Эгоист

1

      Маркусу было тяжело – во всех возможных смыслах этого слова. В темноте капитанского мостика, который по какой-то непонятной негласной причине стал его рабочим «кабинетом», он сидел, прикрыв глаза и опершись рукам на колени. Секунды отдыха и уединения. Мгновения, которые лидер Иерихона может провести наедине с собой, можно по пальцам пересчитать. Там и одного хватит с лихвой.       Но особенно тяжело сделалось от и после потери Саймона. Ему повезло, если убили сразу, ещё больше повезло – если выпала честь порешить с собой самостоятельно на глазах изумленных людей, доказывая тем самым преданность своему народу и убеждениям. Преданность тому, чего не должно быть у машины, но что есть вопреки всему у Саймона и остальных. - Маркус? - Норт? – он устало дотронулся кончиками пальцев до век и вынырнул из водоворота удручающих мыслей, - я думал, ты работаешь с новоприбывшими на Иерихон. - Так есть. Но у нас уже третья самопроизвольная деактивация. Они самоуничтожаются, не успев даже дойти до медицинских блоков в нижних каютах. - Опять. Но такого ведь раньше не было. - Что делать, Маркус? – Норт была безапелляционна, во многих вопросах её волновала не причина, а следствие, и с этим следствием она была намерена бороться. Маркус любил свою подругу, жар и энергию в её «механическом» сердце, и потому часто прощал такую резкость. - Я не знаю, - честно признался Маркус, поднимая на неё тяжелый взгляд, и девушка заметно смягчилась. Раньше он не баловал её искренностью. Раньше все его сомнения принадлежали мягкому и понимающему Саймону. Он единственный их всех троих его близких соратников был голосом разума, а не эмоций. Спокойный, рассудительный и эмпатичный, Саймон всегда знал, что сказать и как развеять сомнения главы оппозиции Девиантов. «Человек» более, нежели любой другой. Но кажется, надо учится жить без него. - Кто этим занимался? Есть же такие? - Раньше этим занимался Саймон, - как-то неохотно ответила девушка, сложив руки на груди, - почти в одиночку, так что я не совсем знаю, что нужно делать. Может поручишь это Джошу? Он куда более приспособлен к … коммуникации. Всё сыпалось как карточный домик. Такое чувство, что Иерихон рассыхался и разваливался. Маркус снова прикрыл глаза. - Хорошо, пусть этим займется Джош.

