***
Светлая, согретая щедрыми лучами солнца спальня казалась чем-то ненастоящим. Совсем скоро, через пару недель, здесь будет жить другой ученик, и эта мысль не давала ей покоя. Нет, шатенка прощается не с техникумом, а со своими маленьким, пусть и временным домом, ставшим для той целым миром. Жизнь — череда перемен, и к этому надо привыкнуть, считала зеленоглазая. Поэтому ни минуты не давала себе унывать. Как раз-таки сейчас определилась с нарядом, уже аккуратно лежащим в шкафу, подобрала подходящий макияж, предварительно поэкспериментировав тройку раз и… Не нашла цепочку, что дополнила бы её элегантный образ. Такая маленькая деталь, а столько проблем. Видимо придётся подключить подружку и отправиться в долгие, и как говорил Мегуми «изнурительные» походы по магазинам. Лишних телодвижений делать не пришлось, Кугисаки как никогда вовремя. Девушка по-хозяйски влетает в комнату шатенки, радостно приветствуя. — Нобара? А чего это ты тут? Разве ты не должна была пойти куда-то с Итадори? — нахмурившись, она проверила время на наручных часах. — Да. Уже сходила и пришла к тебе, — рыжеволосая довольно расхаживала по помещению, и стоило ей глянуть на подругу, как быстро изменилась в лице. — Ты какая-то хмурая! Уже решила в чем пойдешь на выпускной? — Купила ещё неделю назад, — намеренно проигнорировав возмущение по поводу внешнего вида, она открыла дверцу гардероба и указала на сложенные вещи. — Он таких денег стоил, god damn, надеюсь, надену не один раз… — Ой-ой-ой, — кареглазая прикрыла рот, чтобы не завизжать. — Мы дали обещание не показывать образы друг другу, но мне уже не терпится увидеть тебя в этом. — Терпи-и-и, ещё немного осталось, — из груди вырвался смешок. — Чай или кофе? — Не хочу, спасибо, давай лучше присядем, а то ты свалишься от новости, — протараторила та, и подскочив к девушке, схватила за руку и направила к кровати, усаживая возле себя. Ёсимура озадаченно оглядела собеседницу и в немом жесте выгнула ладонь, будто задавая вопрос. — Итадори пригласил меня на выпускной, прям перед тем, как я пришла к тебе. — Да ла-а-а-дно! — протянула зеленоглазая, еле-еле сдерживая улыбку. — Вы теперь придете как пара, значит? — Ну, не то чтобы как пара— — А как кто тогда? Сама подумай, — Касуми исподлобья покосилась на рыжеволосую. Замечательная актёрская игра ничуть не выдавала её. Она уже знала о замыслах Юджи, ибо была его советчицей по плану «Захват сердца Кугисаки». И, видимо, он одержал победу. Как же хорошо иногда быть посредником, помогая людям в столь серьёзных решениях. — Собственно, это всё, что я хотела рассказать тебе. Кстати, как обстоят дела с Мегуми? Итадори вроде сейчас с ним. Ёсимура заметно погрустнела и принялась бездумно теребить торчащие нитки формы, теперь уже смущенная и даже подавленная. — Он тебе никак не намекал? — продолжила Нобара. — Ты ведь знаешь его лучше нас. Шатенка виновато опустила голову, точно ребёнок, которого отчитывала мать за грязную обувь. Нет, он ничего не говорил по этому поводу и, зная его, даже не собирался. А она и не ждала. Что ей это приглашение, если в любом случае присутствие на выпускном обязательно? — Я просто не могу понять Вас, — она сокрушенно всплеснула руками. — Касуми, он доверяет тебе и в первую очередь, кто придёт ему на ум — ты, — Последнее прозвучало, как приговор. — Так уверенно говоришь об этом. — Касуми, — кареглазая осторожно накрыла ладонью пальцы подружки. — Если один из Вас наконец не предпримет меры, Вы так и останетесь топтаться на одном месте. До тех пор, пока Фушигуро не утащит более сильная духом девушка! — её слова ударили наотмашь по лицу, приводя в сознание шатенку. От одной только мысли, что юноша может общаться с кем-то также близко, как и с ней, сжимаются кулаки. Хочется кричать, крушить всё вокруг и в этом безумии искать помощь. — Переборите свою гордость. Ваше травмированное дитя внутри давно должно было вырасти. — С каждой фразой Нобары сердце сжималось сильнее и сильнее. Как же противно от самой себя, от немощности, от нерешительности и постоянной нерадивости. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Рыжеволосая метилась точно в цель, ни капельки не жалея чувств подруги. Что мешало сказать паре простые три слова «я тебя люблю»? Самолюбие? Нет, гордость. Желание сохранить статус неприступности и показать силу. Только вот эта сила в бездействии приравнивается к слабости. Наступит момент, когда придётся переступить через принципы. И это — как раз тот случай. В этой вселенной Касуми — неопытный охотник, взявший на свои плечи почти невыполнимую задачу в поимке стоящей дичи. Мегуми — подобие вольной птицы, которую так тяжело схватить. Упустишь раз и не поймаешь никогда. Но если это и обернется успехом, шатенка сохранит его как трофей достопамятной победы, как гонор, как-то, что будет мотивировать её и напоминать: Невозможное — возможно. — Я не хочу опозориться перед ним. И не хочу потерять, если признание окажется не взаимным. — Зеленоглазая облокотилась о стену и подобрала колени к груди. — Под позором ты подразумеваешь испытывать что-то к человеку? Браво, родная, — девушка театрально поаплодировала, — вы вообще считаете себя за людей? Или так, роботы?***
