Подопечные

      Теперь Лиза приканчивала завтрак едва не быстрее Ольги – торопилась в школу, чтобы точно не разминуться с Катей. Они встречались в раздевалке и вместе шли на второй этаж, где ждали девчонки. Лиза уже практически не путала их имена.       Полноватая, низенькая, с длинной темно-русой косой – Варя, она, единственная, не входила в волейбольную команду и частенько была недовольна всем подряд. Таня – суровая, в очках, с резким громким голосом, самая высокая и, казалось, самая старшая, любила командовать. Мечтательная молчаливая Маша не выпускала из рук телефон, почти как Ева. Белобрысая Алена была самой веселой. А Катя – меланхоличной. Рядом с ней, пускавшей слезу по поводу и без, Лиза казалась себе такой сдержанной, взрослой, видавшей вещи и похуже. Лизу не раздражало Катино нытье, хотя ее проблемы, в целом, не стоили и выеденного яйца. Наоборот, Лиза покровительственно сочувствовала Кате и думала, окажись Катя на ее, Лизином, месте, то точно бы не выдержала.       Страха перед Тамарой Михайловной стало меньше. Сидя на желеобразном диванчике, Лиза возбужденно пересказывала разговоры девчонок из волейбольной команды. Она старалась не обращать внимания на стойкий запах валокордина, пропитавший кабинет, и на гигантский портрет Емельянова.       Лиза самозабвенно трещала про «Родные просторы» и сетовала, что Маринка слабо подает, а Тамара Михайловна пыталась переключить Лизу на разговор о новых родителях:       – Пока не познакомилась с папой? – спросила Тамара Михайловна.       Лиза поняла, что речь про Антона Викторовича, но, вопреки воле, вспомнила своего папу: от него тоже периодически пахло сигаретами, особенно когда он возвращался из гаража или после тяжелых суток в больнице. Лиза знала – запах табака по утрам означает, что ее ждет новая история о сложной операции или редком случае: информация, не соответствующая ее возрасту. Мама иногда ругалась на папу за то, что он пересказывает все в подробностях, но тот только отвечал: «ей же работать, пусть знает». Папа никогда не заставлял маму наряжаться перед его приходом, от папы никогда не пахло парфюмом, не веяло страхом и нервозностью. Наоборот, – надежностью, спокойствием.        – Нет, он приезжал на выходных, но я не.. Я делала уроки, – ответила Лиза.       – Антон Викторович очень занят, принимает новую школу в Покровском, – Тамара Михайловна принялась крутить в руках карандаш.        – Я знаю, – ответила Лиза, – Ева говорила.        – Ева? – глаза Тамары Михайловны снова предприняли попытку выкатиться с лица.       – Мама, – поправилась Лиза и почувствовала как все жилы на шее напряглись, – просто у нее такое красивое имя. Мне нравится его произносить.       Тамара посмотрела на Лизу с долей сомнения и сделала запись в блокноте.       – Ты его боишься?       – Кого? Папу? – не сразу поняла Лиза, – нет, с чего вдруг. Вовсе нет. Глупо было бы его бояться, раз Попечительский Совет доверил меня ему, значит он – хороший.        Лиза подумала, что Ольга могла бы гордиться ей – ответ вышел как по учебнику.       – Ты сейчас пытаешься убедить в этом меня или саму себя? – Тамара наклонила голову, – ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит, Лиза. Я помогу тебе справиться с этим.       Лиза подумала, что знает, как Тамара Михайловна поможет ей справиться – таблетками. Страх перед новым превращением в сонного зомби был настолько силен, что у Лизы зашумело в ушах. Она не знала, как лучше поступить – отрицать все или соврать. Получится ли убедительно?       – Я не боюсь, просто волнуюсь, вдруг не понравлюсь ему. Скажу какую-нибудь глупость.       – Антон Викторович много лет работает с детьми, Лизочка, кроме того, он воспитал твоего брата и сестру. Ты его ничем не удивишь. Вместе с ним мы сможем решить любые проблемы твоей адаптации.       Для Лизы это означало одно – Антон Викторович настучит Тамаре Михайловне сразу же, стоит Лизе сделать что-то не так.       – У меня все хорошо с адаптацией, – ответила Лиза. Лицо Тамары Михайловны превратилось в одни глаза и Лиза осознала – снова облажалась.       – А у тебя достаточная квалификация, чтобы это оценить? – издевательски спросила Тамара Михайловна и голос ее прозвучал так, будто она прижала к губам металлическую трубу.       – Нет, конечно, нет, – быстро ответила Лиза и почувствовала, как неистово колотится в кожу артерия на шее.        Пора было возвращаться к более безопасной теме: к подругам.        – Но я становлюсь умнее. Знаете, Таня увлекается экономикой, она рассказала мне о причинах чудовищного кризиса в других странах, и, кажется, я даже поняла эти закономерности, – Лиза принялась тараторить, так, чтоб Тамара Михайловна не могла вставить слова. Сегодня утром Таня, действительно, рассказывала что-то про кризис, правда, Алене, а не Лизе, ее по-прежнему старались особенно не замечать. И единственное, что Лиза поняла – тема максимально скучная.        – Вижу, вижу, ты очень увлечена новыми друзьями – сказала Тамара Михайловна, а Лиза подумала, что с такими глазищами не видеть – трудно.        – Да, хочу тоже попробоваться в волейбольную команду, когда мне откроют коды на секции, – соврала Лиза.       – Спорт – это хорошо, – одобрила Тамара Михайловна, – только вряд ли тебе разрешат выезжать на соревнования. Ты можешь попробовать заработать побольше баллов по нравмору и, может быть, тебе дадут код на выезд. Пока что твои оценки не впечатляют.       «Таблетки превратили мои мозги в сгущенку, нечего удивляться» – подумала Лиза, а вслух сказала:       – Я буду стараться больше.       – Похвально, похвально, но, ты уверена, что нашла подходящую компанию для себя? Девочки из волейбольной команды сплошь семейные.       То же самое говорил и Димка. Он перестал провожать Лизу до школы и больше не ждал ее с нравмора. Дома был все так же приветлив, но Лиза понимала – он обижен. А Ольга сжимала губы настолько сильно, что они практически исчезали с лица, каждый раз, когда видела Лизу рядом с Катей. Лиза считала, что они просто завидуют. Она не одобряла это разделение: на подопечных и семейных. Лиза думала, что Маша из ее прежней школы тоже могла бы тусить со всеми, если б приложила больше усилий. Как делала сейчас Лиза.        Раздражение пересилило волнение и страх. Лиза могла понять Димку и Ольгу – не смогли наладить контакт с семейными, вот и бесятся. Но Тамара Михайловна! Психолог из «Печки» и туда же! Разве не ради этого Лизу разобщили с настоящей семьей? Отобрали весь привычный мир: подруг, увлечения, планы! Разве не для того, чтобы Лиза влилась в это богатенькое общество? Стала такой, как Таня или Алена?        – У меня тоже есть семья, – резко ответила Лиза, – чем я отличаюсь от девчонок? Мы одного возраста, ходим в одну школу, у меня теперь тоже есть дорогая одежда и техника. Почему нам не дружить?       – Они не смогут понять некоторые твои проблемы, – резонно заметила Тамара Михайловна. Да, девчонки вообще не понимали Лизу. Да и не собирались понимать. Они смотрели на нее примерно так же, как Ева – настороженно и брезгливо.       – У меня нет проблем, – отрезала Лиза, – я нормальная.       – Хорошо, – вдруг согласилась Тамара Михайловна.       На следующий день Лиза убедилась, что Тамара Михайловна была права.       