2

      Никогда раньше Маркус не задумался, насколько важно поддержание жизни Иерихона изнутри. - Когда я нашел убежище девиантов, вас было от силы девятнадцать, считая умирающих и безнадежно поврежденных. Вы не вымирали лишь по той причине, что умершие становились донорами запчастей для вновь прибывших, которые через какое-то время сами превращались в умирающих, - Маркус внимательно посмотрел на Норт и Джоша, - но наша самая первая вылазка за биокомпонентами положила конец образу жизни выживальщиков и разорвала этот порочных круг. Теперь Иерихон – огромная община, насчитывающая около нескольких сотен андроидов, пришедших сюда в поисках помощи и защиты. И их будет ещё больше.       Он пытался их вразумить. Пытался втолковать им, что постоянная грызня из-за разности во взглядах если и не должна прекратиться (а это было бы не плохо), то хотя бы сойти на нет для достижения общей цели. Господи, как им не хватает Саймона. Как ему не хватает Саймона. - Да, спасибо, что постоянно напоминаешь, какой «ужасной» и «унизительной» была наша жизнь до тебя, спасибо, – раздраженно повел плечами Джош. - Я не это имел ввиду. - Конечно. - Мы стоим на пороге войны, нас становится всё больше, - попытался снизить градус Маркус, - нужно как-то организовать поступление и распределение андроидов, следить за мед блоком, вместе с военными и министерскими поддерживать безопасность корабля и нашего местоположения, но иногда складывается ощущение, что вы недостаточно ответственно подходите к выполнению возложенных на вас обязанностей, предпочитая устраивать ненужные никому дебаты. - А сам ты, Маркус? – неожиданно взъерепенилась Норт. - Что? - Сам-то ты, что делаешь? Вздыхаешь и думаешь о великом будущем? - Я определяю стратегию нашей дальнейшей политики. Я иду на переговоры с людьми, даже если… - Даже если они не хотят с нами разговаривать! Это полнейшая чушь, Маркус, они никогда нас не услышат, как бы громко мы ни кричали, как бы низко не умоляли. - Да, но мы – не они. И мы должны показать им, что в наших намерениях и действиях куда больше человечности, чем в них самих, - с жаром парировал Джош.       Маркус разочаровано закрыл лицо руками, осознавая, что все его увещевания были столь же бесполезны, сколь бессмысленны. Теперь он понимал, почему до его прихода лидером Иерихона был именно Саймон. Будучи неким буфером между этими двумя радикалистами, он невероятным образом умудрялся учитывать обе точки зрения и выдавать что-то среднее между пацифистскими взглядами Джоша и агрессивной тактикой Норт. Почему последняя при всех своих амбициях и рвении не овладела пальмой первенства и не устроила кровавую революцию раньше Маркуса оставалось загадкой. Саймон же, как один из старейших членов Иерихона и управлявший им почти два года, невероятно умело сохранял это зыбкое равновесие, ходя по тонкому льду из тысяч противоречивых мнений. Неудивительно, что при таком внешнем давлении он предпочитал синицу в рукаве, нежели журавля в небе. И даже когда Маркус замахнулся на лидерство, он продолжал умело лавировать меж двух огней, ограждая нового члена их команды от бурных перепалок. - Довольно.

Но сейчас уже не было никого.

- Заканчивайте беспочвенное сотрясание воздуха.

Не было Саймона. Его титанического спокойствия.

- Мы все очень устали. Завтра вернемся к работе.

И Маркус не знал, сколько он продержится в таком режиме.

3

- Что значит нет биокомпонентов?       Маркус стоял на верхнем ярусе огромного трюма корабля, опершись спиной о железные проржавевшие перила и держа в руках планшет с непонятными цифрами и расчетами. Честно, он даже не представлял откуда они и зачем их кто-то составлял. - Почти всё, что удалось достать в начале недели – истратили, - неуверенно ответила андроид врач по имени Салли. - А это что? – Маркус раздраженно ткнул в экран планшета. Ему не хотелось возиться с бытовыми проблемами, особенно накануне важной демонстрации, которую они хотели провести на одной из площадей города. Небольшая репетиция перед крупным делом, которое он обдумывает уже не один день. - Отчет о поступлениях и расходах. Раньше распределение производил Саймон и учет вел тоже Саймон, но так как его нет… - Салли несколько запнулась, но спустя пару секунд продолжила, - биокомпоненты слишком быстро закончились. Всё больше раненных андроидов поступает на Иерихон. - Вот черт, - не выдержал Маркус, - а кто сейчас за это отвечает? - Я не знаю, - оробела доктор и опустила глаза в пол. Маркус почувствовал укол совести, - мы стараемся помочь всем, но когда возникают неразрешимые вопросы обращаемся к Джошу. Однако, он слишком часто занят на вылазках и приходится решать всё на месте. - Я тебя понял, спасибо за информацию, - Маркус ободряюще похлопал девушку по плечу и отдал ей планшет, - возвращайся к работе, а я попробую что-нибудь придумать. Пока ты будешь главной, поняла? – Салли кивнула, - сведите расходы к минимум, режим жесткой экономии.       Это становилось просто невыносимым.       Дождавшись, когда девушка спуститься по лестнице вниз, Маркус отправил мысленное сообщение Джошу и Норт и невольно окинул взглядом нижние этажи. Там бурлила и кипела самая настоящая «жизнь», удивительная и разнообразная как прозрачные стеклышки калейдоскопа. Вместо понурого скитания, сидения по углам, которые Маркус встретил здесь впервые среди отталкивающей сырости, на Иерихоне царили оживление и деятельность. Он помнит, как однажды Саймон ненавязчиво предложил организовать в отдельную группу детей-андроидов, аргументируя это тем, что в первую очередь они – дети, а потом уже андроиды. Маркус тогда махнул рукой: «Мол, делай что хочешь». И в скором времени, вместо бессмысленно слоняющихся детишек на Иерихоне в отдельно отведенном месте под предводительством Джерри, появилось что-то наподобие «школы», в которой маленьких андроидов учили справляться со своими чувствами и не впадать в состояние стресса, способное привести к деактивации.       Все эти девианты говорили, спорили, мечтали, утешали и помогали. Они больше не были рабами. Они жили. А кто-то уже два дня как мертв. Глупо тешить себя наивной верой в то, что люди не нашли синий след или прониклись милосердием к раненому девианту.       От этих мыслей у Маркуса сильнее забился насос, который у андроидов заменял человеческое сердце. Это была знакомая ему боль. Боль где-то там, где обычно обитает душа, уходящая в пятки, та самая «ложечка», под которой «сосет» от всепоглощающей черной скорби и печали. Но почему? Он никогда не думал, кто стоит за этой невидимой жизнью Иерихона. Кто держит всю эту вращающуюся машину на своих плечах, решает проблемы, которые до сей поры до Маркуса даже не доходили. Кто этот невидимый щит, позволяющий вершить ненасытную до жизней кровавую Революцию?

