Возможно, тебе место в Хаффлпаффе, Там они справедливы и лояльны, Эти терпеливые хаффлпаффцы верны, И не боятся труда они. Или, возможно, в Слизерине Ты найдёшь себе настоящих друзей, Эти коварные люди используют любые средства, Чтобы достичь своих целей.
Вокруг старосты Слизерина постоянно ходили слухи. Младшие студенты всех факультетов часто отмечали, что он похож на молодого Тома Реддла (красивый, бледный, загадочный — именно так описывали Волдеморта в книге «Как победить Тёмного Лорда»). Это беспокоило Юнги, ведь он предпочитал держаться в тени. Неужели кто-то думал, что он реально хотел разделить свою душу на 7 частей и создать последователей, которые будут пытаться поглотить землю в с помощью Темных Искусств? Да ни в жизни. По правде говоря, Юнги был просто застенчив и имел способности к Травологии (не то чтобы его чистокровная семья одобряла этот факт — они хотели, чтобы он стал Мракоборцем). По крайней мере, профессор Долгопупс не распускал о нём глупых слухов. Юнги допоздна патрулировал коридоры замка — в тёмных залах было жутковато из-за слабого света факелов, а его ботинки громко клацали каблуками по каменному полу в тишине. Он покинул подземелья, чтобы проверить нижние этажи; Великий Мерлин знал, проверяли ли эти этажи другие***
— О, ты не идешь в Большой зал, Юн? — С любопытством спросил Хосок в конце урока Травологии. — А разве тебя не просили? — Юнги небрежно показал большим пальцем за плечо. — Профессор Долгопупс попросил меня вчера нарезать ингредиенты для зелий. — Почему он не спросил меня? — Хосок надулся, и на лице Юнги появилась улыбка от того, как умилительно выглядел в этот момент парень. — Я так и думал… — Юнги сузил глаза. — Очевидно, он не застал тебя до того, как ты бросился бежать из кабинета. Ты говорил что-то про помощь первокурсникам с метлой. — На лице Хосока появилось понимание. — В любом случае, я уверен, что он не будет против, если ты мне поможешь. На губах Хосока появилась улыбка: — Конечно, что нужно делать? — Нужно собрать крапиву и корни имбиря, из них потом сделают лекарство от фурункулов, за тем аконит, о, и некоторые зубы из клыкастой герани. — Ты что, издеваешься? — Захныкал Хосок. — Эти растения — отродья ада. У меня до сих пор шрам остался после них, Юнги, смотри! — Хосок ткнул указательным пальцем прямо в лицо Юнги, который на это закатил глаза. — Надо было надеть перчатки, — просто сказал Юнги, возвращаясь к обрезке крапивы. — Пожалей меня, Юнги! Твоего лучшего друга ранили, — Хосок вытер притворные слёзы и уставился на парня по-щенячьи блестящими глазами. Юнги закатил глаза и на мгновение коснулся пальца губами, оставляя лёгкий поцелуй. — Лучше? — Спросил он, и в ответ получил довольную ухмылку — это всё, что ему было нужно. — Кстати, помнишь, мы делали зелье от фурункулов? Со мной в классе был один парень… Намджун? Он опрокинул свой котел, и на пол вылилась черная жижа. Юнги фыркнул: — Я тоже учился в том классе, если помнишь. Намджун был и остаётся самым неуклюжим человеком из всех, кого я знаю. — Хосок громко рассмеялся, обхватив Юнги за шею и положив подбородок на плечо старшего. — Где ты сидел в том классе, я тебя не помню? — Юнги снова был немного ошеломлен тем, как близко губы Хосока оказались к его уху. — Э-э… На задних партах. Я работал с Ким Сокджином. Рейвенкло, симпатичный? Намджун был в него очень влюблён. Хосок тихо хихикнул. — Я помню. Интересно, нравится ли он Намджуну до сих пор? Он практически пускал слюни каждый раз, когда они оказывались в одной комнате, — вслух поинтересовался Хосок. — Ну, я надеюсь, что это так. Они встречаются. — Юнги услышал недоверчивое фырканье Хосока. — Они не только