К тебе меня тянет

" Холостяком шоу " Невеста для экстрасенса" станет Константин Гецати" - пестрели заголовки статей. Как гром среди ясного неба, как обухом по голове. Интернет-пространство активно обсуждало эту новость, в комментариях восторженные фанатки завидовали прошедшим кастинг участницам, и расписывали Константину хвалебные оды. А Марьяна не могла поверить. Если она хоть немного разбиралась в людях, то Гецати, серьëзный мужчина горячих кровей, ни за что не ввязался бы в этот "балаган", как сам сказал однажды о спорах по поводу четвёртого участника в финале " Битвы сильнейших ". Казалось, он выше этих мелочных склок, выше участия в шоу, где придётся демонстрировать чувства напоказ. Гецати и проявление чувств - вещи в принципе противоположные. Что бы ни творилось внутри, внешне он оставался холодным безмолвным айсбергом. Как единственное проявление эмоций, иногда на его лице появлялась сдержанная улыбка. Будто редкий солнечный луч, пробившийся сквозь серые тучи, зажигала огонёк в его глазах, подсвечивала строгие черты, на мгновение делая его озорным мальчишкой. Эта улыбка, и прожигающий насквозь глубокий взгляд карих глаз обладали такой энергией, что ни один мощнейший приворот и рядом не стоял. И Марьяна, сильная ведьма Марьяна, которую сложно было застигнуть врасплох, напугать, смутить, становилась сама не своя. Столько раз битая жизнью, обманутая, латающая сердечные раны, она боялась того, что чувствовала рядом с Константином. Боялась той себя, которую загнала в дальний угол, и пообещала больше никогда не выпускать на свет. А потому отчаянно ершилась, демонстрировала колючий характер. Жалила первой, чтобы не сделали больно ей, не ранили, не затронули. Чтобы даже не приблизились. Но Гецати её "колючесть" не пугала. Ядовитые фразы не могли стереть невозмутимость с его лица. Будто стрелы, пущенные в каменную глыбу. И чем спокойнее был Константин, тем сильнее злилась Марьяна, тем упорнее упражнялась в попытках встряхнуть его, добиться хоть каких-то эмоций. Но он не поддавался. Даже когда она наставила ему единиц за испытание. Молчал, не уронив своего достоинства. И улыбался. Как всегда, сдержанно. Но Марьяне казалось, что тепло. По отечески, как маленькой девочке. Всем своим видом будто говорил: " Ну что ты, Марьяша, опять безобразничаешь? ". И в какой-то момент она оттаяла. Поверила, что между ними что-то может быть. Что уже есть. А он... Он улетел в Марокко. С красавицами, среди которых будет выбирать себе невесту. И от этого так тошно, хоть на стену лезь. Хочется рвать и метать. Сделать что-нибудь, чтобы Гецати эта затея поперёк горла встала, чтобы он навсегда запомнил, что значит гнев обиженной женщины. Но Марьяна злится недолго. Решает, что вредить не станет - кто он такой, чтобы она на него свою энергию тратила? Много чести! Много чести - думать о нём, вспоминать, убиваться. Этого он не стоит. Он в её глазах теперь вообще ничего не стоит. Константин согласился участвовать в новом шоу, поддавшись своей импульсивности. Это было необдуманное, опрометчивое, скоропалительное решение. А когда понял, во что ввязался, отказаться было нельзя - он не из тех, кто забирает свои слова обратно. И поэтому решил идти до конца, хоть стал отвратителен сам себе. "Я ножей в спину не втыкаю - предпочитаю сразу лопатой по лицу" - сказала однажды Марьяна. И сейчас Константин понимал, что определённо заслуживает по лицу лопатой, или ещё чем потяжелее, чтобы ему больше в голову не приходили дурные мысли, несущие за собой нелогичные поступки. Марьяна зареклась, что смотреть это идиотское шоу с участием Гецати она ни за что не будет. Но когда вышел первый выпуск, не могла оторваться от экрана, будто примагниченная.