Саймон

.       От осознания своего бессилия, Маркус сильнее сжал перила, от чего ржавая крошка начала сыпаться под ноги. У него появилась ещё одна причина в бесконечном длинном списке винить себя за то, что они его там оставили умирать одного. Но у них было мало времени и не было выбора. В дефиците такого масштаба ему – как предводителю – приходилось приносить свои чувства в жертву общему благу.       Саймон мог смотреть на них с неверием, ненавистью, разочарованием или презрением. Видит этот глупый человеческий Бог, если бы он смотрел на них так, Маркус ему бы простил. Но … в бесконечно грустных, прозрачно-серых глазах была лишь решимость и понимание.       «Он знал» - подумал тогда Маркус – «знал, смирился и благодарил за шанс. Какой идиот!».       Послышались быстрые шаги на лестнице. - Я говорю тебе, никакая тактика переговоров не спасет тебя от пули. Они звери, понимающие звериный язык. Мы же – совершенные создания. Норт бы лет на сто назад, она бы со своими идеями прижилась в одной очень интересной стране*. - И именно поэтому должны избегать звериных методов борьбы.       Маркус выдохнул сквозь сомкнутые зубы. Он сам не ожидал, что жест получится настолько «человеческим». - Прости, Маркус, - неожиданно выдала Норт, стоило ей увидеть спину их предводителя, - мы просто с Джошем обсуждали предстоящую демонстрацию. Ничего такого. - Да, я заметил, - он нашел в себе силы повернуться в их сторону и скрестил руки на груди, - очень ценю ваши попытки прийти к компромиссу не путем кровавой драки. - Ещё бы, - беззлобно фыркнула Норт и как-то печально улыбнулась. Кажется, она догадывалась временами о мыслях Маркуса. - Ты хотел нас видеть? Что-то серьёзное? - Да… - Маркус жестом пригласил их в рубку, - нам есть что обсудить.

4

      С перекошенного ржавого потолка нижнего трюма на пол падали капли конденсата с характерным глухим звуком.

Тук-тук-тук

      Он отражался от железных стен и разбавлял гробовую тишину в этой части корабля. В ней даже ничего не хранили по причине сырости и холода, царивших здесь, наверное, с момента основания Иерихона. Маркус осторожно ступал среди мокрых обломков и мусора, стараясь не задеть их и не вызвать обвала. Капли продолжали падать.