проводят здесь вместе каждую секунду своего дня, но и навещают семью друг друга на каждом празднике. — Юнги собрал крапиву и связал её, перебравшись к имбирю, несмотря на то, что Хосок обхватил его шею своими длинными руками. — Хм… Я хотел спросить, почему я не могу навестить твоих родителей? Разве у вас нет супер-крутого дома или чего-то подобного? — пробормотал Хосок, уткнувшись носом в теплую бледную шею Юнги. — Они работают в министерстве, так что денег хватает на большой дом. Единственная проблема в том, что ты полукровка… Мои родители считают, что все, кто не чистокровен, грязнокровки. Они разрешат мне съездить к тебе, но я думаю, что ты будешь очень расстроен, если приедешь ко мне и встретишь моих родителей. Это была правда. Несмотря на то, что идея «превосходства чистокровных» была популярна во времена прихода к власти Темного Лорда, сейчас она уже угасла. Но семья Мин всё ещё придерживалась этих взглядов и была не слишком довольна выбором друзей Юнги, а Юнги было всё равно. — Прости, Хоби, — негромко сказал он, чувствуя, как тот за его спиной пожал плечами. — Всё в порядке. Вообще, я думал, ты не хочешь, чтобы я приезжал, или что-то в этом роде… Как будто тебе было стыдно за меня. Так что я рад, что ты обо мне так не думаешь. — Юнги закатил глаза от такого образа мышления Хосока и погладил его по голове. — Никогда не думай так, Хосок. Неужели 4 года дружбы ничего для тебя не значат? На губах Хосока заиграла нахальная улыбка: — Конечно, это много значит для меня, ты единственный человек, который не считает меня раздражающим. Спасибо, Юн, — он ухмыльнулся и крепче обнял Юнги за плечи. — Ладно, ладно, отпусти! — Еле-еле удалось прохрипеть Юнги. — А теперь помоги мне, а не цепляйся за меня, как ленивец. — Ты и есть ленивец, знаешь ли, — пропел Хосок, но все же натянул перчатки и принялся резать растение.2 недели спустя
— Юнги? Это ты? — Услышал Юнги рядом тихий шепот. — Хоби? — Он ответил так же тихо, чувствуя, что нужно помолчать, судя по беспокойству в голосе друга, — и вдруг вскрикнул, когда его дернули за гобелен. — Хосок, что за…? — Он зашипел, но тут же затих, увидев панику в глазах Хосока. — Эй… — Сказал Юнги, на этот раз мягче. — Что случилось, Хоби? Поговори со мной. — Он обхватил щёки Хосока, рисуя круги на его скулах, когда увидел, как дрогнула нижняя губа. — Юнги… В третьем коридоре… Там небольшая группа учеников, они что-то хором шептали, а потом их окружил дым, он шипел, и я убежал, чтобы найти тебя. Юнги, это было ужасно, что мне делать? Хосок весь дрожал, явно очень напуганный увиденным. Юнги обнял его, поглаживая по волосам и спине, и парень в его руках начал расслабляться. — Вот что мы сделаем, хорошо? Мы пойдем к профессору Макгонагалл, и она, возможно, соберет несколько учителей, чтобы выяснить, что происходит, — Юнги оставил нежный поцелуй в тёмных волосах, продолжая обнимать Хосока. Он чувствовал себя виноватым, наслаждаясь тем, как Хосок обнимал его. Он никогда не хотел пользоваться его услугами, но это казалось таким правильным. Хосок пару раз фыркнул и слегка сжал Юнги, а затем отстранился и вытер слёзы, о которых Юнги даже не подозревал. Он взял Юнги за руку и переплел их пальцы, глядя на Юнги, который лишь ободряюще улыбнулся. — Спасибо, Юнги… Я не знаю, что бы я без тебя делал… — Юнги мягко улыбнулся в ответ, его взгляд на долю секунды переместился на губы Хосока, после чего он заглянул ему в глаза. — Не волнуйся об этом, Хоуп, я сделаю для тебя все, что угодно, — сейчас Юнги не хватало только одного — гордого блеска в глазах Хосока. Они быстро добрались до кабинета директрисы, но Хосок был в такой панике, что произносил