. а потом он начал чувствовать что-то к лучшему другу. что делать с этим «нечто» юный гений не представлял. снял штаны, вместе с ними и белье (хотел было кинуть на пол, но его натура взяла верх, а потому Икар аккуратно сложил снятую одежду на стуле, возвращаясь на кровать). -так, допустим..,-тихо выдохнул юноша, беря с тумбочки тюбик смазки. чуть распределяя вязкую субстанцию по пальцам, Икар коснулся рукой члена, вздрогнув от холодка. Икар не удовлетворял себя: браслет прекрасно позволял избегать этой процедуры всю жизнь, но сейчас гений сидит без браслета, чуть двигая ладонью по постепенно твердевшему органу. когда почти весь страх ушел на второй план, Икар лег на подушки головой и развел ноги, смазывая и изобретение и тугое колечко мышц. Икар — девственник. и с женщинами, и с мужчинами. все, что ему известно об этом процессе, так это то, что все вокруг твердят, что он прекрасен, приятен и необходим. Икар так не считал. он вообще не считал все то, о чем говорили люди, чем-то реальным и существенным. легкое движение. устройство входит совсем на чуть чуть, заставляя Икара взывыть то ли от боли, то ли от непривычки, то ли от сладкий ощущений. еще движение. искусно сделанная игрушка входит почти наполовину, на удивление не доставляя особого дискомфорта. юный гений старался отдышаться, кусая губы, слишком уж много совсем новых ощущений он чувствовал. но терять эти ощущения ему не хотелось. изобретатель прикрыл глаза, постепенно привыкая к инородному объекту внутри себя и включил слабую, еле жужжащую вибрацию. недоумевающий выдох сменится сладким стоном. изобретатель развел ноги шире, выгнулся в спине. приятный зуд завладел всем телом, член истекал смазкой. юноша лежал с закрытыми глазами, слегка двигая устройство внутри себя, и заливался стонами, будучи абсолютно уверенным, что в квартире он один. и вновь легкое движение, заставившее Икара сжаться, испугаться, приоткрыть глаза. он этого движения не делал. перед ним сидел его лучший друг — Брут. сидел, придерживая основание игрушки пальцами, и спокойно рассматривал ноги и промежность юноши. -Брут..,-шепнул Икар, испуганно и стыдливо вжимаясь в кровать. он, словно, потерял дар речи, не зная, куда себя деть. -ты сам это изобрел?,-спокойно спросил золотой, продолжая аккуратные, медленные движения прибора. -сам,-застонал юноша, падая головой на подушку. Брут был опытнее. сильно опытнее. он знал под каким углом приятнее всего, знал, как растянуть удовольствие, доставить максимальное блаженство. его мало что могло смутить, но все же Брут заметил про себя, что видеть в таком виде друга, который даже слово «секс» говорить запрещал, довольно… интересно. Бруту нравился Икар. всю жизнь золотой был уверен, что это только дружба, просто очень крепкая и родная. но стоило ему во время секса с Бродягой застонать имя платинового, он все понял. понял, испугался, отрицал, отнекивался, но все же принял. Брут не питал надежд на любовь, он видел: все, интересующее платинового — это его работа, изобретения и микросхемы, а потому просто радовался, что может проводить с ним время, пусть даже просто в статусе друзей. — Брут, погоди, это неправильно!,— изогнулся в спине Икар, стоило золотому найти пульт и увеличить мощность. — прекратить?,— улыбнулся ученый, и все же достал из друга игрушку, откладывая её на тумбу у кровати. Икар уже было выдохнул, чуть приподнялся на локтях, попутно продумывая в голове, как будет оправдываться, что говорить и каким образом смотреть золотому в глаза всю оставшуюся жизнь. может прикинуться пьяным? тогда и дрожь в теле будет обоснована, и такой