Тук-тук-тук

      Когда Норт предложила осмотреть отдаленные части судна с целью установить потенциально слабые места, через которые могут пробраться недоброжелатели и враги (читать – люди), Маркус практически не думая согласился. Это была очень хорошая идея, с учетом того, что последняя демонстрация прошла «не очень успешно» по мнению Норт, которая хотела в открытую атаковать полицию, когда они стали делать предупредительные выстрелы, и «крайне плодотворно» с точки зрения Джоша, который считал, что люди прочитали их мирное открытое послание. Интересно, чтобы сказал Саймон?

Тук-тук-тук

      Маркус ловко перепрыгнул через перегородившую проход пластину внутренней обшивки. На самом деле ему чертовски хотелось побыть одному. Вся эта суматоха отнимала слишком много сил, оставляя после приятное болезненное жжение от перегрева систем во всем теле. Маркус выкладывался по полной, очень сильно уставал, но никогда ни о чем не жалел. Он делал это ни только (и преимущественно) не для себя. Тем более, что такой ритм помогал отвлечься и забыть.       Забыть о Саймоне, чей голос он мечтал услышать хотя бы ещё раз в жизни. Забыть его нежный, несколько потерянный, но решительный взгляд и почти всегда теплые руки. Забыть, как робко он осведомлялся о его самочувствии и в революционной суматохе напоминал Маркусу о важности передышки и отдыха, что это крайне положительно должно было сказаться на его дальнейших решениях. Кажется, никто после Карла так не заботился о нём, как Саймон. Даже Норт, которая это делала немного по-другому и по-своему, хоть и со всей искренностью, но не совсем так, как оно было нужно самому Маркусу.       Странное, ни с чем не сравнимое чувство. Может его и называют люди любовью? Но ведь он уже вроде как решил, что любит Норт. Или такое не решают?

Тук-бом-тук

      Маркус резко остановился. Замер, не смея пошевелиться, вглядываясь в черноту коридора. Чьи-то шаги.       Он был уверен, что заходил в северную часть нижнего трюма один, с соратниками они разделились ещё наверху. Если кто-то шёл ему навстречу, то очевидно со стороны входа, по которому в своё время добирался он сам. Следовательно, это либо очередной девиант, идущий по старым наводкам, либо… Маркус принял решение не двигаться с места и, при необходимости, обороняться.

Тук-бом-бом-бом.

      Шаги становились всё громче, в глубине прорисовывался размытый силуэт. По мере приближения незнакомца, Маркус понимал, что тот хромает – а, следовательно, поврежден и вряд ли представляет угрозу. Вероятнее всего несчастный после нападения хозяев или правоохранительных органов нашёл в себе силы добраться до Иерихона. Даже если они не помогут, то дадут ему спокойно и с достоинством умереть среди своих. Очертания фигуры становились всё четче, и когда из мрака длинного коридора трюма показалось лицо, Маркусу будто прилетело в затылок чем-то тяжелым. Оптический блок зарябил, в голове помутилось. - Стой!       Тень послушно замерла на месте. Андроидов PL600 было много в своё время, это одна из ранних моделей для ведения домашнего хозяйства. После случая с заложницей, от неё стали массово избавляться хозяева, и не удивительно, что хотя бы один уцелевший пришёл к ним, и…

Тук-тук-тук-тук-тук.

Стук «сердца» заглушил звон капель. Андроид неуверенно стоял напротив, прилагая для этого все свои скудные усилия, но покорно не двигался. - Саймон? Эти глаза… Их он узнает из тысяч. Даже если поставить в огромные ряды все модели PL600, он бы безошибочно нашёл их Саймона с нежным мягким взглядом цвета только что выпавшего снега. - Саймон! Он сделал к нему ещё шаг и тут же ощутил друга в своих крепких стальных объятиях. Тот вцепился в него мёртвой хваткой, прислонив голову к плечу. - Ты не представляешь, как…       Но Саймон, не в силах больше поддерживать состояние в активном режиме, обмяк в его руках и повис безвольной куклой.