лишь набор невнятных слов, после чего Юнги рассказал ей, что произошло. Женщина оставила их обоих в кабинете и, прозвав других учителей, отправилась разбираться с сложившейся неприятной ситуацией. — Юнги? — Прошептал Хосок, глядя на парня, который крепко обнимал его, убирая темные волосы с глаз. — М? Что? — Он залюбовался тем, как мягкие пряди вырвались из его пальцев и упали назад, прикрыв золотистый лоб. — Могу я просто… — Он вздохнул, сел прямо и наклонился к Юнги, оставляя между ними пару сантиметров. — То, что ты заботился обо мне сегодня, очень много значит… Ты был таким заботливым, я никогда раньше не видел тебя таким… Я просто хотел узнать, значит ли это что-нибудь… У Юнги голова пошла кругом: неужели он был слишком очевиден? Он наклонил голову, на его скулах появился слабый розовый оттенок, а руки опустились на колени. — Юнги, пожалуйста, — Хосок практически хныкал, сжимая руки Юнги в своих. — Если у тебя есть ко мне чувства, не отталкивай меня! Ты должен научиться не убегать от того, что тебя пугает. — Ладно, есть, хорошо? — Он пробормотал, стараясь казаться раздраженным, но у него не получилось. — Я понял, что ты мне нравишься, только недавно, но я чувствовал, что ты мне нравился уже давно… Просто я никогда не обращал на это внимания. Прости, Хосок, я был таким рассеянным, — Юнги зажмурил глаза, ожидая удара по лицу или грубый толчок от человека, которому он доверял больше всех, но вместо этого почувствовал теплые руки, опустившиеся его бедра, и нос, ткнувшийся в щеку. Ресницы Юнги затрепетали от интимных ощущений: Хосок был так близко, а мягкие губы приятно касались его подбородка. — Я знаю, что мы хотим одного и того же, поэтому, пожалуйста, Юнги, позволь мне обнять тебя и любить так, как я всегда хотел, — Юнги кивнул, и их губы оказались в нескольких миллиметрах друг от друга, головы были наклонены, а дыхание смешалось, когда… Дверь захлопнулась, и Юнги дёрнулся, почувствовав, как его ногти впились в бедра Хосока. — Мальчики? — Послышался строгий голос, и они быстро метнулись в противоположные стороны друг от друга, их лица покраснели и горели от смущения. Послышался прерывистый вздох. — Те студенты отправлены в больничное крыло с ожогами. Похоже, они хотели каким-то образом вызвать Василиска, а вместо них получился жгучий сернистый газ. Если бы мы не подоспели вовремя, эти студенты, без сомнения, были бы мертвы. Оба мальчика кивнули, встали и поклонились ей. Они уже повернулись, чтобы уйти, когда раздалось негромкое "Подождите". — Я надеюсь, что всё будет хорошо. Я не сторонник развивать отношения между своими учениками, но вы двое — исключение… Надеюсь, вы сможете обрести счастье. — Улыбки на их лицах были несравнимы ни с одной улыбкой в прошлом. До общежития они возвращались молча. Это не было неловким молчанием, о нет. Они оба были застенчивы, но то, как они сжимали руки друг друга, означало всё. — Итак… Думаю, мы могли бы поговорить об этом завтра… наедине? — Спросил Хосок, повернувшись лицом к старшему и взяв его за другую руку. Юнги кивнул, глядя на парня, который, казалось, практически светился, даже ярче, чем факелы на стенах. — Тайная комната за гобеленом, как раньше? — Хосок кивнул, глядя на парня почти с восторгом. — С нетерпением жду этого… Ты свободен во второй половине дня, как обычно? — Он на мгновение замешкался, а затем наклонился и прижался губами к бледной веснушчатой щеке; розовый цвет расцвел на шелковистой коже, как роза. Юнги почувствовал, как жар разливался по всему телу, и, отстранившись от Хосока, прижал ладонь к щеке — их руки по-прежнему были крепко сцеплены. — Д-да… Я… Я… Да, увидимся завтра! — Пролепетал он, растерявшись, убегая от парня, не замечая ласковой улыбки ему вслед. Юнги запнулся о каменную плиту, к счастью, все ещё (шатко) оставаясь на ногах, и крикнул что-то вроде "Я в порядке!", скрываясь в гостиной Слизерина.***