И с тех пор каждую неделю упражнялась в мазохизме, в определённое время торопясь к экрану. Ей хотелось смотреть на Гецати. И она смотрела. И ей казалось, что он погас. В готическом зале, когда она всячески пыталась его задеть, в его взгляде было куда больше жизни, чем сейчас, в окружении красавиц. На лице улыбка, а глаза пусты. Или так ей только казалось? Или так она утешала себя, что он там, далеко-далеко, тоскует по ней? А ему и вправду было несладко. И с каждым днём ситуация только усугублялась. Константин не мог перестать чувствовать себя цирковой обезьянкой, которую привели на потеху зрителям. Он делал всё, что от него требовалось, был учтив и вежлив с каждой девушкой, но сердце его молчало. Претендентки - все, как одна, красивые. Но совершенно пустые. И среди них Константин тщетно пытался отыскать ту, что взволнует, зацепит его. Ту, с которой он взбесится так, что аж вена на лбу вздуется, но вместо того, чтобы придушить, он будет её до беспамятства целовать. Он искал среди многих пар глаз её серо-голубые, среди чужих лиц - её красивые, гордые черты. Он знал, кого хочет увидеть среди всех девушек - свою Марьяну. Но никто из них не имел с ней даже малейшего сходства. Она такая одна. И это она виделась ему во сне каждую ночь, она мерещилась наяву, подбрасывая дров в огонь его душевных метаний. Она лишила его покоя. Свела с ума, приворожила - иначе не объяснить. Наверное, пытаться найти для кого-то место в уже занятом сердце - предательство по отношению к самому себе, насилие над собственными чувствами. Константин это понимает. В глубине его души прочно засела лишь рыжая ведьма. Поэтому на шоу он не отдаёт предпочтение никому. И покидает его в статусе холостяка. Всё, что от него требовалось, он сделал. Выбрать кого-то - условия не было. *** Марьяна возвращается домой поздно - проводила ритуал, и как всегда, это оказалось делом не быстрым. Почти у самого дома она внезапно ощущает преследование. Иррациональному страху, что поднимается откуда-то из глубины, видимо, неизвестно, что она ведьма, и каждый день сталкивается с такими вещами, от которых у среднестатистического человека волосы дыбом встанут, и не только на голове. Он просто захватывает её в свои цепкие лапы, и напоминает, что она, в первую очередь, женщина. Слабая и беззащитная. Состояние слабости Марьяна не любит сильнее всего. И отчаянно сопротивляется неизвестно откуда взявшемуся оцепенению. А незнакомец всё ближе. Вот-вот догонит, схватит. Времени на раздумья нет. Адреналин подначивает: бей или беги. И она бьёт. Разворачивается, и своей тяжёлой сумкой со всей ведьминской атрибутикой с размаха прикладывается преследователю по голове. Раздаётся глухой звук удара, и следом сдавленное: "Уй... ", произнесённое слишком знакомым хрипловатым голосом. Марьяна щурится, в полутьме пытаясь разглядеть, кто перед ней. А потом гневно выдыхает: - Гецати, какого рожна ты тут трешься? Наверное, маньяку она удивилась бы меньше. Хотя, сердце предательски подпрыгивает в груди. То ли потому, что Гецати напугал её до чёртиков, то ли потому, что он всё-таки здесь, заявился к ней. - Я не рассчитывал на тёплый приём, но чтоб ты сразу драться... - усмехается Константин, и приближается, глядя на Марьяну, словно не видел её лет сто. Хотя, для него так и было. - Удар ого-го для хрупкой женщины. Больно вообще-то, - замечает он, потирая ушибленный лоб. - Я тебя в следующий раз чем потяжелее огрею! - злится Марьяна. - Чтоб больше сзади не подкрадывался! Он виновато разводит руками. - Прости, не хотел напугать. Думал, почувствуешь. Марьяна фыркает. Почувствуешь! Делать ей больше нечего, кроме как пытаться учуять Гецати. Собака она ему, что ли. - Не почувствовала, радар сломался, - усмехается она в ответ. - Чего хотел, Гецати? Не поверю, что ждал меня, чтоб получить по