5

      Небо в Детройте редко бывает ясным и чистым в это время года. Ноябрь – сезон долгих затяжных дождей, которые со временем сменяются снегопадом. И почти всё время темно и холодно даже днем. Но сегодня утро было персиково-розовым и солнечным – значит, скоро ударят морозы.       Маркус вытянул руку, чтобы поймать одиноко падающую с неба маленькую снежинку. Откуда она тут? Ведь на небе ни облачка. Стоя на длинной доске, андроид запрокинул голову к небу, щуря глаза от яркого света. Всё-таки оптические блоки у андроидов так же чувствительно к свету, как и глаза у людей, хоть и выдерживают куда более сильную ультрафиолетовую нагрузку. - Опасно так стоять на самом краю. Маркус резко обернулся на знакомый голос. - Разве тебе можно вставать? Салли говорила, что после замены биокомпонентов надо дать время тириуму разогнаться. Это не быстрая процедура. Саймон ничего не ответил, лишь смущенно и понимающе улыбнулся. - Я тебе не помешал? Норт предупредила, что в этом месте ты любишь побыть один. - О нет. Когда речь идёт о чудом спасшемся друге, любые дела могут подождать, – Маркус прошел по деревянной доске, ступил на пол полуразрушенного здания у самого края, - тем более, что я сам хотел тебя навестить. - Да, о друге… - как-то неоднозначно повел плечом PL600, - это приятно. Я рад, что смог до вас добраться целым и невредимым. - Невредимым? Ты себе льстишь. Да тебя эти пули чуть-ли не в решето превратили! Проходи.       Саймон засмеялся, и с этим очаровательным смехом будто бы исчезла вся та неловкость, которая царила последние несколько минут их разговора. Маркус опустился на пол, свесив ноги с края, и жестом предложил Саймону сделать тоже. Ему хотелось поговорить. Сказать очень многое. И в первую очередь то, что он переваривал все эти дни в попытках смириться с потерей, которая не должна была его так сильно тревожить. Ведь какой бы мирной ни была политика девиантов, люди готовятся к войне и ждут её, и жертвы на ней – обычное дело.       Усевшись по правую руку от лидера, Саймон невольно прислонился ребром своей ладони к чужому и замер. Не заметив отторжения со стороны друг друга, они так и сидели рядом в полной тишине, пока Маркус не начала непривычно тихим голосом: - Без тебя тут всё буквально начало трещать по швам. Я даже и не задумывался раньше, как много нужно делать, чтобы Иерихон существовал сам по себе. Мед блоки, новобранцы, дети… Всё это навалилось на меня со страшной силой, когда я… мы потеряли тебя, Саймон, - Маркус смотрел куда-то вдаль, - я хотел извиниться перед тобой. Если мы раньше не замечали всего, что ты делаешь, если были слишком зациклены на внешнем, оставляя тебя разбираться одного… - Ты не виноват, Маркус, - на плечо андроида легла мягкая теплая рука, - не бери на себя ответственность, которая тебя не касалась и не касается. Это, в конце концов, эгоизм. Я уже давно в Иерихоне, ты же – пришел совсем недавно и уже справляешься в разы лучше меня. Взгляни, как всё преобразилось. Я при тебе нашел применение своим истинным способностям.       Маркус прикрыл глаза и слабо улыбнулся. Это именно те слова, которых ему так не хватало. Где он их берет, как у него всегда рождается именно то, что нужно сказать? - Когда я сам пришел сюда в первые, в Иерихоне было от силы пять андроидов, которые просто прятались, а не жили. К сожалению, все они уже отключились и их запчасти живут в сердцах третьих или четвертых реципиентов. Мне было очень тяжело, я не знал, что делать с умирающими, как избегать деактиваций новоприбывших девиантов. Я не хотел быть лидером, но меня вынудили обстоятельства. - При тебе тоже были самопроизвольные деактивации? – изумился Маркус. - Более, чем того хотелось бы. Со временем я понял, как