После обеда у подруг было ИЗО, а Лиза пошла на опостылевший нравмор. Оценки у нее не стали лучше. Сегодня Лиза читала свой доклад и, как ей показалось, она выбрала удачную для себя тему: «Старородящие женщины и влияние возраста матери на здоровье детей». Уж здесь Лиза могла развернуться, недаром ее мама работала гинекологом в роддоме. Лиза рассказала про возможные болезни, которые ждут ребенка возрастных родителей, успешно обосновала, почему женщины обязаны родить первого ребенка не позже двадцати четырех лет, даже привела примеры из статистики времен предэпидемии по заболеваниям старородящих. Но, высшего балла все равно не заработала. Из-за Ольги. Та прицепилась с дополнительными вопросами: про возраст отца и основания для регламентации возрастной разницы. Тут уже Лиза начала плавать, потому что не подготовилась, да и в мужском здоровье ее мама разбиралась куда хуже. Мария Владимировна сняла с Лизы балл, а Ольге записала дополнительный.       – Оленька такая внимательная, в отличие от тебя, Лиза, она видит картину в целом. Такие работники как раз и нужны Попечительскому Совету.       Проходя мимо парты Ольги Лиза едва поборола желание скинуть ее учебники на пол. Ольга не улыбалась, она смотрела на Лизу, прищурившись, испытующе. Словно ждала какой-то подобной реакции. Лиза вся кипела, но вслух сказала:       – Какая ты молодец, Оленька.       Лиза надеялась, что в ее голосе было достаточно яда, ведь, если б не Ольга, Лиза получила бы высший балл и, возможно, ей бы наконец дали код на прогулки. Ольга только хихикнула.       Остаток нравмора Лиза гадала, удастся ли ей поймать девчонок в раздевалке, уйдут ли они домой или все-таки подождут ее? Обычно, если Лиза не успевала спуститься пораньше, ее никто не ждал. Это было обидно, но закономерно. Лиза думала, что Катина компания, наверняка, просто еще не привыкла к тому, что их теперь не пятеро, а шестеро. Девочки, очевидно, забалтывались и поэтому уходили, не дождавшись Лизу.        Но сегодня Лиза могла не спешить: она углядела в холле второго этажа у дальней лавочки за большим фикусом знакомую русую косу. Таня, Маша, Варя и Алена стояли полукругом лицами к лавке, рядом с ними на полу лежал фиолетовый Катин рюкзак.       – Как же достал этот придурок! – донесся до Лизы возмущенный голос Вари. Лиза подошла ближе.       – Вот же долбозвон, настоящая заноза в заднице, – не могла угомониться Варя. Лиза молча встала за Таниной спиной, решив не привлекать к себе внимание.       – Надо как-то вывести его на чистую воду, доказать, что он пакостит специально! – кипела Варя.        – Да как ты докажешь, – спросила Таня, – он же специально все делает перед камерами, не прикопаешься.       Лиза услышала всхлипы и встала на цыпочки, из-за Таниного плеча она увидела, что на лавочке сидела Катя, по ее форме расплывались пятна: бордовые, голубые, зеленые. Похоже, кто-то впечатал в Катину юбку палитру..       – Катюх, мы его обязательно прижмем! – Варя понизила голос, – Предлагаю действовать его методами – придумать провокацию и заставить его проколоться прямо перед камерами. Так, чтоб ему выписали сотню штрафов.       Лиза сделала напрашивающийся сам собой вывод: Кирилл каким-то образом умудрился «случайно» испачкать Катю красками.       – Если ему выпишут гору штрафов, то пострадают его родители, – сказала Маша.       – А может, так им и надо, не могут справиться с ним, – Варя воинственно выпятила квадратный подбородок. Катя в обсуждении не участвовала, она рассматривала свой подол и лила слезы.       – Ты не понимаешь, – Маша говорила очень тихо, но Лиза все слышала, – скорее всего наказание получат его настоящие родители. Это не справедливо.       – А тиранить Катюху – справедливо? Маш, думаешь, «Печка» зря снимает штрафы с настоящих родителей? Значит, они виноваты, видимо, забивали на свои обязанности, плохо воспитали придурка, а как иначе объяснить, что он – такой?       – Тамара Михайловна говорит, – Катя отвлеклась от оплакивания загубленной формы, – что у Кирилла плохо прошла адаптация, возможно, ЦПНБ неправильно провел разобщение, но она считает, что у него есть шансы исправиться.       – А мы-то почему должны страдать? Засовывают в нашу школу этих неблагополучных. Только потому, что здесь у людей есть деньги, чтобы их содержать!       У Лизы в ушах застучало. Захотелось засунуть Варину косичку ей же в рот, чтоб замолчала.       – Ну, а что делать? – развела руками Маша.       – Не знаю, держать их в ЦПНБ, там места мало, что ли? Раньше ведь были детские дома, специально для таких.       – Ага, и там быстрее всего распространялась эпидемия, – вставила Алена.        – Ну почему, скажи на милость, нормальные люди должны терпеть таких вот агрессивных, как Кирилл, или, например, – Варя высунула язык набок и закатила глаза, – припадочных?        – Не надо, – вдруг сказала Катя, но Варю уже было не остановить.       – Хорошо устроились их настоящие родители! Знаешь, как мой папа говорит? «Нарожали, содержать не могут, скинули их с себя, отдали порядочным людям и трава не расти», и где он не прав? Уж припадочного точно специально сбагрили. Как смотрю на него, мне жутко становится. Его надо держать в больнице.       – Что я слышу… – раздался тихий вкрадчивый голос, Лиза вздрогнула, тембр был ей хорошо знаком – позади девчонок стояла Ольга. Все резко повернулись к ней и Таня чуть не сшибла Лизу, но даже не обратила на это внимания.       – Что тебе надо? – спросила Таня, сложив руки на груди и воинственно глядя на Ольгу.       – Да так, ничего, – Ольга пожала плечами. Она улыбалась, хищной довольной улыбкой, – смотрю, вы тут называете биологических родителей «настоящими». Спрятались от камер и вещате какую-то ересь. Сомневаетесь в правильности действий Попечительского Совета. Думаете, там дураки сидят? А вы, девчонки, поумнее, да? И Здравсовета умнее, раз знаете, кому надо в больнице лежать, а кому – нет. Удивительно. Я думала, вы приличные. А тут, вот оно что, девочки из хороших семей критикуют «Печку».        – Мы никого не критиковали, – быстро сказала Маша, она побледнела. Варя и вовсе сникла, весь ее пыл моментально иссяк, она, шаг за шагом, отошла за Танину спину.       – А у меня, по-вашему, уши отсохли? Кто-то явно плохо учит нравмор. Может, посоветовать Марии Владимировне дать вам коды на дополнительные часы? Сделаете пару лишних рефератов, поумнеете. Или все серьезнее? И пора привлечь Тамару Михайловну?        – Не нужно никого привлекать, – уверенно сказала Таня, но Лиза заметила, как Таня рукой подтолкнула Варю подальше, к стене, – мы ничего не имеем против подопечных и полностью одобряем действия Попечительского Совета и Здравсовета.        – Раз так, закройте свои болтливые рты и не трепитесь о том, чего не знаете. Особенно советую убрать из своего лексикона слово «припадочный», – Ольга подалась вперед, чтоб ей было видно Варю, которая, казалось, пыталась срастись с фикусом.       Лизу Ольга демонстративно не заметила. А Лизе очень живо припомнился тот день, когда папа понял, что Лиза стащила у него из пачки две сигареты: для себя и для Иры, надо же было попробовать. Папа долго объяснял, как курение влияет на Лизину возможность родить здорового ребенка, а потом, заявил прямо, что «Печка» заберет Лизу, если кто-то узнает про курево. Лиза едва не плакала от стыда, и оправдывалась, дескать, это была не ее идея. Хоть она и отказалась сдавать Иру, папа, естественно, догадался. Но он согласился не рассказывать о происшествии маме и Ириным родителям, просто сам поговорил с ней. Просить Ольгу не рассказывать Димке Лиза не собиралась.        