лбу. Её привычная колкость звучит приятнее, чем все тёплые приветствия вместе взятые. Именно по такой Марьяне он соскучился. Именно её так сильно не хватало там, в жарком Марокко. - Как ты однажды сказала? Лопатой по лицу? - улыбается он. - Так что спасибо, что хотя бы не лопата. - Не знала, что придёшь, так бы подготовилась. У меня времени нет, так что выкладывай, чего хотел, и разойдёмся. - К тебе хотел. Эти слова звучат так просто, срываются с губ Гецати так легко, что Марьяну это пугает, и она даже отшатывается, пытаясь понять, не перегрелся ли он под палящим солнцем, пока выбирал себе невесту. - Ммм... - скептически тянет она, поджав губы. - А что, молодые красавицы уже не устраивают? Или тебя отшили, пришёл в жилетку поплакаться? Константин качает головой и приближается ещё на шаг. Если Марьяна думала, что её враждебный настрой его отпугнёт, она очень сильно ошиблась. Ни за что. Ни за что он от неё не отступится. Даже после ударов лопатой. - Ты так ничего и не поняла... - еле слышно выдыхает почти в самые губы Марьяны. - Я ради тебя на этот цирк согласился, невыносимая ты женщина! Чтоб тебя позлить, чтобы ты меня приревновала, дала понять, что я тебе небезразличен! - произносит он с жаром. - Никто мне, кроме тебя, не нужен! К тебе меня тянет! Без тебя ни есть, ни спать не могу! Марьяна впервые видит Гецати в таком состоянии. Он явно волнуется, и на лице наконец отражаются настоящие эмоции, вместо невозмутимого спокойствия, которое она привыкла видеть. И сейчас, этому настоящему Гецати она верит. Только ни за что этого не покажет. - Ну и что мне сделать надо, посочувствовать тебе? - ядовитые нотки в её тоне появляются по привычке. - Просто скажи, что чувствуешь ко мне. Признай, что я тебе нужен. - Кто ты такой, чтобы я к тебе что-то чувствовала? Много чести тебе, Гецати, - Марьяна гордо вскидывает голову. - Врëшь, - выплёвывает Константин, и рывком притягивает Марьяну к себе. Чувствует тепло её тела, даже сквозь слои одежды чувствует, как трепещет её сердце, будто у пойманной птички. Его объятия - действительно, крепкие силки, смертельный капкан, в котором запросто можно погибнуть. И когда Гецати так близко, вся смелость Марьяны испаряется. Нельзя, нельзя подпускать его к себе! С ним рядом она чувствует такую ненавистную ей слабость. В его руках она беззащитна. - Пусти! - пытается вырваться. - Скажи, что врëшь, - требует Константин. - Я же чувствую, что врëшь. Она качает головой. Провально, неубедительно. Он усмехается. Поддаётся вперёд, и захватывает её губы своими. Так жадно, нетерпеливо, порывисто. Касается их, словно хочет компенсировать все дни в разлуке, когда невыносимо тосковал по этим губам. Она отвечает, подтверждая, что соврала ему. Можно сыграть всё, что угодно, кроме страсти поцелуев. - Врëшь... - выдыхает Константин, на мгновение отстраняясь, чтобы глотнуть воздуха. - Врëшь... врëшь... - выговаривает между неистовыми поцелуями, и всё его существо ликует. У Марьяны кружится голова. Едва почувствовав губы Гецати на своих, она забыла обо всём. Забыла кто она, где находится. Забыла, что должна сопротивляться и злиться. Ослабевшие руки не слушаются, сумка упала на асфальт. И Марьяна упала бы вслед за ней, не держи её Гецати медвежьей хваткой. - Лгунья, - он снова отстраняется, тяжело дыша, но всё ещё не выпускает из объятий. - Какая ты бессовестная лгунья, Марьяна, - шепчет, покрывая быстрыми нежными поцелуями лицо. - Нашёлся тут, самый честный, - фыркает она, но больше для вида, чтобы Гецати не расслаблялся, а сама лишь крепче к нему прижимается. - Я тебе, между прочим, никогда не врал. - Попробуй только! - грозит Марьяна. - И чтобы больше никаких молодых красавиц, - предупреждает, гневно сузив глаза. - Узнаю - завтра же член отвалится!