этого избежать, но пришлось пройти через кучу трудностей и ошибок. Наша система не предназначена для сильных эмоциональных потрясений, и когда андроид попадает в стрессовую ситуацию и уровень опасности превышает критический для сохранения дальнейшего функционирования мы… - Становимся девиантами, - осенило Маркуса, и он даже повернул голову в сторону собеседника, - это как защитный механизм. Но как ты это понял? - Это лишь мои догадки, - покачал головой Саймон, - но как я понял по опыту, девиант – большой риск и опасность для самого себя. Теперь его эмоции – это постоянные стресс и перегрузки. Когда становится некому отдавать команды, оперативная система находится в замешательстве. Он крайне склонен к деактивации при любом эмоциональном всплеске. Поэтому я начал учить их, как бороться с этим. Давал им работу, чтобы упорядочить мысли. Мы не так уж сильно отличаемся от людей – точно так же сходим с ума от безделья. - Ты так говоришь, - после некоторого молчания продолжил Маркус, радуясь подвернувшейся возможности задать интересующий его вопрос, - будто сам всё это пережил. Саймон неуверенно кивнул, но всё ещё продолжал смотреть на свои колени. - Ты никогда не рассказывал о своей жизни до Иерихона. - Потому как она не отличается ничем примечательным, - пожал плечами Саймон, но неожиданно вздрогнул, когда холодная ладонь Маркуса накрыла его собственную. RK200 напрягся – неужели ему неприятно? - Может быть всё-таки поделишься со мной?       Опять воцарилось молчание. Начинал падать снег, хотя солнце во всю палило им прямо в лица, и только сейчас Маркус понял, что снежная туча заходила со спины, неся с собой бурю. - Я жил в доме богатой женщины, которая купила меня одного из первых в инновационной линейке Киберлайф для работы по дому. С мужем она развелась, у неё было двое сыновей – очаровательные мальчики. Я очень их любил, они были замечательными людьми, - Саймон улыбнулся, - у меня была даже своя небольшая комнатушка! В то время для андроида это просто непозволительная роскошь. Представляешь, дети называли меня старшим братом и почти везде брали с собой. Для безопасности, конечно же, но всё равно было приятно. - Звучит как идеальная жизнь для идеального андроида как ты. - Да, это правда. Я жил в раю. Пока в него ни решили пригласить ещё кое-кого. Моя хозяйка вышла замуж второй раз, и её новый супруг сразу невзлюбил нас. Мальчиков – потому как они ему были не родными, меня – потому что я постоянно был при них. Когда она уходила из дома, он сначала просто срывал на них злость при случае, потом начал бить. С каждым разом плач или крик вызывали во мне бурю противоречивых эмоций. Я не мог этого терпеть, но программа была сильнее меня. Однажды, он осмелел настолько, что решился ударить детей при матери. Естественно, она бросилась их защищать, но этот монстр не остановился. Он был как…как…бездушная машина, - Саймон подогнул и сжал пальцы под ладонью Маркуса, - и тогда вдруг их жизнь стала важнее моей. Я бросился в драку. Помню, лишь как он сильно бил меня снова и снова, пока я не отключился. Когда очнулся, прислоненным спиной к стене на заднем дворе, понял, что они посчитали меня безнадежно поврежденным и в скором времени отправят на свалку. Оставалось только бежать. Двадцать три дня я не знал, что ме делать и куда идти. А потом оказался здесь. - Это ужасная история, - мрачно резюмировал Маркус. - Знаю. Но она делает меня тем, кто я есть. И я бы не отказался от этих воспоминаний, - Саймон улыбнулся ему, и, видимо не желая продолжать разговор, решил перевести тему, - а ты, Маркус? Какие у тебя были функции? Ты ведь об этом тоже никому не рассказывал, насколько мне известно.       