Юнги проснулся на час раньше обычного, так как ждал встречи с Хосоком, даже больше, чем обычно. Он решил спуститься в большой зал, где обычно уже были накрыты столы с едой для тех, кто вставал раньше, так что Юнги не пришлось бы скучать. Он быстро переоделся, оставив мантию в комнате и накинув лишь джемпер. Он шел, не сбавляя шага, и краснел от смущения — хотя вокруг никого не было, он всё ещё стеснялся того, как сильно Хосок мог влиять на него. — О, Юнги? — Услышал он, войдя в большой зал и увидев Хосока, сидящего в конце стола Хаффлпаффа. Он подошел к парню и робко поприветствовал его, снова краснея щеками. — Доброе утро! — Юнги захотелось ударить его в живот (но это вызвало бы вопросы у других присутствующих… И, наверное, этим он бы обидел Хосока), поэтому он ограничился легким шлепком по бедру. — Заткнись, — сказал Юнги, стараясь казаться суровым, но на самом деле он не мог быть таким рядом с Хосоком. Юнги чувствовал себя глупо, потому что Хосок, конечно же, был в большом зале, он всегда просыпался очень рано, в то время как Юнги всегда спал дольше и завтракал одним из последних. — Ты встал рано, чтобы поскорее увидеть меня? — Поддразнил он, протягивая кусок бекона, чтобы накормить другого. — Может быть, но если ты не прекратишь болтать, то, наверное, перестанешь мне нравиться. — Надулся Юнги, забирая зубами бекон с вилки Хосока. Он услышал хихиканье, после чего его талию обхватила рука, слегка сжавшая его и притянувшая ближе к Хосоку — бедро к бедру. — Ты в любом случае любишь меня, не так ли? — Хосок поджал губы (так он делал так уже много раз до этого), но на этот раз Юнги почувствовал себя по-другому: его щеки безумно раскраснелись. Сейчас он очень жалел, что дразнил Хосока за это в прошлом, потому что оно вернулось, чтобы ущипнуть его за задницу… Или это была рука Хосока? — Воу, чувак, что за хрень?! — Пискнул он, отдергивая руку Хосока от своей задницы, заставив парня посмотреть на него с (почти) раздражённым взглядом; Хосок, в свою очередь, выглядел чертовски самодовольным, ухмыляясь Юнги. — Ты действительно думаешь, что я смогу устоять? Мы не говорили об этом официально, но теперь мы практически пара, верно? — Юнги нахмурился и надул губы. — Хорошо, только не лапай меня на людях, я не люблю PDA. — Хосок лишь хихикнул, и Юнги не смог сдержать улыбку на губах (сильная рука снова крепко сжала его талию). — Даже не мечтай, милый, — а Юнги уже успел вдоволь насмотреться на слащавость Хосока.***
— Мы снова встретились! — Нахально сказал Хосок, когда Юнги присоединился к нему в тайной комнате, закрытой гобеленами с обеих сторон. — Прекрати! — Надулся Юнги, а потом обнял его. — Ты изменился, почему ты теперь постоянно дразнишь меня? Хосок захихикал, чуть отстраняясь, но продолжая обнимать парня за талию. — Ты так легко выходишь из себя, теперь мы оба знаем, что чувствуем, — Хосок улыбнулся, но на этот раз не дразняще и не дерзко, а по-мальчишески ласково, наблюдая за тем, как расслабляются черты лица Юнги, покачиваясь из стороны в сторону. — В любом случае, я хотел всё сделать правильно, поэтому Юнги… — Хосок прижался лбом ко лбу парня, и у того перехватило дыхание. — Ты будешь моим парнем? — Юнги на секунду поднял глаза на Хосока, а затем снова опустил. — Д-да, Хосок, — прошептал он, его руки скользнули по груди Хосока и легли на его плечи, когда тот наклонил голову. Он прикоснулся губами к губам Юнги, и руки обоих парней сжались: Юнги — на