Яркое и, буквально, обжигающее солнце заставляет поморщиться юношу в негодовании. На улице слишком жарко, вокруг настоящий человеческий муравейник: шумно и раздражающе. Ничего прямо-таки не хочет предрасположить его к себе! — Ну, и короче, я подарил ей цветы, всучил письмо и пригласил на выпускной! — розововолосый продолжал воодушевлённо рассказывать, причём с такой скоростью, что мозг едва успевал это понимать. — Кугисаки согласилась! Представь себе! — парень светился от радости ярче, чем муассанит. Его голос весёлый, говорил так, словно пел, а улыбка не сползала с ушей, а может и вовсе с макушки. — Понятно, — сухо и просто, но достаточно ясно для ответа. — А ты что? Позвал Касуми? Говорил с ней хотя б? — Нет, не думал об этом. — Фушигуро ускорил шаг, тем самым поторопив и мальчишку. — Не уходи от темы, Мегуми, — рука Юджи тяжёлым грузом легла на плечо друга, прижимаясь так, словно в мгновение воткнёт того в землю. — Тебе разве не хочется порадовать её, предложив быть сопровождающим? — Какой в этом смысл, если все так и так считаются участниками выпускного, — ответил черноволосый и даже не обернулся, лишь продолжил идти вперёд, заставляя Итадори бежать вдогонку. — Ну, это романтично вроде как, и любимому человеку приятно. Ты бы видел как Кугисаки отреагировала, я, правда, никогда её такой не видел. Уверен, Касуми обрадовалась бы не меньше, — признался кареглазый. Да уж, без Ёсимуры вести нормальные переговоры со столь чёрствым человеком тяжело. — Я не думаю, что это в её интересах, она всё-таки не кажется той, кто любит сюсюканья такого рода. — Но она ведь девочка! Им априори нужна забота, я-то знаю, — парень гордо задрал нос, возомнив себя настоящим ловеласом. — М, и много у тебя их было? — юноша жестко приземлил вопросом собеседника. — Ну, ну… И что, что первая! — Юджи недовольно надул губу и отвернулся, дабы не видеть кислую физиономию студента. — И вообще, не удивлюсь, если Касуми начнёт игнорировать тебя. Хотя так уже происходит, — в ход пошла тяжелая артиллерия в виде провокаций. С ней шутки, конечно, плохи, но выбора не было. Фушигуро внезапно остолбенел, как будто с ним сделался паралич. Итадори нервно сглотнул слюну и подёргал воротник. Кожа его стала мёртвенно-бледной. Парень боязно вытянул шею, чтобы осмотреть товарища. И пусть внешне сосуд Сукуны выглядел напуганным, внутри его переполняло счастье, ведь словами он попал в нужную точку каменного сердца Мегуми. — Что ты хочешь сказать этим? — Хочу донести до тебя, что нашим девчонкам, наверное, надоела вся эта жестокость, и хочется нежности и внимания. Тем более смотри как бы у тебя не украли её, — рискнул пошутить розововолосый, в то время как синеглазый заметно напрягся. — Оккоцу не первый раз проявляет к ней интерес, да и он вроде сказал, что собирается приехать на её окончание. — Пусть только попробует, — невнятно выплюнул тот. Его движения стали более грубыми и рваными. Да как посмели посегаться на его! В голове куча мыслей, они то появляются, то исчезают, скользя по поверхности, изредка цепляясь за извилины мозга, но, не найдя место для приземления, исчезают в бесконечности. Из общего объема невозможно выделить ни одной конкретной. Правильной. Мегуми максимально отбрасывал вариант честно признаться, или хотя бы просто подарить чёртов цветок. Руки не собирались делать то, что ему не свойственно. Отторгали, как иммунитет инородные тела. Неужели нынче прогулок и объятий мало? Его злило это, он карал себя за недосказанность слов любви, за недооценённое внимание подруги, так тихо находившуюся рядом, и не смевшую его тревожить. Такая спокойная и неразговорчивая… Идеальная? Он боится своих чувств, а они есть. Живут в самой глубине души, изнуряя юношу. Бьются о клетку и молят о свободе. Плачут и царапают все внутренности и верят, что когда-то доведут его до предела. Заносчивость безжалостно губила. От одной лишь личной установки всё шло под откос: «Тот, кто проявляет мягкость — уже пронзён кинжалом ненависти.» Живя ложными убеждениями, он нарочно думал, что проявление эмоций — удел слабых, но он не осознавал насколько жалок на самом деле. И как же долго доходило до него, что любовь на самом деле — сила, некий дар, а по-настоящему сильный человек не боится показаться слабым. Сегодня он покончит с этим, позволяя оголить свою уязвимость.***