Домой шли молча. Девчонки казались пришибленными и постоянно оглядывались. Катя потянула Лизу за рукав, они отстали от остальных:       – Не слушай Варьку, она просто повторяет то, что говорит ее папа.       – Я не в обиде, – ответила Лиза и подумала, что Варин отец, очевидно, полный придурок.       – Это хорошо. Варька просто хочет меня защитить.       Лиза подумала, кто бы защитил ее и Димку от таких, как Варя. Разве что, Ольга. А вслух сказала:       – Я понимаю, и согласна, что Кирилл – скотина.       – Он сильно доводит меня, – Катя снова всхлипнула, – но я понимаю, что закончу школу и больше не увижу Кирилла, а он так и останется со своей злобой, ущербностью и ненавистью ко всему живому. Я сейчас приду домой и там меня ждет мама, вечером с работы придет папа, а Кирилла дома не ждут, его там не выносят.        Под конец этой тирады голос Кати стал откровенно злым, а Лиза ощутила острое одиночество. Ее дома тоже никто не ждал.        Лиза буркнула что-то невнятное на приветствие Нины, быстро поднялась наверх, зашла в свою комнату и вздрогнула, выронила рюкзак, в комнате она была не одна. На подоконнике сидела Ольга. Увидев Лизу, она резко встала и подошла ближе. Руки в бока, нос вздернут, губы презрительно сжаты.       – Хороших ты себе друзей нашла, Лиза-подлиза. Стояла и слушала молча, как они поливают грязью Димку, тупые драные курицы. И ты хороша – развесила ушли. Даже не вступилась за него.       – Я не поняла, что это о нем, – ответила Лиза и это было практически правдой. Она не сразу сообразила, что «припадочный» – это про Димку, а когда до нее дошло, уже появилась Ольга.       – Да ну? Ты такая тупая? Даже если и не поняла, допустим. Но рассуждения о том, что нас, неблагополучных, лучше держать в ЦПНБ подальше от нормального общества, ты услышала?       – А ты чем лучше? – бросилась в бой Лиза, ей было стыдно, а злость была сильнее стыда, – угрожала им «Печкой» и Тамарой! Ябеда.       – Они живут по правилам, которые ставят их выше других, так пусть им следуют, – Ольга развела руками.       – А ты у нас спец по правилам! Я слышала Марию Владимировну: такие сотрудники, как ты, нужны «Печке», отпад. Довыслуживалась? Собираешься работать на этих?       – Собираюсь, – подтвердила Ольга. Лиза похолодела.       – Значит, ты считаешь, что все правильно? Что так и надо делать? Будешь приходить в чужие дома и спокойно забирать детей в ЦПНБ? И тебе нормально? Будешь кормить таблетками таких, как я, будешь заставлять забыть настоящую семью? – Лизе очень хотелось вывести Ольгу, стряхнуть с нее эту привычное насмешливое спокойствие, заставить ее кричать, а не шипеть вполголоса, – Что, по кайфу тебе сейчас? По сравнению с жизнью у родителей? Деньги, перспективы!       – То, что я считаю и что планирую делать – тебя не касается, Лизок, – ровно и четко проговорила Ольга, – На что ты рассчитываешь, интересно? Что я сейчас раскрою перед тобой душу? Ты же глупая.       – Я не глупая! – вскинулась Лиза.       – Да ладно? Только что на твоих глазах я угрожала твоим подругам, что натравлю на них Тамару за крамольные разговоры. И ты тут же решила на меня наехать с куда более крамольными разговорами? Ну кто ты, как ни дурочка?       – Настучишь на меня?        – Я? Нет. Но тебе нужно быть осмотрительнее. Тебе и твоим прекрасным подружкам.       И Ольга вышла, толкнув Лизу плечом.