плечах Хосока, а Хосока — на талии Юнги. Почувствовав, что Юнги нервничал, Хосок подался вперед и прижал их губы друг к другу, зажав пухлую верхнюю губу Юнги между своими, позволив Юнги впиться в его нижнюю губу. Через несколько секунд они отстранились друг от друга, и единственным свидетельством того, что их губы соприкасались, были покрасневшие щеки. — Нам лучше не увлекаться и не попадаться, да? — Тихо сказал Хосок, прижавшись друг к другу носами, и Юнги хихикнул. — Этого не случится, — ответил Юнги на хихиканье Хосока, который откинулся назад, чтобы рассмотреть идеально пропорциональные черты Юнги на его милом маленьком лице. — Слушай, — начал он, — Как насчет того, чтобы приехать ко мне на Пасху… Мои родители обожают тебя, а Джиу будет рада увидеть тебя снова, — на лице Юнги почти мгновенно появилась милая ухмылка, а щеки окрасились в красивый розовый цвет. — Мм, думал, ты никогда не спросишь. Надеюсь, они не подумают, что я собираюсь осквернить их маленького невинного ребенка, — Хосок захихикал, пряча улыбку на бледной шее Юнги. — Конечно, не будут, ты слишком милый, чтобы казаться бэд-боем, который осквернил кучу других парней, — Хосок опустил голову и увидел, как дёрнулся кадык Юнги. — Я бы не стал, Сок, ты мой первый парень… Ты же знаешь, какие у меня родители… Хосок услышал серьезный тон Юнги и отстранился, чтобы посмотреть на него. — Я знаю… Я просто пошутил, ладно? — Он чмокнул Юнги в щеку. — И я благодарен тебе за то, что ты даешь мне шанс… Я знаю, что твои родители не принимают твою ориентацию, но мои родители принимают… Они всегда будут готовы поддержать тебя, независимо от того, будешь ты моим парнем или нет, — Юнги кивнул, провел руками по животу Хосока, остановился на его груди и слегка похлопал. — Я знаю это, спасибо, Хосок, — Юнги приподнялся, чтобы украсть короткий поцелуй с губ парня. — У меня зелья через несколько минут, так что мне пора. Я постараюсь застать тебя в коридоре или ещё где-нибудь. Хосок кивнул в ответ, прислонившись лбом к лбу Юнги. — Конечно. Я свободен до конца дня, так что буду заниматься скучными домашними делами… И, возможно, буду думать о тебе, — на это Юнги хрипло рассмеялся и шлепнул Хосока по плечу, чтобы тот перестал дразниться. — Ты такой слащавый, — хихикнул он, но на прощание позволил Хосоку чмокнуть его в губы. — Хватит, я могу слишком быстро привыкнуть к этому. Вернусь через час. Он выскочил из-за гобелена, оставив Хосока позади, и его веснушки очень выделялись на фоне сильно покрасневших щек, пока он не сконцентрировался и не изменил свой цвет кожи на свой привычный бледный цвет, — но веснушки все равно остались (и, вероятно, останутся на щеках навсегда, что Хосоку они понравились, вот же засранец).1 неделю спустя
— Посмотрите на него, уничтожает фамилию Мин, — это было первое, что услышал Юнги, войдя в общую комнату Слизерина. Он остановился на середине комнаты, держа в руке наполовину съеденный апельсин, с расширенными от удивления глазами от резких слов. — Прости? — Проглотив апельсин, он подозрительно сузил глаза, глядя на двух студентов, которые смотрели на него с кожаных кресел. Юнги увидел, как маленький, юный Скорпиус Малфой с любопытством оглянулся по сторонам — Юнги знал, что этот мальчик ничего не имеет против нечистокровных, даже если сам был чистокровным. — Ты меня слышал, — внимание Юнги было успешно возвращено к его товарищам с седьмого курса, которые смотрели на него с ненавистью и отвращением. — Я видел, ты встречаешься с тем мальчиком Чоном. Мои… Что бы сказали твои родители, если бы узнали? — Сказал самый высокий из них с тошнотворно невинными нотками в голосе. — Ладно, что он хотя бы