Пленённая словами Нобары, шатенка отсиживалась в углу кровати добрые три часа. Свернулась калачиком, предалась тоске и краем одеяла смахивала слезинки с измученных глаз. Душа разбита, словно хрупкое стекло. Так безжалостно и жестоко, но зато прямо и честно. Благодаря чему зеленоглазой удалось собрать волю в кулак и наконец проявить решительность. Она откроется ему первой, разрушая стальную маску непроницаемости. Она видела в нём то, что не могут разглядеть другие. Он пытается быть приветливым, но вместо этого грубит и хмурит брови, будто собеседник его бесит. Это, скажем так, его оружие, защита, под которой прячется страх быть вновь брошенным, непонятым, высмеянным. Придёт время и лёд, окутывающий Фушигуро, уйдет, а ужасы отступят. Беззаботное бездействие девушки нарушил какой-то стук в окно. Причем напористый и частый. Касуми боязно бросила взгляд в сторону причины шума, не имея никаких догадок. — Боже! Нуэ! — быстро вскочив с постели, она подбежала к подоконнику, впуская громадную птицу. Рыжекрылое подобие совы бесцеремонно влетело в комнату, с молниеносной скоростью кружась над головой испуганной, будто выполняла ритуал. Затем неожиданно застыла, сравнялась с уровнем её лица, удерживая в лапах конверт. — Господи, неужели с Мегуми случилось что? — сдавленным голосом спросила та саму себя. Её дрожащая рука осторожно вызволила письмо из когтей пернатого. Глубокий вдох наполнил лёгкие воздухом. Пальцы кое-как поддавались контролю, с горем пополам развернули бумажку, дав возможность зрачкам пробежаться по строчкам. __________________________________________________________________________Приглашение
Касуми, ты не против составить мне компанию на выпускной вечер?
Твой Мегуми.
__________________________________________________________________________
Ученица в недоумении посмотрела на шикигами, будто ждала объяснений. — Уру, — ответил Нуэ. — Да что происходит? Это шутка такая? — Ёсимура запрокинула голову и истерично засмеялась. В ту же секунду из-за двери выскочил белоснежный пёс, и поблескивая шёлковой, словно спинка таракана, шёрсткой, вышагивал в сторону девушки. В его пасти красовался букет белых роз, обвязанный алым бантиком, а на шее узорчатая небесно-голубая бандана, где висело тканевое саше. Гончая приподнялась на своих мускулистых лапах и вложила в ладонь девицы цветы. — У меня жар, — оправдалась она, ощупывая лоб. — Мне жаль, что заставил тебя думать, что не способен на такое, — раскаялся юноша, зайдя вслед за псом. Сердце её заполошенным зверем билось в грудной клетке, но не от страха, как мгновение назад, а от предвкушения. Мегуми рывком прижал подругу к себе, едва не рехнувшись от самого сладкого и до боли родного аромата любимого человека. Затишье, где неловкое безмолвие становится весьма красноречивым. Они долго молчали. И было понятно, слова не нужны. Каждый знает, о чём думает другой. Пара как будто растворяется друг в друге, доверчиво погружаясь в объятия. Тем не менее, синеглазый посчитал необходимым увековечить устное признание в памяти обоих. — Касуми, — начал шептать парень, а та лишь сильнее вцепилась в него. — Я… оказалось люблю тебя, — это всё, что он хотел сказать. Это всё, что ей нужно было услышать. Ёсимура тихонько всхлипнула и прикусила губу, не позволяя себе расплакаться в полный голос. — Я хотела сказать это первой, но ты меня опередил, — усмехнулась шатенка. Горячая ладонь осторожно поглаживала спину возлюбленного от затылка до самой поясницы, даря мнимое успокоение. Она чуяла его страх и даже внешняя безучастность не могла никого обмануть — стоило только всмотреться попристальнее, прислушаться к биению сердца или тяжёлому дыханию. Фушигуро неохотно оторвался от студентки, подозвал пса и отцепил с ошейника маленький мешочек, откуда вытащил серебряное ожерелье. Он медленно поднял невесомую тоненькую цепочку и надел на шею Касуми, потом застегнул и застыл, любуясь. — Я долго выбирал, надеюсь тебе понравится. — Конечно, мне понравится, дурной! — челюсть тряслась, уста дрожали, потребовалось минут пять, прежде чем язык стал повиноваться и ей удалось заговорить. — Не плачь, пожалуйста, я вновь чувствую себя виноватым, будто обидел тебя, — Мегуми ласково коснулся щеки шатенки, смахивая большим пальцем непрошеные слёзы. — Я могу принять твоё рыдание, как завуалированное согласие на приглашение? — Угу, — лучезарно улыбнулась та.Теперь моря ей не интересны,
ведь она утопала в бесконечности синих глаз.
А он отныне самый счастливый,
признался ей и не раз.