поступок. — Брут, я..,— начал было юноша, как лучший друг оказался прям у его лица, ставя руки по сторонам от дрожащих бедер. — можно или нет?,— спокойно, отрывисто, аккуратно спросил ученый, заглянув в глаза Икара, который настолько растерялся, что только и смог еле заметно кивнуть, стараясь выдохнуть. изобретатель и сам не понял, на что согласился. просто тело ныло, чувства стучали в висках, а Икар знал, что Брут ему плохо не сделает. Брут и не собирался делать ничего плохого. рука золотого аккуратно огладила внутреннюю часть бедра, заставляя юного гения вздрогнуть и упасть головой обратно на подушки. удивительная чувствительность к тому, что его касается кто-то иной, контрастировала с тем, как спокойно Икар всегда переносил ссадины, порезы, ожоги и синяки, которые оставляли новые опыты с разработками. сейчас Икар не выглядел гением, платиновым мальчиком и великим человеком. сейчас Брут видел перед собой дрожащего самого близкого ему человека и просто довольно, умиротворенно улыбался. слегка помедлив, золотой пригнулся к лицу друга, целуя сначала в щеку, потом в нос, после в уголок губ и в конце-концов накрыл губы Икара своими, затягивая его в мягкий, аккуратный поцелуй. Брут обычно так не целовался. но об Икаре ему хотелось заботиться, а потому и поцелуй был очень деликатным. правда реакция изобретателя заставила Брута чуть ли не в голос засмеяться: юноша сжал губы, испуганно пискнув. — не бойся так, Икар, я не сделаю ничего плохого, обещаю тебе,— заботливо шепнул Брут, вновь целуя лучшего друга, уже не встречая сопротивления. мягкие поцелуи, аккуратные прикосновения. легкое движение и Брут сам остаётся без белья, придвигаясь к Икару ближе, берет флакон с тумбочки и аккуратно распределяет по своему члену, не забывая и о платиновом. а Икар дрожит, стыдливо и слегка испуганно наблюдает за Брутом, сжимая кулаки, и просто не знает, что делать. — вдохни, хорошо? и дышать не забывай,— тепло улыбнулся Брут, дождавшись кивка Икара, и аккуратно вошел. только головкой, лишь бы не сделать изобретателю больно. все же, человеческое тело было больше, теплее, чем изобретенный Икаром механизм, а потому и действовать надо было крайне аккуратно (еще не хватало испугать платинового сильнее). аккуратный толчок сопровождался тягучим стоном. не замечая сопротивления, визгов боли или тени неприязни со стороны Икара, Брут чуть прищурился и толкнулся глубже, одновременно с этим припадая к его шее. золотой знал, что шея была у изобретателя чувствительной. знал, что поцелуи, легкие укусы, шершавый язык, теплое дыхание смогут принести удовольствие. а Бруту хотелось доставить ему удовольствие. аккуратно двигаясь, ученый с удовольствием замечал, как извивается Икар, как хватается за одеяло, как стонет, как сам движет бедрами навстречу. и как давно Брут хотел это увидеть? он не помнил, да и не хотел помнить. сейчас и он получал наслаждение. получал его с человеком, которого смог полюбить. — скажи, Икар…,— Брут приблизился к уху изобретателя и ухмыльнулся, прошептав,— что тебе по душе больше: я, или твое изобретение? Икар залился краской, даже уши запылали. платиновый зажмурился, отворачивая голову и со стоном выдыхая одно заветное: — ты. а Бруту больше и не нужно. просто услышать это от Икара. мягкими поцелуями, аккуратными толчками, заботливыми руками и теплыми словами Брут в скоре довел Икара (да и себя) до разрядки. ложась рядом, золотой сбить дыша посмотрел на платинового, улыбнувшись — знаешь, Икар… я люблю тебя — и я тебя люблю, Брут,—устало выдохнул Икар, поворачиваясь и обнимая золотого, почти сразу проваливаясь в спокойный, довольный сон.