не грязнокровка, но, наверное, полукровкой быть ещё хуже… Грязная дворняга… Гибрид, что угодно из этого. Внешне Юнги выглядел довольно спокойно и оставался на месте, не нарушая напряжение общей комнаты (хотя внутри он был чертовски взбешён). Положив свой апельсин на стол с тупым стуком, который, казалось, заполнил каждый уголок жутковатой, освещенной зеленым светом пещеры, парень ответил: — Серьёзно, Флинт? — Спросил Юнги, произнося имя мальчика с ядовитым привкусом. — Видишь ли, так называемые «Священные Двадцать Восемь» настолько смешались с другими семьями, что окажется большим чудом, если среди вас не будет ни одного полукровки; но, судя по тебе, возможно, эффект уже начал проявляться, — Юнги поднял бровь и ухмыльнулся, скрестив руки на груди, наставив палочку на них в знак предупреждения. По комнате пронеслось несколько тихих шепотков и хихиканье, когда Юнги столкнулся с парнем, полностью потерявшим пыл и выглядевшим растерянным, и уставился на стоявшего рядом с ним друга пониже ростом, который смотрел на него широко раскрытыми глазами. Юнги подумал, что тот последовал за первым из страха быть заколдованным, и почувствовал к нему сочувствие, когда его вытолкали из комнаты вместе со смущённым Джереми Флинтом, сыном Маркуса Флинта, который был в команде Слизерина по квиддичу еще до Второй войны волшебников. Юнги вздохнул, взял свой апельсин и опустился в свободное кресло. Он задавался вопросом, как он мог существовать на таком факультете, как Слизерин, с такими людьми, как Флинт, когда заметил все благодарные улыбки, направленные в его сторону младшими учениками Слизерина. После того как Гарри Поттер победил Темного Лорда, всё «превосходство чистокровных» было стерто из общественного мнения, но всё ещё оставались некоторые семьи (Флинты), которые не желали расставаться с прошлым. Сам Гарри Поттер, считающийся одним из величайших волшебников всех времен, был полукровкой; статус крови явно не влиял на магический талант (а если судить по коротышке Флинту, то, возможно, слишком помешанные на чистой крови семьи и их свинство оказывали негативное влияние). Конечно, Мины не входили в так называемую «Священную двадцатку», потому что прибыли в Англию в 1950 году, через 20 лет после составления списка… Но, похоже, они всё ещё придерживались верховных убеждений, против которых Юнги сильно возражал.***
Юнги сидел за столом Хаффлпаффа, прижавшись к Хосоку, и кончиками пальцев выводил узоры на его шее. — Эй, я слышал слухи, которые ходили. Ты всерьёз назвал Джереми Флинта полукровкой? — Хосок выглядел почти шокированным, но в то же время он был полон веселья, и Юнги почувствовал, как его переполняет чувство гордости. — Да, — просто сказал парень, — Пришлось… Он назвал тебя дворнягой, Сок, и ты думаешь, что я буду стоять в стороне и позволять этому засранцу говорить о тебе всё, что ему вздумается? — В этот момент Юнги сел прямо, положив одну руку на крепкое бедро Хосока, а другой сжимая руку своего парня. Хосок слабо улыбнулся, глядя на свои колени. — Спасибо, Юнги… То, что ты сделал, очень много значит для меня. — Не за что, ты же знаешь, как я ненавижу мудаков, которые считают себя лучшими. Я буду рад так скажем «загрязнять» свой род, если это означает, что я смогу быть с тобой, даже если ты маглорожденный… Для меня это не имеет значения, — губы Хосока изогнулись в улыбке, и он посмотрел на Юнги сквозь ресницы. — Ах, Юнги. Наверное, сердце хочет того, что оно хочет, — он улыбнулся, показав свои зубы, а затем состроил одну из своих «милых мордашек» (которую Юнги с удовольствием быстро чмокнул).3 месяца спустя