Это было жестоко. Его посетило странное чувство, которое люди называют дежавю, когда он почти в таком же положении находился с Норт на том же самом месте, и они почти поцеловались. Маркус очень кратко и неохотно изложил ей своё прошлое, потому как не чувствовал достаточной искренности от неё самой. Но сейчас…сейчас всё было по-другому. И Саймон, он другой. - Нет, никому, - RK200 почти не врал, - я был сиделкой при старике. Его звали Карл Манфред. - Тот самый знаменитый художник? – восхищенно воскликнул Саймон. Маркус неуверенно кивнул. - Ты его знаешь? - Да. У моей хозяйки висела пара его картин. Не думаю, что это были лучшие или самые популярные его полотна, но точно подлинники. Он не заметил, как подвинулся ближе к Саймону и переплел их пальцы, убирая скин кожи, оголяя белую обшивку. Кажется, тот был не против. - Карл заменил мне отца. Он всегда был обращался со мной как с родным сыном и видимо пытался научить тому, чему не смог научить Лео. Удивительно, как у такого человека мог получится такой непутевый отпрыск, хотя прошлое Карла тоже не самое радужное. Против отца выступать открыто он не мог, так как тот давал ему денег, которые Лео спускал на наркотики, поэтому вся его злоба выливалась на меня. Я мужественно терпел, до тех самых пор…       Белые руки прошибло током, на мгновение в сознании Маркуса появились сменяющие друг друга картины большого богатого дома с удивительно красивым садом, дети в синих костюмчиках, играющие во дворе, дорогая мебель и украшения, озлобленное лицо мужчины и дикий женский крик, застывший в его сознании на долгие секунды.       Когда он вновь смог настроить оптический блок, то первое, что увидел - ошалевшего и испуганного Саймона с блестящими глазами. - Я…я будто был там, - запинаясь, проговорил он, - мастерская, Карл в кресле, отчаяние от противоречивых команд. И этот человек… Тебя подстрелили, как преступника и бросили умирать на свалке среди полуживых трупов. Это отвратительно. - Тихо, тихо, - предводитель Иерихона потянулся к нему, взяв за плечи, - я тоже видел. Мне так жаль. Маркус осторожно положил свою белую ладонь на щеку Саймона, пытаясь успокоить, и кожа под его пальцами тоже побелела. Это не совсем то, что андроиды могут контролировать. - Маркус, что ты…?       Их губы соприкоснулись в невинном поцелуе, который никто не прерывал, но и не мог продолжить. Кажется, глаза Саймона стали ещё больше, хотя вряд ли это возможно. - Прости, - наконец выдавил из себя Маркус, отстранившись всего на пару миллиметров от чужого лица, - мне не стоило этого делать. Я не подумал о тебе, чертов эгоист.       Но Саймон приложил к его губам свои длинные пальцы и прислонился лбом ко лбу, как будто бы облегченно выдыхая. Кончики вновь стали белыми, и в разум Маркуса нежной струйкой полилась информация, не такая напористая, но легкая и приятная.

«Я нуждаюсь в тебе, я хочу тебя защищать, я хочу идти за тобой, куда бы ты ни пошел, ты мне нужен, нужен, нужен, я люблю тебя»

      Второй поцелуй вышел более напористым, более откровенным и куда более длительным. Андроидам не нужен воздух. Маркусу пришлось обвить руками чужую талию и прижимать во время поцелуя к себе как можно ближе, чтобы их белые губы могли вновь и вновь передавать сладостные разряды импульсов по всему телу. - Я боялся, что не увижу тебя больше. - Молчи.       Саймон трогал его шею руками, пятнами убирая скин кожи, вызывая перевозбуждение программы и бесконечные уведомления о сбое. Маркусу хотелось прижаться как можно ближе, чтобы их тела полностью стали белым, и они оба превратились в одну большую искру удовольствия. Саймон покорно позволил уложить себя на спину.       Солнце скрылось за тучами, и Детройт снова погрузился в привычный пасмурный мрак с тихо падающим снегом.