Юнги с жадностью впился в губы Хосока, как только отец оставил их наедине, сказав о том, что его жена готовит магловским способом, и он не хочет, чтобы она пострадала (его всё ещё постоянно беспокоило, насколько ненадежно работают эти приборы; но его забота о жене была милой, и было понятно, откуда Хосоку досталась его любвеобильная натура). Рука Юнги скользнула вниз, сжимая горячую кожу на талии, пока парень не удовлетворился поцелуями, которыми Юнги осыпал его. Карие глаза распахнулись, встретившись с ярко-зелеными, ресницы затрепетали на фоне рыжевато-коричневой челки — еще одно умение, которому Юнги научился во время улучшения своих метаморфомагических способностей (Хосок самодовольно вспомнил, как сильно Юнги жаловался на свои веснушки, но те остались, как и просил Хосок). — Я буду скучать по этому, когда мы вернемся, понимаешь? — Хосок улыбнулся, а Юнги закатил глаза. — Мы только что приехали, у нас еще целых две недели… Ну, вроде того, — Юнги провел пальцами по шее Хосока. — А когда мы закончим наши У.И.В.Т., мы будем полностью свободны от Хогвартса, надоедливых младших учеников, Слизеринцев, которые не умеют держать язык за зубами… — Юнги хихикнул. — Кто знает, может, у нас появится собственный дом. Хосок улыбнулся, прижав Юнги к себе, темные волосы которого теперь щекотали его лицо и шею. — Знаешь, я отправил семье сову с письмом через месяц после того, как мы начали встречаться, поэтому по приезде они и не задавали никаких вопросов. Кстати, они были счастливы, — Юнги прижался к нему, из его горла вырвались тихие звуки наслаждения, когда пальцы Хосока запутались в волосах на его затылке. — Или… Мы могли бы остаться здесь? Ты знаешь, мой папа выращивает ингредиенты для зелий, так что мы могли бы помочь… Он ещё не видел, насколько ты талантлив, но я знаю, что он будет впечатлен. — Юнги кивнул, поцеловал ничего не подозревающего Хосока в губы и выбежал из комнаты (правда, из-за коротких ног Юнги, Хосок быстро поймал его и закружил на руках, пока они не добежали до кухни). — Где мой младший брат? — Раздался голос в комнате; Хосок мгновенно вскочил и побежал к старшей сестре, которая была ростом с Юнги. Юнги почувствовал, как его схватили за руку и заключили в теплые объятия — это была сестра его парня. — А, я скучала по тебе. Сколько времени прошло, год? — Она прижала ладони к щекам Юнги, одарив его широкой улыбкой. Юнги лишь кивнул в ответ, и, когда ужин был подан (отец Хосока суетился вокруг жены, чтобы сделать так, чтобы она не обожглась о «металлический ящик с огнем», работающий от «электрики»), Юнги почувствовал тепло, как будто он принадлежал этому месту. Семья Хосока была такой родной, такой заботливой, такой любящей; они верили, что любая кровь, магическая или нет, идеальна. Юнги чувствовал, что его место здесь, в этом доме, полном таких замечательных людей, которые принимали его таким, какой он есть, — любовь их младшего ребенка и единственного сына, его взгляды на «превосходство» чистой крови. И в ту ночь, запутавшись под мягкими, пахнущими свежестью простынями, руками, ногами, сердцем в объятиях своей единственной настоящей любви, предаваясь ленивым, целомудренным поцелуям и погружая друг друга в блаженный сон, сердце Юнги взлетело выше, чем могла бы унести их метла, и Юнги будет парить в небесах вместе с Хосоком целую вечность. Как только Хосок отстранился, Юнги провел большим пальцем по губам в форме сердечка, которые всегда растягивались в улыбке, и немного полюбовался тем, кто завладел его сердцем и теперь хранит его, позволив тому расти, как и ему самому с того дня, как они встретились. Юнги был очарован этим парнем и чувствовал себя как дома. В объятиях Хосока он всегда чувствовал себя как дома.